Но в этой первой серии все было не как всегда. Никита смотрел-смотрел первую серию, недоуменно поглядывал на Илью, морщился, как ребенок, который думал, ему кладут в рот леденец, а оказалось маслину, – и сказал «что за дрянь ты снял?». Неприлично, конечно, но я тоже ребенком не любила маслины. Никита первый начал.
Но Илья тоже первый начал. Он всегда говорил, что жизнь лишена смысла, а два года назад начал говорить, что его жизнь лишена смысла, что он в своем возрасте хочет снимать настоящее кино, а пишет одинаковые сценарии стрелялок пропитания ради… и вместе с режиссером попытался сделать из стрелялки настоящее кино, чтобы были как бы менты, а на самом деле артхаус.
Никита сказал: «Дрянь». Илья сказал: «Дрянь?! Это кино не для тебя. Это настоящее кино, а не жвачка для целевой аудитории. Ты – целевая аудитория для жвачки». Никита сказал: «А ты – сценарист жвачки». Алена сказала: «Ах, вот как?!» Ирка сказала: «Да, так»…Разошлись, не попрощавшись.
Сериал даже не успел провалиться, канал снял его с показа. Для Ильи это была трагедия: растоптанные надежды о настоящем кино, кроме того, продюсер орал на них с режиссером «я вам доверял, а ВЫ ЧТО СНЯЛИ!» и не позвал Илью в следующий сериал. У Ильи и без того не всегда есть работа, а тут еще продюсер рассердился. Как Публичный Интеллектуал Илья очень успешен, но как сценарист стрелялок зарабатывает много больше. Никита теперь называет Илью «сценарист жвачки». Говорит «страдать страдает, а деньги за свою жвачку берет», говорит «с деньгами страдать легче». Это несправедливо: деньги за стрелялки Илья отдает Софье Марковне для создания мемориальной квартиры своего деда. Илья, как и Софья Марковна, романтик.
История с провалившимся сериалом была для Ильи очень обидной. В очень обидной обиде смещается прицел: вместо того чтобы смертельно обидеться на канал или на продюсера, Илья обиделся на Никиту. За то, что он любит его стрелялки. В психотерапии это называется перенос: перемещение чувств с реального объекта или бессознательных образов на объект-заместитель. Одна моя знакомая простила мужа, который ей изменил, но не простила близкую подругу, которая помогала ей пережить измену. Вот и Илья – прежде он думал, что все впереди, а теперь понял, что впереди – стрелялки, и ни за что не простит Никиту за свои растоптанные надежды. Чем громче кричит уязвленное самолюбие, тем более несправедливый перенос.
Илья сердится на Никиту за то, что он – сценарист стрелялок. Никита сердится на Илью за то, что никто не спрашивает его мнения о культуре и политике. Алена сердится на Ирку за то, что ее жизнь проходит на дачах, посреди грядок, впустую (я так не считаю). Ирка сердится на Алену за то, что у нее нет дачи. Все это выглядит крайне нелогичным, но на самом деле очень логично: каждый вдруг заподозрил, что живет неправильно. И начал мысленно защищать свои ценности, – а некоторые начали вслух. И что же делать, когда каждая встреча вызывает вопрос, правильно ли ты живешь? Это больно, и в какой-то момент не захочешь причинять себе боль. И нужно как-то на этот вопрос ответить… как? Каждый человек подсознательно стремится к successful identity, каждому хочется считать, что он молодец, поэтому каждый отвечает: я живу правильно, а другие неправильно.
Я, как и все, стремлюсь к успешной идентичности. Считаю, что я живу правильно. Вот пример: на прошлой неделе Алена собиралась лепить пельмени. Поручила мне купить мясо трех сортов: свинину, баранину и говядину. И вот – Алена уже сделала тесто и вся в муке и улыбке повернулась ко мне со словами «давай свое мясо, я буду делать фарш», и я отдала ей пакет с фаршем. Я хотела упростить задачу и вместо мяса купила в магазине готовый фарш; я живу правильно: готовый фарш лучше. Я же не виновата, что купила рыбный фарш.
Моей successful identity не мешает осознание, что кто-то превосходит меня: Марфа по своим нравственным качествам лучше меня, Ирка-хомяк худее меня, профессор филологии чаще читает Гаспарова, чем я, в сравнении с Аленой я ничто как кулинар. Но чувство юмора у меня лучше, чем у Алены: я смеялась над рыбным фаршем для пельменей, а Алена нет. Алена сердилась, намекала, что дыхание человеческой мысли проявляет себя в способности различать добро и зло, уродство и красоту, рыбу и мясо. (Я умею различать рыбу и мясо!)…Вот что по-настоящему печально: Ирка-хомяк с Ильей любят Аленины пельмени больше жизни, но теперь из-за successful identity вынуждены покупать пельмени «Дарья», а это совершенно не то.
Все окончательно безнадежно. Будь это межличностный конфликт, конфликт интересов или ценностей – если бы мои прекрасные друзья поссорились из-за политики, денег или кому мыть посуду, – можно было бы приводить логичные аргументы, неотразимые доводы, рационализировать эмоции, сказать «мирись-мирись, до свадьбы не дерись!». Но это не межличностный, а внутриличностный конфликт каждого из моих прекрасных друзей: и Ильи, и Никиты, и Ирки, и Алены.
Зачем мои прекрасные друзья задумались о смысле жизни? Железный Дровосек говорил: «Мозги не приносят счастья».
ЛУЧШЕ БЫ МЫ ВООБЩЕ НЕ ДУМАЛИ ПРОСТО ЛЮБИЛИ ДРУГ ДРУГА И ВСЕ
С Викой.
…Дома? Свадьба дома?
Вика сказала: «Дома».
Дома тоже памятное место. У нас Андреем была свадьба дома.
Невеста: клетчатые штаны до колен, черный свитер. Жених: джинсы, легкая вчерашняя небритость.
Мы забежали в ЗАГС на Невском по дороге на работу, – Андрей хотел расписаться в бумажках и убежать на работу. Расписались в бумажках, убежали, на улице спохватились, что потеряли свидетельство о браке, вернулись в ЗАГС, подняли с пола свидетельство о браке, поцеловались на Невском, разошлись, он на работу, я – купить докторскую колбасу и картошку для уютной домашней свадьбы для самых близких друзей.
Андрей не присутствовал на свадьбе. Сорок моих самых близких друзей так веселились, что не заметили, что у нас уютная домашняя свадьба без жениха. Поздно вечером, когда Андрей наконец пришел, сорок моих самых близких друзей удивились: кто этот, никому не известный новый гость, скромно примостился на краю стола, такой потрясающе красивый, мужественный, усталый, похожий на героя в советском кино, – комиссар, председатель колхоза, военврач? Андрей тоже был удивлен: почему у меня оказалось сорок самых близких друзей?…Почему-почему, потому что с возрастом друзей становится меньше. Остальные мои близкие друзья к тому времени уже улетели в другие страны… Мура провела большую часть времени под столом, кусала гостей за ноги. Это была хорошая свадьба.
«…Знаешь что? У Муры есть отец, – сказала Вика. – Как Андрей скажет, так и будет».
Да, верно. Предложу ему несколько вариантов на выбор: «Астория», «Европейская», «Метрополь», новый модный ресторан, дома.
Кстати, деньги тоже имеют значение:
– «Метрополь» – 60 евро с человека без алкоголя,
– новый модный ресторан – 55 евро с человека без алк.,
– дома – цены в рублях,
– «Европейская» – 100 евро с человека без алк.,
– «Астория» – бюджетный вариант, 95 евро без алк.
Наверное, все-таки «Европа» (дороже всего). Или «Астория» – это все же бюджетный вариант. Или «Европа». В банкетном зале «Астории» нет окон, это минус. Можно выйти на Исаакиевскую, это плюс. Я не люблю Исаакиевскую, это минус.
…Пусть решает Андрей. Как Андрей скажет, так и будет.
Андрей сказал: «Просто скажи, сколько я должен».
…«Сколько я должен»?! Как будто мы у стойки в кафе! Кажется, он не хочет принимать активного участия в свадьбе. Не могу поверить, что его не интересует ни меню, ни украшение зала, ни даже будет ли у Муры фата.
Суббота, 8 марта. Позор в прямом эфире
Три часа ночиПроснулась с мучительной мыслью: как мне быть с Крымом?
Обычно у меня есть мнение по любому поводу, – а если и нет, то меня не волнует, что его нет. Почему же я просыпаюсь каждую ночь и думаю, что я думаю? Илья – европеец, Никита – россиянин, Андрей работает, а я, где мое свое мнение?
В самых затруднительных случаях нужно использовать Гарвардскую методику принятия решения, и сейчас я так и поступлю. Перечислю все аргументы «за» (и все аргументы «против»), каждому – каждому! – аргументу присвою некое количество баллов, подсчитаю… затем сформулирую все – все! – последствия, еще раз подсчитаю… очень сложно, но решение выходит обдуманное.
…Приму решение по Гарвардской методике (сокращенно).
Сама задам себе вопросы и отвечу честно. Без оглядки на Илью. (Илья говорит: «Все порядочные люди должны быть против», но я знаю много порядочных людей, которые «за».)
Почему Илья говорит мне, что я должна думать?! У меня есть свое мнение, вернее, сейчас я его наконец-то сформулирую при помощи Гарвардской методики.
Итак, считаю ли я (отвечать честно!), что Крым наш?
…Весь народ выбрал имперские, государственные интересы, – у народа есть инстинкт национального самосохранения, весь народ знает, что делает. Это аргумент «за».
Итак, считаю ли я (отвечать честно!), что Крым наш?
…Весь народ выбрал имперские, государственные интересы, – у народа есть инстинкт национального самосохранения, весь народ знает, что делает. Это аргумент «за».
…Весь народ не знает, что делает, весь народ глупый?… Ну, а Пушкин? Пушкин был на стороне имперских интересов («Клеветникам России», «Бородинская годовщина»). Это аргумент «за».
…Вот я, сижу за первой партой, пишу чернильной ручкой «широка страна моя родная», в той стране – наш Крым: башня из песка, ракушки, утром занять лежак на пляже, обгорели – намазались, «ты перекупался, быстро выходи!». Весь народ скрипел чернильной ручкой «широка страна моя родная». Это аргумент «за».
…Восстановить историческую справедливость – это аргумент «за».
…Быть сильным – это аргумент «за».
…Но взять чужое… Мы же договорились, что Крым не наш. Жалко ужасно, но мы договорились. Это аргумент «против».
…Тем более взять у слабого. Это аргумент «против».
…Нарушать договоренности – дурной пример. Если нарушать договоренности, можно дойти до чего угодно. В большом мире и в маленьком мире, нашем. Во дворе нашего дома идет борьба между кланами за парковку машин, и тот клан, кому она прежде принадлежала, вывесил объявление: «Вернули Крым, вернем и парковку!» А если кто-то в пылу борьбы за возвращение парковки стрельнет рогаткой из окна? Почему-то теперь каждому агрессивному кажется, что ему все можно. Но что тогда может случиться в большом мире?! Это аргумент «против».
Итак. Вот мое обдуманное решение по Гарвардской методике: с одной стороны… с другой стороны, конечно…
…Хорошо, что я не такая известная персона, от которой требуют «подпишите то, скажите это», хорошо, что меня никто не спросит. Завтра (нет, уже сегодня!) я иду на передачу «Женский клуб», это женская передача, посвященная Восьмому марта, на тему «Как быть счастливой». Ведущий и радиослушатели спросят, как именно быть счастливой, и тут мне есть что сказать.
…Вечером, после передачиИнтересно, как долго передачи хранятся в архивах? Год-другой или вечно?…
На передаче «Женский клуб», посвященной Восьмому марта, мы с ведущим мирно обсуждали, чем женское счастье отличается от мужского, – и вдруг один чересчур политизированный радиослушатель (зачем, зачем врываться в передачу о женском счастье с такими вопросами?!) спросил меня, стала ли я счастливей оттого, что у нас есть Крым, и «вообще хотелось бы услышать ваше личное мнение по проблеме Крыма». И теперь запись моего позора сохранится навеки, по крайней мере на год-другой.
Я покраснела, привстала, приняла решительную позу (хорошо, что это не останется в архивах) и сказала:
– Я, как вся либеральная интеллигенция…
Немного подумала и сказала:
– Я, как весь народ…
И, вдруг рассердившись, сказала:
– Нет! Я как я… – И быстро перечислила свои аргументы «за» и «против». И затем сказала: – Думаю, медвежонок…Собачка, кот. Ядовитые цвета не подходят.
Ведущий заметил: «Наша гостья устала» (эвфемизм, обозначающий, что гость лишился рассудка в прямом эфире?).
Оказалось, что мое личное мнение не попало в прямой эфир: принимая решительную позу, я смахнула с себя микрофон. В эфир попала только фраза «…медвежонок…Собачка, кот. Ядовитые цвета не подходят». Получилось, что на вопрос «ваше личное мнение» я ответила сначала долгим молчанием (как будто у меня нет моего личного мнения), затем странной фразой про животных (как будто я идиот, не понимаю обращенных ко мне вопросов и думаю, что нахожусь на передаче «Ребятам о зверятах»).
– Наша гостья сейчас попрощается с радиослушателями, – сказал ведущий.
На этом передача закончилась, и я не успела объяснить, что имела в виду. Моя идея в том, чтобы всем поставить на телевизор любимую плюшевую игрушку. Чтобы, когда смотришь новости, иногда переводить взгляд на нее. Бабушкины фарфоровые слоники, любимый елочный шарик, мамина вазочка, шкатулочка из детства, – у кого что есть, кому что дорого, но лучше плюшевую игрушку. Ведущий (после эфира мы с ним обсудили мою идею) согласен, что при взгляде на мягкие игрушки пушистеешь.
А я уже начала злиться, и на всю либеральную интеллигенцию в лице Ильи (чересчур самонадеянно считать свой личный выбор билетом в порядочные люди, знаком ума и нравственности, ну нет!), и на весь народ в лице тети Кати (на фоне пожара собственные беды меньше), – я уже начала злиться. Мне нужно поставить на компьютер медведя (я новости смотрю в Интернете)… да, медведя, есть у меня один, в красных штанах, с очень доброй мордой.
Пятница, 14 марта Прием Наших Новых Родственников
Капусту положить в кипяток, варить пять минут, затем отбить до мягкости. Мякиш хлеба измельчить, залить теплым молоком и перемешать. Когда масса слегка остынет, добавить взбитые яйца, тертый сыр, соль, перец и тщательно перемешать. На каждый капустный лист положить подготовленный фарш и завернуть в виде конвертика. Подготовленные голубцы перевязать ниткой и запечь в духовке, залив соусом. Приготовление томатного соуса: очищенные помидоры нарезать кубиками, пассеровать на маргарине, добавить томатную пасту, тимьян, сахар, соль и прогреть. Затем влить концентрированное молоко и прокипятить в течение 5 минут. Закрепить каждый голубец деревянной шпажкой.
Прием Наших Новых Родственников завтра.
Ох, уже завтра… Главное блюдо – итальянские голубцы в томатном соусе.
От голубцов зависит:
– Муркина жизнь в браке. У детей меньше поводов обсуждать, чья мама ужасней, если родители дружат. Они смогут обсуждать, что обе мамы ужасны;
– моя жизнь в Муркином браке. Дело в том, что я по уважительным причинам не хочу сидеть с Муркиными детьми: я отвыкла от младенцев и мне лень. Но если мы с родителями Павлика станем друзьями, то дело будет в шляпе: мама Павлика погуляет с детьми и сварит детям бульон, а я приду почитать им «Винни-Пуха», «Карлсона»… и «Мэри Поппинс» можно почитать, и «Алису», и Тургенева я давно не перечитывала. Муркины младенцы – это хороший повод перечитать старое любимое, летом «Обрыв», зимой «Обломова», Лескова я бы перечитала, Чехова. Конечно, лучше было бы читать младенцам не вслух, а про себя.
Мурка с Павликом не приглашены на прием. Взрослые без детей чувствуют себя более раскованно. Я смогу вообразить, что родители Павлика не мои новые родственники, в чьей компании я буду вынуждена сидеть с внуками, а новые приятели Хомяка, с которыми у меня не будет ни общего бульона, ни общих внуков, – и почувствую себя более раскованно.
Поэтому – голубцы. Не только эскалопы по-болонски, карпаччо из клубники с пармезаном и ньокки под соусом из спаржи, а еще итальянские голубцы в томатном соусе. Все это приготовит Алена. Алена ездила в кулинарный тур в Италию учиться у итальянских поваров.
На приеме Наших Новых Родственников, невзирая на ссору навсегда, будут мои прекрасные друзья: Ирка-хомяк с Ильей и Алена с Никитой.
Тут вот в чем дело:
– не могу принимать Наших Новых Родственников одна, без моих прекрасных друзей, мне необходима поддержка,
– не могу принимать Наших Новых Родственников с кем-то из моих прекрасных друзей, выберешь одних, другие насмерть обидятся,
– белые крысы.
Я считаю, в вульгарном бихевиоризме много хорошего: чем анализировать подсознание человека, лучше создать условия, когда он будет вести себя так, как нужно. Эксперименты с белыми крысами, подтверждающие эту теорию, кажутся мне убедительными: белая крыса всегда бежит по лабиринту направо, к сыру, и никогда не бежит налево, где однажды получила удар током. Мы тоже всегда бежим к сыру и не хотим получить удар тока по лапам. На приеме Илья с Иркой и Никита с Аленой будут вынуждены вести себя как будто они близкие друзья, – а притворяясь кем-то, мы становимся этим кем-то. Мы все ведем себя как белые крысы, как Лев Евгеньич: утром притворялся, что составляет мне компанию за завтраком бескорыстно, и так вошел в роль, что украл лишь один сырник, а другой оставил мне.
Как мне удалось добиться от моих навсегда поссорившихся друзей согласия прийти на прием Наших Новых Родственников? Очень просто. Хитростью.
Илья оказался чувствителен к методу медитативного погружения. Когда-то давно один психодилетант применял ко мне метод медитативного погружения, чтобы я бросила курить: выл замогильным голосом: «Ваши руки тяжелеют, ваши ноги тяжелеют» и вдруг резко рявкнул: «Курить НЕЛЬЗЯ!». Вот и я: долго погружала Илью в транс разговорами о его идентичности и вдруг рявкнула: «В субботу в семь!». «Лежа», – из транса сказал Илья. Илья хочет принимать Наших Новых Родственников лежа, чтобы все мы сидели за столом, а он лежал за столом. Договорились, что придвинем стол к дивану.
Алена и Ирка-хомяк придут, потому что «рядом с тобой в такую важную минуту должна быть самая близкая подруга». Хомяк принесет кузнецовский сервиз моей бабушки. Я подарила Ирке сервиз на свадьбу с Ильей: тарелки, супницу, блюдо для жаркого, блюдо для рыбы, селедочницу, салатницы, а соусники потерялись. Ирке пришлось долго разыскивать соусники в моем буфете, в кладовке, пока весь сервиз не оказался у Хомяка. Торжественный Прием Наших Новых Родственников станет еще более торжественным.