— Но такого на всех не хватит, — горько вздохнула Леонидия, — и я свой шанс уже глупо потеряла.
— Снова неверно. Твой шанс украла кузина, решившая что он принадлежит ей. И это очень распространенная ошибка, когда один человек вдруг решает, что может присвоить чужое счастье или объявить другого человека своей собственностью. Каждый принадлежит только себе, и это его святое право, решать, кому подать руку, кому отдать сердце, а мимо кого пройти. Нельзя никого насильно заставить любить, хотя некоторые считают, что им такое удалось. И, что горше всего, иногда и их избранники так считают. Но это не любовь, поверь мне, святая тишина знает, какие сны снятся тем, кого сломали и заперли в клетку чужих чувств. Эти люди никогда не достигнут того, чего могли бы, и никогда не создадут того, на что может подвигнуть лишь истинное счастье. Или горе, но мы говорим не о нем.
— Я тебя не понимаю… — голос молодой женщины прервался.
— Боишься понять. Ты будешь счастлива только вместе с ним и с сыном, — Тмирна положила в сторону одно печенье. — Насколько я успела понять Олтерна, он тоже будет полностью счастлив, если у него будет не только сын, но и любимая женщина.
Еще одно печенье присоединилось к первому.
— Ну и наконец, Тэлрод, он, конечно будет счастливее всех если рядом будут и отец и мать, — третье печенье завершило маленькую пирамидку, — а три полностью счастливых человека — это драгоценность, за которую я готова бороться.
— Тмирна… — бывшая королева скользнула с сиденья и упала на колени, упершись лбом в кресло настоятельницы, — я от всей души благодарна тебе за эти слова. За последние пятнадцать лет никто и ни разу не сказал мне ничего подобного. Зоралда постаралась сделать все, чтоб даже мать и сестра считали меня распущенной, пропитой дрянью, и только в крепости немного поддерживала мой авторитет, чтоб творить в его тени свои делишки. Но и там никто не считал меня достойной женщиной. Поэтому твоим намерениям не суждено сбыться. Я не хочу, чтоб в Олтерна указывал грязным пальцем каждый, кому не лень, и чтоб все шуты королевства трепали в своих песенках его имя.
— Девочка, — мягко гладила ее по голове монахиня, — ты не права. Есть люди, о которых никто не может сказать ничего дурного, но тем не менее души их грязны, как вылезший из трухи выпень. А есть такие редкие люди, с которых как с гуся вода сползает вся грязь, через которую проведет их судьба и злая воля подлецов. Но одновременно ты права в том, что не стоит кормить злые рты. Позволь мне вести от твоего имени переговоры с Олтерном, и я постараюсь сделать все, что смогу.
— Ради всего святого, — всхлипнула в ответ Леонидия, — делайте что хотите. Я точно знаю, если не сможете что-то сделать вы, то не сможет уже никто.
— Ну вот и отлично, а теперь иди спать, а то ребенок один в чужом доме может запаниковать. Дорогу найдешь?
— Конечно, — сквозь слезы робко улыбнулась Леонидия и, почтительно поцеловав руку настоятельницы, встала с колен.
Тмирна проводила ее взглядом, вздохнула, поднялась и направилась на балкончик, где минуту назад рядом с пирамидкой возник пенальчик послания.
Глава 21
— Хорошая вещь, это зелье ночного глаза, — рассуждал Змей, просто чтоб поддержать разговор, — жаль только, что другие зелья с ним вместе нельзя пить.
Ехать ночью по пустынной дороге было так однообразно и тоскливо, что уставшее за день тело то и дело начинало расслабляться, голова клонилась на грудь и обрадованная таким поведением всадника лошадь немедленно сбавляла ход.
— Змей, — бдительно присматривающая за мужем Эста отлично понимала, почему в течение последнего часа он время от времени выдает такие многозначительные, но бесполезные фразы, — как ты думаешь, враги никуда не денутся, если мы четверть часа потратим на то, чтоб сварить по кружке отвара?
— Ты хочешь отдохнуть? — так живо обрадовался Змей, что тихоня невольно улыбнулась, — сейчас подыщем подходящее местечко.
Полянку на склоне холма, закрытую от дороги несколькими огромными валунами, они приметили через несколько сотен шагов, и поехали к ней не по тропе, а свернули чуть заранее. Под самым большим камнем Змей ловко выкопал ямку, положил несколько древесных угольков, прихваченных в кладовой Наерса на всякий случай и разжег крохотный, бездымный костерок, поставив на него небольшой котелок на ножках. Как раз на две кружки.
А пока Эста наливала воду из фляжки и добавляла травы, насыпал лошадям полные торбочки сочных поздних яблок, мешок которых тихоня везла за седлом именно на такой случай. И только успел подумать, как хорошо они сделали, что остановились, теперь лошади Эсты будет немного полегче, как девушка пришикнула и метнулась мимо Дага в ту сторону, откуда они пришли.
Граф бросился следом не раздумывая, но уже через несколько шагов наткнулся на застывшую изваянием тихоню, тесно прижавшуюся к камню. Встревоженный Змей шагнул к ней и оказался вдруг так близко, что мог слышать взволнованное дыхание и ощущать ее запах. Что-то смутно знакомое вдруг вспыхнуло в душе мужчины и он против воли прижался к девушке теснее, прикоснулся подбородком к щеке, и до боли стиснул кулаки, отчётливо понимая, что еще миг молчания или малейший знак согласия и ничто не сможет его остановить.
— Тсс! — Строго прошипела Эста, одним коротким словом разбивая безумное напряжение момента, — кто-то едет. Ох, как некстати эти яблоки.
Жгучее разочарование затопило сердце графа, но он упорно стоял рядом и всматривался в серый, бесцветный пейзаж вокруг, все яснее понимая, что должен быть ей благодарен за то, что не позволила ему сделать этой ошибки. Изменить любимой жене, о которой он думал в те минуты, когда не начинал засыпать от усталости. И хотя ничего особенного так и не вспомнил, ни совместных прогулок, ни букетов, ни драгоценностей, какими принято одаривать любимых женщин, все равно откуда-то точно знал, что она была необыкновенная и замечательная.
Четверо всадников, ведущих в поводу еще трех лошадей с поклажей тихо переговариваясь, проехали по тропе мимо, не заметив ни легкого запаха дымка, ни хруста яблок. Впрочем, никто из них особо и не прислушивался, видимо точно зная, что дорога безопасна.
— Быстро пьем отвар и едем следом, это они, — едва отряд проехал, девушка резко повернулась в сторону котелка, сделав вид, что не заметила порыва мужа.
Хотя как тут было не заметить! Святая тишина, да она даже не подозревала раньше, как трудно стоять рядом, слышать над ухом горячее дыхание и не обернуться, не обхватить руками, не прижаться к родной груди…
Губу чуть не до крови прикусила, дыхание выравнивая, но сумела устоять, не время и место тут для нежностей. Да и трудно не заметить, как он мается раскаяниями совести, вспоминая о неизвестной жене. Эста сердито фыркнула, наливая в кружку отвар и подавая графу хлебец с куском копченого мяса, проклятая Зоралда! Из-за нее приходится к к себе самой родного мужа ревновать!
— Горячо? — осторожно спросил Змей, расслышав это фырканье.
— Нет, просто я думаю, как вовремя мы решили попить чаю. Значительно выгоднее ехать следом за ними, а не впереди. Теперь мы знаем точно, что они еще только едут в поместье, значит, Маст и Леонидия там одни. Сейчас я напишу письмо Олтерну, будем ждать приказа.
Эста зажгла потайной фонарь, быстро написала отчет, открыла шкатулку с пирамидкой и обнаружила рядом с ней пенальчик с письмом.
— Святая тишина, неужели что-то случилось? — хватая письмо, встревожилась Эста, согласно уговора с Тмирной, первой письмо должна была отправить она.
— Что там? — попытался заглянуть через плечо Змей и сразу отодвинулся, давая себе слово больше не поступать так опрометчиво.
— Мы можем возвращаться, — устало объявила Эста и отдала ему письмо, а затем, немного подумав, дописала в отчет несколько строчек, и, отправив его, упаковала пирамидку.
— Я рад, что они сумели сбежать, — ровным голосом сообщил Змей, прочтя сообщение Тмирны о том, что Маст и госпожа Ниди уже в замке Адер, — а в какую сторону ближе до башни?
— Теперь ближе в сторону поместья, но пока Кэнка с дружками не схватили, нам лучше отправиться в Вишняки. Карту я помню, уйти оттуда можно с уверенностью. Сами мы с малой пирамидкой никуда не уйдем.
Почему у них не было большой пирамидки, Змей знал точно, почтовая гильдия выставила герцогу претензию, что в последние дни его люди слишком увеличили количество бесконтрольных переходов на самой грани возможности башен. Все-таки здесь не Дройвия, и источников нет, а башни уверенно проводят путь только по заранее установленным пирамидкам с точно рассчитанной мощностью накопителей. Нет, ничего страшного с путниками не случится, кроме того что их может выбросить в любой точке не доходя до цели перехода.
В ответ Олтерн убедил магов установить почтовые башни еще в десяти труднодоступных местах и создать точную карту их расположения.
В ответ Олтерн убедил магов установить почтовые башни еще в десяти труднодоступных местах и создать точную карту их расположения.
Чай они допивали не спеша, и так же не спеша собирались, торопиться было больше некуда. И даже на лошадей сели спокойно, но вот выехать на тропу не успели. Где-то вдалеке, там, куда уехал отряд отщепенцев, прокатился гул, словно рухнула башня, а потом донесся отголосок истошного вопля.
— Демон, — рыкнул Змей, и тронул поводья, — жди здесь, я посмотрю.
— И не подумаю, — Эста ударила лошадь пятками и помчалась вперед, срезая путь через холмы.
— Эста!
— Как подберемся ближе, лошадей оставим, — донес бивший в лицо прохладный ветерок спокойное распоряжение девушки, заставив Змея скрипнуть зубами, ну и зачем она таскает его с собой, если сама такая ушлая?!
Но тут же представив, как напарница ехала бы тут одна, тяжко выдохнул злость, нет, пусть уж лучше командует. Раз они не первый раз вместе выполняют задания Олтерна, значит и обязанности как-то распределены, и он просто чего-то не допонимает, или не помнит. И как только вернет свою память будет мучиться угрызениями совести за детское желание командовать во что бы то ни стало. Которое даже сейчас, находясь под действием зелья, и наверняка неверно понимая ее поступки, назвать умным ни за что не решится.
— Я вперед, ты прикрываешь, — безапелляционно заявила Эста, когда, бросив лошадей, они почти бегом спускались к стоящей над ручьем мельнице.
Даже в тусклом свете магического ночного глаза было понятно, что это именно ею пожертвовали неизвестные злоумышленники, чтоб запереть отряд Кэнка на узком мосту. Верхняя часть мельницы намертво перегородила дорогу вперед, а сзади маленький отряд теснило несколько бандитов, одетых точно так же, как и люди помощника ведьмы. И это значило, что ни ищейками, ни гвардейцами они быть не могут. Все воины Олтерна, занятые в этой операции, имели отличительный знак, светлый шейный платок, который были обязаны повязать в случае стычки.
Изучая обстановку, Эста торопливо пересчитывала воинов Кэнка, хотя это было совсем несложно, всего трое. Стало быть один уже ранен или убит, в записке Тмирны было указано что Арвельд видел четверых.
Один из оставшейся троицы, затаившейся на мосту среди обломков мельницы и лошадей, приготовил меч, другой кинжалы, а кузен Змея держал в руках очень хороший арбалет и бдительно следил за укрывшимися за камнями и кустами врагами. Довольно кучно укрывшимися, так что ни рассмотреть, сколько их там, ни выбить поодиночке не удастся.
Свистнул болт и, звякнув по камню, ушел в сторону запруды, булькнув в наступившей тишине.
— Слышь, Кэнк! Отдай груз по-хорошему, и мы уйдем, — предложил один из бандитов, — а ты можешь ехать куда хочешь. Амнистию ведь точно объявили, теперь тебя ведьма нигде не найдет.
— Шакал, — зло отозвался Кэнк, — выпень. Все себе решил захапать, забыл, что все столько лет вкалывали?
— А ты не себе тащишь? Не ври Кэнк, и не заставляй зря руку на своих поднимать, — не поверил его бывший соратник, теперь Эста в этом больше не сомневалась.
И это меняло весь ее сложившийся первоначально план. Их не стоило убивать, пока дознаватели не разберутся, кто действительно шакал, а кто по глупости пошел.
— Кэнка придется защищать, — торопливо выворачивая свою куртку, тихо шепнула Эста застывшему рядом Змею, — это вон те трое, что на мосту. Я пошла, попробую нескольких усыпить, не торопись себя обнаруживать.
И не успел Дагорд сказать и пары слов, как девушка скользнула на тропу и громко ахнула.
— Ах, батюшки, и кто же это нашу мельницу сломал! Ой горе-то какое! И как же мы теперь мучицы на зиму намелем? Пропадем ведь, без хлебушка! Помрут с голоду малы детушки! Не встанет с постели больная матушка! Ох же горе, горе лютое! И за что так наказала нас судьбинушка сиротская!
Все мужчины замерли, разглядывая ненормальную селянку, а она уже заметила их, и бросилась к бандитам, хватая их за рукава и заглядывая в лица.
— Кто же теперь малым детушкам пирожка испечет, кто им кашки сварит, если не встанет наша матушка…
— Что она городит, — расстроенно прорычал Змей и вдруг заметил, что те из бандитов, кого она успела коснуться, так и остались неподвижно сидеть на своих местах.
Но оказалось, что главарь бандитов тоже не дремал.
— Ах же ты гадина, взять ее! — рявкнул он взбешенно, и ринулся на девушку с мечом, забыв на миг, что Кэнк ни на секунду не отводит глаз от скрывающих их камней.
И это была его последняя ошибка. Болт попал точно в цель, и вожак повалился на камни, а в следующий миг сразу несколько рук потянулись к селянке, пытаясь ухватить за руки и подол юбки, и она завертелась юлой, щедро раздавая удары маленьким кинжалом с сонным зельем, и метко пиная противников острым носком сапожка в самые неприятные места.
Однако через несколько секунд кому-то из разъяренных бандитов удалось набросить на девушку одеяло и сразу трое мужчин принялись торопливо туго обматывать ее веревкой. Не оставив девушке возможности не то чтобы сопротивляться, но даже дышать. И в пылу свалки не сразу заметили, как один за другим падают за их спинами приятели, сраженные ударом кинжала или кулака Змея. А едва заметив, отшвырнули сверток с селянкой в сторону, и дружно набросились на ее дружка, с намерением порвать на части за выведенных из строя сподвижников.
Всего несколько секунд понадобилось Кэнку и его парням, чтоб примчаться к месту неравной схватки и вступить в сражение. Несколько минут кипел жестокий бой, в котором бывшие заключенные, забыв про прожитые рядом годы и перенесенные вместе трудности, с неистовой злобой молотили друг друга.
Свалив очередного врага и, отыскав, наконец, взглядом неподвижно лежавшую в сторонке напарницу, Змей горестно взрыкнул и ринулся к ней на помощь. Не заметив, что один из поверженных им бандитов умудрился встать и уже поднял меч, готовясь отомстить врагу.
— Змей, сзади, — отчаянный крик Кэнка прозвучал почти вовремя.
Граф успел пригнуться и попытался метнуться в сторону, но удар тяжелого меча все же настиг, ударил по плечу, скользнул по спине. И хотя нескольких слоев особо прочной ткани, из которой готовили костюмы сестры Тишины, до конца так и не прорубил, однако сбил графа с ног, и ощутимо приложил о камень головой, с которой в пылу боя куда-то слетела походная шляпа. А в следующую секунду Кэнк ястребом налетел на мечника и одним ударом небольшого бревнышка, которым воевал, отбросив арбалет, отправил его в компанию к валявшимся на земле бандитам.
— Змей, ты как? — склонилась над графом смутно знакомое лицо человека, про которого он не знал ничего, кроме того, что рассказывала Эста.
И того, что тот, похоже, спас его сейчас.
— Ничего, — чувствуя раздирающую головную боль и тошноту, граф, пошатываясь, поднялся и полез в кусты, — там Эста.
— Мы ее уже развязали, — как-то виновато сообщил один из помощников Кэнка, подходя к командиру, — хотя она сама успела прорезать одеяло. Очень шустрая девчонка.
— Змей, — вынырнула из-за его спины напарница и бросилась к Дагорду, не подозревая, что только тревога за нее и сила воли держат мужчину в сознании.
В этот раз упасть на камни с маху графу не дало сразу несколько рук, но он этого уже не ощущал.
Как не видел и размахнувшейся ручки тихони, резко швырнувшей в самый высокий камень флакончик с зельем света.
Дорогое, но необходимое в этой ситуации средство.
Глухой удар, звон разбившегося стекла и нежное, все разгорающееся свечение густого зелья, неторопливо стекающего по валуну, заставили людей Кэнка насторожиться и зашарить глазами по окружающим камням и кустам, в поисках затаившихся бандитов.
— Кладите его сюда, — торопливо расстилая на земле найденное одеяло, скомандовала Эста, — да не волнуйтесь, близко никого нету. Только два отряда гвардейцев и стражники из Макрена, которые ловят вас.
— Спасибо, ты нас очень успокоила, — едко сообщил Кэнк, бережно кладя брата на указанное место, — может, теперь подскажешь что делать? Сразу топиться возле этой мельницы или попытаться сбежать?!
— Лучше займитесь ранеными, тех, кого я усыпила, оставьте на местах. И еще, забыла сказать, Зоралда умерла. Неудачно выпала из портала… не повезло, — тихоня успела откуда-то достать еще флакончик и досадливо вздохнув, капнула на губы мужа несколько капель зелья.
Говоря недавно про ночной глаз он был совершенно прав, пока действовало это зелье, все другие становились намного слабее.
— Ты врешь… — недоверчиво выдохнул один из спутников Кэнка, — она нас проводила и ушла порталом сюда.
— Эста… — напряженно выдавил Кэнк, — ты уверена?!
— Уверена. К сожалению, это правда.
— Почему к сожалению? — Не поверил он.
— Потому что с ней мечтал поговорить Олтерн и дюжина его дознавателей, — устало вздохнула девушка, — вы не собираетесь лечить друзей?