— Тогда пошли на кухню, что-нибудь придумаем.
Я покинула уютный диванчик и последовала вслед за Никитой, который немедленно принялся хозяйничать, бросив мне:
— Присаживайся, сейчас буду удивлять тебя своими кулинарными способностями.
Я повиновалась Никите, потому что мне вовсе не хотелось кидаться к плите и самой готовить нам завтрак. Теперь его очередь меня удивлять. В конце концов, он меня нанял не в качестве повара, а телохранителем.
Я наблюдала, как Никита ловко нарезает бутерброды и закидывает их в микроволновку.
— Любишь горячие бутерброды? — перехватив мой удивленный взгляд, спросил Никита.
— Не знаю, но думаю, что скорее да, чем нет.
— Понятно. Ничего, скоро разберешься. — Никита подбадривающе мне подмигнул. — Заверяю тебя, что ничем страшным это не грозит. Ни тебе, ни твоему желудку.
— Спасибо за надежду.
— Пожалуйста.
После того как бутерброды были сделаны и микроволновка заработала, Никита принялся за приготовление кофе. Мне нравилось наблюдать за этим мужчиной. У него все получалось так ловко. Не знаю, смогла бы я так же или нет. Может, Егорка прав, и никогда ни один мужчина не захочет со мной жить по той простой причине, что я совершенно не могу вести хозяйство? Ну, поживем — увидим. По крайней мере в ближайшее время я ни с кем и не собираюсь связывать себя узами Гименея. Я еще слишком молода, красива и пока еще не сошла с ума, чтобы добровольно идти в рабство к мужчине.
— Готово. — Никита с довольным видом разложил на тарелке хрустящие бутерброды и разлил по чашкам ароматный кофе.
— Запах многообещающий, — похвалила я Панкратова.
— Надеюсь, на вкус будет еще лучше, — пообещал тот.
Мы принялись хрустеть горячими бутербродами и запивать их кофе. Сначала ели молча. Все-таки голод не тетка, и, когда хочется есть, разговоры как-то не идут. Но после того, как червячок был заморен, Никита набрался мужества обсудить со мной один деликатный вопрос.
— Женя, мне нужна твоя помощь, — серьезно проговорил Никита.
— Выкладывай, а я подумаю.
— Я тебе, по-моему, говорил: для того чтобы мы с Егором могли уехать в Швецию, я обязательно должен быть женат.
Я согласно кивнула, одновременно призывая Никиту продолжать начатый разговор, потому что не совсем понимала, к чему он клонит.
— Так вот, — продолжал он, — я перебрал всех своих знакомых дам и пришел к выводу, что из всех мне подходишь только ты.
Услышав это, я, мягко сказать, была ошарашена. Даже поперхнулась ароматным кофе. А потом и вовсе решила, что ослышалась.
— Что ты сказал?
— Я говорю, что было бы неплохо, если бы ты согласилась выйти за меня замуж, — без каких-либо эмоций повторил он.
— Как ты себе это представляешь?
— Как сделку. Мы заключим фиктивный брак. Съездишь на пару недель в Швецию в качестве моей жены, а потом мы разведемся. Естественно, я это оплачу дополнительно.
— Но я не хочу, чтобы в моем паспорте стоял штамп, — заарканилась я.
— Так это без проблем: ты якобы потеряешь свой паспорт, тебе выдадут дубликат, с которым ты и будешь выходить замуж и который после смены фамилии поменяют на другой паспорт, принадлежащий Евгении Панкратовой. Там и будет стоять эта страшная для тебя печать. А после развода ты неожиданно обнаружишь свой старый паспорт, не замаранный никакими штампами. Я прошу тебя всего лишь месяц, а может, и чуть поменьше, побыть моей женой.
— А разве обязательно менять фамилию? — нетерпеливо спросила я.
— Тебе придется это сделать, так будет более убедительно. Но это не страшно, потом ты снова станешь Охотниковой.
Сказать, что это предложение было для меня неожиданным, было все равно что промолчать. Я удивленно смотрела на Никиту, пытаясь понять, не шутит ли он. Но его серьезный взгляд не оставлял никакого сомнения. Никита был настроен более чем серьезно.
— Понимаешь, Никита, — начала я толкать речь, — для меня твое предложение очень неожиданно. Я никогда прежде не думала ни о чем подобном. Поэтому, мягко говоря, пребываю сейчас в небольшом шоке.
— Но я не требую от тебя ответа прямо сейчас, — сжалился надо мной Никита.
Я с облегчением вздохнула, но оказалось, что немного рановато будет.
— У тебя есть еще время до вечера, — обнадежил меня Панкратов.
— То есть как до вечера?
— Я думаю, тебе не надо объяснять, что моя ситуация накалилась до предела. Я не могу ждать. Мы сейчас поедем в банк, снимем деньги. Я надеюсь таким образом выиграть хоть немного времени. Понимаешь, я должен жениться не только потому, что таковы условия контракта. Здесь есть еще одна загвоздка.
— Поясни, — попросила я.
— Я думаю, тебе прекрасно известно, что в нашей стране процветает такая замечательная вещь, как бюрократия.
Я согласно кивнула.
— Чтобы Егора отпустили вместе со мной за границу на постоянное место жительства, — продолжал Никита, — нужно еще и разрешение попечительского совета, потому что Егор несовершеннолетний. А с ними тоже могут быть проблемы. Они не любят отпускать детей с одним родителем. Поэтому мне просто необходимо жениться.
— Я подумаю над твоими словами, взвешу все «за» и «против». Сам понимаешь, подобные предложения мне поступают не каждый день, поэтому мне немного дико это все слышать.
— Да я и не рассчитывал, что ты сразу согласишься. Но ты не переживай, я тебя не обижу, — заверил меня Никита.
— Ладно, давай собираться в банк. Сейчас мы все равно ни до чего не договоримся.
— Согласен.
Я встала из-за стола и направилась в комнату, которая временно была моей. Никита еще задержался на кухне, чтобы помыть посуду.
Я решила, что Панкратов — не Фурманчук, поэтому имеет смысл предстать перед ним во всей красе. К тому же если я соглашусь заключить с ним брак, то, кроме нас, о его фиктивности никто не должен знать. Все должно выглядеть правдоподобно. А я не думаю, что, если я буду выглядеть, как тетя Мотя из деревни Клюевки, все сразу поверят в нашу огромную любовь. Но я также не должна забывать и о работе, поэтому наряд следовало подобрать соответствующий, в котором можно эффектно выглядеть и не менее впечатляюще дать кому следует и за что следует по морде, если вдруг срочно понадобится. Исходя из вышеперечисленных факторов, я остановила свой выбор на брючном костюме, тем более что выбирать было особенно не из чего — собирая сумку, я больше думала об обеспечении безопасности клиента, чем о своих нарядах. Костюм ни в коей мере не сковывал движений, а при желании и необходимости за пояс всегда можно засунуть кортик или пистолет. На каблуках драться, правда, неудобно, но туфли без застежки всегда можно быстро скинуть, а каблуки тоже могут оказаться весьма кстати.
— Женя, ты скоро? — услышала я нетерпеливый голос Никиты.
— Уже иду, — ответила я, делая последний штрих макияжа.
Ярко краситься я не люблю, да и времени сейчас на разрисовывание лица нет, но иногда подвести глазки и подкрасить губы все же можно. С легким макияжем я выгляжу просто неотразимо, любая «Мисс Вселенная», увидев меня, просто сдохла бы от зависти. Именно поэтому, чтобы не смущать этих надуманных красавиц, я не участвую в конкурсах красоты, хотя меня не раз пытались туда втиснуть, начиная со школьных лет. Но я всегда была непреклонна и гордо отвечала, что и без признания жюри сама знаю, что очень красива. Нескромно, конечно, но тем не менее это факт. Красота — она как шило в мешке, ее не утаишь. Она либо есть, либо ее нет совсем. Бывают, конечно, и другие случаи, когда, например, на рожу девочка ничего получилась, но мозги господь бог отдал кому-то другому. Тогда, должна вам признаться, в итоге мы имеем довольно печальное зрелище. Но мне повезло: я умна, красива, умею себя вести в различных ситуациях, а самое главное — я знаю себе цену, поэтому никогда не продешевлю. Вот и сейчас с Никитой мне надо тоже не облажаться. Если я все-таки решусь, пусть даже на короткий миг, стать мадам Панкратовой, то должна выудить из этого максимум пользы.
Глава 5
— Мы поедем на моей машине, — сообщил Никита, как только я перед ним предстала.
— Как скажешь, так и будет.
Мы вышли в подъезд, Никита протянул мне ключи и попросил, чтобы дверь заперла я, а он пока подгонит машину к подъезду.
С дверью я справилась достаточно быстро, поэтому из подъезда мы вышли практически одновременно.
У Никиты был «Мерседес». Правда, не самой последней модели, но тоже ничего. Первоначальная его задумка подогнать «мерс» к подъезду у него не удалась, так как я была уже рядом, а ждать его мне не хотелось, поэтому в машину мы тоже сели вместе. Это «вместе» меня стало уже настораживать. Мы еще — как там говорится? — не одна сатана, а ведем себя именно так, как муж и жена.
Никита вставил ключ в замок зажигания и повернул его, и тут… я сама не знаю, что вдруг насторожило, но я хоть и спокойным голосом, однако тоном, не терпящим возражений, приказала:
— Никита, ты сейчас аккуратненько вылезешь из машины и отбежишь как можно дальше. Все вопросы задашь позже, а сейчас выметайся из машины!
Никита повиновался. Все-таки я уже не раз доказывала свой профессионализм, поэтому спорить со мной он, к счастью, не стал. Я тоже быстренько выскочила наружу, жить-то мне еще хочется. Все было как в кино. Мы успели отбежать на безопасное расстояние, прежде чем взорвалась машина. Взрыв был впечатляющим.
Если после выстрела в Егора у меня были сомнения — хотели его убить или нет, то теперь я знала точно: Никиту хотели не просто припугнуть, с ним собирались разделаться.
Чтобы оказаться рядом с Никитой, мне пришлось обежать пылающую машину. Панкратов сидел на земле, уставившись в одну точку.
— Ты как? — спросила я у него.
Но ответа не последовало.
— Никита! — затрясла я его. — С тобой все в порядке?
— Я вот подумал: как давно ее заминировали? — Он посмотрел на меня пустыми глазами.
— Этого я тебе сказать не могу. Может, сегодня утром, хотя это маловероятно, такие дела обычно делаются по ночам.
— Представляешь, что было бы, если бы мы вчера ехали не на твоей машине? — Никита обхватил голову руками и закачался в разные стороны. — Вы с Егором могли погибнуть, — тихо проговорил он.
— Ты тоже, — добавила я.
Но на это Никита ничего не ответил.
— Ты выглядишь спокойной, — немного погодя добавил он.
— Не хочу хвалиться, но я к такому уже привыкла. У меня достаточно горячая жизнь. Взрывы машин — не самое страшное, с чем мне приходилось сталкиваться.
— А меня еще не подрывали.
— Я, конечно, могу тебя успокоить и сказать, что привыкнешь, но на самом деле это не так легко. Со временем к подобным вещам, конечно, начинаешь относиться спокойнее и более хладнокровно, но привыкнуть тем не менее сложно.
Взрыв был мощным, поэтому не заметить его было невозможно. Случайные прохожие застыли на месте и пораскрывали рты. Тут же сработала сигнализация на всех машинах, стоявших во дворе. Они пиликали на разные лады, пытаясь перекричать друг друга. Перепуганные владельцы повыскакивали во двор, пытаясь сообразить, что же произошло. Во дворе поднялась паника. Люди мельтешили туда-сюда, что-то крича. Самыми спокойными в этой ситуации казались мы с Никитой, что было вообще-то объяснимо: меня взрывом напугать нельзя, а Никита просто пребывал в шоке, и я даже не знала, как его растормошить.
— Никита, нам надо или уходить, или ждать приезда милиции. Мне кажется, что разумнее будет, если мы сейчас воспользуемся кутерьмой и незаметно смоемся. Иначе через несколько минут сюда подъедет милиция, начнутся расспросы и тому подобное. И раньше вечера тебя не отпустят.
Никита посмотрел на меня. Кажется, он не совсем понимал, что происходит, и я не была уверена, что он меня слышит. Но я недооценила его нервную систему. Никита пытался соображать. Слабо, но все-таки пытался.
— Давай сначала съездим к Егору, а уж потом в банк, — после явного мысленного напряжения попросил Никита.
— Поехали, — мигом среагировала я.
Я помогла Никите подняться, потому что его ноги пока отказывались слушаться хозяина. Нам удалось незаметно скрыться со двора, в котором к тому времени было уже столько народа, сколько бывает на нашей главной тарасовской площади во время какого-нибудь праздника.
Стараясь не привлекать к себе внимания, мы добрались до моего «Фольксвагена». На самом деле это было не так уж и трудно — на нас как на пострадавших не успели обратить внимания. Людям пока еще было что обсуждать. Те, которые были свидетелями, делились с вновь прибывшими всеми ужасами и страхами, которых они натерпелись, став очевидцами происшедшего.
Около «жука» Никита немного притормозил, не сразу решившись сесть в машину. Но я его убедила, что на сей раз ничего подобного не случится.
Уже когда мы отъехали от дома Панкратовых, мимо нас пронеслись две милицейские машины.
— Как вовремя мы смылись, — облегченно вздохнул Никита.
— Это точно, — подтвердила я, выруливая на главную городскую магистраль.
— У тебя есть в машине музыка? — поинтересовался Никита.
— Обижаешь. Конечно, нет.
— Ну, тогда ладно, — печально вздохнул Никита.
— Да я же шучу! Посмотри в бардачке кассеты, поставь, какую захочешь.
Пошарив в указанном месте, Никита выбрал кассету, которая наиболее подходила под его настроение.
— Как ты еще шутить умудряешься после всего этого? — удивился Панкратов.
— Человек, Никита, ко всему привыкает. Я тоже привыкла к такой жизни. Я вот другому удивляюсь: как тебе, такому загруженному человеку, хватает времени на ребенка? И почему ты до сих пор одинок?
— Мне кажется, что я тебе на эти вопросы уже давал ответы. Но если хочешь, могу еще раз повторить.
— Да нет, не надо, — смилостивилась я, зная, что Никите данная тема крайне неприятна.
Всю оставшуюся дорогу до моего дома мы ехали молча, наслаждаясь концертом Калифорнийского оркестра.
По крыше забарабанил мелкий летний дождь. Интересно было наблюдать за войной двух стихий — воды и огня, то есть дождя и солнца. Ни одна из них не хотела уступать, поэтому они поделили территорию. Одну сторону улицы заливали солнечные лучи, а через дорогу шел дождь. А если посмотреть прямо, то там, где дождь уже кончился, в лужах играло солнце, перекидывая с одного края на другой мостик-радугу. За всеми этими прелестными сюрпризами природы я наблюдала, пока мы стояли в двадцатиминутной пробке.
* * *Тетя Мила была безумно рада видеть нас живыми и здоровыми. Оказывается, наше телевидение работает очень оперативно: пока мы добирались до тети, в специальном выпуске местных новостей уже сообщили на весь Тарасов, что сегодня утром взорвалась машина известного тарасовского бизнесмена Никиты Панкратова.
— Хорошо, что Егорка заигрался и не видел этого выпуска, — шепотом поведала нам тетя. — А то прямо не знаю, что было бы с малышом. Он очень беспокойно спал ночью. Все время вскрикивал и даже плакал во сне.
— А где Егор сейчас? — перебил ее Никита.
— Играет в комнате Жени. Нашел там коллекцию юбилейных монет и катает их по полу.
Я не являюсь фанатом своих монет, поэтому новость я восприняла спокойно, без криков. «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало», — подумала я про себя.
Никита пошел к Егору, а я осталась с тетей. Отцу и сыну надо было побыть немного наедине, за последнее время в их жизни произошло слишком многое.
— Пойдем, Женя, на кухню, — позвала меня тетя. — Я буду стряпать обед, а ты мне все расскажешь.
— Что «все»?
— Да все, — лукаво улыбнулась тетя. — Ты думаешь, я так стара, что не заметила ваших с Никитой взглядов друг на друга?
Я не стала с ней спорить, хотя очень хотелось. Но силы стоило поберечь, что-то мне подсказывало, что они мне еще очень пригодятся.
Я села на табуретку возле стола и стала наблюдать, как тетя ловко чистит картошку.
— Ну, я жду, когда же ты мне все расскажешь, — начала тетя.
— Рассказать, как я сегодня с утра раскидала трех здоровенных парней, а чуть позже вытащила Никиту из машины, которая взорвалась через несколько секунд?
— Нет, все это старо, как мир, и мне неинтересно. Неужели, моя дорогая Женечка, у тебя не найдется ничего такого, чем ты удивила бы свою старую, повидавшую жизнь тетю?
— Никита предложил мне выйти за него, — сказала я таким тоном, как будто речь шла о покупке буханки хлеба.
Тетя к этой новости была явно не готова и от неожиданности даже выронила нож.
— То есть как — сделал предложение?
— Но я должна тебя немного разочаровать, — предупредила я тетю. — Он не вставал передо мной на колени, не пил шампанское из моей туфельки. Он просто сказал, что для того, чтобы избежать местных проблем, им с Егором нужно уехать за границу на постоянное место жительства, а для этого Никита должен быть женат. Кроме меня, ему никто в этом вопросе помочь не может.
— Это почему?
— Потому что мне от него нужны только деньги. Наш брак будет деловой сделкой. Мы заключим договор, и как только время его действия истечет, брак будет расторгнут. Я получу деньги и свою фамилию, а Никита и Егор — долгожданную свободу и иностранное гражданство.
— Но, Женя, разве так можно? — От удивления глаза тети Милы округлились.
— Конечно, можно, — махнула я рукой. — Только я еще не знаю, стоит ли мне принимать это предложение.
— А может, и стоит, — изменила вдруг тетя Мила свою точку зрения.
— Тетушка, я тебя не совсем понимаю… К чему ты клонишь?
— Вдруг тебе понравится быть замужем и ты не захочешь расторгать свой брак?
Я не захотела ей ничего отвечать, ведь она… попала в самую точку. Именно мысли о возможности такого поворота в развитии ситуации меня больше всего и удерживали от принятия решения. Никита мне очень нравился. Если бы я встретила его раньше, когда я еще носила розовые очки, то я бы не раздумывая согласилась на его предложение. Но сейчас я уже большая тетя и не могу так запросто принимать важные решения, кидаясь в омут с головой. Несолидно и не подходит для моего возраста. Если бы я не питала к Никите никаких нежных чувств, мне тоже было бы намного проще. А сейчас я находилась в тупике. С одной стороны, понимала, что фиктивный брак с Панкратовым ни к чему меня не обязывает и я ничем не рискую, но, с другой, мне хотелось, чтобы… меня обязали. Однако я ведь совсем не уверена в чувствах Никиты ко мне. Если быть до конца честной, то я вообще о них ничего не знаю. Он дал мне ясно понять, что я ему нужна как средство передвижения, без меня им с Егором из России не выбраться. Поэтому не стоит питать по этому поводу никаких надежд. Все предельно ясно, и незачем рисовать себе радужные картины. Может, действительно стоит принять предложение Панкратова и хотя бы некоторое время пожить как белый человек — без драк, перестрелок и взрывов? Просто валяться на песочке или сидеть около камина и смотреть, как весело потрескивают в нем дрова…