– Почему ты раньше не позвонил?
Рен помолчал.
– Очень шумно в баре. – Голос его стал холодным и слегка раздраженным.
Спенсер сжала кулаки.
– Извини, – сказала она. – Кажется, у меня небольшой стресс.
– У Спенсер Хастингс стресс? – Она могла поклясться, что Рен в эту минуту улыбался. – Что такое?
– Тест по экономике, – вздохнула она. – Это выше моих сил.
– Да ладно, – сказал Рен. – Бросай его. И приезжай ко мне.
Спенсер замолчала, оглядывая бумаги, разбросанные по столу. На полу валялась злополучная контрольная. Оценка четыре с минусом отсвечивала, как неоновая вывеска.
– Я не могу.
– Ладно, – застонал Рен. – Тогда завтра? Могу я украсть тебя на целый день?
Спенсер закусила щеку.
– Завтра я тоже не могу. Я… я должна пойти на благотворительный бал. С одноклассником.
– Свидание?
– Не совсем.
– Почему ты не пригласила меня?
Спенсер нахмурилась:
– Не подумай, что он мне нравится. Он просто учится в нашей школе. Но… если ты против, я не пойду.
Рен усмехнулся:
– Не хочу усложнять тебе жизнь. Иди на свой бал. Развейся. Мы сможем встретиться в воскресенье.
Совсем вскоре он сказал, что ему пора бежать, чтобы не опоздать на дежурство.
– Удачи тебе с экономикой, – добавил он. – Уверен, ты справишься.
Спенсер с грустью посмотрела на экран мобильника, где появилась надпись «ВЫЗОВ ЗАВЕРШЕН». Разговор длился всего-то одну минуту и сорок шесть секунд.
– Конечно, справлюсь, – прошептала она трубке. Если в неделе окажется не семь дней.
Проходя мимо компьютера, она заметила, что в почтовый ящик упало новое письмо. Оно пришло минут пять назад, пока она разговаривала с отцом.
Хочешь получить «отлично» без напряга? Думаю, ты знаешь, как это сделать. – Э.
Спенсер стало не по себе. Она выглянула на лужайку, но никого не увидела. Затем она высунула голову в окно, проверяя, не установил ли кто скрытую камеру наблюдения или миниатюрный микрофон. Но серовато-коричневый каменный фасад дома не выдавал никаких признаков вмешательства.
Мелисса хранила свои школьные работы на домашнем компьютере. Такая же аккуратистка, как и Спенсер, она никогда ничего не выбрасывала. Спенсер даже не нужно было спрашивать у Мелиссы разрешения посмотреть ее файлы – они хранились на общем диске.
Но, черт возьми, откуда это стало известно «Э»?
Искушение было велико. Но нет. Спенсер все равно сомневалась в том, что «Э» хотел ей помочь. Может, это была искусно расставленная ловушка? Что, если «Э» был не кем иным, как Мелиссой?
– Спенсер? – позвала снизу мама. – Ужинать!
Спенсер свернула окно электронной почты и задумчиво побрела к двери. В голове настойчиво крутилась мысль: если воспользоваться работами Мелиссы, можно было бы успеть и сделать все домашние задания, и встретиться с Реном. Она могла бы заменить или переставить слова, использовать синонимы. Всего один раз. И больше никогда.
Компьютер снова подал сигнал, и она обернулась.
P. S. Вы причинили мне боль, поэтому я сделаю больно вам. Или лучше твоему новому парню? Остерегайтесь – я появлюсь, когда вы меньше всего этого ожидаете. – Э.
21. Некий тайный поклонник…
В пятницу днем Ханна сидела на футбольных трибунах, наблюдая за матчем между мужскими командами роузвудской школы и подготовительной школы Лансинга, но сосредоточиться никак не могла. Ее ногти с некогда идеальным маникюром были обломаны, на больших пальцах кровоточили заусеницы, глаза покраснели от бессонницы и выглядели воспаленными, как от конъюнктивита. В таком виде лучше было прятаться дома, а не маячить на трибунах.
«Я наблюдаю за тобой, – сказал «Э». – И советую делать то, что я велю».
Но, возможно, политики были правы, когда говорили о террористических угрозах: если от страха перед ними запираешься дома, это означает, что террористы победили. Нет, Ханна собиралась сидеть здесь и смотреть футбол, как делала это последние пару лет.
Она огляделась вокруг. Пугало то, что кто-то досконально знал историю Дженны – и обвинял в случившемся Ханну. А если «Э» и впрямь рассказал бы обо всем ее отцу? Нет, только не сейчас, когда их отношения стали налаживаться.
Ханна чуть не свернула шею, выискивая глазами Мону. Походы на футбол давно стали их общей традицией; они устраивались на трибунах с коктейлями из диетического напитка «Доктор Пеппер» и выкрикивали сексуальные оскорбления в адрес команды соперника. Но сегодня Мона не явилась на поле. После вчерашней глупой стычки в молле они так и не разговаривали.
Ханна заметила промелькнувший хвост светлых волос, а рядом – рыжую косу и поморщилась. Райли и Наоми поднялись по проходу и заняли места неподалеку от Ханны. Сегодня обе щеголяли с похожими кожаными сумками от «Шанель» и в твидовых пальто – очевидно, из последней коллекции, – как будто уже наступила глубокая осень, хотя денек выдался по-летнему жарким. Когда они посмотрели в сторону Ханны, она тотчас сделала вид, что увлечена игрой, пусть и не знала, какой счет.
– Ханна в этом наряде какая-то толстая, – расслышала она шепот Райли.
Ханна почувствовала, как загорелись щеки, и оглядела обтянутый футболкой от «Си энд Си» живот. Возможно, она и поправилась, что неудивительно, если вспомнить, сколько было съедено на нервной почве за неделю. Стоило сказать, что все это время она отчаянно боролась с искушением сунуть два пальца в рот – хотя сейчас это не помешало бы.
Команды разошлись на перерыв, и футболисты роузвудской школы потянулись к своей скамейке. Шон плюхнулся на траву и стал растирать икры. Ханна не могла упустить такую возможность и поспешила вниз. Накануне, после сообщения «Э» она так и не перезвонила Шону, чтобы сказать ему, что не пойдет на «Фокси». Ей было не до того.
– Ханна! – воскликнул Шон, как всегда, неотразимый даже с легкой щетиной на лице и в пропотевшей футболке. – Привет. Как ты?
Ханна присела рядом с ним, подобрав ноги и расправив вокруг себя школьную юбку, чтобы футболисты не видели ее трусиков.
– Я… – Она с трудом сглотнула, стараясь не разреветься. «Схожу с ума. От пыток «Э». – Послушай… – Она сцепила руки. – Я не пойду на «Фокси».
– Серьезно? – Шон наклонил голову. – Почему? С тобой все в порядке?
Ханна провела рукой по стриженому газону футбольного поля. Надо было выкручиваться, ведь она рассказала Шону ту же историю, что и Моне, и он был уверен, что ее отец умер.
– Это… сложно. Но, пожалуй, мне следует сказать тебе.
Шон расстегнул липучку на защитной накладке и затянул ее потуже. Ханна успела полюбоваться его идеальными жилистыми икрами. Почему-то именно эту часть его тела она находила самой сексуальной.
– Я, наверное, тоже не пойду, – сказал он.
– Правда? – удивилась она.
Шон пожал плечами.
– Все мои друзья идут с девушками. Что я там буду, как дурак, один отсвечивать?
– О. – Ханна подвинулась, освобождая проход тренеру, который шел прямо на них, уткнувшись в планшет. От радости она едва не захлопала в ладоши. Неужели Шон считал ее своей девушкой?
Шон прикрыл глаза от солнца и посмотрел на нее.
– Ты правда в порядке? Вид у тебя какой-то… грустный.
Ханна обхватила колени руками. Ее распирало от желания поговорить с кем-то об «Э». Но это было исключено.
– Просто устала, – вздохнула она.
Шон слегка коснулся ее запястья.
– Послушай. Может, на следующей неделе поужинаем? Я не знаю… Наверное, нам есть о чем поговорить.
У Ханны екнуло сердце.
– Конечно. С удовольствием.
– Заметано. – Шон улыбнулся и рывком поднялся с земли. – Тогда до встречи.
Оркестр заиграл роузвудский спортивный марш, возвещая окончание перерыва. Ханна вернулась на трибуну, чувствуя себя намного лучше. Садясь на свое место, она заметила, что Райли и Наоми с любопытством разглядывали ее.
– Ханна! – крикнула Наоми, когда та перехватила ее взгляд. – Привет!
– Привет, – сказала Ханна, вложив в свой тон весь запас притворной любезности.
– Ты что, разговаривала с Шоном? – Наоми расчесала пальцами свой конский хвост. Она вечно теребила волосы. – Я думала, что вы расстались.
– Мы же не разругались, – сказала Ханна. – И по-прежнему друзья…
Райли хохотнула.
– И, конечно же, это ты его бросила, да?
У Ханны похолодело внутри. Неужели кто-то проболтался?
– Совершенно верно.
Наоми и Райли обменялись выразительными взглядами.
– Ты идешь на «Фокси»? – спросила Наоми.
– Вообще-то нет, – высокомерно произнесла Ханна. – Я ужинаю с отцом в «Лё Бек-Фен».
– О-о… – Наоми поморщилась. – Я слышала, «Лё Бек-Фен» – это такое место, куда приглашают, когда хотят скрыться от посторонних глаз.
– Вот уж нет. – Ханну обдало жаром. – Это лучший ресторан Филадельфии. – Она запаниковала. Неужели «Лё Бек-Фен» изменился?
Наоми равнодушно пожала плечами:
– Говорю только то, что сама слышала.
– Да. – Райли округлила карие глаза. – Все это знают.
Ханна вдруг заметила листок бумаги на соседнем сиденье. Сложенный в виде самолетика, он был прижат камнем.
– Что это? – крикнула Наоми. – Оригами?
Ханна развернула самолетик и прочитала:
И снова здравствуй, Ханна! Я хочу, чтобы ты прочитала Наоми и Райли то, что написано внизу, слово в слово. Только без обмана! Иначе все узнают правду – сама знаешь какую. Все, включая папочку. – Э.
Ханна уставилась на строчки, написанные круглым, незнакомым почерком.
– Нет, – прошептала она, чувствуя, что сердце вот-вот разорвется. То, что написал «Э», грозило навсегда разрушить ее безупречную репутацию:
Я попыталась залезть к Шону в штаны на вечеринке у Ноэля, но он сам меня бросил. И да, я заставляю себя блевать раза три в день, не меньше.
– Ханна, ты что, получила любовное письмо? – проворковала Райли. – От тайного поклонника?
Ханна покосилась на Наоми и Райли – обе в укороченных юбках в складку, в туфлях на танкетке, они таращились на нее, как волчицы, учуявшие слабого зверя.
– Вы видели, кто это оставил? – спросила она, но девушки безучастно посмотрели на нее, пожимая плечами.
Она оглядела трибуны, задерживаясь взглядом на каждой группке детей, каждом взрослом, даже на водителе автобуса из школы Лансинга, который курил на парковке. Тот, кто это сделал, должен был находиться здесь, верно? Иначе как бы он узнал, что Наоми и Райли сидели рядом с ней?
Она снова посмотрела на записку. Читать ее вслух она не собиралась. Ни за что на свете.
Но тут она вспомнила, как отец расспрашивал ее о несчастном случае с Дженной. Он присел к ней на кровать и долго смотрел на вязаного осьминожку, которого подарила ей Ария.
– Ханна, – наконец произнес он. – Я волнуюсь за тебя. Дай мне слово, что вы не играли с фейерверками в ту ночь, когда ослепла девочка.
– Я… я не трогала фейерверки, – прошептала Ханна. Она не лгала.
На поле двое мальчишек из школы Лансинга приветственно хлопали друг друга открытыми ладонями. Внизу, под трибунами, кто-то закурил косячок; мерзкий запах ударил в ноздри. Ханна скомкала записку, встала и, еле живая от страха, подошла к Наоми и Райли. Они удивленно уставились на нее, Райли даже рот приоткрыла. Ханна отметила, что дыхание у нее несвежее, как у тех, кто сидел на диете Аткинса.
– Я-попыталась-залезть-к-Шону-в-штаны-на-вечеринке-у-Ноэля-но-он-сам-меня-бросил, – на одном дыхании выпалила Ханна и глубоко вздохнула. Хоть это была и не полная правда, это не имело значения. – И-я-заставляю-себя-блевать-три-раза-в-день.
Ее речь больше напоминала нечленораздельное бормотание. Ханна быстро отвернулась.
– Что она сказала? – расслышала она шепот Райли, но уж точно не собиралась поворачиваться и повторять все сказанное.
Она стала спускаться вдоль трибун, едва не сбив с ног чью-то мамашу с подносом, уставленным банками колы и пакетиками с попкорном. Ханна искала глазами того, кто смотрел на нее. Но тщетно. Никто не хихикал, не шептался. Все смотрели, как роузвудские мальчишки штурмовали ворота противника.
И все же «Э» должен был быть здесь. «Э» следил за ней.
22. Нелегко смириться с правдой
В пятницу вечером Ария выключила радио в своей комнате. Уже битый час местный диджей болтал о «Фокси». Послушать его – так намечалось событие, сравнимое с запуском шаттла или инаугурацией президента, а не какая-то глупая благотворительная вечеринка.
Ария прислушалась к звукам, доносившимся с кухни, где остались родители. Никакой какофонии шумов, которую обычно создавали включенные радиоприемник или телевизор, никакой классики или экспериментального джаза из стереопроигрывателя. Лишь металлический лязг передвигаемых кастрюль и сковородок. Вдруг раздался грохот.
– Извини, – коротко бросила Элла.
– Все нормально, – ответил Байрон.
Ария вернулась к ноутбуку, с которым не расставалась со вчерашнего дня. Поскольку слежка за Мередит неожиданно оборвалась, теперь она охотилась за ней в Интернете. Раз начав пасти кого-нибудь во Всемирной паутине, остановиться уже трудно. Ария узнала фамилию Мередит – Стивенс – из онлайн-расписания студии йоги, после чего отыскала в «Гугле» номер ее телефона. Она подумывала о том, чтобы позвонить ей и вежливо попросить оставить Байрона в покое, но потом нашла ее адрес и захотела посмотреть, далеко ли живет Мередит, поэтому начала шерстить карты. И пошло-поехало. Она ознакомилась со студенческой работой Мередит, студентки первого курса колледжа, по творчеству Уильяма Карлоса Уильямса[49]. Затем зашла на студенческий портал Холлиса посмотреть оценки Мередит. Та мелькала во всех социальных сетях. Ее любимыми фильмами оказались «Донни Дарко»[50], «Париж, Техас»[51] и «Принцесса-невеста»[52]. А еще ее интересовали всякие странные вещицы вроде стеклянных шаров с фигурками и падающим снегом внутри, амулетов тайцзи[53] и магнитов.
В параллельной вселенной Ария и Мередит могли бы стать подругами. Тем труднее было сделать то, о чем просил «Э» в последнем послании: забыть обо всем.
Арии казалось, что угроза «Э» уже прожгла дырку в ее мобильнике, а когда она вспоминала о том, что в студии йоги встретила не только Мередит, но и Спенсер, ей становилось не по себе. Что там делала Спенсер? Было ли ей что-нибудь известно?
Тогда, в седьмом классе, Ария рассказала Эли о встрече с Тоби в драмкружке. Они втроем – Ария, Эли и Спенсер – загорали у бассейна во дворе дома Спенсер.
– Он ничего не знает, – успокоила ее Эли, невозмутимо втирая в кожу солнцезащитный крем. – Расслабься.
– Но почему ты так уверена? – возразила Ария. – Помнишь, я говорила, что в ту ночь видела кого-то под деревом? Может, это он рассказал обо всем Тоби! Может, это и был Тоби!
Спенсер нахмурилась и бросила взгляд на Элисон:
– Эли, может, ты все-таки…
Эли громко откашлялась.
– Спенс, – произнесла она, словно предупредив девушку.
Совершенно сбитая с толку, Ария обвела взглядом подруг и выпалила вопрос, который давно хотела задать:
– О чем вы вдвоем шептались той ночью? Когда я проснулась, а вы сидели в ванной?
Эли вскинула голову:
– Мы не шептались.
– Эли, мы шептались, – шикнула на нее Спенсер.
Эли бросила на нее осуждающий взгляд и повернулась к Арии.
– Послушай, мы говорили вовсе не о Тоби. К тому же, – она слегка улыбнулась, – разве у тебя нет других проблем, о которых стоит волноваться?
Ария ощетинилась. Буквально на днях они с Эли застали ее отца в объятиях Мередит.
Спенсер тронула Эли за руку.
– Эли, я думаю, тебе стоит рассказать…
Эли подняла руку:
– Спенс, клянусь богом.
– В чем ты клянешься? – взвизгнула Спенсер. – Ты думаешь, это так легко?
После сегодняшней встречи со Спенсер в студии йоги у Арии мелькнула мысль проехать за ней в школу и там поговорить. Спенсер и Эли явно что-то скрывали, и, возможно, это было как-то связано с «Э». Но она побоялась. Да, раньше ей казалось, что она знала бывших подруг как облупленных. Но теперь, когда выяснилось, что у каждой из них были свои темные секреты, которыми они не хотели делиться, получалось, что она и вовсе не знала девочек.
Звонок мобильника вернул Арию в реальность. Телефон валялся в груде грязных футболок, которые она собрала в стирку. Ария схватила трубку.
– Привет, – раздался на другом конце провода мальчишеский голос. – Это Шон.
– О! – воскликнула Ария. – Что случилось?
– Да ничего особенного. Только что вернулся с футбола. Что ты делаешь сегодня вечером?
Ария заерзала от радости:
– Хм… да ничего.
– Не хочешь прогуляться?
Внизу, на кухне, опять что-то грохнуло. Потом прозвучал голос отца:
– Я ухожу.
Хлопнула входная дверь. Он даже не собирался поужинать с ними. Опять.
Ария вернулась к телефонному разговору.
– Может, прямо сейчас?
Шон поставил свою «Ауди» в укромном месте и повел Арию вверх по насыпи. Слева тянулся сетчатый забор, справа уходила вниз тропинка. Над ними была старая железная дорога, а внизу, как на ладони, лежал Роузвуд.
– Мы с братом открыли это место много лет назад, – объяснил Шон.
Он расстелил на траве кашемировый свитер и жестом предложил Арии сесть, потом достал из рюкзака хромированный термос и протянул ей.
– Хочешь выпить? – Ария учуяла запах пуэрториканского рома «Капитан Морган».
Она сделала жадный глоток и украдкой взглянула на Шона. С точеным лицом, одетый с иголочки, он, как ни странно, не излучал самоуверенности, характерной для большинства роузвудских парней, и не кричал всем своим видом, как большинство богатеньких сынков: «Я крут и знаю об этом».