Он прикрепил скотчем к зонту видеокамеру, включил приемник сигнала, предварительно соединив их проводом, что визуально отобразилось на корпусе камеры: загорелся светодиод, обращенный к стрелку. Этот огонек не мешал Новелле смотреть поверх смычки, потому что, во-первых, не был слишком ярок, а во-вторых, как бы сигнализировал об исправности всей стрелковой системы. Что было частью той силы, которая вселяла в стрелка уверенность.
Новелла повел зонтиком, склонив к нему голову, как если бы держал в руках штатный «кольт-коммандо». Прошел, фиксируя его на отдельных предметах гостиничного номера, к зеркалу. Поймав свое отражение, мысленно выстрелил.
Достаточно, решил он. Достаточно для восприятия и сравнения.
Подключив приемник к ноутбуку, Новелла открыл видеофайл, сохраненный в приемнике автоматически под номером 1. Он увидел свое лицо и не сразу узнал себя. В первую очередь его неприятно удивили крупные капли пота на лбу, под глазами, на верхней губе, в общем, на тех местах, которые спецназовцы маскируют гримом, чтобы они не выдали своим блеском. Психолог (тот же Филипп Берч) сказал бы, что этот человек сильно нервничает, может быть, переживает личную драму, а невежда вроде Новеллы добавил бы: «И ждет, когда тот же психолог подтолкнет его к петле». Однако Новелла не был взволнован ни во время съемки, ни после; пульс не превышал семидесяти ударов в минуту. Об этом Новелла судил с убежденностью врача, снимающего показания с тонометра. Слабость? Если да, то общая. Он устал. Только сейчас почувствовал, как издергался за последнее время, и получил наглядное тому подтверждение.
Он запустил второй файл, снятый камерой, обращенной от себя. И не смог избавиться от ощущения, что объектив затуманен, что между линзами собрался конденсат, что подпортило просмотр и настроение вообще. Он не досмотрел ролик, поскольку впереди его ждало зеркальное отображение вспотевшего человека. «Те же капли пота, только слева направо», – кисло усмехнулся он. До этого часа он не знал, что такое брезгливость по отношению к самому себе. А может быть, это неудовольствие? А есть ли разница?
Главное, инструмент, посредством которого он готовил презентацию, исправно работал.
Уже в то время, когда ему в голову пришла эта идея, Новелла нашел и оправдание «выходке» относительно контейнера для оружия как способа его переправки через границу; до того момента он представлял это как вызов и отдельному человеку, и системе, на которую работал полковник Матвеев.
Часть 3 Кто не спрятался...
Виктор «выпотрошил» раму велосипеда, собрал и снова разобрал пистолет-пулемет. Каждая его деталь, каждый узел работали как часы. Три шнека – это сто восемьдесят патронов.
Он был одет в джинсы, джинсовую же безрукавку и стильную майку с короткими рукавами и распахивающимся воротом. Накинув на плечи ветровку, Виктор выкатил велосипед на площадку. Не прошло и секунды, как он увидел свою соседку. Ее интерес достиг верхней планки. «Выше некуда», – подумал Скобликов. Она проявляла интерес к нему – это понятно. Но вот мелочный интерес не поддавался объяснению. В этом плане она могла переплюнуть любую пенсионерку.
– Привет! – поздоровалась она. – Едешь кататься?
– Ага.
– Нашел горы?
– Так, возвышенность.
Скобликов начал злиться больше на Роберта, чем на эту прилипалу. Удивительно, почему он, подбирая квартиру для агента, не позаботился о сухом глубоком подвале, узкой койке, надежных ремнях?..
– Вечером расскажу, как все прошло, – отшил Виктор подругу.
Она была настырной. И ничуть не обиделась.
– О’кей. Я стукну тебе часиков в девять. Успеешь вернуться к девяти?
Он кивнул.
– Погоди. Ты ничего не заметил? – Лариса крутанулась, демонстрируя новые джинсы и майку «отпад» с аппликацией. – Сколько бы ты дал мне по десятибалльной шкале?
Чтобы не обидеть ее и не покривить перед собой, Виктор нашел дипломатичный ответ:
– Ты настолько поразила меня своей красотой, что я разучился считать.
Она восприняла это как комплимент, лучший из тех, что когда-либо касался ее «десятибалльных» ушей...
Машину он оставил в соседнем дворе, как и многие, кто в принципе не хотел платить за стоянку. Как и другие, этот двор был заставлен автомобилями.
Сложив заднее сиденье спинкой вперед, Скобликов увеличил полезную площадь багажника, чтобы велосипед уместился внутри.
Заняв место за рулем, Виктор завел двигатель и, отметив время, тронул машину с места.
* * *...Сегодня водитель лимузина получил выгодный заказ. Правда, его смутил поначалу сам факт маршрута по «глубокому пригороду». Но он, созвонившись с приятелем, получил от него исчерпывающую информацию о Мареве, и она не могла не порадовать его. Дороги там лучше, чем в Москве. Есть одна – протяженностью четыре или пять километров, и ведет она в городок с его восточной стороны, но зачем ездить по ней, когда есть нормальные асфальтированные.
Никаких Дворцов бракосочетаний, где такой машине, как лимузин, не всегда просто развернуться. Но лет пятнадцать назад он водил фуру, так что опыта ему было не занимать.
На первых порах пути он фактически исполнял роль таксиста – заехал по одному адресу, заехал по другому; не удивился бы просьбе заехать в кулинарию за пирогами.
* * *Скобликов подъехал к озеру, густое обрамление которого создавало ложное впечатление мелкого, с илистым дном водоема; ряска, скрывающая его зеркальную поверхность, усиливала этот оставленный в сознании след. На самом деле даже у самого берега было глубоко; сухая осинка, которую Виктор нашел неподалеку и опустил в озеро, стоя на камне, коснулась дна, уйдя в воду на два метра. «То, что нужно», – подумал он.
Виктор наткнулся на это озеро, в полукилометре от которого проходила железнодорожная ветка, еще неделю назад. К месту промера глубины вела каменистая дорога, где его машина не оставила следов. Вряд ли стоило опасаться рыбаков, которые могли обнаружить бесхозную машину, тем более местных жителей с нравами мормонов, и угнать ее. Слой ряски, казалось, простирался до самого дна, и Виктор не был уверен, есть ли там рыба. Лягушек – тьма. С их количеством могли соперничать разве что жуки-плавунцы, похожие на водяных могильщиков.
Он изначально подогнал машину так, чтобы уже трогать ее с места, сняв с передачи. Открыв дверцу задка, вынул велосипед и инструменты. Ему работа по сборке и разборке велосипеда была знакома давно, и он мог проделать ее с закрытыми глазами. Его облепили и стали нещадно жалить комары, и Виктору пришлось собирать оружие в машине. Последнее, что он сделал внутри, – это примотал скотчем к цевью видеокамеру, ближе к диоптру; в отличие от «девятнадцатой» сборки, ствол этого «бизона» был интегрирован с глушителем, и эта смычка делала его стройнее. Только после этого он поставил на место шнек на шестьдесят четыре патрона.
Велосипед пришлось собирать снаружи, и Виктор не чаял убраться из этого гиблого комариного места.
Он сравнил себя с папарацци, цель которых – сфотографировать известную личность в самый неожиданный момент; для Виктора, вооруженного настоящим фоторужьем, с существенной поправкой – снять в самый неожиданный момент.
Он проверил уровень связи на мобильнике. Как и в прошлый раз, шкала была заполнена на все четыре деления, выше некуда. Нажатием одной кнопки он послал Роберту сообщение «Где ты?», чтобы удостовериться в его готовности.
* * *Телефон в кармане Роберта противно «гылкнул», словно подавился входящим сообщением, на которые и был настроен с завода. Роберт никогда не менял этот сигнал. Но сегодня утром он в личных настройках установил максимальную громкость оповещений. Он понимал, что перестраховывается, но ничего поделать с собой не мог.
У Вики был такой же телефон, и она легко отсеяла все другие оповещения: низкий уровень батареи, пропущенный вызов или сообщение. Но почему так громко? Вики казалось, Джил, а вслед за ней и другие взглядами проникли за новый пиджак Роберта, будто услышали по меньшей мере тревожный сигнал его кардиостимулятора. На пороге церкви, в преддверии венчания, сердчишко может и забарахлить, пронеслось в голове Вики. Она была без телефона. Ее «Моторола» лежала в элегантной сумочке Джил, которую та держала в руках перед собой. Как фиговый листок, снова сравнила Вики. Она чуть отвлеклась и пропустила момент, когда Роберт достал свой сотовый и прочитал сообщение. Перехватила только его взгляд. Роберт был вынужден объясниться:
– Рассылка. Просили активировать бонусные баллы.
– Видимо, баллов у тебя видимо-невидимо.
Вики произнесла это громко, чем вызвала одобрение у Джил, как будто она унизила Роберта по просьбе подруги. Что не могло не задеть саму Вики. Она вступилась за почти что мужа, прошипев в ухо Джил:
– Потише радуйся! Заметно.
И эта сволочь не прибавила свое обычное: «Как скажешь, дорогая». Она просто завидует чужому счастью. Вики громко обратилась к Роберту:
– Рассылка. Просили активировать бонусные баллы.
– Видимо, баллов у тебя видимо-невидимо.
Вики произнесла это громко, чем вызвала одобрение у Джил, как будто она унизила Роберта по просьбе подруги. Что не могло не задеть саму Вики. Она вступилась за почти что мужа, прошипев в ухо Джил:
– Потише радуйся! Заметно.
И эта сволочь не прибавила свое обычное: «Как скажешь, дорогая». Она просто завидует чужому счастью. Вики громко обратилась к Роберту:
– Ты можешь активировать свои бонусы прямо сейчас.
В этот раз рассмеялся даже священник, скрывающийся в тени приоткрытой двери храма. Его поддержали мальчишки и девчонки (хотя не поняли ничего), за компанию. Им нравилась церемония, в ходе которой можно было что-то поменять, переброситься шуткой; и пусть она не такая пышная, как в кино. Они даже не вникли в суть события, ведь в их городке венчались американцы.
Роберт еще не снял свои солнцезащитные очки (он снимет их в церкви) и скрыл взгляд, полный ненависти и к невесте, и к ее подруге. Он был готов воссоздать в своей голове искусственный образ хора, поющего на латыни, и на этом фоне воспроизвести свою просьбу: «Сволочная баба. Убей ее». Он достаточно изучил местный сленг и понадеялся на Скобликова: «Нет, он не очканет». Он, как и сам Роберт, подневольный. Они в одной упряжке.
Роберт Гартман за последние семь дней дважды встречался с Новеллой и дерзнул было: «А что если...» Он ожидал услышать клише: «Даже не думай». Однако Новелла ответил обстоятельно: «Ты уникальный в своем роде. Второго такого негодяя, как ты, не сыщешь даже в стране отпетых негодяев. А вот роботов, вроде твоего русского напарника, я могу клонировать. Даст сбой один «универсал», второй не ошибется». В этой связи Роберт подумал: «Да, у него есть козырь в рукаве». Новелла добрался до Вики – паршивая, в общем-то, карта, но беда ее заключалась в том, что она была из одной колоды с Новеллой и теми, кто дал ему задание избавиться от этой паршивой овцы. Вот и еще одно сопутствующее сравнение, и снова оно не в пользу Вики. Но Вики знает, кто она, ее ничем не удивишь. Она девушка, для которой нет ничего важнее знать, что она не может опуститься еще ниже. Так говорят про таких, как она.
«Сволочная баба. Пусть прольется ее кровь».
«А ты не зевай. Когда увидишь меня, падай на пол, прикройся свидетелем. У меня в руках будет автомат, а не снайперская винтовка».
Сам-то Скобликов знает о клоне за спиной? Новелла – живой человек, и он, и его подопечные могут допустить ошибку, но суть заключалась в неминуемом возмездии. Это профиль конторы Новеллы.
Роберт знал то, о чем не могли догадываться остальные, в первую очередь Вики и эта жаба по имени Джил. И он понял одну вещь – ради смерти одной и мучений другой и самому стоит помучиться. Перенести боль и пройти до конца. И как тут не почувствовать себя избранным? Скобликов что? Никаких чувств. А точнее – ничего личного. А у Роберта тесно переплелись работа и то, что относилось к свободе личности и его роли хотя бы в этой истории. Драма, можно сказать.
Взгляд Роберта успокоился. Он снял темные очки раньше времени и дал Вики насладиться единственной купальщицей сразу в двух его голубых озерах – любовью. Она утопила насмешки и все остальное, и от них на поверхности не осталось и следа.
Вики не могла не оценить момента, как и Роберт не мог этого не заметить. Она поискала что-то глазами. Роберт расшифровал это так: если бы она увидела рядом кровать, не постеснялась бы ни свидетелей, ни святого отца. Вики нашла глаза подруги и выразительно поиграла бровями: «Вот так!..»
Роберт тем временем ответил на сообщение одним из встроенных в телефон. По договоренности стандартная фраза означала, что церемония вот-вот начнется; все шло точно по графику; убийца не опоздает даже на пятнадцать или двадцать минут. Ровно в эту минуту двери церкви распахнулись, и на пороге появился скрывавшийся до этого в тени священник в праздничном одеянии. И Роберт едва не простонал. Недавнее событие так шокировало его, что он бежал от него как от чумы. Отсюда и мысли на отвлеченные темы. Он не сообщил Скобликову о патрульной машине и двух автоматчиках в ней. Он полуобернулся и слепо уставился на тонированные стекла милицейской машины.
* * *Пятнадцать минут. Расстояние до центра поселка – два с половиной километра, можно не спешить.
Виктор подавил в себе желание притопить педали своего боевого маунтинбайка. Еще ни разу ему не приходилось ездить на нем на ровной дороге с черепашьей скоростью.
Он выкурил сигарету прежде, чем тронуться в путь. Ярко-зеленая ветровка скрывала оружие, перекинутое через шею; его ремень Виктор выпустил на всю длину, чтобы «бизон», лежа на коленях, не мешал движению.
Местность здесь некогда была болотистой. Но климат изменился, заливные луга застыли в неприглядном свете, выставляя на обозрение безобразные кочки; сотни, тысячи кочек; как будто поселились в этом краю сотни тысяч гигантских кротов, нарывших эти горки. По ним-то, даже не замечая этого, а выбирая сложный и привычный маршрут, ехал Виктор. Он балансировал на одном колесе, выискивая глазами следующую точку опоры, очередное препятствие, и проходил его. Через пять или десять минут он нажмет на спусковой крючок, целясь в живого человека, а пока он, спец по даунхиллу, играл в триал. За его спиной под легкими порывами ветра раздувался капюшон ветровки. Ветер трепал и сумку-ранец, которую Виктор тоже одной лямкой перебросил через другое плечо, но уже поверх ветровки.
* * *Католический обряд венчания совершается один раз и навсегда. Невесту к алтарю ведет отец...
Вики с успехом представляла, что это он ведет ее к алтарю. На самом деле за руку ее держала подруга. Вот она подводит ее к жениху и передает из одних «условно надежных» рук в другие – надежные. Жених и невеста опустились на колени на мягкие подушечки стульев, рядом остановились свидетели. Приглашенные заняли скамьи. Священник обратился к жениху:
– Берешь ли ты Вики, здесь присутствующую, в свои законные жены согласно церемонии нашей святой матери, католической церкви?
– Беру, – приглушенно прозвучал его голос.
– Берешь ли ты Роберта, здесь присутствующего, в свои законные мужья согласно церемонии нашей святой матери, католической церкви?
– Я беру тебя, Роберт, в свои мужья. С этого момента в радости, в горе, в богатстве, в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас. Вместе с этим кольцом я тебя женю и клянусь тебе в моей верности.
«Господи, за каким чертом я это делаю? Неужели права была Джил, и я попала под влияние Роберта?»
Действительность нанесла Вики сокрушительный удар. Она буквально влезла в свадебное платье тех якобы вымышленных невест, которые бегут от алтаря, а заодно от жениха и семейной жизни куда глаза глядят. Лишь бы подальше.
Ноги у Вики подкосились, и она бросила беспомощный взгляд на подругу. Но чем могла помочь та, которую ненавидел ее «почти что муж» и называл «жабой»?.. Вики посмотрела на Роберта. Но тому самому нужна была поддержка: выглядел он неважно. Неужто и он переживает схожие чувства? Тогда что, кричать ура на русский манер или yahoo на американский?
Священник поймет. Он все поймет. И отпустит. В том числе и этот грех, и вранье на вчерашней исповеди. Брак еще не свершился. Но в связи с мыслями, настроением и чувствами, которые завладели Вики, она сильно сомневалась в надежности и целесообразности таких браков. Это игра. Большая игра перед свидетелями разного ранга, включая и тех, кто устроился на облаках, выписанных искусной рукой художника на своде.
Вики подняла глаза. Над престолом – свежая мозаика. Иисус и двенадцать апостолов на фоне строений небесного Иерусалима. В облаках кутаются седобородые евангелисты, фигуры ангелов, а также льва, быка и орла. Не сейчас, конечно, а в первый свой визит в эту церковь Вики вдруг подумала о том, что в этой мозаике христианская вера перемешивается с античной. О том ей в первую очередь напомнило изображение Иисуса Христа; в такой же позе она видела изображения Юпитера; оба они – вседержители.
Она буквально спустилась с небес на землю.
Разводов не предусмотрено ни под каким предлогом? И это тоже часть игры – так ответила она на этот вопрос. Вот разве что при венчании была нарушена сакраментальность таинства. Вики подмывало желание поднять не окольцованную пока руку и в очередной раз соврать: «Я уже состояла в браке. А мой жених принадлежит к монашескому ордену. Мало? Ну тогда мы не христиане. Нехристи».
Она подобрала подходящее словцо своему состоянию. Она была так сильно наэлектризована, что ее заряд передался и подруге, и жениху. Последнего ток вовсе поразил. Иначе чем еще объяснить его бледность, его тревожно-беспокойное состояние в целом? Ей уже осточертели сравнения вроде «заглянуть к гадалке», «подсмотреть в хрустальный шар», «полистать книгу судеб». Но именно так выглядел бы человек, который в Великой книге нашел свою страницу. Что с ним?