– Да, но Тоби гораздо, гораздо лучше. – Ее так и подмывало добавить: «И не волнуйся, он белый», – но не хватило смелости.
Кэролайн обернулась к ней:
– Это тот парень, которого я видела на фотографии рядом с тобой?
– Да, – тихо ответила Эмили.
Кэролайн повернулась к матери:
– Он классный. Кстати, обыграл Тофера на двухсотметровке вольным стилем.
Миссис Филдс слегка улыбнулась Эмили:
– Ты вроде бы под домашним арестом, но после всех событий этой недели, думаю, можно его нарушить. Разрешаю, но только никакой пластики.
Эмили нахмурилась. Надо же, о какой ерунде беспокоилась мама. В прошлом году миссис Филдс посмотрела в «20/20»[43] репортаж о метамфетамине и его повсеместном распространении даже в частных школах и запретила в доме «Судафед», как будто ее дочери собирались открыть мини-лабораторию и варить наркотики.
– Я и не думала… – отозвалась Эмили.
Но миссис Филдс ухмыльнулась, перехватив ее взгляд в зеркале:
– Шучу. – Она кивнула в сторону удаляющейся фигурки Майи и добавила: – Хорошо, что ты заводишь новых друзей.
19. Опасайтесь девушек с каленым железом
Студия йоги «Строберри Ридж» находилась в лофте на другом конце Роузвуда. Ария отправилась туда на велосипеде. Она проехала мимо крытого моста табачного цвета и выстроившихся в ряд домиков в колониальном стиле, очаровательных в своей ветхости, раскрашенных в пурпурные, розовые и голубые тона. Она с трудом пристроилась на парковке у входа в студию; велосипедов было море, все с наклейками на рамах «МЯСО – ЭТО СМЕРТЬ» и «ЛЮДИ ЗА ЭТИЧНОЕ ОБРАЩЕНИЕ С ЖИВОТНЫМИ».
Ария зашла в вестибюль и оглядела толпу худющих ненакрашенных девчонок и волосатых долговязых парней. Не бредом ли было следовать инструкциям «Э»? «Студия йоги «Строберри Ридж». Будь там». Была ли она готова к встрече с Мередит? Возможно, «Э» подкинул ей наживку. Что, если «Э» был здесь?
Ария видела Мередит всего три раза: впервые – когда Мередит приходила к ним домой на студенческую вечеринку, потом – в машине с отцом и, наконец, на днях, в баре «Виктори». И все же она бы узнала ее везде. Мередит стояла у шкафчика, доставая оттуда коврики, одеяла, йога-блоки и ремни. Ее темные волосы были собраны в небрежный конский хвост, а на внутренней стороне запястья виднелась та самая татуировка в виде розовой паутинки.
Мередит заметила Арию и улыбнулась.
– Ты новенькая, да? – Они встретились глазами, и на какое-то пугающее мгновение Арии показалось, что Мередит ее узнала. Но тут она отвела взгляд и нагнулась, чтобы загрузить компакт-диск в портативный стереопроигрыватель. Зазвучал индийский ситар[44]. – Ты раньше занималась аштанга-йогой?
– Да, – ответила Ария. Она заметила табличку «ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ЗАНЯТИЯ. 15 ДОЛЛАРОВ», достала из кармана деньги и положила на стол. Интересно, откуда «Э» знал, что Мередит была здесь? И что, если «Э» действительно был рядом?
Мередит усмехнулась:
– И, наверное, ты знаешь секрет?
– Ч-что? – прошептала Ария. Сердце заколотилось. – Секрет?
– Ты пришла со своим ковриком. – Мередит кивнула на красный коврик, зажатый под мышкой у Арии. – Многие приходят сюда и пользуются студийными ковриками. Считай, что я тебе ничего не говорила, но на наших ковриках можно подцепить столько грибка, что впору делать сыр.
Ария попыталась улыбнуться. Она не расставалась со своим ковриком с седьмого класса, когда Эли впервые привела ее на йогу. Эли всегда предупреждала, что общественные коврики – рассадник венерической заразы.
Мередит прищурилась:
– Твое лицо мне знакомо. Ты случайно не в моем классе рисования?
Ария покачала головой, вдруг ощутив странный запах – в студии пахло босыми ногами и ладаном. Местечко было во вкусе Эллы. Возможно, она уже побывала здесь.
– Как тебя зовут?
– Элисон, – не задумываясь, брякнула Ария.
Ее собственное имя было не самым распространенным, к тому же она боялась, что Байрон мог упоминать его в разговоре с Мередит. Интересно, стал бы Байрон говорить о ней с Мередит?
– Ты похожа на девушку в классе рисования, где я работаю помощником преподавателя, – сказала Мередит. – Но занятия только начались, и я пока всех путаю.
Ария взяла со стола брошюрку для семинара «Познай свои чакры».
– Так ты старшекурсница?
Мередит кивнула:
– Да, получаю степень магистра изящных искусств.
– И какая у тебя специальность?
– О, я много чего умею. Рисунок. Живопись. – Мередит взглянула поверх ее плеча и помахала кому-то. – Но недавно я увлеклась пиротипией[45].
– Чем?
– Ну, это что-то вроде горячего тиснения. Я создаю по заказу гравированный металлический штамп, а потом делаю горячий оттиск на деревянной поверхности.
– Постой, это что-то вроде клейма на шкуре животных?
Мередит кивнула:
– Я пытаюсь всем объяснить, но меня считают сумасшедшей.
– Нет, – поспешно произнесла Ария. – Это круто.
Мередит бросила взгляд на настенные часы.
– У нас есть пара минут. Могу показать тебе фотографии. – Она полезла в полосатую холщовую сумку и достала мобильник. – Вот здесь, полистай…
Перед глазами Арии мелькали светлые деревянные пластины. На одних проступали отдельные буквы, на других – короткие фразы вроде «Поймай меня» или «Я перестраховщик». Выжженные на дереве буквы, хотя и несколько странной формы, действительно смотрелись круто. Внимание Арии привлекла деревянная плита с надписью: «Человеку свойственно ошибаться, но чувствуешь себя при этом божественно».
Ария подняла взгляд:
– Мэй Уэст[46].
Мередит просияла:
– Это одна из моих любимых цитат.
– И моих тоже. – Ария вернула ей телефон. – Фотки классные.
Мередит улыбнулась:
– Рада, что тебе понравилось. Возможно, через пару месяцев у меня будет выставка.
– Я удив… – Ария запнулась, не договорив задуманное: «Я удивлена». Она не ожидала, что Мередит окажется такой. Представляя себе Мередит, она приписывала ей самые унылые качества. Воображаемая Мередит № 1 изучала историю искусств и работала в какой-нибудь замшелой галерее, втюхивая богатым старухам пейзажи художников «Школы реки Гудзон»[47]. Воображаемая Мередит № 2 слушала Келли Кларксон, смотрела сериал «Лагуна Бич» и в запале могла задрать рубашку и исполнить лихую песенку Мадонны. Но Арии и в голову не приходило, что Мередит была артистической натурой с претензией на тонкий вкус. Зачем понадобилась Байрону еще одна художница? У него же была Элла.
Пока Мередит приветствовала кого-то из знакомых, Ария перешла в зал для занятий. Ее поразили высокие потолки с деревянными балками, сверкающие деревянные полы карамельного цвета, развешанные по стенам полотна-простыни с индийскими орнаментами. Большинство учеников уже сидели на своих ковриках или лежали на спине. В помещении царила странная тишина.
Ария огляделась вокруг. Широкобедрая темноволосая девушка с конским хвостом выполняла обратный изгиб. Долговязый парень переходил из «позы собаки мордой вниз» в «позу зародыша», усиленно дыша через нос. Блондинка в углу делала «поворот сидя». Когда она повернулась лицом, Ария обомлела.
– Спенсер? – вырвалось у нее.
Спенсер побледнела и встала на колени.
– О, Ария. Привет.
Ария с трудом сглотнула:
– Что ты здесь делаешь?
Спенсер окинула ее безумным взглядом:
– Йогой занимаюсь.
– Нет, это понятно, но… – Ария покачала головой. – Я имею в виду, кто-то попросил тебя прийти сюда, или…
– Нет… – Спенсер подозрительно прищурилась. – Постой. Ты о чем?
Ария заморгала. «Все гадаешь, кто я? Я ближе, чем ты думаешь».
Она перевела взгляд со Спенсер на Мередит, которая все еще болтала с кем-то в вестибюле, а затем обратно на Спенсер. В голове шарики заходили за ролики. Происходящее казалось настоящим абсурдом.
С гулко бьющимся сердцем она попятилась назад и бросилась к выходу, столкнувшись с высоким бородатым парнем в спортивном трико. Мир за дверями студии словно и не замечал ее паники – щебетали птицы, покачивались верхушки сосен, женщина прогуливалась с детской коляской, болтая по сотовому телефону.
Ария подбежала к своему велосипеду и отстегнула замок, как вдруг чья-то рука схватила ее за плечо. Крепко и уверенно. Рядом стояла Мередит, которая в упор смотрела на нее. Ария открыла рот, но лишь изумленный вздох вырвался из груди.
– Ты не остаешься? – спросила Мередит.
Ария покачала головой.
– Я… дома кое-что случилось. – Она вскочила на велосипед и помчалась прочь.
– Постой! – крикнула Мередит. – Я хотела вернуть тебе деньги!
Но Ария уже была далеко.
Но Ария уже была далеко.
20. «Лессэ-фэр», или «пассивное участие»
[48]
В пятницу на уроке экономики Эндрю Кэмпбелл потянулся через проход и постучал по тетрадке Спенсер.
– Слушай, я забыл. На «Фокси» нужен лимузин или обычный автомобиль?
Спенсер покрутила карандаш между пальцами:
– Думаю, обычный сгодится.
Выбор был не из легких. В привычной роли королевы бала Спенсер всегда настаивала на лимузине, и ей хотелось убедить родных в том, что она серьезно относилась к завтрашнему свиданию с Эндрю. Но она ужасно устала от всего. Да, у нее был новый парень, что не могло не радовать, но как же трудно было украдкой встречаться с ним и оставаться самой честолюбивой ученицей роузвудской школы! Вчера она засиделась за домашней работой до половины третьего ночи. Сегодня утром на занятиях йогой и вовсе уснула после поспешного и странного бегства Арии. Может быть, Спенсер стоило рассказать подруге об очередном послании «Э», но Ария не дала ей такой возможности. А потом Спенсер прикорнула прямо в классе. Не лучше ли было отправиться в кабинет медсестры и вздремнуть там на кушетке?
Эндрю больше ни о чем не успел спросить. Мистер Макадам отчаялся наладить проектор – это случалось на каждом уроке – и теперь стоял у доски.
– Итак, я жду ваши работы в понедельник, – радостно объявил он. – И у меня для вас сюрприз. Тому, кто пришлет мне тест по электронной почте к завтрашнему дню, будет начислено пять дополнительных баллов за срочность.
Спенсер озадаченно моргнула. Она достала смартфон и уточнила, какой был день. Когда успела наступить пятница? Она пролистала записи в ежедневнике. Понедельник. Так и есть. Сдача контрольных работ по экономике.
А она еще не приступала. Даже не думала. После фиаско с кредитками во вторник Спенсер собиралась взять дополнительные учебники Макадама в библиотеке. Но потом объявился Рен, и позорная оценка забылась. Как и все остальное.
В среду она ночевала у Рена. Вчера, явившись в школу после третьего урока, она прогуляла тренировку по хоккею и снова рванула в Филадельфию, только на этот раз на электричке, решив, что так будет быстрее, чем на машине. Как назло, поезд застрял по дороге. К тому времени, как она сошла на станции «Тридцатая улица», у нее оставалось всего сорок пять минут, прежде чем она должна была ехать обратно, чтобы успеть домой к ужину, поэтому Рен встретил ее на вокзале, и они нашли уединенную скамейку за цветочным киоском, откуда вышли, разгоряченные поцелуями и благоухающие лилиями.
Спенсер заметила, что в понедельник надо было сдавать и перевод с итальянского первых десяти песен «Божественной комедии» Данте. И трехстраничный доклад по Платону. А еще намечалась контрольная по математике. И прослушивания в драмкружке на шекспировскую «Бурю» – первую пьесу сезона – тоже были назначены на понедельник. Она положила голову на парту.
– Мисс Хастингс?
Спенсер встрепенулась и изумленно огляделась вокруг. Звонок уже прозвенел, все вышли из класса, и она осталась одна. Над ней возвышался Сквидвард.
– Прошу прощения, что разбудил вас, – ледяным тоном произнес он.
– Нет… я на самом деле не… – пролепетала Спенсер, лихорадочно собирая вещи. Было поздно. Сквидвард уже стирал с доски. Она заметила, что он медленно качал головой, словно сетуя на то, что она уже безнадежна.
– Так, – прошептала Спенсер.
Она сидела за компьютером, разложив на столе учебники и конспекты. Медленно, одними губами она перечитала первый вопрос контрольной работы.
Объясните экономическую концепцию «невидимой руки рынка» Адама Смита, основанную на принципе невмешательства государства, и приведите пример из современной жизни.
Та-а-ак.
Еще недавно Спенсер обязательно прочитала бы задание и книгу Адама Смита от корки до корки, отметила бы нужные страницы и составила канву ответа. Но сейчас ей это ей даже в голову не пришло. Она вообще понятия не имела, что такое «лессэ-фэр». Может, что-то связанное со спросом и предложением? И как проявляла себя эта «невидимая рука»? Она ввела ключевые слова в «Википедию», но выданные теории показались ей сложными и незнакомыми, как, впрочем, и собственные конспекты, сделанные в классе: она даже не помнила, что писала нечто подобное.
Она, как рабыня, пахала в школе одиннадцать долгих, изнурительных лет – точнее, двенадцать, если считать школу Монтессори до детского сада. И что, разве не имела она права хоть раз оступиться, получив унизительную четверку с минусом, чтобы потом наверстать упущенное и закончить семестр на пять?
Беда в том, что сейчас высокие баллы были важны, как никогда. Вчера на вокзале, когда они с Реном оторвались друг от друга, он предложил ей закончить школу экстерном в конце этого года и поступить в Пенсильванский университет. Спенсер тотчас ухватилась за эту идею, и в оставшиеся до отхода поезда минуты они мечтали о том, как снимут вместе квартиру, как будут заниматься в разных углах комнаты, как заведут кошку – в детстве Рен не мог себе этого позволить из-за брата-аллергика.
На обратном пути Спенсер только об этом и думала и дома сразу бросилась к компьютеру, проверила, хватает ли ей баллов для получения аттестата, и скачала форму заявления на поступление в Пенсильванский университет. Конечно, оставался один щекотливый момент – Мелисса училась там же, – но университет был огромным, и Спенсер подумала, что вряд ли им придется сталкиваться каждый день.
Она вздохнула и покосилась на телефон. Рен сказал, что позвонит от пяти до шести, а на часах была уже половина седьмого. Спенсер всегда коробило от того, что люди давали обещания и не держали слово. На всякий случай она проверила список пропущенных звонков, открыла голосовую почту, но – увы! – ничего не было.
Наконец она не выдержала и сама позвонила Рену. Открылась голосовая почта. Спенсер швырнула трубку на кровать и снова уставилась в вопросник. Адам Смит. «Лессэ-фэр». Невидимые руки. Большие, сильные, британские руки доктора. На ее теле.
Она поборола искушение еще раз набрать номер Рена. Ей казалось, что это было слишком уж по-детски – с тех пор как Рен заметил, что она выглядит такой взрослой, Спенсер стала следить за каждым своим шагом. Взять хотя бы рингтон на ее телефоне – песню «Мои бугорки» группы «Блэк Айд Пиз»; относился ли он к этому выбору с иронией так же, как она, или просто считал его взрослым? А что он думал о ее талисмане – плюшевом брелоке-обезьянке, – приколотом к рюкзаку? И как следовало поступить взрослой девушке, когда Рен незаметно, пока не видела продавщица, стащил тюльпан из ведра у цветочного киоска и вручил его Спенсер, которая ужасно испугалась, что у них будут неприятности?
Солнце уже садилось за деревьями. Когда отец заглянул к ней в комнату, Спенсер вздрогнула.
– Мы скоро садимся ужинать, – сказал он. – Мелисса сегодня не с нами.
– Хорошо, – ответила Спенсер. Это были первые дружелюбные слова, которые она услышала от отца в последние дни.
На свету блеснул платиновый «Ролекс» на руке отца. Его лицо выражало… как будто раскаяние.
– Я купил булочки с корицей, твои любимые. Сейчас их разогреваю.
Спенсер моргнула. Услышав это, она уловила запах корицы, доносившийся с кухни. Отец знал, что Спенсер готова была отдать жизнь за булочки с корицей из пекарни «Страбл». Пекарня находилась довольно далеко от офиса его юридической компании, и он редко успевал заехать туда после работы. Что ж, можно было считать это оливковой ветвью мира.
– Мелисса сказала, что ты кого-то пригласила на «Фокси», – продолжил отец. – Мы его знаем?
– Это Эндрю Кэмпбелл, – ответила Спенсер.
Мистер Хастингс повел бровью:
– Президент класса Эндрю Кэмпбелл?
– Да.
Тема была щепетильной. Эндрю выиграл у Спенсер президентскую гонку; родители болезненно переживали ее неудачу. В конце концов, Мелисса в свое время тоже занимала пост президента класса.
Но мистер Хастингс выглядел довольным. Опустив глаза, он произнес:
– Это хорошо, что ты… я хочу сказать… Я рад, что этот кошмар позади.
Спенсер надеялась, что ее щеки не пылали.
– А что думает мама?
Отец слегка улыбнулся:
– Она согласна со мной.
Постучав по косяку двери, он вышел в коридор. Спенсер испытывала странное чувство вины. Булочки с корицей, томившиеся в духовке, теперь пахли так, словно уже пригорели.
Зазвонил ее телефон, и она подпрыгнула от неожиданности.
– Привет. – Голос Рена звучал радостно и бодро, что порядком разозлило девушку. – Что случилось?
– Где ты был? – строго спросила Спенсер.
Рен выдержал паузу:
– Мы тут с ребятами отдыхаем перед дежурством в больнице.