– Какая еще пневмония! – хриплым голосом возразил Константин. – Просто здесь сквозняки страшенные, и народ курит, как Ключевская сопка, а у меня на табак аллергия, вот и пошел сыпью… Я врачу говорил, да разве он меня слушает? И насчет лекарств, опять же дают только цитрамон, да и тот просроченный… и вообще – залечат они меня в этой больничке! Непременно залечат!
– Больной, кажется, вас не спрашивали! – перебил Константина Андрей Андреевич. – Видите, еще и бредит! У нас здесь курение строго запрещено, и сквозняков не бывает!
– Так уж и не бывает? – Леня покосился на распахнутое окно. – Впрочем, вам виднее. А что – анализы на этот самый грипп дали положительный результат?
– Вы понимаете… – ответила за старших товарищей Марина Геннадьевна, – мы их, анализы, вообще-то взяли, но у нас нет культуры свиного гриппа и методики его определения, так что мы послали пробы в соседний город и теперь ждем результатов…
– Вот что, – решительно проговорил Леня, – в ожидании этих результатов поместите этого больного в отдельную палату. Сейчас в ведущих клиниках Москвы и Петербурга проходит испытания новый передовой метод лечения ряда болезней. В порядке эксперимента за больными ухаживают как за близкими родственниками, избегают сквозняков, прилично кормят и время от времени дают лекарства. Советую вам попробовать этот передовой метод на данном больном – может быть, будут интересные результаты!.. Тогда, глядишь, ваш здоровый коллектив упомянут на самом высоком уровне!
– Андрей Андреевич, вы слышали? – строго проговорил главврач. – Переведите этого больного в палату номер шесть… с соответствующим рационом…
– Номер шесть? – переспросил врач. – Но ведь это же специальная палата для…
– Вы слышали?! – Главврач повысил голос. – Если слышали – исполняйте! А мы с вами сейчас всетаки отведаем некоторые блюда нашей кухни…
– Нет-нет! – ответил Леня, взглянув на часы. – У меня очень много дел! Насчет кухни – как-нибудь в другой раз! Скажем, завтра – я ведь заеду к вам проверить, как сказывается новый метод лечения на состоянии этого больного!
И он, резко развернувшись, покинул больницу, оставив ее коллектив в полной растерянности.
Заняв свое привычное место на заднем сиденье «мерседеса», Леня скомандовал:
– А теперь на рынок!
– Куда? – удивленно переспросил водитель.
– Ну, у вас же в городе есть рынок, куда жители окрестных сел привозят свою продукцию?
– Как не быть! Конечно, есть! – заверил его шофер. – Только вам, это, туда не обязательно… вы мне скажите, чего вам привезти, и все в один момент будет сделано!..
– Я, по-моему, ясно сказал – на рынок! И чтобы не к дирекции или там к конторе какой-нибудь, а прямо к торговым рядам. К тем, где мясными продуктами торгуют.
– Как прикажете, – сдался покладистый водитель и поехал в указанном направлении.
Поставив «мерседес» на стоянке около рынка, Леня вместе с шофером пошел по мясным рядам. Жизнерадостные пригородные крестьяне и рассудительные фермеры предлагали ему кроликов и кур, свежую говядину и свинину. Горбоносый представитель Кавказа красноречиво расхваливал баранину:
– Вах! Такая барашка – пальчик оближешь! На шашлык, на кебаб, на долму – на все годится! Сам бы ел, да деньги нужны! Бери, начальник! Не пожалеешь! Купишь – завтра опять придешь!
Леня равнодушно прошел мимо баранины и битой птицы и остановился возле дородного мужичка, торговавшего домашним салом и парной свининой.
– Попробуй сало, начальник! – проговорил крестьянин, отрезав розовый ломтик. – Это же не сало, это прямо отдельное райское удовольствие! А ежели под водочку – так ваще!
– Хорошее сало, – одобрил Маркиз, прожевав кусочек. – А у тебя, хозяин, живой свинки нету? Я бы купил…
– Отчего нету? – оживился тот. – Молочные поросята имеются, самый первый сорт…
Он нырнул под прилавок и вытащил за ножки тоскливо поникшего поросенка.
– Ты не смотри, начальник, что он скучный и задумчивый. – Хозяин пощекотал поросенка кончиком ножа, и тот жалобно завизжал и задергался, как кукла-марионетка. – Бери, хороший поросенок, сам его молоком выпаивал…
– Да мне бы не поросенка, мне бы взрослую свинью надо…
– Насчет взрослой – врать не буду, взрослую я не привез, потому как ее кто же купит? Ее ведь еще забить надо и разделать… это не каждый умеет, это, начальник, целое искусство! Ежели ты, к примеру, задумаешь забить свинью, так это тебе спервоначалу нужно…
– Дядя, я свинью забивать не собираюсь! – перебил его Маркиз. – Я хочу живую свинью купить. Живую, понятно? Не подскажешь, где я могу это сделать?
– Вот чего не знаю – того не знаю! – насупился крестьянин. – Бери молочных поросят! Зачем тебе взрослая свинья? От нее никакого удовольствия, одна только грязь!
– А вот не скажи, Никифор! – вмешалась в разговор румяная тетка, торговавшая крольчатиной. – Вот Зинаида, которая в столовой при автовокзале работает, выкормила свинью – так никакой от нее грязи! Она почему ее завела, что в столовой всегда много объедков. Так чтобы зря не пропадали, решила поросеночка выкормить. А поросеночек-то и вырос в свинью… так точно тебе скажу – от моего мужика куда больше грязи, чем от той свинки!
– Зинаида, говорите? – заинтересовался Маркиз. – Так, может, она мне продаст свою свинью?
– Отчего не продаст? Конечно, продаст! – заверила Леню разговорчивая тетка. – Такая большая свинья выросла, что же с ней делать? Непременно продаст!
– А как ее найти?
– Да вот к вокзалу автобусному поезжай, там столовая будет, вот и спроси Зинаиду…
Через двадцать минут «мерседес» остановился около городского автовокзала.
Маркиз нашел столовскую уборщицу Зинаиду, которая оказалась крепкой теткой лет шестидесяти с волосами впечатляющего цвета «пламя над рейхстагом». Узнав, что Леня хочет купить у нее свинью, Зинаида пригорюнилась:
– Вот ведь жизнь какая! Ростишь ее, ростишь, словно дитя родное, а потом приходится чужим людям отдавать! А ведь привязалась я к ней, как к ребенку… даже больше, чем к ребенку! Ребенок, он хамит, сквернословит, денег клянчит, а свинка, она такая понятливая, прямо как человек… только что не разговаривает!
В итоге она запросила с Лени немыслимые деньги и еще больше расстроилась, когда он согласился на эту цену: значит, можно было и больше запросить…
Зинаида провела Леню и шофера к сарайчику, где она держала свою свинью.
Свинья и правда была крупная и откормленная. Правда, взглянув на нее, опытный водитель сразу же заявил, что это вовсе не свинья, а подсвинок, иначе говоря – кабанчик.
– А тебе не все равно? – надулась Зинаида. – Сало, оно и есть сало, хоть из свиньи, хоть из подсвинка!
– Могут быть проблемы… – проговорил Леня, задумчиво глядя на присмиревшего кабанчика. – Впрочем, выбирать не приходится, берем что есть…
Вдвоем с водителем они запихнули кабанчика в мешок, а мешок уложили в багажник «мерседеса».
Рассчитавшись с Зинаидой, Леня занял свое привычное место и скомандовал:
– Теперь едем в городскую санэпидемстанцию…
Он знал от Марианны Вальтеровны, что именно там находится под стражей умная свинья Афродита.
По пути Леня попросил водителя на несколько минут остановиться возле круглосуточного гастронома. Он зашел туда и вскоре вышел с пакетом, в котором что-то булькало.
Городская санэпидемстанция располагалась в симпатичном розовом особнячке XIX века, несколько подпорченном недавними пристройками, усовершенствованиями и архитектурными излишествами эпохи застоя.
Как и у рынка, Леня велел шоферу подъехать к заднему крыльцу.
Дверь была открыта, на крылечке сидел сторож, пожилой дядька в свитере с логотипом Стэнфордского университета. Дядечка грелся на ласковом солнышке и наслаждался затянувшимся бабьим летом, жмурясь, как сытый кот.
– Здорово, служивый! – приветствовал сторожа Маркиз. – Спишь на посту?
– Кто спит?! – возмутился сторож. – Я такой привычки не имею, чтобы спать! Я бдительность проявляю и трудовую дисциплину в аккурате блюду! Вот ты, к примеру, кто? И по какой такой надобности гуляешь около вверенного мне объекта?
– А где все твое начальство? – ответил Леня вопросом на вопрос.
– Это до тебя не касается! Начальство, оно завсегда там, где положено, на то оно и начальство! А вообще-то… – сторож огляделся по сторонам и понизил голос, – начальство, оно ревизора какого-то караулит! Приехал, говорят, какой-то важный ревизор, прямо зверь! В больнице всех на уши поставил, теперь к нам собирается… так что ты, мил человек, лучше проходи, а то, не дай Бог, подвернешься тому столичному ревизору под горячую руку…
– Да ладно, дядя, – отмахнулся Леня. – Чего ему тут делать, ревизору вашему! Заразы, что ли, набираться… А я вот слышал, что у вас на санитарной станции какая-то свинья умная содержится. Вроде она на трех языках говорит и даже компьютером умеет пользоваться… вот бы поглядеть!
– Ну народ! – Сторож рассмеялся. – Чего только не придумают! Чего только не наговорят! На трех, говоришь, языках? Да на трех языках даже начальник наш не говорит, Семен Борисович! Уж на что умный мужчина! А свинья эта даже по-русски не говорит, только и умеет, что хрюкать. Хрюкает, правда, хорошо, и вообще, умная свинка, врать не буду. И на компьютере правда умеет, носом в клавиши очень ловко тычет. Но насчет языков – это уж народ загнул! Считает – это да, считает она хорошо. Мне тут вчерась зарплату недоплатили, я бы и не заметил, а свинка эта как захрюкала – мол, обсчитали!
– Вот здорово! – оживился Маркиз. – Нам бы в бухгалтерию такую свинью! А то у нас бухгалтерша – по внешнему виду настоящая свиноматка, а считать совсем не умеет! Вечно дебет с кредитом путает… – Он приблизился к крылечку и попросил: – Так что, дядя, как бы мне на эту умную свинью взглянуть, хоть одним глазком?
– Не положено! – сурово отрезал сторож. – Это тебе не зоопарк, а станция санитарная! А свинья эта у нас в карантине содержится впредь до полного выяснения. Типа как в предварительном заключении. Может, она заразная…
– Ну, дядя, я только взгляну! Уж больно много про нее говорят! Интересно, правду или врут?
– И не проси! Мне через тебя неприятностей не надо! Тоже мне, племянник нашелся!
– Да только одним глазком! А я тут тебе кое-чего принес… – И Леня продемонстрировал сторожу горлышко бутылки, которую купил по пути именно для этого случая.
Сторож облизнулся, сделавшись еще больше похожим на упитанного кота. Глаза его заблестели.
– Какое небо голубое! – протянул Леня мечтательно и снова спрятал бутылку в пакет. – Ну и погода стоит, прямо как летом. И не скажешь, что сентябрь.
– Ты, это, парень, не того… – забубнил сторож беспокойно. – Одним глазком, говоришь?
– Натурально – одним глазком! – подтвердил Маркиз. – Ну, договорились? По глазам вижу, что договорились!
– Ладно, парень, если одним глазком… – И сторож потянулся за пакетом.
– Э нет! – Леня спрятал пакет за спину. – Утром деньги – вечером стулья! Ты мне сперва покажи ту свинью, а потом уж пакет хватай! А то, может, и нет никакой свиньи… может, это все так, одни пустые разговоры, как про три языка…
– Как это – нет! – возмутился сторож. – Очень даже есть! Знатная свинья… пудов на десять…
– Сказать-то ты что угодно можешь!
– Ну ладно, парень, пошли!.. – Сторож тяжело вздохнул и вошел в здание станции.
Леня задержался на пороге и подал знак водителю, который заранее получил соответствующие инструкции.
Водитель открыл багажник, с трудом вытащил оттуда мешок с подсвинком и подтащил его к крыльцу.
Из мешка доносилось возмущенное хрюканье.
Тем временем сторож, соблюдая основные принципы конспирации, то есть крадучись и настороженно оглядываясь по сторонам, провел Леню по полутемному коридору к тяжелой двери, обитой железным листом, на которой висела табличка «Карантин».
– Ну вот тут она, свинка! – проговорил он, указав на дверь. – Гляди, да недолго. – Он показал на глазок в двери.
– Так ты, дядя, дверь-то открой! – потребовал Маркиз. – Что я через этот глазок увижу?
– Ну, парень, уговаривались же – чтобы одним глазком взглянуть! Так что гляди и давай бутылку.
Леня заглянул в глазок.
В тесном помещении на подстилке из грязной соломы лежала большая грустная свинья. Свинья была розовая и упитанная. На ее печальную морду была надета плотная марлевая маска, завязки которой топорщились за ушами. Глаза у свиньи и вправду были умные, но Леня давно не видел цирковую свинью Афродиту и не был уверен, что это она.
– Нет, дядя, так я не согласен! – проговорил он, отстранившись от дверного глазка. – Почем я знаю, что это та самая свинья? Может, ты свою собственную свинью показываешь, чтобы со всяких дураков деньги брать? Если хочешь свою бутылку получить – открывай дверь! – И он потряс пакет, откуда донеслось заманчивое бульканье.
– До чего же люди попадаются настырные и недоверчивые! – вздохнул сторож и достал из кармана связку ключей. – Ладно, гляди… только чувствую я, что будут через тебя неприятности! Мне сегодня коты снились, а коты – это не к добру…
Он повернул ключ в замке, но прежде чем открыть дверь, протянул Лене марлевую маску и сам надел такую же:
– Без маски не положено сюда заходить, потому как она, может, заразная…
Дверь с ревматическим скрипом отворилась, и Леня вошел в помещение карантина.
Свинья подняла на него взгляд и грустно хрюкнула. В глазах ее плескалась неизбывная тоска, какую приобретают заключенные в одиночную камеру.
– Это она здоровается! – пояснил сторож. Затем он показал свинье два пальца и потребовал: – Ну, сколько тут?
Свинья дважды послушно хрюкнула.
– Ну, убедился? – строго осведомился сторож. – Видал, какая умная? Умнее иного человека!
– Подумаешь! – отмахнулся Маркиз. – Может, она случайно! Может, совпало!
– Ага, как же! – Обиженный сторож показал свинье растопыренную ладонь: – А теперь сколько?
Свинья прохрюкала пять раз.
– Видишь теперь?
– Правда… – Леня отдал ему пакет с бутылкой, наклонился к свинье и прошептал: – Привет, Афродита! Ты меня помнишь? Я – Леня Марков, друг Марианны! Пришел, чтобы вызволить тебя из заключения! Потерпи еще чуть-чуть!
Свинья оживилась и негромко захрюкала. В ее печальных глазах засветилась надежда.
– Будь готова по моему сигналу бежать к выходу!
– Чего ты там бормочешь? – насторожился сторож. – Поглядел, пора и честь знать!
– А как же насчет компьютера? – заартачился Леня. – Ты же говорил, что она на компьютере умеет!
– Хватит с тебя! – рассердился сторож. – Еще компьютер ему подавай! Где я его возьму?
– Ну хоть пускай почитает…
– Тебе что тут – библиотека? – рассвирепел сторож. – Ей книжка нужна специальная или буквы на картоночках, тогда она может слово сложить.
– Из трех букв? – оживился Леня.
– Да не, она свинья интеллигентная, выражается культурно…
– Слышишь, дядя, – насторожился Леня, – кажется, сюда кто-то идет!
– Кто идет? Где идет? – всполошился сторож. – Вот так я и знал, что будут через тебя неприятности!
Он выглянул из комнаты и прислушался.
– Вроде ничего не слышу! Но ты давай-ка мотай отсюда по-быстрому, пока начальство не нагрянуло!
– Сейчас, дядя… один момент… – Однако вместо того чтобы покинуть помещение карантина, Леня наклонился к свинье и шлепнул ее по розовому заду: – Афродита, твой выход!
Два раза повторять не понадобилось. Умная свинья вскочила и понеслась к дверям.
– Куда? – завопил сторож и попытался преградить ей дорогу.
Но Афродита успела разогнаться до крейсерской скорости, и вес у нее действительно был основательный, так что удержать ее было не проще, чем остановить мчащийся автомобиль.
Сторож отлетел в сторону и едва удержался на ногах.
– Держи ее! Сбежит! – закричал Маркиз, бросившись вслед за свиньей к выходу из здания.
– Держи! – кричал сторож, едва поспевая за Леней. – Так я и знал, что будут через тебя неприятности!
Афродита сунулась было не в тот коридор, но Леня, догнав ее, ловким шлепком указал правильное направление, и через минуту цирковая свинья уже выскочила на улицу.
После длительного заключения в карантине она обрадовалась солнцу и свежему воздуху и радостно захрюкала, выражая этими звуками свои бурные эмоции.
Следом за свиньей на крыльцо санэпидемстанции выскочили Леня и запыхавшийся сторож.
В этот роковой момент на столбе возле дома громко щелкнул включившийся репродуктор, и из него полились бравурные звуки «Марша энтузиастов».
Афродита, которая многие годы выступала в цирке под эту бодрящую музыку, вообразила, что оказалась на цирковой арене, и понеслась по кругу, грациозно взбрыкивая задними ножками.
– Стой, зараза! – завопил сторож, бросившись ей наперерез. – Стой, бацилла окаянная! Стой, а то на колбасу пущу!
Однако когда он поравнялся с Афродитой, ловкая свинья слегка подтолкнула его под колени, и сторож взгромоздился на нее верхом, как на породистого скакуна.
«Нам нет преград на море и на суше…» – неслось из динамика, и под эту музыку несчастный сторож по кругу гарцевал на свинье. Для довершения комического эффекта на морде свиньи красовалась медицинская марлевая повязка.
Из соседних переулков уже подтягивались немногочисленные зрители, которые в полном восторге следили за происходящим, так что Афродита почувствовала себя совершенно как в своем родном цирке: восхищенные зрители, знакомая музыка… для полного счастья ей не хватало только аплодисментов!
Правда, в отличие от цирковой арены площадка перед задним крыльцом санэпидемстанции была неровной, что и привело к неожиданному финалу номера. Споткнувшись на рытвине, свинья вскинула задом. Сторож свалился с нее и отлетел в густые заросли крапивы.
Воспользовавшись этим моментом, Маркиз подал знак своему водителю, стоявшему в сторонке с мешком, из которого доносилось возмущенное хрюканье пленного подсвинка.