– Да, именно по этой причине он запретил охранникам надевать форму, – согласился Илья. – Дед никогда не рассказывал, как ему там жилось, но, думаю, несладко, судя по результатам. После отбытия тюремного срока дед вернулся инвалидом: ему перебили позвоночник, после чего у него отказали ноги. Сначала вроде бы все было нормально, жизнь текла в спокойном русле. Дед, как только вернулся, сразу же проверил финансовое состояние компании. Он не очень удивился тому, что фактически от нее осталась ровно половина, скандалить не стал – к этому он был готов. Он просто позвонил своему приятелю и поручил найти для него надежного человека, который взял бы руководство в свои руки на правах исполнителя, естественно, за хорошие деньги. После того как в компанию пришел такой человек, дела сразу же пошли в гору, и дед успокоился. А в прошлом году мои дядьки вдруг вспомнили, что существует документ, по которому все движимое и недвижимое имущество переходит ко мне – как только мне исполняется тридцать лет. Тогда, в девяносто третьем, они были согласны подписать любые бумаги, лишь бы дед не передумал все переписать на них. Да и время было неспокойное, никто не знал, что может произойти через четырнадцать лет. Когда дед заявил, что перепишет бумаги на них лишь при одном условии, они тут же согласились. Без всяких вопросов подписали документ, что принимают на себя полномочия только на четырнадцать лет. Возражений и претензий нет и не будет. Я был шестнадцатилетним подростком в то время, и, естественно, у деда не было другого выхода, как записать все на своих сыновей. Мама тогда уже шесть лет как умерла после неизлечимой болезни. Если бы она была жива, сейчас бы не было таких проблем, я в этом уверен, да и дед тоже.
– А что за проблемы? – не понимала Лера.
– Николай с Германом вспомнили о существовании документа и поняли, что времени у них осталось очень мало. Что делать в такой ситуации? Расставаться с деньгами кому же охота? Вот они и решили объявить деда недееспособным, то есть сумасшедшим, а документ просто уничтожить, и все. Думаю, что с такими деньгами купить душеприказчика, у которого находится копия этого документа, не составило бы для них особого труда. В наше время деньги решают практически все… к сожалению. Сыночки, чтобы не лишиться капитала, решили пойти на кардинальные меры: упрятать своего отца в психушку. Хорошо, что я вовремя вмешался, а то неизвестно, чем бы все могло закончиться. Мне позвонила Рита, и я в срочном порядке приехал сюда. Потом мне пришлось снова уехать, у меня же контракт, но Рита вновь позвонила и рассказала, что дед почему-то уверен, что теперь его собираются отравить. Вот и пришлось этот контракт совсем прервать, чтобы ничего не случилось. Я бы потом век себе не простил, если бы… Ладно, я теперь здесь, надеюсь, все будет в полном порядке. Я, конечно, не думаю, что мои дядьки действительно хотели его отравить, но когда на кону стоят такие большие деньги… кто их знает.
– Кто-то недавно мне говорил, что они не способны на убийство, – напомнила Валерия. – А сейчас, как я посмотрю, ты свое мнение изменил?
– Нет, не изменил. Я по-прежнему утверждаю, что мои дядьки не способны на такой серьезный шаг, слишком они трусливые, – не сдался Илья. – Если бы они были способны на убийство, они бы сделали очень простой и фактически беспроигрышный ход.
– Очень интересно, какой же?
– Они бы убили меня: нет наследника – нет и проблем.
– Ты, наверное, прав, – нехотя согласилась Лера. – Слушай, а почему дед решил, что наследство должно перейти к тебе только после тридцати? Разве раньше нельзя было это сделать?
– Понимаешь, Валерия, дед слишком любит меня, чтобы своими собственными руками подвергнуть меня опасности.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Что такое восемнадцатилетний юноша? Да, по паспорту он стал совершеннолетним, согласен. А по уму? Деньги в таком возрасте портят человека, а большие – тем более.
– Но не всех же, – возразила Лера.
– Не всех, но таких стойких можно пересчитать по пальцам, а в основном… думаю, ты меня понимаешь. Но не только в этом было дело. Я уже говорил, что мой дед – очень умный и дальновидный человек. Он решил, что к тридцати годам я стану настоящим крепким мужчиной и сумею постоять за себя. Время было беспокойное, богатых людей то и дело заказывали, а уж желторотого юнца шлепнуть… Тогда никто не знал, что будет завтра, и мой дед в том числе. Он рассудил совершенно правильно, что тридцатилетнему мужчине можно спокойно отдать все и не бояться за несформировавшуюся психику.
– Наверное, твой дед был прав, – согласилась Валерия, но вдруг хитро улыбнулась. – Но я на его месте все же не стала бы торопиться и немного продлила бы этот срок… лет эдак до сорока.
– Это почему же? – искренне удивился Илья.
– Потому что, на мой взгляд, твое развитие застряло где-то между восемнадцатью и двадцатью годами. Врун, болтун и хохотун! Ты же совершенно несерьезный человек.
– Где нужно, я умею быть серьезным, в этом можешь не сомневаться, – парировал Илья. – Просто ты меня совсем не знаешь. Но если захочешь узнать…
– Скажи, Илья, а почему твой дед так плохо относится к своим сыновьям? – спросила Лера, перебив молодого человека. Она почему-то очень боялась разговора об их личных отношениях и даже сама себе не могла бы объяснить, почему. – Ну, сейчас – это понятно, после того, что случилось. А раньше? Насколько я могу судить, денег в вашей семье более чем достаточно. Разве на всех не хватит?
– Конечно, хватит. Если честно, я бы вообще плюнул на эти деньги, да боюсь деда обидеть. Я, слава богу, с руками, ногами и с головой, мне кажется, неглупой. Деньги зарабатывать я и сам умею, мне это наследство по барабану. А почему дед так не любит своих сыновей? – задумчиво произнес Илья. – Они ничего не хотят делать, не любят работать, зато очень любят тратить. Как дед их называет, паразиты, присосавшиеся к чужой шее. Тогда, в девяносто третьем, непредвиденные обстоятельства заставили его перевести все документы, а перед этим… Он ведь пробовал приобщить Николая с Германом к своему бизнесу, но, увы, ничего из этого не вышло. Наша семья всегда жила в достатке, поэтому ребята выросли избалованными и неприспособленными. Привыкли, что по первому желанию у них будет все, что возможно и даже невозможно. Моя бабка фанатично любила их, поэтому всегда ругалась с дедом, когда он пытался вмешиваться в их воспитание с применением ремня. Вот они и выросли нахлебниками. Моя мать была совсем другой, она была целеустремленным человеком, вся в отца – в моего деда. Она была его любимицей, – грустно улыбнулся Илья. – Ну а я ее сынок – значит, тоже любимчик. К счастью, я в мать пошел, и дед этому несказанно рад.
– Борьба за наследство, – кивнула Валерия. – Как все примитивно и банально! Значит, мои старания прошли даром. Ты уверен, что твои дядьки не занимаются чем-то противозаконным? – спросила она, с надеждой глядя на молодого человека.
– Я же сказал – кишка тонка. Да и зачем им чем-то заниматься, когда и так всего достаточно? Я уверен, они уже припрятали для себя столько, что… думаю, им хватит, несмотря ни на что.
– Не скажи, – задумчиво возразила Лера. – Денег никогда не бывает много, это утверждение проверено веками. Ты знаешь, мы все же съездим к Рите в больницу, и я поговорю с ней. Кстати, я тебе не сказала сразу. Она тоже есть на той кассете: зашторивает окно, причем с оголенной грудью. А перед этим там стоял какой-то мужчина, курил. Ты не знаешь, кто бы это мог быть?
– Ты серьезно? – удивился Илья. – Нет, я понятия не имею, кто это мог быть. Рита вдвоем с мужчиной – в нашем доме? Это невозможно, она всегда вела себя очень скромно.
– И тем не менее, – развела Лера руками. – Я покажу тебе кассету, сам посмотришь. Правда, она у меня дома.
– Ты меня приглашаешь к себе в гости, Валерия Алексеевна?
– С чего ты взял?
– Ну, ты же сама сказала, что покажешь мне кассету, но она у тебя дома.
– Я тебе сюда привезу. Здесь и посмотришь.
– Жаль, – вздохнул молодой человек. – А я было обрадовался.
– Илья, ты опять за свое?
– Не опять, а снова. Твой кофе давно остыл, между прочим, – заметил он.
– Ой, и правда, – спохватилась Лера. – А я все думаю – почему у меня глаза слипаются? Спать хочу, умираю.
– Ладно, кофе пить уже ни к чему, тем более остывший. Пошли, провожу тебя до твоей комнаты, отдохнешь, часиков в десять я тебя разбужу, поедем в больницу к Рите.
– О’кей, заметано. Завтра мы с тобой все и выясним… надеюсь.
* * *Валерию не пришлось будить: она проснулась в девять утра.
«Прежде чем мы уедем, нужно успеть приготовить завтрак для Ильи Викторовича, – решила девушка, торопливо направляясь в ванную комнату. – Кто же теперь будет им заниматься, если сегодня я отсюда уеду? – подумала вдруг она. – Наверное, сам Илья, пока Рита лежит в больнице. Что творится в этом доме, уму непостижимо! Деньги, нефть, наследство, неизвестный курильщик у окна, девушка с обнаженной грудью. Ненормальные бабы со спиритическими сеансами, охранники из «Витязя», какие-то документы в сейфе – с ума сойти, сколько накручено. Прямо бразильский сериал какой-то. Запутано все так, что сам черт не разберется. Впрочем, мне-то что? Моя главная задача – выяснить, причастны обитатели этого дома к убийству Игоря или нет. Кашу, которую они заварили, пусть сами и расхлебывают, а мне и своих забот хватает».
Лера быстро приняла душ, причесалась, оделась и пошла в комнату старика.
– Илья Викторович, к вам можно? – спросила она. – Доброе утро, я пришла взять продукты, чтобы приготовить для вас завтрак.
– Доброе утро, Лерочка, Илья уже взял, что нужно, – ответил тот. – Он пять минут тому назад ушел на кухню, если поторопишься, догонишь.
– Ладно, – кивнула девушка и, закрыв дверь, побежала к лестнице.
«Надо же, Илья Викторович – нефтяной магнат! На вид и не скажешь. Впрочем, болезнь кого хочешь согнет, хоть магната, хоть бродягу, перед ней все равны. Интересно, сколько ему лет? Хотя можно посчитать. Если Илье сейчас тридцать, значит, его матери было бы не меньше пятидесяти. Следовательно, Илье Викторовичу не меньше семидесяти. Что это я себе голову математикой забиваю? У Ильи спрошу», – решила Валерия, что и сделала, как только увидела его у плиты.
– Доброе утро, Илья. Как спалось?
– Нормально. А тебе?
– Уснула мгновенно, словно в пропасть провалилась. Слушай, Илья, я хотела у тебя спросить. А сколько лет Илье Викторовичу?
– Шестьдесят семь, он еще не старый.
– Да? – удивилась девушка. – А я считала, больше, судя по твоему возрасту. Или ты меня обманул и тебе совсем не тридцать?
– Ага, угадала, я еще юноша, причем, нецелованный, – засмеялся Илья. – Нет, мне тридцать через два месяца исполнится.
– А как же тогда…
– Не ломай голову, просто меня мама в семнадцать лет родила, вот и вся арифметика.
– Так рано? – изумилась Лера.
– Да, рановато конечно, но так уж случилось. Что ж теперь с этим поделаешь? – развел руки в стороны Илья.
– Хорошо, значит, она умерла в двадцать семь, если тебе всего десять лет было?
– Ну да, именно в двадцать семь, а что это меняет?
– Просто ты обронил одну фразу, когда я на ее портрет смотрела: «Да, она похожа на тебя, только чуть старше». А мне тоже скоро двадцать семь исполнится.
– Радуйся, дурочка, значит, ты хорошо сохранилась, – засмеялся Илья. – Больше двадцати двух тебе никто не даст.
– Сам дурак!
– Но-но, не груби, женщина, – погрозил Илья ложкой. – Я этого не люблю.
– Ты первый меня дурой назвал.
– Не дурой, а дурочкой, это не одно и то же, – заметил Илья. – У тебя проблемы с лингвистикой?
– У меня нет проблем с лингвистикой, потому что я вообще эту науку не изучала. По образованию я юрист, правовед.
– И подалась в криминалистику? – осуждающе покачал головой Илья. – Не женское это дело.
– Где-то я уже это слышала, – протянула Лера. – Будешь меня учить жизни? Читать нотацию, что такое женщина и для чего она рождена на свет?
– Даже и не думал. Просто высказал свою точку зрения, вот и все, – пожал плечами Илья. – О, кажется, готово. Попробуй, пожалуйста, дед не любит пересоленную пищу и ужасно злится, если она оказывается таковой.
– А сам не можешь определить, пересолено или нормально?
– Нет, я сейчас влюбленный человек, поэтому… сама понимаешь.
– Свои шуточки прибереги для кого-нибудь другого, – но ложку из его рук Лера все же взяла.
– С чего ты взяла, что я шучу? – почти натурально удивился Илья.
– Посолено нормально, – сказала Лера, проигнорировав вопрос. – Ты сам отнесешь, или мне к Илье Викторовичу пойти?
– Иди лучше ты, дед любит, чтобы перед его глазами все было красивым. И я совсем не шутил, между прочим! – крикнул он девушке в спину, когда она подходила к двери. Валерия не обернулась, сделав вид, что не слышала произнесенных им слов, но на ее губах расцвела довольная улыбка.
Отнеся завтрак Илье Викторовичу и пожелав ему приятного аппетита, Лера вернулась к себе в комнату, чтобы позвонить Анастасии.
– Алло, привет, это я, – проговорила она.
– Привет, – сонно ответила Настя и зевнула. – А я еще сплю.
– Счастливая, – вздохнула Лера. – А тут никак выспаться не удается, то одно, то другое. Как у тебя дела?
– Сережка сегодня прилетает, – ответила Настя. – Вернее, уже прилетел. Его самолет должен приземлиться в Домодедовском аэропорту в восемь утра, если, конечно, рейс не задержится. Наверное, так и произошло, иначе он бы мне уже позвонил. Обидно до соплей, что встретить его не могу. Ой, слушай, чуть не забыла тебе сказать, – спохватилась девушка. – Вчера мне тот тип опять звонил, правда, я трубку не брала. Лера, мне так страшно, ты даже не представляешь, насколько!
– А почему ты решила, что звонил именно тот тип, если ты ему не отвечала? – спросила сыщица.
– Так номер же не определился, как и прежде. У меня все номера высвечиваются, кроме этого. Наверное, в его телефоне какая-то защита стоит, хитрый, зараза. Валера, что мне делать-то?
– Ничего не делать, сиди и жди меня, я сегодня приеду.
– А у тебя какие-нибудь новости есть? – с надеждой спросила Настя. – Завтра тридцать первое декабря, Новый год, между прочим! Вроде бы кто-то собирался разобраться с этим делом до праздников.
– Человек предполагает, а бог располагает. Сегодня все решится, как только я поговорю с Ритой. Если и она мне ничего не сможет сказать определенного, тогда я – пас.
– Как это – пас? – ахнула Анастасия. – Валерка! А что же мне тогда делать? Бежать в магазин и покупать белые тапочки?! – истерично выкрикнула она.
– Успокойся, Настя, все будет нормально, верь мне, – спокойно проговорила Лера. – Если у меня ничего не получится, обратимся в милицию, к Шарову и Трофимову. Они не подведут, вот увидишь.
– Ага, что мне делать все это время? – всхлипнула Настя. – У меня и так нервы на пределе, кошмары снятся.
– Сегодня Свиридов приедет, успокоит тебя, – попыталась пошутить Валерия. – Ладно, Настя, я не могу больше говорить, мне нужно собираться в больницу. Не паникуй, все будет хорошо. Я тебя целую.
– И я, – буркнула та в ответ и отключилась.
Лера с грустью посмотрела на трубку и вздохнула.
«Не хотелось бы идти на поклон к своему крестному, но другого выхода, похоже, нет. Как ни крути, а Игоря убили, и теперь опасность грозит Насте. Пускать это дело на самотек нельзя, значит, придется все рассказать дяде Ване. Ох, и получу же я от него на орехи! Мало мне не покажется как пить дать. Скрывать от следствия такие сведения… это не шутки».
– Валерия, ты готова? – услышала девушка голос Ильи из-за двери. Это резко оборвало ее размышления.
– Через пять минут буду готова.
– Тогда я жду тебя в машине.
– Хорошо, – крикнула в ответ Лера и начала торопливо собираться.
Глава 18
– Маргарита, здравствуй, – поздоровался Илья, заходя в палату к Рите. – Как ты? Как твоя нога?
– Здравствуй, Илья, рада тебя видеть. Нога в гипсе, как видишь, – пожала она плечами. – Как я? Ничего, терпимо. А как Илья Викторович без меня поживает?
– Скучает Илья Викторович, ворчит на всех. Ой, кстати, познакомься, – спохватился он. – Это Валерия, она сидела с дедом, пока меня не было.
– Здравствуйте, – сдержанно ответила Рита, с интересом рассматривая гостью.
– Добрый день, – сказала Лера. – Много слышала о вас от Ильи Викторовича.
– Правда? – удивилась девушка. – Он обо мне говорил вам?
– Да, говорил, он очень переживает за вас, и, кажется, действительно здорово скучает, – подтвердила Лера слова Ильи.
– Мне очень приятно это слышать, я тоже соскучилась. А вы, вообще-то, кто? Медсестра, наверное, раз вас Илья нанял сидеть с Ильей Викторовичем?
– Нет, я не медсестра. И к медицине не имею никакого отношения. Илья меня не нанимал, он просто попросил меня о небольшой услуге, и я не отказала.
– Вы его знакомая?
– Ну, можно и так сказать, – неопределенно ответила Валерия.
– Понятно, – слегка нахмурилась девушка. – И вы теперь… ну, пока меня не будет, – заговорила она, но Лера ее опередила:
– Вы хотите знать, стану ли я сидеть с Ильей Викторовичем, пока вас не будет? Нет, Рита, уже сегодня я возвращаюсь домой, у меня очень много своих проблем, которые за меня никто не решит. Я согласилась побыть рядом с ним только пару дней.
– Здорово, ой, то есть я хотела сказать, что… извините, – засмущалась девушка, поняв, что не смогла сдержать своих эмоций.
– Маргарита, успокойся, ради бога, никто на твое место не посягает, – Илья вклинился в их разговор. – Мой дед считает дни, часы и минуты до твоего возвращения. Никто не сможет заменить ему тебя. Спи спокойно, поправляйся и ни о чем не думай.
– Да? Я так рада, – откровенно призналась Рита. – Илья, ты же понимаешь, что такую работу я нигде больше не найду, это во-первых, а во-вторых, я действительно привязалась к Илье Викторовичу, как к родному человеку. Да и он ко мне очень хорошо относится. Нам хорошо вместе, интересно, он меня многому учит, а я его держу в курсе всех молодежных примочек. Ему все интересно – что любит молодежь, как танцует, что ребята едят и пьют, как разговаривают. Он такой прикольный, мне с ним весело. А вы кем работаете? – спросила она у Валерии.