— Фазан!
— Фазан? Мне казалось, что фазан выглядит немного иначе, — Таньги взял один кусок и отправил себе в рот. Ему пришлось долго жевать, прежде чем он смог проглотить пищу. Виконту не оставалось ничего другого, как молча наблюдать за всеми действиями Таньги.
— Хозяин! — во всё горло заорал Таньги.
Сразу же, словно ниоткуда, перед ними появился толстячок в запачканном фартучке.
— Что будет угодно? — услужливо осведомился он.
— Скажите-ка, мэтр,…сколько лет этому фазану? — поинтересовался у него Таньги. На лице толстячка появился лёгкий испуг. Но, тем не менее, он с некоторой обидой ответил на вопрос:
— Побойтесь бога, добрый сеньор. Этого фазана принесли сегодня утром!
— Сегодня утром? — насмешливо переспросил у него Таньги. — Может вам и принесли этого фазана сегодня утром, но умер он несколько лет назад, при этом прожив дольше положенного.
— Добрый сеньор! — начал, было, толстячок, но Таньги не дал ему договорить.
— Убери это мясо. А взамен принеси настоящего фазана. И пошевеливайся, пока я не потерял последние остатки своего терпения! — с угрозой добавил Таньги.
Толстячок быстро забрал мясо и исчез. Проследив за ним взглядом, Таньги коротко бросил виконту:
— Испанец. Они всё время пытаются спихнуть тухлых фазанов. В особенности, когда видят провинциала. Это Париж, сударь. Здесь всегда нужно быть начеку. Иначе тебя накормят тухлятиной, а потом и оберут до нитки. Или ещё хуже…вначале оберут до нитки, а потом из тебя самого седлают подобие этого фазана. Запомните главное. Если мясо не тает у вас во рту, это может быть всё что угодно, только не фазан. Отсюда простое правило для любого, кто находится в Париже: не заходить в харчевню к испанцу, иначе это закончится расстройством желудка. Вы следите за моей мыслью?
Виконт отрицательно покачал головой.
— Не страшно. Вам понадобится время, для того чтобы свыкнуться с жизнью Парижа. А вот и наш фазан, — добавил Таньги, увидев хозяина, который нёс поднос с жарким. Аромат, исходящий от подноса приятно щекотал ноздри. Толстячок всё это поставил на стол и незаметно удалился. Виконт, ни слова не говоря, принялся за пищу. При этом он бросал странные взгляды на Таньги. Того поведение молодого друга ничуть не смутило.
— Я нашёл для вас должность, — сообщил Таньги виконту. Тот собирался, было, ответить, но Таньги остановил его. — Не прерывайте ваш обед, а я тем временем объясню всё. Как вам известно, королю служит много людей. К примеру, у него есть два камердинера, личный парикмахер, личный астролог, два десятка поваров, две сотни челяди, птичник, ловчий, всякого рода управители, распорядители и прочее. Так вот. Недавно король ввёл ещё одну должность. Смотрителя за пищей. Полагаю, она может стать вашей. Три пистоля в месяц. Бесплатная еда. Одеваетесь, как и все, за свой счёт. Если, конечно, королю не вздумается сделать вам подарок. На это можете не рассчитывать. Он от рождения скупой. При всём при этом, — продолжал Таньги, сопровождаемый растерянным взглядом виконта, — должность хорошая, но очень тяжёлая. Предупреждаю сразу. Вам нелегко будет с ней справиться.
— И что же в ней сложного? — виконту удалось, наконец, вставить слово.
— Вам придётся постоянно наблюдать за тем, кто кормит короля, и чем его кормят. Добавьте к этому любовниц короля, и вы поймёте, насколько нелегко вам будет справиться с такой должностью.
— И какое отношение имеют к пище любовницы короля?
— Самое прямое, сударь! И весьма щекотливое. Видите ли, виконт, женщины ревнивы. Иной раз, чтобы избавиться от соперницы, они вызывают расстройство желудка у короля, подсыпая всякие порошки ему в пищу. Ну и как следствие, король напрочь забывает о своей любовнице, пока выздоравливает.
— Понятно, — протянул виконт, глядя на серьёзное лицо Таньги, — я должен следить за тем, чтобы в пищу короля ничего лишнего не попало.
— Вот именно, — подтвердил Таньги, — вы всё прекрасно поняли, сударь. Ну а что гораздо важнее, вы должны создать видимость бездействия с первого дня. Иначе говоря,…делайте вид, что вас совершенно ничего не интересует, но при этом ничего не упускайте из виду. Ну, как? Согласны?
— Ещё бы, — вырвалось у виконта. — Такая прекрасная возможность. У меня будут деньги и положение при дворе. Я смогу… — тут виконт запнулся, но Таньги и без того знал, о чём подумал виконт. Он сам об этом думал. И эта мысль казалось ему всё привлекательней. Тем временем, виконт снова заговорил. Он тепло поблагодарил Таньги за эту услугу.
— Поверьте, сударь, соглашаясь, вы мне делаете одолжение. Я сейчас мало на кого могу рассчитывать.
Они обменялись кивками. Таньги подождал, пока виконт закончит обед. Затем они расплатились и покинули харчевню. Они поехали в комнату, которую снял Таньги для виконта. Тот собрал свои скромные пожитки, и уже оттуда они направились во дворец. Таньги понадобилось пару часов, чтобы показать отведённую ему комнату и ознакомить со всеми обязанностями. Главная из которых предусматривала постоянное нахождение на кухне во время приготовления пищи для короля. Убедившись, что все его советы, наставления, а так же обязанности поняты, Таньги с лёгким сердцем оставил виконта. Ему предстояло совершить небольшую поездку. Таньги надеялся вернуться к приезду герцога Бургундского. Но ехать следовало. В свете развивающихся событий, он был обязан заручиться дополнительной поддержкой. А положиться полностью, он мог лишь на одного человека. Это был Гийом Ле Крусто, который всё это время командовал гарнизоном Осера. Таньги поставил свою лошадь в конюшню, заменив её другой, более резвой, и без промедления отправился в путь. Вечером того же дня он безо всяких происшествий достиг ворот города. Некоторые из стражников узнали его, хотя он и приезжал сюда в последний раз чуть более двух лет назад. Именно по этой причине, Таньги беспрепятственно въехал в город. И уж совсем стемнело, когда он въехал на подъёмный мост, служивший входом в родовой замок Д'Арманьяков. Ворота были наглухо закрыты. Таньги долго стучал, прежде чем с башни, нависавшей над воротами, послышался грозный голос:
— Кого ещё нелёгкая принесла?
Таньги назвал своё имя и сказал, что приехал встретиться с Гийомом Ле Крусто. Наверху послышалась суета. Таньги пришлось довольно долго прождать, прежде чем ворота отворились, и один из стражников коротко произнёс:
— Его светлость ждёт вас в своих покоях!
Таньги отказался от провожатого, так как не хуже других знал расположение комнат в замке. Он лишь позволил увести своего коня, который нуждался в отдыхе и пище не меньше него самого. Ле Крусто действительно находился в своих покоях. За эти годы он, как и Таньги, сильно изменился. Вместо весёлого юнца сейчас стоял пятидесятилетний мужчина с серьёзным лицом. И этот мужчина встретил объятиями приход Таньги. После того, как первая радость от встречи прошла, Таньги сразу же приступил к делу.
— Мне понадобится помощь, Гийом, — сообщил он другу с очень серьёзным видом. — Помощь твоя и твоих людей. В Париже очень непростая обстановка, — продолжал Таньги, — и она ухудшается. Может произойти всё что угодно. Поэтому мы должны быть готовы к ответным действиям.
Ле Крусто лишь кивал головой. Ни единого слова он не произносил. Только внимательно слушал друга.
— Сколько у тебя людей в подчинение? — спросил у него Таньги.
— Шестьсот всадников и полторы тысячи пеших воинов! — с готовностью ответил Ле Крусто.
— Отлично! — Таньги довольным взглядом посмотрел на друга. — Этого вполне хватит, для того чтобы не допустить беспорядков в Париже. Ты должен быть готов выступить, как только я дам знак.
— Друг мой, ты несколько опережаешь события, — мягко остановил его Ле Крусто. — Я не смогу выступить со своими людьми.
— Не сможешь? — Таньги слега побледнел, услышав эти слова. — Гийом, речь может идти о жизни короля!? Мы обязаны его защитить.
— Ты обязан, — поправил его Ле Крусто и твёрдым голосом продолжал. — Моя же обязанность заключена в служение сюзерену. Не в моей власти тебе помочь. Обратись к нему, Таньги. Если он даст приказ, я без промедления выступлю на Париж.
— Она… ты хотел сказать? — поправил его в свою очередь Таньги и сделал ещё одну попытку убедить друга. — Графиня находится далеко, Гийом. Мы можем просто не успеть заручиться её поддержкой. Если это произойдёт…
— Таньги, — остановил его Ле Крусто, — ты знаешь меня достаточно долго, для того чтобы не тратить лишних слов. Лишь прямой приказ от моего сюзерена позволит мне оказать тебе помощь. Ничто иное не изменит моего решения. Я могу тебе предложить свою шпагу, но распоряжаться гарнизоном города, я не властен.
Решительное лицо Ле Крусто не оставляло сомнений в твёрдости его намерений. Таньги ничего не оставалось, как молча принять это решение.
Решительное лицо Ле Крусто не оставляло сомнений в твёрдости его намерений. Таньги ничего не оставалось, как молча принять это решение.
— Что ж, — на прощание сказал ему Таньги. — На помощь друга я не могу рассчитывать. Попытаю счастья в другом месте. Одному мне не справиться.
— Разве у короля не достаточно сил чтобы справиться со своими врагами?
— У него недостаточно друзей, которые избавят его от опасности, — негромко ответил Таньги. — Он всегда мог положиться на Д'Арманьяков. И это не раз его спасало. Теперь же ему отказали в помощи…друзья. Прощай, Гийом.
Таньги резко вышел из комнаты и, спустившись во двор, направился к конюшне. Он более не желал оставаться в замке. Как только Таньги вышел, из смежной комнаты появился человек. Ле Крусто едва заметно улыбнулся ему.
— Похоже, наш друг Таньги обиделся! Может, стоит ему рассказать обо всём?
Капелюш, а это был он,…отрицательно покачал головой.
— Жан не желает этого! В своё время Таньги всё узнает!
— Жан? — негромко повторил за Капелюшем Ле Крусто. — Я и не надеялся дожить до такого дня, когда снова встану под знамёна графа Д'Арманьяк. Какой он? Похож на своего отца?
Капелюш кивнул.
— Очень похож. Как только ты увидишь его, все сомнения отпадут!
— Тяжело ему придётся, — улыбаясь, произнёс Ле Крусто, — Филипп дрался как сотня чертей. Никто не мог выстоять против его напора.
Капелюш тоже засмеялся.
— Этот дерётся как сам дьявол!
— Вот шума-то будет, когда он появится,…мне кажется, впервые за долгие годы я начинаю сочувствовать герцогу Бургундскому…
Глава 28
МарияВ ту же ночь в подземелье, скрытом под дворцом правосудия, Монтегю предстал перед всемогущим отцом Вальдесом. Встреча происходила в том же месте, что и прошлый раз. Отец Вальдес снова появился один перед Монтегю. Он был облачён в тот же монашеский капюшон. В тишина зала раздавался неторопливый голос, от звука которого веяло ледяным холодом.
— Сын мой, ты выполнил мою просьбу?
— Да, отец! — покорно склонив голову, отвечал Монтегю. — Составы получены и доставлены нашим братьям. Всё готово для нанесения удара. Мы все лишь ждём вашего приказа.
— Пусть остаются там! Время торжества нашего ордена ещё не наступило. Мы используем составы, когда наступит благоприятный момент. Отныне, это не твоя забота, сын мой. Тебе надлежит заняться другим делом.
— Я готов служить ордену! — отвечал Монтегю отцу Вальдесу. Тот одобрительно покачал головой и продолжил:
— Знаю, сын мой, потому и хочу доверить тебе особое дело. Оно послужит нашему ордену, укрепив его мощь.
После короткой паузы снова раздался холодный голос:
— Помнишь ли ты, как в прошлый раз я упоминал о свадьбе?
— Да, отец!
— Час настал, сын мой. Мы близки к тому, чтобы получить то, о чём и мечтать не могли прежде. Речь идёт о наследие Д'Арманьяков. Мы можем получить его с твоей помощью.
— Я не понимаю, отец! — взгляд Монтегю выражал безмерное удивление.
— А между тем, наши братья всё подготовили для осуществления этой великой цели. Подумай сам, сын мой,…мы получим много земель, богатства и несколько тысяч самых лучших воинов Франции. Могущество нашего ордена возрастёт многократно.
— Приказывайте, отец! Я сделаю всё, для того чтобы осуществить эту великую цель!
— Я не сомневался в твоём ответе, — холодный голос принял довольный оттенок, но тут же снова стал прежним. — Речь идёт о графине Д'Арманьяк. С её помощью мы получим желаемое. Она ненавидит своего брата и мечтает его убить. Последние годы мы прилагали усилия, для того чтобы эта ненависть расцвела. И не только. Но и созрела. Рядом с графиней находится один из наших братьев. Он сообщает ей все новости о герцоге Бургундском. Графиня оповещена о том, что герцог появится в Париже. Она сама вот уже несколько дней находится в городе. Она собирается убить своего брата. Наш брат в нужный момент направит руку графини. Когда ты должен присоединиться к свите герцога?
— Завтра утром, отец!
— Хорошо, — продолжал отец Вальдес. В его глазах задребезжал зловещий огонь. — Ты должен находиться рядом с герцогом Бургундским. Внимательно следи за всем происходящим. Тебе дадут знак, прежде чем графиня нанесёт удар. Дай это сделать, но спаси герцога от смерти. Он не должен умереть. Такое преступление карается смертью. У короля не останется выбора. Он должен будет арестовать графиню. Как только наказание свершится, ты должен будешь обратиться к герцогу. Сделай так, чтобы он попросил у короля… руку единственной дочери графини для тебя. Это будет цена за спасение жизни графини. Герцог не сможет отказать тебе, ибо вас многое связывает и ты спас ему жизнь. Король же не сможет отказать герцогу, ибо он должен наказать графиню, но в силу своей привязанности захочет освободить её. Дочь же, пойдёт на всё лишь бы спасти свою мать. Она не будет сопротивляться нашим планам. Графиня же больше не должна выйти из тюрьмы, даже если её помилуют. Она может помешать нашим планам. Этим займутся другие наши братья. Всё остальное надлежит сделать тебе. Ты хорошо понял мои слова, сын мой?
— Да, отец! — раздался в ответ твёрдый голос. — Я сделаю всё для вящей славы нашего ордена!
Эта ночь поистине становилась зловещей для многих. В то время как Монтегю возвращался в особняк де Лорен, расположенный возле монастыря Бернардинцев…на другом конце земли, далеко от Парижа, другой человек принимал роковое решение. Это был ни кто иной, как великий визирь Абу Юсуф Амини. Состояние дочери становилось крайне опасным. За последние дни оно резко ухудшилось. Визирь понимал, что оказался в ловушке. И эта ловушка была расставлена собственной дочерью. Он не мог принять её просьбу, но не мог не понимать, что тем самым обрекает её на страдания, а возможно и на смерть. Ибо на свете не было силы способной изменить её решение. Визирь перепробовал всё. Начиная от уговоров заканчивая угрозами. Но на Майрал ничего не могло подействовать. Следовало принять решение. И притом незамедлительно. Горько вздохнув, визирь покинул свою любимую тахту и направился в покои дочери. У него был такой вид, словно он шёл с ней прощаться. Майрал он застал стоящей на террасе. Она снова бодрствовала. Вот уж которую ночь подряд. Её поступки отдавали неким, непонятным визирю, безумием. Подойдя к дочери, он негромко окликнул её:
— Майрал, дочь моя!
Майрал повернула к отцу изнеможённое лицо, на котором застыла печать безысходности.
— Ты не передумала, дочь моя? — в голосе визиря отчётливо послышалась безнадёжность. Он понимал, какой именно ответ услышит.
— Ты знаешь мой ответ…отец. Так зачем же задавать пустые вопросы?
Визирь покорно кивнул головой и тихо сказал дочери:
— Я не могу позволить тебе отречься от веры наших отцов, ибо такое карается смертью. А для твоего отца означает позор, что гораздо хуже смерти. Я не могу позволить своей дочери принять другую веру, но я могу отречься от неё.
— Отец, — Майрал сделала движение ему навстречу, но визирь остановил этот порыв движением руки…Когда он снова заговорил, в его голосе послышалась глубоко запрятанная боль.
— Я пришёл проститься с тобой, дочь моя. Отныне мы с тобой чужие люди. Ты для меня умерла. Одевайся и жди. Это моё последнее слово.
Не попрощавшись с дочерью, визирь повернулся и зашагал прочь. Майрал проводила его печальным взглядом. Наряду с печалью, в её глазах стала появляться решимость. Она была готова принять ту участь, которую уготовил для неё отец. Она быстро оделась в белое платье. Накинула на голову покрывало, пристегнула вуаль и стала ждать. Потекли томительные минуты. Наконец в дверь раздался долгожданный стук. А после него на пороге появился…Хамит, личный телохранитель отца. Он низко поклонился Майрал и жестом руки попросил следовать за ним. Майрал молча повиновалась. Внизу её ждали носилки. Хамит снова повторил молчаливый жест. Майрал подняла голову, запоминая ночное небо таким, каким она всегда его знала, а затем села в носилки. Носильщики приподняли носилки и побежали трусцой вперёд. Хамит верхом на лошади и с факелом в руке, сопровождал их. Майрал относилась безучастно к происходящему. Она даже не пыталась понять, куда её везут. Она лишь чувствовала, что они направляются к выходу из города. Её догадка подтвердилась, когда до неё донеслись сонные голоса стражников, а затем раздался грохот открываемых ворот. Едва они оказались вне города, как полог заколыхался от порывов ветра. Ветер дул с моря и наполнял ночной воздух свежестью. Майрал полной грудью вдыхала этот воздух. Она не знала, сколько времени они находились в пути. Она была погружена в свои мысли и готовила себя к самому худшему. Когда носилки остановились, Майрал словно очнулась от забытья. Снаружи послышался негромкий голос Хамита: