Ей нравилось, как он крепко держал ее за плечи, за бедра, за руки. Так держат, когда боятся потерять, так ей тогда казалось… На последней дискотеке Володя сказал, что любит ее, после смены один раз позвонил, предложил встретиться. Говорить было не о чем. Зачем им встречаться, Саша не поняла…
После невольно подслушанных стонов, Саша перестала ругаться с матерью, дерзить Толечке, доказывать что-либо своим домашним. Её верными друзьями стали книги. Она училась, вкладывая в это все силы и жила, напоминая себе юную старушку, что тащит свою бутыль вверх по склону оврага.
С этим оврагом у Саши было связано еще одно воспоминание. Однажды зимой, ей было лет одиннадцать или двенадцать, они с ребятами катались по обледеневшему склону. Саша летела вниз на куске картона, а мальчик из соседнего дома на санках. Он был далеко от нее, но на его пути оказалась бабка с полной канистрой, и он стал тормозить ногой, чтобы не сбить ее. Санки резко изменили направление и через мгновенье врезались точно Саше в спину.
От удара Саша упала навзничь и долго не могла встать. Голубое небо сразу сделалось черным, а потом, когда оно вновь начало светлеть, на нем появилось перепуганное лицо подруги Люськи, с выбившимися из-под шапки мокрыми волосами. У нее странно шевелился рот. Без звука. Саша несколько раз моргнула, и звук прорезался.
– Семью восемь сколько? Ну, пятью пять хотя бы! Ну, скажи, Сашечка! – орала Люська.
Саша почувствовала тупую боль в затылке и копчике, вкус крови во рту и проговорила онемевшими от холода губами:
– Шестьдесят три, двадцать пять…
– Дура! – просияла Люська и заревела.
С катанием с гор было покончено раз и навсегда. Мать отругала Сашу: «Надо смотреть, куда летишь, и вообще нечего тебе там делать, учись вон лучше».
Саша и так училась. После девятого класса она поступила в техникум. На последнем курсе пошла работать помощником бухгалтера. Основным ее занятием на работе было перекладывание бумаг с места на место, но ей нравилась появившаяся независимость. Потом заболела бабушка Нюра, упала и сломала шейку бедра. Мать забрала бабу Нюру к себе, а Саша переехала в ее коммуналку.
В трехкомнатной квартире в Лосинке дверь одной комнаты была наглухо забита гвоздями, из-за нее велась кровопролитная битва между наследниками, в другой, небольшой и светлой, бабы-Нюриной, обосновалась Саша, а в третьей проживал Димон, мирный алкоголик неопределяемого возраста. Алкоголиком он себя не считал, заявляя: «Могу бросить, когда захочу», – но желание это так его ни разу не посетило.
Димон был из хорошей семьи. Его папа был дипломатом, а мама переводчицей. Димона ждала блестящая карьера, но он к ней так и не дошел, увлекшись отмечанием первых гонораров. Родители Димона жили в центре Москвы, старшая сестра работала в Газпроме, а самого алкоголика, устав бороться с его увлечением, семейство выселило в коммуналку, продав квартиру сына за долги.
Димон когда-то знал несколько языков и в сильном подпитии говорил на всех одновременно. Знакомые не обращали на полиглота никакого внимания, а новые зрители проникались уважением, услышав «Данке шон, сенькью вери матч и авек плезир» в одном предложении, сформулированном в благодарность за приобретенную бутылку русской водки. Собственно, выдавая остатки знаний, уважения он и добивался.
Он считал себя представителем исчезающего вида старой московской интеллигенции, пострадавшей за идеи демократии. Вероятно, идеи демократии или принадлежность к вымирающему виду не позволяли ему пользоваться словами «да» и «нет». Вместо «нет» он обычно произносил: «На это я пойти не могу», – а вместо «да»: «Не вижу препятствий, мадам».
К дамам Димон был весьма благосклонен и соглашался на любое обращение, к мужчинам – суровее, и мог ответить «ай донт андестен», исключая, естественно, предложение выпить. У него была тонкая шея, с трудом удерживающая стриженую, с проплешинами, голову, сколиоз и кривые ноги в вечных синяках, которых он совершенно не стеснялся, предпочитая в теплое время года любой одежде шорты.
С Сашей он сразу повел себя как джентльмен. Пропуская ее в дверях, раскланивался: «Прошу вас, мадам», – при появлении в непотребном виде в местах общего пользования извинялся: «Сорри, я небрит». Когда Саша собиралась утром на учебу, а потом на работу, Димон, случайно вылезший из своей заваленной бутылками и тряпьем норы, поднимал глаза к потолку и с придыханием произносил: «Ученье – свет!»
Саше было его жаль. Но жалостью не теплой, когда сжимается сердце и хочется помочь, а злой, даже злорадной – «сам виноват…».
Она старалась никого не приводить в свою комнату, кроме Люськи. Стеснялась не столько безобидного синеногого полиглота, сколько облезлой общей кухни, тараканов, ржавого унитаза с веревочкой для спускания воды и консервной банкой с окурками, запаха безысходности. Но Люська – свой человек.
Она оказалась единственной Сашиной подругой, оставшейся от многочисленных одноклассниц, одногруппниц, коллег по работе и прочих знакомых. Не подруга, а боевой товарищ. Надежная, веселая, неунывающая. После школы Люська окончила торговый техникум и работала старшим продавцом в магазине мужской одежды. Работу свою любила.
Каждый день толпы мужчин проходили перед ее глазами. Мужчины были разные. Но в отличие от фасовщиц кондитерского производства, ненавидящих конфеты и мечтающих о куске селедки, или упаковщиц селедки, насквозь провонявших рыбой и грезящих о плитке шоколада, Люське ее конвейер не надоедал. Наоборот. Люська нашла хобби – выходить замуж. Она побывала в районном отделе ЗАГСа уже пять раз и была уверена, что пятый раз тоже не последний.
«Мужчина особенно беззащитен, когда примеряет брюки», – утверждала Люська, вовсю этим пользовалась и гордилась собой. Она даже завела отдельный фотоальбом со свадебными платьями. Она позировала в каждом специально для альбома, как на подиуме, без очередного жениха, чтобы не портил вид, и потом делала подписи к фотографиям: «Платье со свадьбы номер… Число, месяц, год, цена изделия…»
Сашиного сидения «в девках» до двадцати девяти лет Люська не одобряла.
– Вся жизнь мимо тебя пройдет, Саш! – возмущалась она.
– Мой муж еще не вырос, – шутила Саша.
– Надеюсь, ему уже купили ходунки, – бурчала подруга.
В начале прошлой зимы Люська в очередной раз решила начать борьбу с Сашиным бездействием – в смысле добычи суженого. Она позвонила в пятницу вечером и приказала:
– Завтра едем кататься на горных лыжах! И никаких возражений!
– Ты с ума сошла, Люсь? Я не умею, мне не в чем, я вообще гор боюсь с детства! Разве не помнишь, как я шлепнулась и как ты возвращала меня к жизни таблицей умножения? Не, не, только не лыжи, тем более горные! – запротестовала Саша.
– Значит, так, подруга! Слушай сюда! Мне тут дали офигенную книжку, называется «Пятьдесят способов познакомиться и понравиться». Какой-то американец написал, психолог. Я ее сегодня дочитала. В ней сказано, что по статистике знакомство на горнолыжном курорте занимает первое место среди всех способов познакомиться с будущим мужем! Представляешь? На втором – тренажерный зал.
– А на третьем что?
– Не помню уже. Бег трусцой по парку, кажется. А зачем тебе третье?
– Прикидываю культурную программу на ближайшее время.
– Знаешь, что? Кончай прикалываться! Я тебе о серьезных вещах говорю! Не подскажешь, кто из нас не замужем до сих пор? И даже не собирается?
– Подскажу… – грустно ответила Саша.
– Вот и я об этом! В общем, так! Лезть на самую высокую гору тебе не обязательно. Приедем туда, возьмем снаряжение в прокате, я узнала, все это без проблем, и посмотрим, что да как. Договорились?
– Договорились… – обреченно вздохнула Саша, понимая, что подруга, конечно, права и старается не для себя. Может, и правда что-то из этого выйдет? Статистика – наука все-таки… – А где мы возьмем горнолыжный курорт? – только спросила она.
– Да я тебя умоляю! Их полно! Та же Яхрома в получасе езды от Москвы! Надо же с чего-то начинать!
В электричке Люська снова оседлала своего любимого конька:
– Сашка, на горе масса возможностей познакомиться. Вот смотри: ты можешь уронить свое снаряжение на его или попросить помочь подобрать тебе в прокате лыжи, ботинки или палки. Можно выбрать самый длинный подъемник и сесть рядом с ним.
– А как я спускаться буду с горы? Кубарем? – поинтересовалась Саша.
– А, ну да, ты же на гору не собираешься. Значит, этот способ отпадает. Ну, тогда ты можешь узнать у него дорогу или попросить дать рекомендации по улучшению техники катания. Ну, или постарайся упасть где-нибудь поблизости. Так в книжке написано! Это не я придумала.
– Здóрово! А там не написано, как заодно и врача «скорой помощи» на себе женить, который на большой белой машине за мной приедет после падения?
– Ну вот опять ты! С таким настроением вообще ни с кем не познакомишься. На вот лучше, держи! – Люська порылась в боковом кармане рюкзака и протянула Саше какую-то штучку на веревочке.
– Ну вот опять ты! С таким настроением вообще ни с кем не познакомишься. На вот лучше, держи! – Люська порылась в боковом кармане рюкзака и протянула Саше какую-то штучку на веревочке.
– Что это?
– Догадайся.
– Похоже не фигню, которую на одежду вешают, чтобы не перли из магазина, – предположила Саша, вертя в руках предмет.
– Точно! Молодец! – похвалила Люська.
– Это зачем? И что с ним делать?
– На шею надень, прямо сверху, на куртку!
– Ты меня по свисту искать будешь? Там что, есть такие штучки, которые свистят на выезде с горы?
– Это не для тебя, это для него!
– А! Мне надо догнать его, повесить эту фигню ему на шею, и пусть он свистит на выезде? – веселилась Саша.
Подружки ткнулись в рюкзаки от смеха. Люськин помпон трясся, словно она уже ехала по кочкам с горы.
– Объясняю! – сквозь смех сказала она. – В книжке написано, что обязательно нужно носить с собой или на себе что-нибудь необычное и интересное, что привлечет его внимание и поможет завязать разговор, преодолеть неловкость в начале знакомства. Ну прикинь, ты ему понравилась, что он может тебе сказать? Хорошая погода сегодня, не правда ли? Или что? Как пройти в библиотеку? Атак – ты ему помогаешь. Он увидит на тебе эту фигню, как ты сказала, и сразу кучу вопросов сможет задать. И разговор получится! Понимаешь?
– Люська, ты гений! – с уважением произнесла Саша. – А ты уже думала, каким будет твое свадебное платье номер шесть?
– Дура! – просияла Люська, совсем как тогда, в детстве…
Глава 5
В конторе по прокату снаряжения кандидатов на роль потенциального мужа не оказалось. Бородатый дядька в полосатой шапке, похожий на постаревшего и располневшего Буратино, пыхтя, натягивал свои деревянные ботинки.
Семейная пара в одинаковых зеленых, словно спецодежда для хирурга, комбинезонах была поглощена спором друг с другом, почему-то не о том, какой выбрать скальпель, а о том, какие выбрать лыжи.
Компания парней и девушек хохотала без остановки над всем, что попадалось им на глаза. То ли щекотал морозный воздух, то ли выкуренная накануне трава была слишком ядреной.
Люська выбрала себе лыжи и уговаривала Сашу взять хотя бы санки. От лыж Саша отказалась наотрез.
– Ну, боишься на лыжах, ладно, не надо! Но не на заднице же съезжать с горки, даже самой малюсенькой! А картонок тут не дают, бери санки. Здесь люди не случайные, никто в тебя не въедет, не бойся ты! – увещевала Люська. – И вообще, мы для чего приехали? По сторонам смотреть! А смотреть лучше, когда едешь на чем-нибудь! Лучше обзор!
– Ладно, ладно, – согласилась Саша.
Ей было стыдно за свой детский страх перед смелой Люськой, которая всего лишь второй раз в жизни вставала на лыжи. Первый был с каким-то мужем. И все для нее, для Саши.
Небо было серым и пасмурным, снег белым, деревья черными. Если бы не люди в разноцветной одежде, можно было представить себя встроенной в старую черно-белую фотографию, какие у бабы Нюры хранились в толстом бархатном альбоме.
Но люди сильно скрашивали пейзаж. Синие и красные мужчины-лыжники, малиновые и бирюзовые дети, голубые и желтые девушки. Такую забавную цветовую закономерность вывела Саша, пока осматривалась. Эта закономерность, конечно, имела исключения, но розовой шапочки не было ни на одном мужчине-лыжнике, а синего костюма ни на одной девушке.
Думая об этом, Саша осваивала небольшую горку. Съезжать было совсем не страшно. Морозный воздух сжимал лицо обжигающими ладонями, дух захватывало от скорости. Страх забился куда-то на самое донышко, уступив место детскому восторгу и радости. Саше казалось, что ей снова двенадцать лет, сейчас каникулы и можно гулять, не думая ни о чем, до самого вечера!
Откуда появился ОН, Саша не могла ни вспомнить, ни объяснить. На горе рядом с ней никого не было, каталась она у подножия, скорость небольшая, безопасность полностью соблюдена, и вдруг… Огромная, как ей показалось, фигура в красном лыжном комбинезоне выросла откуда-то слева, словно материализовалась из холодного воздуха. Она не успела ничего предпринять, чтобы избежать столкновения. Только услышала, как проскрежетали полозья ее санок по его лыжам. Звук был ужасающий и очень громкий.
Фигура в красном костюме повалилась на нее, как огромный тяжеленный мешок. Саша свалилась в снег. Лицом вниз. В глаза, в нос и в рот набилась колючая ледяная крупа. Придавленная красным мешком, она не могла ни шевельнуться, ни повернуть голову. Какое-то время они так и лежали неподвижно друг на друге.
– Ну, блин! – подало признаки жизни тело и тяжело свалилось рядом.
Саша в ужасе поднялась и наклонилась к человеку в красном.
– Что с вами? Вам больно? Вы говорить можете?
Только сейчас Саша по-настоящему испугалась. Она поняла, что произошло. Мужчина выскочил ей наперерез из кустов, что росли неподалеку слева, она переехала его лыжи, и поэтому он упал.
– Господи! Скажите что-нибудь! Вы меня слышите?
Саша встала на колени и склонилась над ним, как медсестра над раненым бойцом. Они ровесники. Ему не больше тридцати, пронеслось в голове. Саша взяла его за руку, чтобы пощупать пульс.
В этот момент парень открыл глаза и посмотрел на медсестру. Его глаза были цвета снежного пасмурного неба – серые, мутные, словно занесенные многодневной метелью. Под носом, красным и крупным, почти как у Деда Мороза, застыли маленькие сосульки. Лицо, слегка отечное, но с приятными чертами, исказилось гримасой.
– Вам больно? Вам помочь? Вы слышите меня?! – закричала Саша и сразу закашлялась. Горло сдавило болью.
– Да не ори ты! Слышу я тебя! – наконец произнес он низким голосом и отдернул руку, словно его запястье было самым интимным местом организма.
– Господи! Слава богу! – с облегчением выдохнула Саша и не смогла сдержать счастливой улыбки. – Я боялась, что я вас… что вы…
– Дурочка! – чуть мягче сказал пострадавший и улыбнулся в ответ. – Все нормально, не переживай. Говорила мама: сынок, только не в Яхрому! Вот! Слушать надо маму! Ты слушаешь маму?
– Маму? – опешила Саша.
– Ясно. Тоже не слушаешь. Как тебя зовут-то, саночница?
– Саша. Александра.
– Серьезно? Меня тоже Саша. Александр. Саша врезался в Сашу. Прикольно… А чего ты так испугалась? Я у тебя первый сбитый, что ли?
– В этом сезоне – да, – начала приходить в себя Саша.
– А! Ну, с почином тебя, спортсменка! – ответил парень, снимая лыжи и отряхиваясь от снега. Саша почувствовала легкий запах алкоголя. Этот запах она узнала бы из тысячи.
– Ну, если помощь вам не нужна, передавайте привет вашей маме и будьте здоровы. – Саша встала с колен и обернулась в поисках сбежавших от хозяйки санок.
– Ой… – охнул парень.
– Что такое? – встревожилась Саша.
– Кажется… спина…
– Похоже, помощь вам все-таки нужна. – Она подошла к парню. – Надо обязательно показаться врачу. Спина – это очень опасно.
– Да знаю. Но вроде не ударился, просто упал неудачно, хорошо хоть на тебя! – засмеялся он. – Ты хоть худовата, но в одежде самортизировала приземление. У тебя-то все в порядке?
– Вроде да. Снега наелась только, – улыбнулась Саша.
– Давай его кофе запьем? Прямо сейчас. Не против?
– Спасибо. Я не могу. Я тут с подругой. Она меня искать будет.
– Это ты чтобы не потеряться нацепила? Свистульку из магазина? – тронул он рукой Люськин талисман на веревочке.
Саша покраснела. Неудобно получилось…
– Нет. Это рация, – придумала она ответ.
– Да? – засмеялся парень. – И как же она работает? Ты говоришь в дырочку: «Первый, первый, я второй»? И к тебе прилетает подруга с такой же свистулькой?
– Волшебник прилетает в голубом вертолете. И бесплатно показывает кино, – ответила Саша.
– Слушай, я тоже могу быть волшебником в голубом вертолете. Даже в розовом. Это зависит от того, что я покурил, – засмеялся парень.
Саша улыбнулась в ответ. Шутит. На наркомана он не похож.
– У тебя очень красивая улыбка, Александра. Не прячь ее. Я всегда говорил, что мир спасут красота и массовые расстрелы. Вот, правда, насчет красоты не уверен. Шучу. Не пугайся. Я за мир во всем мире.
– Надеюсь…
Александр пристально и очень серьезно посмотрел на Сашу. Вот тогда-то она увидела его глаза по-настоящему. На мгновение время остановилось…
– Можно, я тебе позвоню? – спросил он. – Тебе же интересно, как я себя буду чувствовать после того, как меня переехала симпатичная девушка на санках? А кому я могу еще рассказать, как моя спина?
– Все хорошо будет с твоей спиной. Я тебе обещаю. Только в следующий раз не пей, когда соберешься кататься на лыжах. Это может плохо кончиться.
– Слушаюсь, мэм! – Парень приставил руку к синей вязаной шапке, по-военному отдавая честь, и щелкнул задниками лыжных ботинок. – Так я позвоню?
– Пока… – Саша отвернулась и пошла прочь.
– Девушка, девушка! – Парень одним прыжком догнал Сашу.