– Да нет, я имел в виду именно это.
– Ну, тогда запасись терпением. Если что-то получится – позвоню.
– Хорошо. Заранее благодарю...
– Не благодари. Не заслужили пока что. И вот еще что...
– Да?
– Насчет «должны – обязаны» и так далее...
Интересно... Мы что, по этой позиции мыслим в унисон?!
– Можешь об этом не думать. Это дело такое... Короче – чужой беды не бывает. Так что, даже если мы вам как-то поможем – ничего вы нам должны не будете. Ты понял?
– Угу.
– Ну все, пока. Не падай духом – жизнь продолжается...
* * *Гена – мужик. Сказал – сделал.
Не знаю, как он этого добился – внушительно вещал, делая страшные глаза и ссылаясь на какие-то параграфы, тыкал пистолетом под ребра и размахивал краснокожей книжицей, или с помощью сочувствующего нам начальства привлек какие-то неведомые силы...
В общем что бы он там ни делал, результат имел место: в десять утра, в понедельник, на ресурсе остался один ролик – в котором били «антифа», а под ним аршинным красным шрифтом было написано (и зачем-то продублировано на английском):
«Внимание!
Эти люди находятся в Федеральном розыске.
За любую информацию об этом преступлении...»
...далее – по тексту моего многообещающего объявления.
Ну все, теперь порядок. Теперь вся англоязычная Европа с нами.
У Феди словно крылья выросли. Пока что небольшие, сугубо гусячьи – особо не полетаешь, но уже можно было хлопать ими, боевито выгибая шею, и привычно шипеть на окружающих.
Иными словами, Федя стряхнул с себя оцепенение этих суток Интернет-позора и вернулся к прежней жизни.
Интересно... Если бы ролики «висели» месяц – он бы так и валялся весь этот месяц?
Однако выходные даром не прошли: за эти два дня Федя заметно изменился. Взгляд его стал колючим и суровым, появилась в нем какая-то странная подозрительность, временами переходящая в неуверенность.
Федя стал смотреть на людей как-то по-особенному. Не просто пристально и внимательно – а испытующе, с подтекстом. Видел, не видел? Если видел, как относишься к тому, что видел? Не усмехаешься ли исподтишка?
Вот такие метаморфозы...
В связи с вновь открывшимися обстоятельствами наше розыскная деятельность была временно приостановлена.
Вокруг оставшегося в сети ролика Федя быстренько устроил ритуальные танцы с бубнами и активную организационную свистопляску.
– Всем, у кого есть Интернет – немедленно скачать и сохранить. У кого есть комп, но нет Интернета – прийти с флэшкой, скинуть. Смотреть ежедневно, до рези в глазах, знать врага в лицо!
– А тем, у кого нет компьютера?
– У кого нет – немедля явиться в клуб, смотреть и запоминать!
Ну-ну... Думаю, у кого есть комп, наверняка давным-давно уже скачали (и не только этот ролик).
И потекли людские толпы...
Оказывается, примерно у половины членов клуба нет компьютеров. И знаете – ничего, ущербными они себя не чувствуют. Как эти лишенцы живут без игрушек, Интернета, новостей и сплетен, которые не увидишь по телевизору, без регулярного общения во всемирной «паутине», привычного универсального поиска всего подряд в «гугле» – ума ни приложу!
Радик вытащил комп из Фединого кабинета (кабинет – это такая физручья подсобка с кубками, мячами, сетками, стареньким телевизором и продавленным диваном), поставил в зале, и организовал показ дрянного блокбастера для всех, кто по зову вождя подтягивался к клубу.
Федя процесс контролировал лично: ревностно следил, как люди реагируют, небрежных строго призывал ко вниманию, и периодически внушал:
– Запомните их, дети мои! Эти хари должны намертво впечататься в вашу память!! Вот они – наши главные враги!!!
Думаю, зря он так. Радик бы и сам неплохо справился, а нам можно было ехать на экскурсию.
Москвачкала уже соскучилась по нам, горные районы подернулись туманом без наших ласкающих взоров, квадратные загривки стосковались по нашим крепким рукам.
Ну, не совсем по нашим – оговорился маленько – по Фединым. Но определенно – стосковались.
После полудня явился блудный сын – Мага.
Нет, не подумайте плохого: ни о каком самоустранении речь не идет. Мага был в отпуске. Взял в конце апреля, за свой счет, причем не отдыхать поехал, а трудиться в поте лица и всего остального организма. У них там где-то в родовом горном ауле случилась беда: сель, наводнение, лавина – что-то из этой оперы, сейчас уже и не помню. В общем пахал он там, как пожилой креативщик Карло – создатель мелкого длинноносого ублюдка, так что о саботаже даже и говорить не стоит.
– Ага! – обрадовался Федя. – Вот он, мой горбоносый брат! Как говорится: если спортзал не идет к Магомеду – Магомед едет в спортзал на раздолбанном «ниссане».
Да, этот тупой каламбур верно отражает реальность: Мага у нас честный, а потому небогатый – до «мерседеса» так и не поднялся.
Мага дико загорел и был похож на прямоволосого мулата. Однако даже сквозь загар отчетливо проступал румянец смущения, а глаза нашего доморощенного горца излучали неуверенность, граничащую с виноватостью.
Федя, чутко всматривающийся в каждого из близких, эту неуверенность мгновенно уловил и правильно интерпретировал:
– Ты в курсе по всему, да?
– Да... Отец сказал... Я только что с дороги... Помылся, поел, и сразу сюда...
– Так... Ну а чего ты как не родной? – с близкими Федя прямолинеен, как трамва, – до церемоний и реверансов никогда не опускается. – Ты что, отвечаешь за всех дагов, «чехов» и вообще за весь Кавказ оптом?
– Да нет... Просто...
– Ну, давай представим, что они были славянами, или неграми. Тебе от этого полегчает?
– Да я... Понимаешь...
– Короче! Вот это свое тупое смущение засунь куда хочешь, и давай – включайся. Ты нам нужен.
– Да-да, конечно! Я всегда... Ну, ты в курсе...
– Ролик видел?
– Нет, я же говорю – только с дороги.
– Ну давай, посмотри. Потом подумаем, может, что-то можно будет узнать через твоих земляков.
Мага посмотрел ролик и изменился в лице.
Чуткий Федя мгновенно принял охотничью стойку:
– Что?! Что такое?!!
– Давай-ка, еще разок...
Выбрав стоп-кадр, Мага ткнул пальцем в главаря мерзавцев и неуверенно предположил:
– По-моему, вот этого видел...
– Точно?! – Федя аж охрип от избытка чувств. – Кх-кх-кхм... Ты уверен?!
– Ну... Точно не скажу, но похож на одного спортсмена. Есть мастер один, молодой, по греко-римской... Тоже аварец.
– «Тоже»?! А кто еще аварец?
– Эээ... я аварец.
– Вот же плятт... При чем здесь ты?! Мы сейчас чем занимаемся?
– Ну... Просто так сказал...
Да, это упущение: мы Магу всегда воспринимали вне национального контекста, в формате «наш парень», без каких-либо исключений.
– Мага, надо точно! Давай, смотри еще раз.
Посмотрели.
Мага сокрушенно вздохнул и стал без надобности чесать затылок. Верно, тут есть обо что почесаться – не только затылком, но и всеми остальными частями мыслительного аппарата. Если кто не в курсе, сообщаю: процесс узнавания в некоторых случаях может быть крайне непростым и даже мучительным. Такое тривиальное понятие – «похож», подчас таит в себе тысячу нюансов и оттенков. Узнать однокашника, одноклассника и давно не виденного друга детства (приятное узнавание) – это, я вам скажу, не совсем то же самое, что узнать кровного врага. В первом случае узнавание нас ни к чему не обязывает. Во втором ошибиться нельзя: узнавая человека, ты его приговариваешь.
Сомнения Маги мне понятны: я все это прошел, когда наши поисковики-затейники слали мне на мобильный смазанные портреты младогорцев и жарко требовали немедленного опознания.
– Ну и чего ты мнешься?! Он, нет?!
– Знаешь... На сто процентов не ручаюсь... Но... По-моему – он. Надо будет покататься по людям, поговорить, все как следует узнать...
– Мага! Мага!! МАГА!!!
Федя радовался дико и необузданно, прыгал, как укушенный москитом примат, и так тискал и тормошил Магу, что чуть не задушил его в объятиях.
– Да ты погоди радоваться, – Мага смущенно отбивался и поспешно оборудовал позиции для маневра. – Я же сказал – надо будет все проверить, уточнить, переговорить со многими людьми...
– Да ладно тебе скромничать! У тебя глаз-алмаз – все знают!!!
– Нет-нет, надо все как следует проверить, убедиться, – уперся прилежный Мага. – Нельзя вот так сразу человека списывать – надо все выяснить от и до.
– Ну так это не вопрос! Давай выяснять. Давай – звони, с кем ты там собираешься встречаться, и прямо сейчас едем.
– Я тебя не возьму.
– Не понял?
– Ты там только все испортишь.
– Почему?!
– Надо будет общаться с разными людьми, – терпеливо объяснил Мага. – Много кататься. Много говорить. Деликатно. Тихо. Правильно вопросы ставить. А ты для них чужой. Короче, сам знаешь: Восток – дело тонкое.
– Ну, не знаю...
– В общем, ты не волнуйся: я буду держать тебя в курсе. Как только что-то нарисуется – сразу позвоню.
– Ну, не знаю...
– В общем, ты не волнуйся: я буду держать тебя в курсе. Как только что-то нарисуется – сразу позвоню.
– Ладно, – нехотя согласился Федя (а куда бы он делся?). – Будем ждать. Если что – сразу звони.
– Да, конечно. Ну все – я помчался.
– Удачи...
* * *Как вы наверное уже догадались, на экскурсию мы не поехали.
Экскурсия – это рутина. Я пялюсь в бинокль на младогорцев, Федя сидит рядом, скучает.
Федя ненавидит ожидание. Особенно, если это ожидание чего-то необычайно важного, не побоюсь пафоса – судьбоносного. В такие моменты его обязательно нужно чем-то занять, загрузить, как можно плотнее, чтобы дикая энергия, клокочущая в его могучем организме, не разрушила его самого и всех окружающих. Загружать можно чем угодно, лишь бы это было трудоемкое занятие: бегать, драться, таскать что-то тяжелое – в общем решать не сопряженные с интеллектуальными изысками задачи, требующие значительной физической активности.
Драться было не с кем: тунеядцы, не имеющие компьютера, уже разошлись, а работяги (у нас таких полно) будут только после шести вечера. Я не в счет, сами понимаете – даже «лапу» подержать не могу, – а Радик на правах близкого категорически отказался.
– Делать мне больше нечего, кроме как грушей у тебя работать. Раньше надо было думать – оставил бы парочку бездельников, да и лупил бы их сколько влезет...
Федя без особого азарта побил по грушам (ему бы сейчас что-нибудь живое-здоровое, да вдобавок еще носато-гортанное – и лучше оптом), рванул несколько раз штангу и мы пошли обедать. Для тех, кто не задумывался над этим, рекомендую: в некоторых ситуациях еда – занятие весьма трудоемкое и вполне седативное.
* * *Обедали у меня. Напомню, сегодня у Гусевых не угощают пирожками и фирменным борщом (в обычное время и на понедельник остается): все сидят на подсосе и дружно ненавидят Кавказ и его пернатых обитателей. Орлов, ястребов и прочих крылатых хищников.
Кроме того, я со вчерашнего дня полный фримен: предки взяли отпуск и укатили на Кубань, погостить в отчем доме. Меня хотели забрать с собой, но я, переломив себя, отказался. Мотив: лето на носу, вся практика на нас с Федей, а он сейчас будет занят, так что надо будет выходить и впрягаться. Родители тихо порадовались: чадо оклемалось, собирается жить и прилежно трудиться.
Изображать этакого бодрячка-трудоголика было непросто – сами знаете, что у меня сейчас творится в душе. Но я справился: не хотелось портить родителям настроение и вообще осложнять жизнь.
А больше всего на свете мне хотелось все бросить к известной матери и укатить вместе с родителями к деду с бабкой. У них в станице летом так здорово: тихо, уютно, покойно – коровы, река, девчата станичные, и – внимание: ни одного кавказдюка! Они там просто отсутствуют, как класс: казаки не пускают. Можете себе представить, какое это отдохновение для замордованной русской души...
После обеда я сел ваять очередной тупо-креатив для блога Бормана, а Федя в соответствии со сложившимся ритуалом открыл окно и оседлал подоконник.
Зимой, кстати, он тоже сидит на подоконнике, только при закрытой раме – благо, архитектурные особенности дома позволяют. Мы живем в трехэтажной «сталинке» с метровыми стенами, широченными подоконниками и высоченными потолками, до которых не допрыгнет даже такой развитый примат, как Федя. В нашем районе большинство домов именно такого типа.
Несмотря на тотальный депресняк и крайне негативную переоценку личностного статуса («Чмо прямоходящее», «Чмо криволежащее, с титановыми пластинами», «Чмо вульгарис» – короче, как ни крути, просто: чмо!!!), с креативом все было в порядке: я быстренько доваял флэш-ролик «Иероглиф в камне», дважды его просмотрел и тиснул в блог Бормана. Вечерком можно ждать кучу комментариев – ролик вполне актуальный и даже некоторым образом провокационный.
А у Феди были проблемы с «цифрой». Он не мог нормально пообщаться с Магой: регулярно шел сброс, а когда получилось дозваниваться, из-за каких-то странных помех было очень плохо слышно.
Я сказал, что прошло не так много времени и Магу пока лучше не беспокоить. Может, он как раз в этот момент с людьми разговаривает – приватно, хитро и напряженно. Однако Федя, одержимый жаждой деятельности, мое замечание проигнорировал и с тупым упорством продолжал терзать телефон.
Во дворе, между тем, примерные мужчины из Баку возились с машиной – кто-то из наших вечно пьяных злопыхателей в очередной раз проткнул им колеса. Мужчины только заехали – на другой машине, с ходу стали менять колеса и ругаться на своем языке. Не сказать, чтобы вопили во весь голос, но достаточно громко – я их слышал отчетливо.
А уж Федя, сидящий на подоконнике – и подавно.
– Эй, там! А ну, хорош кукарекать!
– Федя, прекрати...
– Да погоди... Э, вы че там, в уши долбитесь?! Я сказал – хорош кукарекать! Или по-русски – или вообще заткнитесь!
О! Опять новости. Это для нас какой-то совсем непривычный формат общения с иноземцами – до недавнего времени мы себе такого не позволяли.
– Как сказаль, э?
– «Ку-ка-ре-кать», чурки вы нерусские! В натуре, что ли, в уши долбитесь?
– Зачэм так сказаль, э?
– Затем, что работать мешаете – из-за вас не слышно ни х...!
– Слюшай, тут калеса машина праткнуль, не видишь, да?
– Да не е... меня ваша «колеса-машина»! Не х... ставить где попало! Вам что, б..., гараж здесь?!
– Слюшай...
– «Слюшай», э! Здесь вам, б..., не мастерская, тут люди живут!! Забирайте вашу ср...ю тачку и уе... отсюда на х...!!!
Последнюю тираду южные товарищи стоически проигнорировали и разом взяли на два тона ниже. Теперь я слышал только скрип, стук металла и невнятное бормотанье.
Нет-нет, это отнюдь не пацифистский жест доброй воли.
Это Федя. Человек-легенда. Великий и ужасный.
Если бы подобным образом выступил кто-то другой – ваш покорный слуга, например, моментом закатали бы в консерву и уже завтра с утра продали бы на рынке. Тушенка от Димона – только натуральный и качественный продукт, Азерглавпромвротпляттснаб.
Федю, однако, такая реакция не устроила. Если заметили, в последнем фрагменте обращения к иноземному люду прозвучало некое недвусмысленное предложение, настоятельно требующее столь же прямолинейного ответа.
– Э, урюки волосатые! Вы че, забили на меня?! Я вам че сказал делать?!
Гробовое молчание было ему ответом.
– Урюки, б...! По команде «урюки» – все урюки в радиусе видимости принимают строевую стойку и поворачиваются е...щем в сторону командира!!!
– Слюшай... Зачэм кричиш, э? – не выдержал наконец один из азербайджанцев. – Если твой женщин бида случился, мы не виноват! Теперь что, весь нерусский будиш ненавидеть, да?!
Ой... Зря он это сказал. Наверное, в их торговых техникумах психология как предмет отсутствовала – или препод страшно пил.
Федя прыгнул молча и внезапно.
Вот только что сидел, вдруг – раз!
И нету его.
Я даже не заметил, как и чем он оттолкнулся, хотя смотрел внимательно.
У меня аж под ежечкой локнуло. Нет, я в курсе, что для десантника второй этаж – не высота, но у нас, напомню, этажи ненормативные, минимум полтора к одному, если сравнивать со стандартом.
Пока я выползал из-за стола и перемещался к окну, двор наполнился звуками, красноречиво свидетельствующими о том, что наш прыгун приземлился вполне благополучно и даже не утратил функциональности.
«Бац! Бац!»
Или нет – пожалуй, вот так:
«Бум! Бум!»
Впрочем, выбирайте сами – какой звук вам кажется более уместным при описании процедуры, в ходе которой человечью голову совмещают с капотом (багажником).
Южный гость, первым вкусивший Фединой ярости, отделался сравнительно легко: трижды сыграл головой об капот и респектабельно обмяк у поддомкраченного переднего колеса.
Второй оказался более проворным и предприимчивым – не сочтя гаечный ключ пригодным для обороны орудием, он нырнул в багажник и пытался оттуда что-то достать.
Федя в секунду отнял у него устрашающего вида топор, буркнул:
– Нет, дрова нам не нужны...
... И несколько раз привел голову неудавшегося дровосека в сопряжение с крышкой багажника.
Я наблюдал за всем этим безобразием и прислушивался к своим ощущениям.
Можете считать меня моральным уродом и сволочью, но...
Ничего!
Ни сочувствия.
Ни раскаяния.
Ни сожаления по поводу произошедшего.
Никакого намека на те чувства, что наверняка посетили бы мой законопослушный организм, случись это недоразумение, допустим, всего лишь месяц назад.
Более того, откуда-то, вроде бы сама по себе, возникла вполне подленькая мыслишка: а в самом деле, чего они тут машину ставят? У них возле овощных ларьков (филиал рынка на нашем берегу) есть своя парковка, отсюда пешком – пять минут...
Завершив экзекуцию, Федя довел до ее непосредственных участников резюме:
– Повторяю для дебилов: забирайте свою ср...ю тачку и у... отсюда куда хотите. Чтоб я ее здесь больше не видел. Все, концерт окончен!