Восстановление прежней конфигурации займет времени больше. Ему придется нагревать пластик до тех пор, пока его теперешняя твердость не приобретет мягкость, а потом засовывать его в форму, которую он носит в своем снаряжении, и ждать, пока он восстановит форму. В противном случае, если его оставить в покое, он снова станет ножом. То, что он ударил его о ботинок, ускорило процесс. И теперь он засунул нож в штаны между нижним бельем и выпустил рубашку наружу, чтобы она прикрыла нож. Вся работа заняла несколько секунд. В крайнем случае он может сделать это гораздо быстрее.
Иногда ему было интересно, как много времени пройдет с того момента, как возникнет идея или же ее изобретут вновь, до тех пор, пока ее не приведут в исполнение. Тем не менее Хэн Саншайн, который делал такие вещи, давал их только бродягам, которым можно было доверять.
Чувствуя себя несколько поувереннее, Скип прошел через прихожую и вошел через дверь в помещение за ней.
Она была в том же стиле, что и приемная, но огромная по площади и высоте. Окна были занавешены, от немногих тусклых ламп отбрасывались темные тени. Полки старых книг в кожаных переплетах превалировали на двух стенах, беспорядочные магические и химические приборы — на третьей. Витрины с любопытными предметами — он заметил берцовую кость, перепонки, мумифицированный утробный плод среди всего прочего — были расположены сбоку от двери. Алый ковер, лежащий на черном полу, отмечал его путь к трону.
Он зашагал по дорожке, которая, казалось, разворачивалась перед ним, и отвесил поклон.
— Именем Бога-Отца, Матери Асторес и легионов Подземного мира, сын мой, приветствую тебя, — сказал шелестящий голос над ним, — Мир тем, кто пришел сюда с почтением. Говори свободно и не бойся, но не забывай, что должен быть краток, потому, что ты — не единственный, чья беспокойная душа нуждается в моей помощи в тяжелую минуту.
Скип посмотрел вверх. Элоуха казался высоким в своих полночных одеяниях. Их капюшон окружал лицо белое, как у женщины, мрачное и изможденное, как этот дом. На шее висел амулет из смоковницы. Крест на четках на груди представлял собой скрещенные руки. В правой руке подобно скипетру он держал изогнутый жезл.
Неожиданно нервозность отпустила Скипа. Он видел, слышал, нюхал, чувствовал более тонко, чем мог вспомнить, что такое было с ним когда-либо еще. Его мысли ринулись вперед дисциплинированными рядами. Под ними была такая захлестывающая ярость, такая сильная, что казалось: и в самом деле им завладел демон.
— Повелитель, — начал он, — то, что я хочу рассказать… ну, лучше прочитайте мои мысли, а то еще назовете лгуном.
— Сперва позволь мне выслушать тебя, сын мой.
— Но, простите меня, Повелитель, но проверьте сначала, слушает ли нас кто-нибудь, как по интеркому. Мы не можем доверять… Ну, то, зачем я здесь, связано с властями, Федеральными…
— Правительство знает меня как священника и советника, у которого есть официальное разрешение, — тон Элоухи стал немножечко менее спокойным. Годы мошенничества не прошли для него даром, и он не удержался, чтобы не добавить: — Если я скажу тебе имена определенных клиентов… Продолжай.
— Да-да да, — насмешливо звучало в голове Скипа. — И вы даете ваш хорошо оплаченный совет, после того как прочитаете будущее по звездам, или по чернильному пятну, или по вашему пупку, или еще как-нибудь; вы насылаете чары, вы упражняетесь в ясновидении; вы продаете амулеты, брелки, приворотное зелье; вы благословляете, вы проклинаете, вы устраиваете чертовски впечатляющее шоу; вам не нужно мастерски отрабатывать каждый трюк как любому фокуснику, иллюзионисту, предсказателю судеб, медиуму, телепату, ваше имя — оно всегда вызывало у ваших собратьев благоговейный страх и щедрость.
Другая половина мозга высчитывала расстояние и диспозицию. В зале могли быть установлены мониторы, которые постоянно транслировали изображение охранникам, а, возможно, и нет, потому что Верховному доверялись многие секреты, а охрана могла быть подкуплена или похищена. У Элоухи должна была быть кнопка на случай тревоги в кресле или где-то еще. Однако поскольку предполагалось, что его посетители безоружны, а у него в руках тяжелый жезл, а может быть, и пистолет, он не станет беспокоиться о возможном нападении — только не те, кто пришел к Прорицателю, в страхе или жадности, ненависти или скорби, никто не осмелится обидеть вызывателя ангелов, друзей, привидений…
Он сидел, наклонясь вперед, в напряжении, свободная рука лежала на колене. Лучшего шанса завладеть им может не представиться.
Скип преодолел расстояние в два прыжка. На секунду он согнулся в полете. Его левая нога оказалась впереди, последовал удар карате в солнечное сплетение. Трон опрокинулся назад, звук удара смягчил ковер. Скип ударился о возвышение трона и откатился по полу. Он вскочил одним прыжком, распрямился, вытащил кинжал и прыгнул на свою жертву. Верховный лежал бездыханный. Эй, старый негодяй не помер, не может быть! Возможность того, что единственная ниточка, ведущая его к Ивон, может быть, оборвана, привела его в отчаяние. Нет, Элоуха дышал с присвистом, он был просто оглушен. Скип поправил трон. Если кто-нибудь заглянет, не нужно будет лишних объяснений. Он отволок чародея в дальний, самый темный угол зала, уложил его и проверил, нет ли оружия. Оружия не было, этот парень чувствовал себя достаточно уверенно.
Верховный зашевелился и застонал.
— О’кей, приятель, приди в себя, — сказал Скип. Он ударил его по щеке. Веки Элоухи затрепетали. Он схватился за живот и рыгнул. Скип показал ему лезвие. — Мне нужна информация, ты. Быстрая и точная.
— Что… — Элоуха с трудом принял сидячее положение. Он начал чертить в воздухе знаки и бормотать что-то.
Скип опять его ударил.
— Прибереги свое шоу для других. Может, ты и проклял нескольких только потому, что они в это поверили и перестали бороться за жизнь. Я не собираюсь. Послушай. Если кто-нибудь нас прервет, скажешь, что у нас сеанс, и пусть он оставит нас. При первых признаках ситуации, с которой я могу не справиться, я тебя убью. Чтобы ты мне поверил лучше, позволь мне довести до твоего сведения, что мне нечего терять. Я прекрасно знаю, что со мной сделают твои гунны. После того как твое сердце пронзит нож, мое будет следующим. Сотрудничай со мной, если не хочешь погибнуть.
— Чего ты хочешь? — прошептал Элоуха.
Скип поведал о похищении, не только описав на словах двоих исполнителей, но и представив рисунки, которые он сделал по пути в своем блокноте, с которым не расставался.
— Я знаю вашу систему, — закончил он. — Кроме обычных дешевых трюков, она зависит от разведывательной сети, которой могут позавидовать и профессиональные шпионы. Клиенты дают тебе сведения, ты держишь курьеров, наблюдателей, людей, которые суют свой нос в чужие дела, тех, кто сопоставляет и обменивается информацией со своими коллегами повсюду. Власти отдали бы свои левые почки, чтобы только узнать то, что знаешь ты, вот почему ты так осторожен, чтобы не давать им и малейшего повода арестовать тебя.
— Я… я… законопослушный гражданин. Ты…
— Я — самый жестокий уголовный преступник, — сказал Скип гораздо веселее, чем было у него на душе. — Я хочу узнать, где находятся эти два носорога, и кто их нанял, где они прячутся, и все другие места, где может быть их логово, какая охрана и другие предосторожности могут там быть — все целиком, Элоуха.
— Информация не для всех, — сказал Верховный. К нему вернулись спокойствие и уверенность снова, и его хитрость и крысиная отвага.
— Да, тебя просто застрелят, если обнаружится, что ты предал своего клиента. Но они этого не обнаружат, если мы все правильно устроим. Будь уверен, что, если ты мне ничего не скажешь, ты тоже будешь покойником. Ну!
— Нет! Аэраэль, покарай его! Семфорагас, я ламиэль…
Заклинания были прерваны рукой, которая обвилась вокруг его горла.
Следующие несколько минут Скип ненавидел всей душой. То, что он делал, было хуже некуда. Только мысль об Ивон в ловушке взывала к его действиям. Элоуха был в преклонных годах, физически слаб. Он сдался:
— Да-да. Я скажу, будь ты проклят, дьявол тебя побери…
— Начинай, — сказал Скип, прерывая его всхлипы.
К тому времени, когда Элоуха рассказал все, что вспомнил сразу, без подсказки, он достаточно пришел в себя, чтобы воспользоваться интеркомом. По его приказанию значительный файл был сдублирован на ридерфаксе за ширмой.
— Нам нужно принять меры предосторожности, чтобы защитить тебя, — сказал Скип, после того как все прочитал, — Поэтому у тебя будет причина не считать меня доносчиком. Вот тот телефон, правда, работает?
Элоуха в отчаянии кивнул. Скип этого и ожидал. Где-то в городе был прибор, через который туда-сюда проходили сообщения с этого телефона. Постоянно работающий сканер почувствует, если незнакомец попадет в эту отдаленную комнату после того, как точно проследит за разговором. Связь будет тотчас же прервана, и установлена новая линия.
Элоуха в отчаянии кивнул. Скип этого и ожидал. Где-то в городе был прибор, через который туда-сюда проходили сообщения с этого телефона. Постоянно работающий сканер почувствует, если незнакомец попадет в эту отдаленную комнату после того, как точно проследит за разговором. Связь будет тотчас же прервана, и установлена новая линия.
Скип заставил своего пленника лечь на пол, придерживая его ногой, и позвонить в ФБР. Слейт все еще сидел за столом.
— Вы! — выпалил он. — Что…
— Я полагаю, что обнаружил, где находится доктор Кантер, — бесцеремонно сказал Скип. Он дал имена, адреса и относящиеся к делу детали. — Это для большей вероятности. Я предлагаю вам использовать усыпляющий газ, прежде чем туда врываться, но вы, конечно, об этом знаете лучше, чем я. И Христом Богом прошу, торопитесь!
— Откуда Вы все это узнали, — спросил Слейт. — Как мы узнаем, правду ли вы говорите?
— Неужели вы осмеливаетесь сомневаться? Я перезвоню вам через час, — Скип прервал связь и освободил Верховного.
— Мы можем провести это время, составляя план, — сказал он. — Вы понимаете, если я расскажу им, как я получил информацию, я признаюсь им в серьезном преступлении. Возможно, меня подвергнут допросу, и мой рассказ будет утомительным и путаным, и я получу плохую оценку в табеле, и меня отстранят от работы с доктором Кантер — вы можете написать сценарий сами. Следовательно, и у вас, и у меня есть равный интерес в освещении правды должным образом.
Элоуха пристально посмотрел на него.
— Ты настолько же остр умом, насколько «крут», — невнятно произнес он. — Если тебе когда-нибудь будет нужна работа…
— «Квин сабэ»? Слишком далеко заходишь, ты, мошенник, и уж если я окажу тебе честь, то можешь не просить меня нарушать правила приличия. А теперь давай придумаем очередную небылицу.
На основе воображения Скипа и знаний Верховного была выработана подходящая легенда. Скип нашел своих давних знакомых из преступного мира в надежде найти след. Среди них был человек, который совершенно случайно оказался рассерженным, недавно изгнанный член тех наемных кругов, которые схватили Ивон. (Он был реальным, хорошо известным полиции. За исключением того, что за три ночи до этого он попал под щетки мусорной машины своего соперника, которую хотел остановить.) Скип описал его, движимый естественным чувством негодования, прибавив массу похожей на правду чепухи.
После того как это было решено, Элоуха и его гость побеседовали весьма дружелюбно. Но под видимым спокойствием напряжение Скипа достигло высшей точки. Трясущимися пальцами он набирал номер ФБР, когда чае был на исходе.
— Да, мы нашли ее, — сказал Слейт. — Запертой в комнате первого дома, который вы перечислили, перепуганную и в шоке, но целую и невредимую. К сожалению, люди, которых мы взяли, кажется, не знают ничего, кроме того, что им надлежало ждать дальнейших приказаний. Та парочка улизнула. Они были в задней части дома, где был вход в тоннель, который мои мальчики обнаружили позднее. А теперь, вы не приедете ли к нам?
— Уже в пути. — Скип повесил трубку и перевел дыхание. Наконец он сказал: — Прости, что опять причиняю тебе беспокойство, старик. Однако ты понимаешь, что мне нужно обеспечить себе беспрепятственный путь к отступлению.
— Конечно, — Элоуха нажал кнопку интеркома. — Черный Ангел Заафира, мистер Вейберн уходит. Я хочу, чтобы меня никто не беспокоил, потому что я хочу поразмыслить о том, что он сообщил мне, в одиночестве, — Скип связал его разорванными на полосы занавесками, завязав такие узлы, что искусному в таких делах человеку потребовалось бы не меньше получаса, чтобы выпутаться из них. Для Верховного не пристало, чтобы его нашли связанным, как борова. Вставив ему кляп в рот, Скип похлопал его по макушке и отбыл.
— Садитесь, товарищ профессор, — сказал генерал Чьжу. Вань Ли взял стул, на который указывала сигарета. Последовала минутная тишина. Наконец из-за вуали дыма Чьжу начал:
— Вам следует это знать, потому что Ивон Кантер может сказать вам, что была предпринята еще одна попытка ее убийства.
— Нет! — Какая-то частица Вань сознавала, что он ужасен, сказав это, что было правдой. — Я не слышал…
— И не услышали бы. Американские власти скрывают этот факт, во всяком случае, пока. Мы знаем, потому что у нас есть среди них агенты, что не является таким уж противозаконным, товарищ профессор, в то время как они делают то же самое в наших рядах и, возможно, преуспели в этом.
— Я понимаю, — тихо сказал Вань, — Она ранена?
— Нет. Это было похищение с помощью наемных преступников. Фашистская полиция обнаружила ее, и они взяли двоих под стражу, но они не знали ничего, что представляло бы хоть какую-то ценность. Кроме того, сопротивляясь им в испуге, она разболтала им о свежей концепции относительно Сигманианца, что-то, что откроет путь к настоящему союзу с ним. Она, очевидно, надеялась, что они освободят ее после этого. Но, увидев их безразличие, она не стала говорить ничего больше.
— Кто в ответе за это? — заставил себя спросить Вань.
— Кто знает? — ответил Чьжу. — Советы, японцы, Западная Европа… или это могло бы быть подстроено и самим американским режимом, который нанял настоящих гангстеров, но намеревался обвинить их в публичном судебном процессе, с целью запугать ее до полного подчинения им.
Он наклонился через стол.
Примите это во внимание, профессор Вань. Это случилось несколько дней назад. Доктор Кантер, должно быть, оправилась и рассказала свою великую идею своему начальству. Любое открытие, связанное с Сигманианцем, как предполагалось, должно было быть сразу же доведено до сведения сотрудничающих сторон. За последнее время мы не получили об этом никаких сообщений. Это вам ни о чем не говорит?
— Они, может быть, еще не совсем уверены, — нерешительно сказал Вань. — Они, возможно, решили, что она ошибается.
— Или же они решили скрыть от нас свои успехи, — хмыкнул Чьжу. — Мы готовы к этому. Я вызвал вас сюда, чтобы вы знали, со всеми вытекающими отсюда последствиями, в чем заключается ваш долг.
Глава двенадцатая
К своему удивлению, Скип обнаружил, что Эндрю Алмейда был привлекательным человеком, в основном, свободным и с которым было легко общаться, довольно разговорчивым, но и хорошим внимательным слушателем, имеющим степень доктора исторических наук, тонким ценителем искусства, главой очаровательного семейства, чье гостеприимство было большим и неподдельным по уикэндам в их хижине в горах.
Пожалуй, это был единственный отдых, который получал Скип. Все остальное время у него была комната на базе, и когда он не получал инструкций, он обучался. Он должен был изучить результаты трехлетнего исследования Сигманианца, проникнуться ими до мозга костей, потому что, если его план сработает, нельзя предусмотреть, что сделает это существо, а его реакция; в свою очередь, не должна быть неясной. Ну, это ему было раз плюнуть. Он даже ничего не имел против такой холостяцкой жизни. Когда он попал на земную орбиту, чтобы научиться элементарно себя вести в условиях невесомости, когда он увидел, не ощущая ни верха, ни низа, перед глазами Мать-Землю, сверкающую среди звезд — это был самый величественный час во всей его жизни.
Тем временем ФБР определенно пыталось проверить его прошлое. Он забавлялся и желал им хорошо провести время. Влияние Ивон гарантировало ему временную благонадежность, которой было достаточно.
Спустя месяц последний инструктаж Алмейды был громом среди ясного неба.
Он сидел за письменным столом в своем кабинете, Скип и Ивон — на стульях лицом к лицу. Окно было нараспашку и впускало прохладный воздух, беспорядок и суету, здания через дорогу, а над ними — сверкание пирамидальной ракеты, которая с завтрашним восходом поднимется, извергая пламя, и пронзит синие небеса.
Алмейда попыхивал трубкой.
Мне хотелось бы, чтобы мы провели больше времени, готовясь для такой миссии, — сказал он.
Ивон вытащила сигарету. Хотя она была напряжена и нервничала, Скип восхищался орлиным профилем, раскосыми глазами, блестящими волосами, фигурой, чертовски ладной, правда, под ее строгими рабочими одеждами, с длинными стройными ногами…
— Мы почти совсем готовы, — сказала она. — Если мы впустую будем тратить время, Сигманианец может отправиться еще на одну прогулку или вообще уберется домой.
— Верно, — согласился полковник. — Или кто-то может тоже догадаться о том, что придумал Скип.
Ивон выпрямилась на стуле.
— Энди, — сказала она, — мне не нравится, что ты считаешь, что концепция целиком принадлежит нам. Кроме всего прочего, мне хотелось бы обсудить ее с моими иностранными коллегами, в частности, с Дуклосом. У него есть склонность к анализу, поскольку в частной жизни он — большой знаток. Я подчинялась тебе до сих пор, потому что мы были заняты объяснениями и выработкой детального плана. Но я не хочу больше хранить молчание.