— В точку! — сказал брат. — Хотя мне всегда было жалко Красную Шапочку. Очевидно, что родители ее не очень-то любили.
— Почему? — спросила Алекс, удивляясь, с чего он это взял.
— Да какой же родитель отправит своего ребенка в темный лес, полный волков, с корзинкой свежей еды и в яркой кофточке? — задал вопрос Коннер. — Они же фактически просят волка съесть её! Она, должно быть, очень на них сердилась!
Алекс старательно сдерживала смех, но, к удовольствию Коннера, все-таки хихикнула.
— Я знаю, что в глубине души ты со мной согласна, — сказал Коннер, стукнув ее плечом.
— Коннер, вот такие как ты и губят сказки, — сказала Алекс, заставив свою улыбку исчезнуть с лица. — Люди смеются над ними, и внезапно послание, которое несет сказка… исчезает…
Внезапно Алекс остановилась. Краска медленно отливала от её лица. Что-то приковало её внимание, что-то такое, что её разочаровало.
— Что такое? — спросил Коннер, поворачиваясь к сестре.
Алекс стояла и смотрела на огромный дом. Он был очень милым, окрашенным в синий цвет, с белой отделкой и несколькими окнами. Двор был каким-то совершенством: идеальное количество травы, яркие пятна цветов и громадный дуб, на который можно взобраться.
Если бы дома могли улыбаться, улыбка этого растянулась бы от уха до уха.
— Смотри, — произнесла Алекс, показывая на табличку «Продается», стоящую рядом с дубом. На ней была добавлена ярко-красная полоска с надписью «Продано».
— Он продан, — сказала Алекс, недоверчиво качая головой. — Он продан, — повторила она, не веря, что это правда.
Коннер тоже немного побледнел. Близнецы молча стояли и смотрели на дом, не зная, что сказать друг другу.
— Мы оба знали, что это в конце концов случится, — произнес Коннер.
— Тогда, почему я так удивлена? — мягко спросила Алекс. — Я думала, он будет очень долго продаваться, считала, что… понимаешь… он ждет нас.
Коннер увидел, что в глазах сестры, как и в его собственных, стоят слёзы.
— Пойдем, Алекс, — сказал Коннер и пошел дальше. — Пойдем домой.
Она еще пару секунд посмотрела на дом, а потом последовала за братом. Этот дом был не единственной вещью, которую семья Бейли недавно потеряла…
Год назад, всего за один день до одиннадцатого дня рождения близнецов, отец Алекс и Коннера погиб в автомобильной аварии по пути домой. Мистер Бейли владел книжным магазином, расположенным в нескольких кварталах от дома. Магазин назывался «Книги у Бейли». Этих небольших улиц хватило, чтобы случилась огромная трагедия.
Близнецы с мамой очень ждали его на ужин, когда им позвонили и сказали, чтобы этим вечером они его не ждали. И никогда больше не ждали. Он никогда прежде не опаздывал на ужин, поэтому, когда зазвонил телефон, они уже знали, — что-то случилось.
Алекс и Коннер никогда не забудут взгляд матери, когда она взяла трубку… взгляд, который говорил им о том, что их жизнь уже никогда не будет прежней. Они никогда раньше не видели, чтобы мама плакала так, как тем вечером.
Все случилось очень быстро. Близнецам было трудно вспомнить, что и в каком порядке происходило потом.
Они помнили, что маме пришлось сделать кучу звонков и подписать тонны документов. Они помнили, что приехала их бабушка, чтобы позаботиться о них, пока мама занималась всеми похоронными делами.
Они помнили, как держались за руку матери, когда шли по проходу в церкви на похоронах. Они помнили белые цветы, свечи и грустные лица присутствующих, когда проходили мимо них. Они помнили еду, которую приносили люди. Они помнили, как люди говорили, что соболезнуют.
Они не помнили свой день рождения, потому что его не было.
Близнецы помнили, насколько сильными ради них были бабушка и мама. Они помнили, как мама объясняла им, что вынуждена продать книжный магазин. Помнили, что, в конечном счете, мама не могла больше позволить себе содержать их красивый синий дом, и им пришлось переехать в арендованный несколькими улицами ниже.
Они помнили, как уехала бабушка, когда они устроились в своем новом доме. Помнили, как вернулись в школу и, казалось, что все вроде бы наладилось. Но чего близнецы никак не могли понять, так это того, почему это с ними случилось.
Прошел целый год, но близнецы так этого и не поняли. Люди говорили, что со временем станет легче, но сколько времени должно было пройти? Боль от потери отца с каждым днем становилась все глубже. Они так сильно по нему скучали, что порой думали, грусть переполнит их тела.
Они скучали по его улыбке, по его смеху и по его рассказам…
Всякий раз, когда у Алекс был плохой день в школе, она приходила домой и первым делом садилась на велосипед и мчалась к отцу в магазин. Она забегала внутрь через главный вход, находила отца и говорила:
— Папочка, мне надо с тобой поговорить.
И было неважно, обслуживал ли он покупателя или расставлял на полках новые книги, мистер Бейли всегда отводил дочку на склад в задней части магазина и внимательно слушал, что же такого у нее случилось.
— В чем дело, милая? — спрашивал он, глядя на нее своими большими обеспокоенными глазами.
— Сегодня у меня был очень плохой день, папочка, — отвечала Алекс.
— Другие дети всё ещё тебя дразнят? — спрашивал он. — Я могу позвонить в школу и попрошу твою учительницу поговорить с ними.
— Это ничего не решит, — сквозь рыдания говорила Алекс. — Публично надо мной издеваясь, они лишь заполняют ту пустоту, которая вызвана их социальной и домашней запущенностью.
Мистер Бейли чесал затылок.
— Ты хочешь сказать, милая, что они просто тебе завидуют? — спрашивал он.
— Вот именно, — отвечала она. — Сегодня за обедом я читала книжку по психологии, в которой все объяснялось.
Мистер Бейли горделиво посмеивался. Интеллект его дочери порой его просто поражал.
— Я думаю, Алекс, ты просто слишком умная для них, — говорил он.
— Иногда мне хочется, чтобы я была такой же, как все, — признавалась Алекс. — Я очень устала быть одинокой, папочка. Если быть умной и быть хорошей ученицей значит никогда не иметь друзей, я хотела бы быть такой, как Коннер.
— Алекс, я когда-нибудь рассказывал тебе об Извилистом древе? — спрашивал мистер Бейли.
— Нет, — отвечала она.
У мистера Бейли загорались глаза. Так всегда случалось, когда он собирался что-нибудь рассказывать.
— Однажды, когда я был маленьким, — начинал он, — я бродил по лесам и увидел кое-что своеобразное. Это было вечнозеленое дерево, но оно отличалось от остальных, какие я когда-либо видел. Вместо того, чтобы расти вверх, его ствол извивался и изгибался, словно огромная виноградная лоза.
— Это как? — зачарованно спрашивала Алекс. — Это же невозможно. Вечнозеленые деревья так не растут.
— Наверное, кто-то забыл рассказать об этом самому дереву, — говорил мистер Бейли. — В любом случае, вскоре пришли лесорубы и срубили все деревья, кроме Извилистого.
— Почему? — спрашивала Алекс.
— Потому что они решили, что оно им не годится, — отвечал мистер Бейли. — Из него невозможно сделать ни стол, ни стул, ни шкаф. Понимаешь, Извилистое древо отличалось от остальных деревьев, но его уникальность его и спасла.
— И что же случилось с Извилистым древом? — спрашивала Алекс.
— Оно и по сей день там, — с улыбкой отвечал отец. — Оно растет все выше и выше и с каждым днем извивается все больше и больше.
На лице Алекс появлялась мимолетная улыбка.
— Мне кажется, я поняла, что ты пытаешься мне сказать, папочка.
— Я рад, — говорил мистер Бейли. — Теперь все, что тебе остается, ждать, когда придут лесорубы и срубят всех твоих сверстников.
И впервые за день Алекс смеялась. Мистер Бейли всегда знал, как её подбодрить.
После того, как они переехали в арендованный дом, дорога домой из школы стала занимать у близнецов в два раза больше времени. Их дом был скучным, с коричневыми стенами и плоской крышей. Окон было немного, а двор был покрыт обычной травой, которая была едва жива, поскольку не работал пульверизатор.
Дом Бейли был не столько уютным, сколько загроможденным. У них было больше мебели, чем могло вместиться, и она совершенно не соответствовала интерьеру, поскольку предназначалась не для него. Несмотря на то, что жили они в этом доме уже около полугода, нераспакованные коробки все еще стояли вдоль стен.
Никто из жильцов не хотел их разбирать. Никто не желал признавать тот факт, что они могут остаться в этом доме надолго.
Близнецы сразу поднялись наверх и разошлись по своим комнатам. Алекс села за стол и принялась за домашнюю работу. Коннер улегся на кровать и задремал.
Комнату Алекс можно было бы перепутать с библиотекой, если бы не ярко-желтая кровать, стоящая в углу. Книжные полки всевозможной высоты и ширины, на которых стояли книги и энциклопедии, опоясывали спальню.
Комнату Алекс можно было бы перепутать с библиотекой, если бы не ярко-желтая кровать, стоящая в углу. Книжные полки всевозможной высоты и ширины, на которых стояли книги и энциклопедии, опоясывали спальню.
Комната Коннера же больше напоминала пещеру, в которой он залегал всякий раз, как мог. Внутри было темно и не прибрано. Среди куч грязной одежды виднелись фрагменты ковра. Наполовину съеденный сэндвич валялся на полу и провел там уже очень много времени.
Около часа спустя, близнецы услышали звуки, означавшие, что мама вернулась с работы. Они спустились вниз на кухню. Она сидела за столом и разговаривала по телефону, проглядывая стопку конвертов, которые вытащила из почтового ящика.
Шарлотта Бейли была очень привлекательной рыжеволосой женщиной с усыпанным веснушками лицом. Их близнецы, несомненно, унаследовали от неё. У Шарлотты было большое, заботливое сердце, и любила она своих детей больше всего на свете. К сожалению, последнее время они почти не видели свою маму.
Она работала медсестрой в местной детской больнице и была вынуждена брать двойные смены, чтобы содержать семью. Миссис Бейли уезжала утром, когда дети еще спали, и приезжала вечером, когда они уже спали. Единственным временем, которое она проводила с близнецами, были короткий ланч и ужин.
Миссис Бейли любила свою работу, ей нравилось ухаживать за больными детишками, но это отнимало все её время. Так что близнецы чувствовали, что в день папиной смерти, они потеряли обоих родителей.
— Привет, ребята, — поприветствовала близнецов миссис Бейли, прикрывая рукой телефонную трубку. — Хорошо провели день в школе?
Алекс положительно кивнула. Коннер с излишним энтузиазмом поднял вверх большой палец.
— Да, я смогу взять смену в понедельник, — сказала она, разговаривая с кем-то из больницы. — Никаких проблем, — солгала она.
На большинстве конвертов, которые она перебирала, была ярко-красная наклейка с предупреждающими надписями: «ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ» или «ПЛАТЕЖ ПРОСРОЧЕН». Даже вырабатывая все свои часы, миссис Бейли приходилось выкручиваться по поводу денег. Она положила конверт лицевой стороной вниз, пряча его от близнецов.
— Благодарю вас, — сказала в телефон миссис Бейли и положила трубку. Она повернулась к детям. — Как дела ребята?
— Хорошо, — покорно сказали оба.
У миссис Бейли включилась «мам-интуиция». Она знала, их что-то беспокоит.
— Что такое? — спросила она, изучая их лица. — Вы какие-то поникшие.
Алекс с Коннером переглянулись, не зная, что сказать. Мама знает про их старый дом? Надо ли ей рассказывать?
— Ну, давайте же, — сказала мама. — Что случилось? Вы можете все мне рассказать.
— Мы расстроены, — сказал Коннер. — Мы знали, разумеется, что в конечном итоге так и будет.
— Что именно? — спросила миссис Бейли.
— Дом продан, — ответила Алекс. — Увидели, когда шли домой из школы.
Некоторое время все молчали. Для миссис Бейли это была не новость, но близнецы могли точно сказать, что она не была так расстроена, как они, и надеялась, что дети этого не заметят.
— Ах, это, — сказала миссис Бейли. — Да, я знаю. Не стоит из-за этого расстраиваться. Как только всё устроится, мы купим дом побольше и получше.
Дело было в том, что ни миссис Бейли, ни близнецы врать не умели. Но все же Алекс с Коннером продолжали улыбаться и кивать.
— Чему сегодня в школе вы научились? — спросила мама.
— Много чему, — с широкой улыбкой доложила Алекс.
— Мало чему, — с недовольным видом пробормотал Коннер.
— Это потому что ты снова уснул на занятиях! — сболтнула Алекс.
Коннер одарил сестру мрачным взглядом.
— Ох, Коннер, что, опять? — произнесла миссис Бейли, качая головой. — Что же нам с тобой делать?
— Но я не виноват! — ответил Коннер. — Уроки миссис Питерс вгоняют меня в дрёму. Это происходит само собой! Как будто мозг просто отключается или что-то типа того. Даже мой старый трюк с резинкой порой не срабатывает.
— Трюк с резинкой? — спросила миссис Бейли.
— На запястье ношу резинку и, когда хочется спать, я дергаю за нее, — объяснил Коннер. — Я был уверен, что способ надёжный!
Миссис Бейли изумленно покачала головой.
— Знаешь, не стоит забывать, насколько тебе повезло, что ты ходишь в этот класс, — сказала миссис Бейли, глядя на сына «мам-взглядом», вызывающим чувство вины. — Все дети в больнице были бы рады поменяться с тобой местами и ходить в школу каждый день.
— Они бы передумали, если бы познакомились с миссис Питерс, — пробормотал Коннер себе под нос.
Как только миссис Бейли собралась было продолжить ругать сына, зазвонил телефон.
— Алло, — ответила она на звонок. Морщинки стали глубже. — Завтра? Нет, это, должно быть, какая-то ошибка. Я же сказала им, что завтра вообще работать не смогу. Завтра у близнецов день рождения и я планировала провести весь день с ними.
Алекс с Коннером удивленно переглянулись. Они почти забыли о том, что завтра им исполнится двенадцать. Почти…
— Ты уверена, что никто не сможет закрыть смену? — спросила миссис Бейли с отчаянием, которое ей скрыть не удалось. — Нет, я понимаю… Да, конечно… Я в курсе, что штат сократили… До завтра.
Миссис Бейли положила трубку, закрыла глаза, а потом глубоко и разочарованно вздохнула.
— У меня плохие новости, ребята, — сказала она им. — Похоже, завтра я работаю, так что на ваш день рождения меня не будет. Но мы отпразднуем, когда я вернусь, хорошо?
— Да все в порядке, мам, — бодро сказала Алекс, стараясь подбодрить ее. — Мы всё понимаем.
— Все нормально, — добавил Коннер. — Мы всё равно не ждём ничего необычного.
Миссис Бейли чувствовала себя самой плохой матерью на свете. А от их понятливости ей стало ещё хуже. Лучше бы они злились, чем были так спокойны. В их-то возрасте. Они были ещё слишком малы, чтобы испытывать разочарование.
— Ох… — сказала миссис Бейли, пытаясь сдержать грусть внутри. — Хорошо. Тогда у нас будет ужин… и торт… замечательный вечер… А сейчас поднимусь к себе ненадолго, прежде чем вернуться на работу.
Она вышла из кухни и взбежала по лестнице наверх, в свою спальню.
Близнецы выждали некоторое время, а потом пошли наверх, посмотреть как она.
Они заглянули в спальню матери. Она сидела на кровати и плакала, держа в руках платок и разговаривая с фотографией покойного мужа.
— Ох, Джон, — сказала миссис Бейли. — Я так стараюсь оставаться сильной и сохранить семью, но без тебя очень трудно. Они такие хорошие. Они не заслужили этого.
Она быстро отерла слёзы, заметив, что близнецы за ней наблюдают. Алекс с Коннером медленно зашли в комнату и сели по обе стороны от неё.
— Простите меня за всё, — сказала она им. — Так несправедливо, что вы должны через всё это пройти в столь юном возрасте.
— Мам, всё будет хорошо, — сказала Алекс. — Нам ничего особенного на день рождения не нужно.
— Дни рождения слишком переоценивают, — добавил Коннер. — Мы понимаем, что сейчас трудные времена.
Миссис Бейли обняла их.
— Когда же вы двое так успели повзрослеть? — спросила она со слезами на глазах. — Я самая счастливая мама на свете!
Глаза всех троих устремились на фотографию мистера Бейли.
— Знаете, что сказал бы ваш папа, будь он здесь? — спросила близнецов миссис Бейли. — Сейчас мы живем в одной из неприятных глав, но в книгах с каждой главой становится всё лучше.
Близнецы улыбнулись ей, надеясь, что так и будет.
Глава третья СЮРПРИЗ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
— Карандаши отложить, — сказала классу миссис Питерс. Ученики писали тест по математике, а она наблюдала за ними, словно тюремный охранник. — Передайте ваши работы вперёд.
Коннер посмотрел на тест так, словно тот был написан древними иероглифами. Большинство ответов были пустыми, и он обвел их наугад, чтобы выглядело так, будто он все-таки старался. Коннер про себя вознес молитву и передал работу вперёд вместе с остальными.
Все тесты дошли до Алекс, которая собрала их все в стопку, чтобы передать миссис Питерс. Она всегда чувствовала себя посвежевшей после тестов, особенно, после такого лёгкого.
На глаза Алекс попался тест брата. Она знала, что Коннер очень старается, но его стараний не всегда достаточно. Она оглянулась на Коннера, отчаянно желая ему помочь… и вдруг до неё дошло — а, может быть, она и способна ему помочь.
Алекс подняла взгляд на миссис Питерс и увидела, что та занята, проглядывая план занятий. Заметит ли учитель, если Алекс быстренько заполнит некоторые ответы в тесте брата? И способна ли Алекс вообще совершить такой откровенно наглый поступок?