Существа, подняв головы, смотрели на него как завороженные.
– Замята, пора, – шепнул Глеб.
Они, стараясь ступать бесшумно, зашагали к крайней телеге, запряженной пегой лошадкой, толстоногой и крепкой на вид. До телеги добрались без приключений. Глеб отвязал лошадку, а Замята ловко и бесшумно забрался на телегу и взял в руки поводья. Отойдя от коновязи, Глеб одним прыжком запрыгнул в телегу.
– Гони! – сказал он.
Замята взметнул над головой кнут и хлестнул лошадку по крупу.
Завидев громыхающую по мерзлым комьям земли телегу, Анчутка резко оборвал песню и бросился к ней.
– Давай на дорогу! – крикнул дознавателю Глеб.
Тот кивнул и крепко сжал в пальцах поводья.
Анчутка перебежал через пустырь и выскочил к дороге. Сидевшие у костра существа вскочили на ноги и бросились вдогонку.
Телега поравнялась с несущимся во весь дух Анчуткой. Глеб наклонился, на полном ходу подхватил коротышку за шиворот и забросил его на телегу.
Из тьмы вынырнули еще несколько нелюдей. Они наискось пересекли пустырь, выскочили на дорогу и побежали за телегой.
– Гони! Гони! – приговаривал Глеб.
Твари не отставали. Они бежали молча и быстро, не зная устали и не сбавляя темпа.
Телега проехала с четверть мили, оставив преследователей позади, когда впереди показался конный разъезд княжьих охоронцев.
– Никогда не думал, что буду так рад охоронцам! – радостно крикнул Замята и хлестнул лошадку. – Гони, милая! Гони!
2
За десять саженей до поста Замята натянул поводья и крикнул:
– Тпру!
Лошадка сбавила ход, а затем и вовсе остановилась. Навстречу телеге выехали шестеро всадников. Двое были вооружены мечами и двуострыми бердышами, двое – мечами и пиками. Еще у одного в руках был большой лук с костяными вставками, а за плечом – колчан со стрелами.
Возглавлял разъезд охоронцев пожилой десятник – рослый, широкоплечий, с подстриженной рыжевато-бурой бородой. Десятник шевельнул плечами, облитыми поверх меховой куртки маслянистой чешуей брони, и строго спросил:
– Кто такие?
– Я княжий дознаватель Замята Кнут! – ответил охоронцу Замята.
Десятник перевел спокойный, внимательный взгляд на Глеба.
– А кто с тобой?
– Мои друзья, – ответил Замята. – Охотник Годимир и лавочник Анчут. А как зовут тебя, десятник?
– Я зовусь Видбор, – представился десятник и пристально вгляделся в лицо Глеба. – Твое лицо кажется мне знакомым, охотник. Мы встречались раньше?
– Может быть, – спокойно ответил Глеб. – Нынче я часто наведываюсь в Хлынь.
– Богатый промысел? – поинтересовался охоронец, слегка прищурив веки.
– Есть такое, – кивнул Глеб. – Белки, куницы и соболя ушли из Гиблого места за межу.
– Из-за тумана?
– Думаю, да.
Десятник хотел еще что-то спросить, но вдруг сомкнул губы и взглянул на толпу нелюдей, остановившихся в десяти шагах от телеги.
– А это еще кто такие? – хмуро проговорил он.
Один из преследователей выдвинулся из толпы и крикнул:
– Эй, охоронцы, отдайте нам воров!
– Эти люди покрали наш товар! – крикнул другой. – Выдайте их нам!
Десятник Видбор выпрямился на коне и властно крикнул:
– Если хотите со мной говорить, подойдите ближе!
Замята поежился и тихо проговорил:
– Видбор, не нужно этого делать.
– Я сам знаю, что нужно, а что нет, – грубо оборвал его десятник. И гаркнул преследователям: – Ближе, я сказал! Вот так. А теперь – стойте на месте!
Толпа замерла в нескольких шагах от задка телеги. Подступивших было не менее дюжины. В лунном свете их лица были бледны и угрюмы. Один из преследователей снова выдвинулся из толпы и вопросил:
– Десятник, узнаешь ли ты меня?
Десятник вгляделся в его лицо и проговорил с легким удивлением:
– Я узнаю тебя, купец. Ты Бава Прибыток. Но почему ты сам гонишься за ворами? Что сталось с твоими охоронцами?
– Эти воры убили их, – ответил Псевдо-Бава.
Брови десятника удивленно приподнялись.
– Убили? Ты хочешь сказать, что княжий дознаватель, охотник-промысловик и коротышка-лавочник перебили твоих головорезов? В своем ли ты уме, Бава?
– Я-то в своем, – угрюмо ответил чернобородый купец. – А вот ты явно рехнулся, если не веришь моим словам. Отдай нам этих людей, десятник, и я сам решу, что с ними делать.
Десятник потер рукавицей бороду и задумчиво изрек:
– Ты имеешь на это право.
– Видбор, не делай этого! – хрипло шепнул Замята.
– Не верь им, десятник, – сказал и Глеб. – Мы ничего у них не крали.
– Они лгут тебе, десятник! – гортанно крикнул Псевдо-Бава. – Обыщи карманы охотника! В одном из них лежит брусок дерева! Этот брусок он украл у меня!
Десятник прищурил тяжелые веки.
– Какого лешего тебе понадобился брусок дерева, Бава?
– А это не твоего собачьего ума дело, ратник!
Глаза десятника Видбора гневно сверкнули.
– Как ты со мной разговариваешь, смерд? – рявкнул он вдруг так громко и яростно, что Анчутка вздрогнул на телеге и, задрожав всем телом, прижался к Глебу.
– Я тебе не смерд! – так же яростно ответил ему Псевдо-Бава. – Мой отец был в родстве со старым князем Аскольдом, и в моих жилах течет кровь свейских хевдингов! Я такой же воин, как ты!
Несколько секунд десятник хмуро смотрел на купца, затем проговорил примирительно, но с явной неохотой:
– Прости, Бава. Я не должен был говорить того, что сказал. Если ты хочешь виру, я...
– Я не держу на тебя зла, десятник Видбор, – перебил его Псевдо-Бава. – Отдай мне вещь, которую украл у меня этот негодяй, и мы будем в расчете.
Десятник задумался. Видно было, что предложение чернобородого купца ему не по душе. Он вздохнул и хотел, по-видимому, ответить утвердительно, но вдруг остановился и внимательно взглянул на Баву и окруживших его людей.
В лице десятника что-то дрогнуло. Он нахмурился и грубо заявил:
– Я заберу этих людей с собой, купец. До полного выяснения. Если они и впрямь украли у тебя брусок, они за это ответят. Влас! – окликнул он одного из своих ратников. – Возьми их лошадь под уздцы!
Ратник кивнул и направил лошадь к телеге. Замята повернулся к толпе преследователей и торжествующе крикнул:
– Что, твари, съели?!
Телега медленно двинулась вслед за всадниками.
– Видбор, гляди! – заорал вдруг один из охоронцев.
Глеб обернулся быстрее Видбора. Обернулся и обомлел. Лица их преследователей стали выцветать и бледнеть, превращаясь в клубящийся туман, лишенный черт. Прошло несколько мгновений, и преследователи потеряли человечий облик – они опустились на корточки и тряхнули огромными головами. Одежда лопнула на их мускулистых телах.
– Оборотни! – крикнул кто-то из охоронцев.
Чудовища подняли морды, и огромные клыки блеснули в лунном свете.
– Гони! – крикнул Видбор.
Бич взвился над головой Замяты и хлестнул лошадку по крупу. Телега и всадники, резко взяв с места, устремились вперед, кони понеслись, забили копытами по мерзлой дороге.
Стая оборотней рванулась за ними. Первый оборотень быстро нагнал телегу и прыгнул на Анчутку, но промахнулся и кубарем скатился по крутой обочине. Но тут же второй оборотень взвился в воздух и, вцепившись в горло одному из ратников, свалил его с коня.
Видбор выхватил из ножен меч и на всем скаку рубанул одну из скачущих за ним тварей. Тварь упала на землю с разрубленной головой.
– Глеб, сзади! – крикнул Замята, обернувшись.
Оборотень прыгнул в телегу, превратился в упыря и схватил Анчутку, пытаясь добраться оскаленными зубами до его шеи.
Глеб, балансируя в телеге, шагнул к упырю, схватил его за ворот расползшегося кафтана, рванул на себя и, быстро перерезав чудовищу горло, вышвырнул его с телеги.
Пока он возился с упырем, стая быстроногих оборотней нагнала всадников Видбора. Одно за другим взвились в воздух несколько поджарых, покрытых клочковатой шерстью тел, и еще трое охоронцев упали на дорогу с перекушенными шеями.
Охоронец-стрелок резко осадил коня, быстро положил на тетиву стрелу и пустил ее в ближайшего оборотня. Стрела вонзилась чудовищу в лохматый загривок, он споткнулся и упал, но тут же снова вскочил на толстые лапы и прыгнул на стрелка.
Остальные оборотни набросились на стрелка, стащили его с лошади и, лязгая зубами, стали рвать его на части.
– Нам не уйти! – крикнул Глеб. – Правь к дому!
Замята кивнул, свернул телегу с дороги и направил ее к видневшейся неподалеку избе. Видбор поскакал следом за ними.
3
– Дави! – крикнул Видбор и сам подналег плечом на дверь.
Тощий мужик, зажатый дверью, заверещал от боли. Видбор махнул мечом и отсек ему голову. Голова грохнулась на пол, а обезглавленное туловище отшатнулось и скрылось за дверью.
Замята и Анчутка захлопнули дверь, а Глеб с Видбором подхватили с пола дубовый брус и бросили его на железные скобы.
– Слава богам! – выдохнул Замята и, хрипло дыша, сел на лавку.
– Слава богам! – выдохнул Замята и, хрипло дыша, сел на лавку.
– Уф-ф... – Десятник Видбор перевел дух, отшвырнул отрубленную голову ногой в угол комнаты, повернулся и оглядел избу, освещенную светом бензиновой зажигалки, которую держал в руке Глеб.
– Брошенная, – определил он. – Нынче таких много по окраинам. Люди ушли от голода в поля, а обратно не вернулись.
Глеб вытер рукою потный лоб.
– Ты не отдал нас купцу, – сказал он. – Что тебе помешало?
– Я не так глуп, как ты думаешь, ходок, – отчеканил Видбор.
Глеб взглянул внимательнее на хмурое, сосредоточенное лицо десятника и спросил:
– Как же ты догадался?
– Они не отбрасывали тени, – ответил десятник. – А теперь скажи мне, что за твари убили моих людей? Я никогда прежде не видел, чтобы оборотни и упыри действовали сообща.
Глеб покачал головой и сказал:
– Они не оборотни и не упыри. Но легко могут превращаться и в тех, и в других.
– Кто же они такие? – недоуменно вскинул брови десятник.
– Призрачные твари, – хмуро ответил Замята, стряхивая с одежды кровавые ошметки. Вздохнул и пояснил: – Они вышли из тумана.
Видбор взглянул на запертую дверь. Нахмурился и проговорил глухим, недоверчивым голосом:
– Но поначалу они выглядели как люди. И Бава Прибыток...
– Это не Бава, – сказал Глеб. – Это одна из тварей, которая приняла облик Бавы.
– Но он говорил, как человек, – неуверенно возразил Видбор. – И он знал, кто я.
– Ублюдки полакомились Бавой, и теперь знают и умеют все, что знал и умел наш славный купец. – Глеб воткнул в светец с гнилой водой лучину и запалил конец. Поднял взгляд на десятника и осведомился: – Что еще ты хочешь знать?
Видбор снял рукавицы и заткнул их за пояс, после чего спросил:
– Оборотень, пронзенный стрелой Савкоя, снова поднялся на ноги. Этих тварей можно убить?
– Да. Но только если твой клинок сделан из белого железа.
Десятник положил пыльцы на рукоять меча и гордо заявил:
– Мой меч выковал кузнец Вакар.
– Он заговоренный?
– Тремя заговорами против нечисти и иноземных врагов!
– В таком случае тебе нечего бояться. Вакар всегда добавлял в заговоренные мечи белое железо.
Тогда Видбор сказал:
– Мне уже доводилось биться с оборотнями, когда я охранял межу. Эти твари разорвали моих ратников, и теперь я намерен разобраться с ними.
Он с лязгом вытянул из ножен широкий меч и повернулся к двери.
– Ты собираешься сразиться с ними в одиночку? – не поверил своим ушам Глеб.
Видбор глянул на него поверх широкого плеча и обронил:
– Да.
– Но ведь это глупо! Вместе мы хоть чего-то стоим. Порознь – не стоим ни черта.
Десятник облизнул широкие губы и пробасил:
– Я знаю, кто ты. Ты – Глеб Первоход. При встрече я был обязан схватить тебя и бросить в подземелье. Но теперь ты предлагаешь мне стать твоим союзником. Ты не слишком высокого мнения о чести и доблести княжьих охоронцев, верно?
Глеб прищурил темные глаза.
– Тебе не кажется, что сейчас не самые подходящие время и место заморачиваться вопросами чести?
– Моя честь не зависит от времени и места, – гордо ответил десятник. – Отпустить тебя – одно. А сражаться с тобой плечом к плечу – совсем другое. Я не имею права помогать преступнику.
– А ты взгляни на это иначе, Видбор, – посоветовал десятнику Замята. – Втроем мы убьем больше темных тварей. А когда мы разделаемся с ними, ты вызовешь Глеба на поединок. Как тебе такой план?
Видбор прищурил глаза и усмехнулся.
– Мне нравится твой план, дознаватель. Ответь мне еще на один вопрос, Первоход: куда вы направлялись, когда я вас задержал?
– В Гиблое место, – ответил Глеб.
Десятник прищурил глаза.
– Это шутка?
– Увы, нет, – сказал Глеб. – Брусок, который хотел отнять Бава, это амулет. Пока мы не отнесем его в Гиблое место, эти твари будут убивать людей и захватывать их дома.
– Помоги нам добраться до межи, Видбор, – попросил Замята. – А дальше мы пойдем сами.
Десятник обдумал слова Глеба, вздохнул и вложил меч в ножны.
– Хорошо, – сказал он. – Я помогу вам добраться до Гиблого места. Но когда ты вернешься обратно, Первоход, я свяжу тебе руки и доставлю к князю. Таково мое последнее условие. Принимаешь ли ты его?
Глеб усмехнулся и развел руками.
– Боюсь, что ты не оставляешь мне выбора, десятник. Я принимаю твое условие и обещаю, что...
– Глеб! – позвал вдруг кто-то.
Мужчины схватились за мечи и резко повернулись к окну.
– Глеб! – вновь позвал от окна тихий женский голос. – Глеб, это я, Милана! Открой ставни!
Первоход побледнел.
– Я очнулась на полу! – снова прозвучал женский голос. – Я истекла кровью... Пожалуйста, открой!
Глеб шагнул к окну, но Замята схватил его за рукав.
– Не открывай, – предостерег он. – Она не настоящая.
– Я знаю, что делаю, – сухо возразил Глеб.
Он стряхнул руку Замяты и двинулся к окну, но десятник Видбор встал у него на пути, угрюмо сверкая глазами из-под косматых бровей.
– Не глупи, ходок, – пророкотал он. – Если это призрачная тварь, она убьет нас всех.
– Любый мой... – вновь позвала от окна Милана. – Глеб, помоги мне... Пожалуйста...
Глеб взглянул на Видбора и процедил сквозь стиснутые зубы:
– Уйди с дороги, десятник.
Видбор покачал головой:
– Нет.
Первоход с лязгом выхватил из ножен меч.
– Уйди! – повторил он, глядя Видбору в глаза.
Несколько секунд они молчали, сверля друг друга взглядами, затем десятник сдался и отошел в сторону. Глеб шагнул к окну. Остановившись у окна, он приник к щели между ставнями и хрипло спросил:
– Милана, это ты?
– Да... Помоги мне, Глеб.
Первоход сунул меч в ножны, скинул с петли железный крюк и распахнул створку ставни.
Быстро втянув девку в дом, Глеб захлопнул створку и снова набросил крюк на петлю.
Милана была смертельно бледна, под глазами у нее пролегли темно-фиолетовые тени, щеки запали. Повязка на руке взмокла от крови. Сердце Глеба сжалось от тоски, жалости и страха.
– О боги! – выдохнул он. – Ты потеряла много крови!
– Она... – Милана сглотнула слюну. – Она резала меня ножом...
– Тихо. – Глеб нежно погладил девушку по окровавленным волосам. – Не трать силы на слова. Я все знаю. Прости меня.
– За что? – робко спросила Милана.
В руке Глеба сверкнул нож.
– За это! – рявкнул он и всадил его Милане в грудь.
Девка раскрыла рот и зашипела, как змея. Глеб оттолкнул ее от себя, и она рухнула на пол. Тело ее стремительно побледнело и стало опадать, превращаясь в слизь. Глеб вытер нож об ее платье, сунул его в ножны, взглянул на ошалевших приятелей и сказал:
– Мы обмажемся этой слизью.
4
– Что? – Замята облизнул губы. – Ты хочешь, чтобы я обмазал себя этой дрянью? Да ни в жизнь!
Видбор положил ему на плечо тяжелую руку.
– Первоход прав, – сказал он. – Они подослали эту девку, чтобы она сожрала нас и превратила в тварей. Если мы обмажемся слизью, они примут нас за своих.
– А если запах тут ни при чем? – нервно проговорил Замята. – Если в их глазах мы просто иначе выглядим!
– Тогда и будем думать, что делать дальше, – сказал Глеб. – А пока – садитесь рядом и натирайте лицо, шею и руки слизью.
Видбор, Замята и молчаливый Анчутка, скривив рты и наморщив от омерзения носы, двинулись к растаявшему телу.
Через пять минут физиономии всех четверых были плотно покрыты черной грязью.
– Выйдем через дверь – открыто, – распорядился Глеб.
– Они удивятся, когда не увидят с нами рядом Милану, – заметил Видбор.
– Если спросят, скажем, что Первоход... прежний, настоящий Первоход... убил ее, – сказал Глеб. – Не будем терять время.
И Глеб первым зашагал к двери.
Когда Глеб Первоход, десятник Видбор, дознаватель Замята и коротышка Анчутка вышли из дома, твари расступились, давая им проход и разглядывая их пристальными, неподвижными взглядами.
Навстречу выдвинулся Бава Прибыток.
– Как все прошло? – спросил он, сверля черными, бездушными глазами лицо Глеба.
– Нормально, – ответил тот невозмутимым голосом. – Пришлось повозиться с Первоходом, но в целом все хорошо.
Площадка перед домом была ярко освещена факелами. Твари, переминаясь на грязном снегу, вглядывались в лица новичков, перепачканные черной слизью.
Глеб, Видбор и Замята держались невозмутимо и независимо, лишь перепуганный Анчутка жался к ноге Глеба. Он был бледен, на лбу у него поблескивали в свете факелов капли пота, губы мелко подрагивали.
– А что с этим? – кивнул на коротышку Бава Прибыток.
Глеб взглянул на Анчутку и спокойно ответил:
– Первоход ударил его мечом из белого железа. Слава богам, удар пришелся голоменью.
Глеб положил руку Баве на плечо и сдвинул его в сторону. Затем невозмутимо двинулся дальше.
– Куда ты? – прищурился чернобородый купец.
– Хочу наведаться в княжьи палаты, – ответил Глеб, не оборачиваясь.
– Мы не можем добраться до князя. Охоронцы заняли глухую оборону. Их мечи выковал кузнец Вакар. Они из белого железа.