— Я ничего не видел, я вообще здесь случайно!
— А-а… — заорала Ленка.
— А-а… — совершенно неожиданно заорал он, и мы бросились в разные стороны, он в левый коридор, мы — в правый.
Бежали мы до тех пор, пока не уперлись в стену, и тут опять в голову полезли мысли. Одна была настойчивее всех: надо выбираться из здания, пока мы здесь окончательно не спятили.
— Спокойно, Матрена! — громко сказала я, скорее себе, чем Ленке. Бог знает, с какой стати любимая папина присказка пришла мне сейчас в голову.
— Катенька, это я, Лена, — жалобно пискнула подруга, по-прежнему с ноутбуком в руках. — И я уже совершенно ничего не понимаю.
Я толкнула ближайшую дверь, и тут повалила удача: дверь открылась. Я с подозрением заглянула в комнату и увидела два кресла, стол с компьютером и вожделенное окно. Обычный стеклопакет, и никаких тебе решеток. Впоследствии выяснилось, что это была комната, где днем отдыхала охрана. Я распахнула окно, выбросила рюкзаки, пододвинула кресло, чтобы Ленка смогла взобраться на подоконник, и первой спрыгнула на землю. Высота была приличная.
— А это куда? — спросила Ленка, показывая на ноутбук.
— Брось. — Она и бросила. И угодила мне в ногу, но я даже не обратила на боль внимания. — Прыгай, я тебя поймаю.
Я была уверена, что Ленку придется долго уговаривать, она со своей-то лоджии выбраться не в состоянии, но подружка выпорхнула, точно ласточка, и через мгновение оказалась в моих объятиях. Мы рухнули на землю, и Ленка сказала:
— Катенька, ты нас спасла. Я бы без тебя сто раз копыта отбросила.
— Ты б с меня слезла, а… — попросила я. — А то я копыта отброшу. — Ленка отползла в сторону, пытаясь отдышаться, но я ей такой возможности не дала. — Бежим! — Я схватила рюкзаки, а она ноутбук, дался он ей, но сейчас мне было не до этого.
Мы неслись по переулку, не особо заботясь о направлении, и тут опять поперли мысли. Я притормозила, и Ленка ткнулась носом в мою спину.
— Стоп, — сказала я. — Надо подумать.
— О чем? — забеспокоилась подруга.
— Диму ограбили. Там охрана. То ли раненые, то ли убитые. Убитые? — посуровела я, обращаясь к Ленке.
— Ну… Я не могу тебе вот так сразу ответить. Ты же знаешь, в каком я была состоянии.
— Где же менты-то? — начала гневаться я. — Людей убивают, а им и горя мало. Надо срочно звонить.
— Может, все-таки не надо? — заныла Ленка. — Я ведь дядьке по башке треснула… Ой, мои руки запятнаны кровью! — трагически воскликнула она. Многострадальный ноутбук полетел на землю, а Ленка уставилась на свои руки. В предутренних сумерках было отчетливо видно, что подруга на сей раз не фантазирует: на перчатках была кровь, и ноутбук также был окровавлен. — Ты видишь? Видишь? — возвысила она голос. — Боже, что я наделала! Я мечтала спасать людей, а вместо этого укокошила человека!
— Подожди, подожди, — заволновалась я, оглядывая ноутбук со всех сторон. — Кровь на нем есть, и тут я спорить, конечно, не буду. Но ты его сама запачкала. Видишь, везде отпечатки твоих пальцев, а просто крови нет. Видишь?
— Не вижу. Но ты все равно продолжай. Нет, и что?
— А то, что сначала кровь появилась на твоих руках, а уже потом ты испачкала ею ноутбук.
— Я не поняла, это хорошо или плохо?
— Хорошо, потому что никого ты не укокошила.
— Как же.., я его по шее.., и по голове…
— Чтобы человеку голову пробить такой штукой, надо так треснуть… Короче, твоих сил на это не хватит.
— Я на все согласна, лишь бы греха на моей душе не было. Катька, ты так нарочно говоришь, чтобы меня успокоить? — нахмурилась она.
— Нет, я пытаюсь разобраться в том, что произошло.
— Тогда разберись, откуда у меня на руках кровь.
— Давай мыслить дедуктивно.
— Давай, только я дедуктивно не умею.
— Тогда не перебивай. Ты пошла в туалет, в женский…
— Я только заглянула…
— Неважно. А в туалете был парень из охраны. Так?
— Но я его не трогала.
— Правильно. Зато ты шлепнулась в коридоре на ровном месте.
— Я поскользнулась, — обиделась Ленка.
— Отсюда вывод: очень может быть, что в тот момент ты руки в крови и испачкала.
— Не было там крови. Или была? А если была, то откуда? Охранник-то в туалете…
— Точно. Хотя убить его могли в коридоре, а в туалет потом оттащить.
— Господи, Катька, какая же ты умная.
— Само собой. Детективы читать надо. Это тебе не Лев Николаевич.
— Оставь графа в покое, дался он тебе, когда тут… — Она вытащила мобильный и начала набирать номер.
— Ты кому? — насторожилась я.
— Ментам и в «Скорую». Вдруг парни еще живы?
— С ума сошла — по своему телефону звонить? Нас же сразу засекут!
— Как?
— Откуда мне знать? У них там специальная аппаратура.
— Что ж тогда? Из дома звонить?
— Ты меня с ума сведешь. Из автомата. Карточка есть?
— Нет. Зачем? У меня же мобильный.
— Черт, и у меня нет. Что же делать? В супермаркете карточки продают. Давай туда, может, от нас чья-то жизнь зависит.
Мы собрались бежать в супермаркет, но тут из подъезда появилась бабуля с доберманом. Мы посмотрели на нее, она посмотрела на нас и заорала блажью.
— С ума сошла, старая, — изумилась Ленка.
И тут мы взглянули друг на друга. Мама дорогая, было от чего бабке вопить на всю улицу. Мы же до сих пор в шапках и перчатках, а Ленка еще с окровавленными руками.
Бабка юркнула в подъезд, снабженный домофоном, а доберман остался на улице. Естественно, доберман заинтересовался нами. У нас к нему интерес был вынужденный, и мы еле-еле добежали до соседнего подъезда, успев закрыть дверь перед носом псины. На наше счастье, жильцы здесь о безопасности особо не пеклись и замком не обзавелись.
— И что теперь делать? — тяжело дыша, спросила Ленка.
— Переодеваться.
Доберман исходил лаем за дверью, а мы торопливо стягивали костюмы. Картины одна страшней другой являлись мне: испуганная бабка, разъяренные соседи и, конечно, милиция.
— Что ты растявкался, придурок? — попробовала вразумить пса Ленка, натягивая джинсы. — Никогда не любила доберманов. Вот зловредная псина! Фазер хотел завести для охраны, хорошо хоть за эту гадость полторы штуки заломили, а папа не дурак, чтобы деньги на ветер бросать. И чего только людям не спится? — с воодушевлением продолжила она. — В такую рань их на улицу тянет. Катька, как мы выйдем? — догадалась спросить она. — Животное ведь не отстанет.
— Придется рискнуть, бабка наверняка ментам звонит.
— Может, пес нас не узнает? Мы же переоделись.
— Он унюхает.
— Давай шмотки здесь бросим, может, он тогда усомнится?
— Нельзя шмотки бросать. Ты что, забыла? Это ж улики!
— Ну, я не знаю…
— Надо рискнуть. Так, на счет «три» открываю дверь…
Я открыла и тут же закрыла. То есть попыталась — зловредная скотина успела сунуть в щель морду с оскаленной пастью. Пришлось дать псу по носу ногой, чтоб закрыть дверь. После этого моего поступка нечего было и думать о том, чтобы подружиться с собачкой.
— Кранты, — запечалилась Ленка. — Сейчас менты приедут, а у нас в рюкзаках вешдоки и краденый ноутбук в придачу.
— Спрячь его в рюкзак.
— Думаешь, поможет? — Она перевела взгляд на грабительский рюкзак и вдруг спросила:
— А деньги там?
— Наверное, — пожала я плечами.
— Давай посмотрим. Тяжелый. — Ленка сунула в рюкзак руку, замерла, а потом взглянула на меня с огнем в очах. — Нет здесь никаких денег. Тут какие-то железки.
— Ты, наверное, плохо смотрела, — заволновалась я.
— Хорошо я смотрела. Можешь сама посмотреть. На кой черт ты волокла эту груду железа?
— Чего ж теперь… И здесь его не оставишь, улика, — вздохнула я.
Ленка тоже вздохнула:
— Катька, давай идею, как выбираться.
— Можно попробовать выбраться на крышу, а оттуда в соседний подъезд.
— Ага. Давай пробовать.
Только мы достигли площадки первого этажа, как ближайшая дверь открылась, и перед нами возник здоровенный дядька лет пятидесяти. Посмотрел на нас с подозрением и спросил:
— Вы чего тут?
— Дяденька, — запричитала Ленка. — Мы от собачки прячемся, она нас не выпускает.
Словно в подтверждение ее слов доберман утроил усилия. Дядя направился к двери подъезда, а мы укрылись за его спиной. Дверь он распахнул и сказал удовлетворенно:
— Цезарь, нечистая сила, ты чего растявкался? На гуляш пойдешь. Где твоя хозяйка, чтоб ей каждый день зятя в гости ждать?!
Цезарь чудесным образом успокоился, правда, косился в нашу сторону и время от времени рычал.
— Дяденька, вы его подержите маленько.
— Да он смирный, не бойтесь, — ответил дядя, ухватив зверя за ошейник. — Хозяйка-то твоя где?
Мы рысью припустили со двора, а на проспекте едва успели спрятаться за троллейбусной остановкой: к покинутому нами дому катила милицейская машина.
— Бабка вызвала, — пробормотала Ленка. — Катька, бежим отсюда, заметут.
Мы рысью припустили со двора, а на проспекте едва успели спрятаться за троллейбусной остановкой: к покинутому нами дому катила милицейская машина.
— Бабка вызвала, — пробормотала Ленка. — Катька, бежим отсюда, заметут.
— Куда ты, супермаркет в той стороне.
До супермаркета мы добрались минут за десять, потом еще искали телефон-автомат.
— Я тебя убью! — вдруг заорала Ленка.
— Ты чего, сдурела? — растерялась я.
— Не я, а ты. Дура, твою мать, ментам звонят без карточки!
— Думаешь, только у тебя мозги отшибло? — вздохнула я. — Дай я сама позвоню. Милиция? — заговорила я, услышав мужской голос. — Ограбление на улице Воровского, дом семь или пять, там, где турагентство «Вояж». Есть раненые.
— Ремня бы тебе, — ответил дядя.
— Придурок, адрес запиши! — заорала я и стала набирать номер «Скорой». — Раненые в офисе, срочно приезжайте!
— Адрес? — спросила женщина, как видно, никуда не торопясь. — Не спешите, я записываю. Что случилось? Понимаю, что раненые. Что конкретно произошло?
— Откуда мне знать?
— А мне откуда знать, какую машину посылать? Раненые разные бывают. Их ошпарило, по голове стукнули, или в яму упали, или, может, стеклом порезались?
— Откуда в офисе яма? — удивилась я — Вам лучше знать, что у вас там и откуда.
Я в досаде повесила трубку.
— Как думаешь, толк будет? — со вздохом спросила я Ленку.
Она пожала плечами:
— Кто ж знает.
— А по телику показывают: сразу по машинам, менты с автоматами, эти с каталкой, «мы его теряем»… Может, стоит подумать о смене профессии? — вторично вздохнула я.
— Поздно, — трагически ответила Ленка. — Что делать-то будем?
— Нет у меня уверенности, что эти деятели туда поедут. Может, вернемся и проверим?
— С рюкзаками?
— С рюкзаками, пожалуй, опасно. Давай сначала домой, а потом в офис.
Троллейбусы еще не ходили, и добираться пришлось пешком. Ленка молчала и сосредоточенно терла нос, мне тоже говорить не хотелось, мысли были невеселые. Нажили приключение. Никакого удовольствия, а страху натерпелись. И ребят жалко. Вдруг их вправду убили?
— Может, раненые, — словно читая мои мысли, пробормотала Ленка, заглядывая мне в глаза.
Я пожала плечами.
* * *Войдя в квартиру, мы бросили рюкзаки в прихожей, Ленка сбегала в туалет, и мы отправились в офис. Первый троллейбус шел из парка, и водитель, увидев нас, притормозил, открыл дверь.
— Надо было Наташке позвонить, — вздохнула Ленка.
— Успеется.
— Она, поди, места себе не находит, ждет, надеется…
— Раньше одиннадцати она звонка не ждет. Мы сейчас должны сидеть в шкафу, а оттуда не позвонить, в смысле, если б охрана была на месте и все такое…
— Даже не верится, что все это было с нами. И как я не слегла до сих пор с острой сердечной недостаточностью? Что-то меня подташнивает, а перед глазами мушки прыгают. Должно быть, давление.
— Это от голодухи и недосыпа, — заметила я.
— Да? Умная. Кто из нас врач?
Троллейбус медленно ехал по спящему городу, а мы смотрели в окно и гадали, как все объяснить Наташке. И денег нет, и в такое вляпались…
— А некоторые еще нагло утверждали, что с ними никогда ничего не случается. Накаркала, ворона! — не к месту заметила Ленка.
Добравшись наконец до офиса, мы смогли убедиться, что жизнь здесь бьет ключом. Возле дверей стояли две милицейские машины и «Скорая». Народ, никак не меньше десяти человек, суетился поблизости. Тут показались санитары с носилками, и Ленка радостно взвизгнула:
— Живы охранники-то, живы.
— Откуда знаешь? — спросила я.
— Лица открытые, видишь? Если человек умер, лицо ему закрывают. Так положено. Ой, там Женька Игнатьев, пойду узнаю…
Не успела я сообразить, в чем дело, а Ленка уже подскочила к одному из санитаров. Носилки вкатили в машину, и парень закрывал дверь. Ленка стала с ним разговаривать, а я паслась в сторонке. Парня окликнули, он сел в машину, а Ленка вернулась ко мне.
— Женька говорит, у всех троих огнестрельное.
— Троих?
— Ага. Одного раньше увезли.
— Не стоило тебе с ним разговаривать, вдруг заподозрит чего.
— Да брось, нормальный парень, он у нас учится, на пятом курсе, а на «Скорой» подрабатывает.
В тот момент к офису подкатил «Мерседес», и из него появился Наташкин работодатель. Признаться, я никогда не могла понять, что такого нашла в нем подружка. Я имею в виду времена, когда он не был козлом, хапугой и обманщиком, а звался просто Димой. Только и хорошего в нем, что брюнет, но и это парня не особо красит, потому что на Димкином затылке уже наметилась лысина, которую он пытается скрыть, для чего отрастил волосы и стал зачесывать их назад. Невысокий, довольно щуплый, но уже с брюшком, лет тридцати пяти, что, по моему мнению, весьма близко к старости, голубые глаза такие маленькие и так глубоко посажены, что в смысле красоты от них тоже толку никакого. Нос широк и длинноват, а вот губы мне нравились. Наташка утверждала, что целуется он классно, и это я вполне допускала. Дима любил дорогие тряпки и носил в ухе сразу две сережки, не боясь прослыть педиком, за что я его уважала. Приятно, когда у людей есть убеждения.
Вообще, до трагических событий с деньгами, которые Дима подло умыкнул, я относилась к нему неплохо. Как к товарищу, я имею в виду. Наташке он, конечно, не пара, она себе десяток таких Дим найдет, а в остальном — нормальный парень. Когда выпьет, анекдоты травит, безропотно развозит нас по домам, даже в ресторан водит. Не часто, но пару раз такое случалось. Был он не то чтобы умен, но и не дурак. Конечно, «Джанго» от «Пятницы» он ни за что не отличит, но кран мне починил за десять минут.
Теперь Дима сурово хмурился, сразу направился в офис, но был остановлен бдительным сотрудником милиции. Дима принялся ему что-то объяснять, размахивая руками, все это мы видели сквозь стеклянные двери. Близко подходить боялись, как бы нас Дима не заметил и не начал подозревать.
Ленка шмыгнула носом и неожиданно заявила:
— Диму жалко.
Я взглянула на нее с намеком на вопрос и изумление. По моему мнению, жалеть бы стоило нас самих — такие муки на себя приняли. И, подозреваю, это еще не все.
Ленка пояснила:
— Ограбили его.
— Так мы тоже хотели его ограбить.
— Тише ты! То мы… Мы же только ради справедливости хотели, потому что сжульничал, а теперь выходит, что он безвинно пострадал.
— Знаешь что, идем-ка домой, нам еще Наташке звонить с радостной вестью.
Мы побрели к остановке и вскоре были уже недалеко от дома. Но позвонить Наташке не получилось — по дороге я вспомнила, что мы должны уничтожить вешдоки, Наташка ведь утверждала, что сделать это надо ни минуты не медля, и я была с ней согласна. Если менты чего заподозрят… В общем, мы подхватили наши рюкзаки и потрусили к Наташке на дачу, которая находилась в десяти километрах от города, и туда ходил рейсовый автобус. Будем отчитываться перед Наташкой, хоть в одном порадуем: мол, никаких следов преступления.
Бензин мы нашли в положенном месте, но костер по неведомой причине разгораться не желал. Провозились мы долго и вконец измучились. Потом еще пепел по ветру развеивали. Ветра, кстати, тоже не было. В конце концов засыпали кострище землей, чтоб и следов не осталось, и с чувством выполненного долга вернулись домой.
— Кто будет Наташке звонить: ты или я? — спросила я Ленку.
— Давай лучше ты. Только поделикатней, а то брякнешь сразу.., я тебя знаю, никакой интеллигентности.
— Тогда сама звони.
— Нет, я не могу. У меня нервы. Я практически сама не своя.
Я набрала номер и услышала Наташкин голос:
— Вы дома?
— Ага, — ответила я, прикидывая, как бы поинтеллигентнее сообщить о нашем несчастье. — Ты это.., что сейчас делаешь?
— С тобой разговариваю, — насторожилась Наташка.
— Это понятно. А как разговариваешь? Сидя или стоя?
— Я вся издергалась, звонка ожидая. Телевизор пробовала смотреть, с трудом могу усидеть на месте.
— Значит, ты сидишь, — уточнила я. — Это хорошо.
— Катька, вы в офисе были? — посуровела Наташка.
— Были.
— Да? — Она вроде бы усомнилась.
— Да были, были!
— Что, в шкафу просидели? Ленка в панику, и ты у нее на поводу…
— Паника имела место, но мы взяли себя в руки.
— И чего?
— Знаешь, Наташка, ты это.., лучше ляг, мне спокойнее будет.
— Хмырь увез деньги в банк? — трагическим голосом начала угадывать она.
— Вот на этот вопрос я тебе не отвечу.
— Ты меня с ума сведешь! Вы у Димки были? Сейф вскрыли?
— У Димы были, а сейф кто-то вскрыл до нас. И вообще, там три охранника с огнестрельными ранениями, целый офис ментов, и Дима твой…
В трубке раздался страшный грохот, а Ленка, которая все это время стояла рядом и шипела мне: «Не спеши, поинтеллигентнее», заорала:
— Кто ж так человеку о горе сообщает, дура!
— Умная. Сообщала бы сама. Наташка, — позвала я. — Ты там как?