– И уточни насчет утреннего рейса в Киев. Пусть оставят один билет для Ольги Павловны, – добавил Виктор Викторович.
– Вы хотите провести вашу первую пресс-конференцию без нее? – все-таки спросил Кольчугин.
– Да. У тебя есть возражения?
– Нет, – быстро ответил Кольчугин. – Я все сделаю.
Ермакович взял блокнот и написал записку Пархоменко: «Оля, когда закончишь совещание, позвони Кольчугину на его мобильный». Она должна понять, что происходит. Вызвав секретаря, он приказал передать записку Ольге Павловне, как только она вернется в свой кабинет.
Через десять минут после этого он уже сидел в салоне автомобиля, направлявшегося в аэропорт. Когда самолет взлетел, Ермакович посмотрел вниз. Сколько раз за последние годы он вот так же поднимался в воздух, направляясь в Киев? Теперь и не сосчитать. Но, возможно, этот его полет последний в должности губернатора области. На мгновение его охватила грусть – жаль все-таки расставаться с родными местами, где в него так верили и так ему доверяли. Под крылом самолета появился поселок, где он рос, где должен был утонуть в болотной жиже отстойника, сломаться после первого судебного приговора и после второго и где его жизнь, в конце концов, сложилась совсем по-другому.
Виктор Викторович вспомнил размытое лицо матери на подушке. По всем законам логики он не должен был его помнить, но больничный запах въелся в его сознание, кажется, на всю жизнь. Или ему только так кажется? А табуны лошадей в Сальских степях и горький вкус баланды в колонии Кременчуга? Он все это ясно помнит. Неужели такое было в его жизни? Или все это ему только приснилось, а теперь он наконец проснулся?
В самолете его узнали. Притихшие пассажиры перешептывались, глядя на молчаливого губернатора. А Ермакович вспоминал свое детство, молодость, всю свою жизнь. Разве сам он да и кто-нибудь могли предположить, что его судьба сделает такой невероятный вираж и выведет его на самую высшую должность в стране? Он глянул на Кольчугина, сидящего рядом, и сообщил:
– В девять у нас пресс-конференция. Учти, что там обязательно будут задавать провокационные вопросы.
– Какие вопросы? – не понял Кольчугин.
– Разные. Ты не смей на них отвечать. Только улыбайся и жди, пока я сам не отвечу.
– Откуда вы знаете? – испугался Кольчугин. Ему хорошо был известен вспыльчивый характер шефа.
– Вот увидишь, – загадочно проговорил Виктор Викторович. – Им нужно сорвать мою первую пресс-конференцию. Поэтому ни одного лишнего слова, ни одного ненужного жеста.
Кольчугин торжественно и серьезно кивнул.
В аэропорту их уже ждали два автомобиля. Во второй машине сидели сотрудники службы безопасности, прикрепленные к главе правительства. Ермакович усмехнулся, очевидно, президент умеет считать голоса депутатов не хуже своих аналитиков. Наверняка просчитал множество вариантов, прежде чем убедился, что необходимое количество голосов получит именно донецкий кандидат в премьеры.
Среди встречающих был и Олег Константинович Погребняк, тот самый первый заместитель руководителя администрации президента, который звонил ему сегодня утром. Они обменялись рукопожатиями, словно ничего не произошло. Потом вместе уселись в салон первого автомобиля. Кольчугин устроился во второй машине. Когда автомобили тронулись, Ермакович ровным голосом спросил, когда состоится пресс-конференция.
– В девять, – сдержанно подтвердил Олег Константинович. – Мы предупредили все каналы и все информационные агентства о вашем приезде…
Виктор Викторович промолчал. Он ждал следующих слов от проигравшего собеседника.
– Можете не беспокоиться, – выдавил из себя Погребняк, – никаких лишних вопросов не будет. Мы убрали ненужных журналистов. Провокации мы не допустим.
Ермакович усмехнулся. Ведь только сегодня утром Олег Константинович говорил совсем другим тоном. Очевидно, был уверен, что президент не предложит этот пост выходцу из Восточной Украины, поскольку в этом случае будет нарушен баланс власти: два высших поста займут представители восточных областей. Но президент принял умное решение, и теперь Погребняк подбирал для разговора совсем другие фразы.
– Серафимчук просил передать вам его поздравления, – продолжил он как ни в чем не бывало. – Примите и мои личные поздравления. А пресс-конференция будет короткой, не более получаса. Потом мы поедем к президенту. Завтра же у вас выступление в парламенте. Мы говорили с руководством Верховной рады. Они уверены, что ваше правительство получит нужное количество голосов.
Ермакович усмехнулся еще раз. Глянул на сидящего рядом с ним чиновника и неожиданно жестко спросил:
– А как насчет моего досье? Разве его не будут сегодня оглашать?
– Мы сделаем так, чтобы о нем все забыли, – ответил Погребняк, не поворачивая головы. Он смотрел прямо перед собой. – Считайте, что это была неудачная шутка наших оппонентов.
– Сукины дети, – выругался Ермакович. – Думали, меня можно так глупо испугать?
Было не совсем понятно, кого именно он имеет в виду – сидящего рядом с ним чиновника или неведомых «оппонентов». Погребняк посмотрел на Ермаковича, невольно оценивая его рост и телосложение. И на всякий случай немного отодвинулся.
– Завтра у вас встреча с лидерами наших партий, представленных в Верховной раде, – осторожно напомнил он.
– Завтра утром я поеду в Лавру, – отрезал Ермакович.
– Куда? – изумился Погребняк.
– В Лавру, к отцу Иоанну, – пояснил Виктор Викторович, – сначала получу его благословение.
Олег Константинович осторожно перевел дыхание. Похоже, с этим человеком им не будет скучно.
– Вы понимаете ваше положение, – попытался объяснить Погребняк, – сегодня вы уже не просто губернатор Донбасса, сегодня вы единственный кандидат в премьеры, чью кандидатуру выдвинул сам президент.
– Ну и что?
– Вы не можете просто так появляться в Лавре. Она принадлежит православной церкви Московского патриархата. Вы понимаете, что это будет означать для всей страны? Это однозначный сигнал всем нашим партиям, с кем именно вы собираетесь блокироваться… Есть и другие приходы, у нас многоконфессиональная страна, и не все разделяют позицию Московской патриархии. Теперь вы должны быть осторожны вдвойне. Этого делать нельзя ни в коем случае.
– Заботливый стал, – насмешливо проговорил Ермакович, – об имидже моем заботишься? Только ты о людях по себе не суди. Я с детства православным был. И я поеду получить благословение отца Иоанна как рядовой гражданин, а не как премьер-министр. Мне плевать, что там будут говорить. Я верой не торгую, даже ради моей новой должности.
Погребняк вжался в дверцу, словно собираясь выпрыгнуть. Он боялся, что сидящий с ним человек просто выбросит его из салона автомобиля. Но, помолчав, решился наконец произнести несколько самых важных фраз.
– Мы пересмотрели свои позиции, – сообщил он глухим голосом. – Возможно, вы действительно единственная кандидатура в обстановке того развала, который сейчас у нас царит. Назаренко, Мищенко, Финах… Наверное, нужно когда-нибудь остановиться. Если у вас получится, мы первые вас поддержим.
– А если не получится, съедите с потрохами, – зло добавил Ермакович. – Привыкли только на мертвых набрасываться. С живыми вам не справиться.
Больше в салоне не было произнесено ни слова. Ермакович смотрел на мелькающие за окном улицы, здания, светофоры… Уже завтра он может стать руководителем правительства и фактически вторым человеком в государстве. Тогда ему придется отвечать за все – за газ и свет в домах этих людей, за их зарплаты и пенсии, за их нормальную и не совсем нормальную жизнь. И если у него не получится, то крайним сделают его одного. Только его одного. За последние десять лет сменилось немало премьер-министров, они уходили один за другим. И каждый из них фактически был заложником существующей системы. Даже нынешний президент успел посидеть в этом кресле и тоже не удержался. Хотя сумел стать президентом. Но это уникальное исключение из общего правила.
Ермакович вспомнил про Онищенко. Нужно будет ему позвонить. А пока надо быть готовым к любым, даже самым неприятным вопросам, которые могут прозвучать на этой пресс-конференции. Или они все-таки не посмеют?
Через полчаса началась пресс-конференция. Погребняк, сидящий рядом с Ермаковичем, посмотрев на собравшихся журналистов, начал загробным, глухим, словно немного простуженным голосом:
– Сегодня наш уважаемый президент решил предложить на должность руководителя правительства известного всей стране губернатора, академика, доктора экономических наук Виктора Викторовича Ермаковича. Вам слово, уважаемый Виктор Викторович.
«Ну, с Богом!» – пожелал сам себе Ермакович, наклоняясь к микрофону.
Он понимал: все самое сложное начинается именно сейчас.
Часть вторая
«Ну, с Богом!» – пожелал сам себе Ермакович, наклоняясь к микрофону.
Он понимал: все самое сложное начинается именно сейчас.
Часть вторая Политик федерального уровня
Глава 6
В парке было не так много людей. Погребняк огляделся по сторонам – рядом никого. Его «Мерседес» остался за поворотом. Водителя он предупредил, чтобы ждал его в салоне автомобиля. Олег Константинович поднял воротник плаща и зашагал быстрее. Накрапывал дождик, и он подумал, что нужно было взять с собой зонт. Кроме естественной защиты от дождя, зонт мог бы надежно укрыть его от посторонних глаз. Но сейчас уже поздно об этом сожалеть. Нужного человека он увидел сразу. И замедлил шаг, чтобы они сошлись точно в середине аллеи.
– Здравствуйте, Олег Константинович, – сказал мужчина с невыразительным, словно стертым лицом.
– Добрый день. – Погребняк еще раз оглянулся, словно опасаясь за собой слежки. – Что за дурацкие игры в шпионов? – зло спросил он. – Неужели нельзя было назначить встречу где-нибудь в нормальном месте?
– Нельзя, – признался его собеседник. – Вы же знаете, как сейчас работают различные службы. Не говоря уж о журналистах. Нашу встречу обязательно вычислили бы, а разговор могли записать.
– Если и вы начинаете бояться, значит, дела совсем плохи, – пробормотал Олег Константинович. – Неужели вы полагаете, что наш разговор могут записать и в этом парке?
– Могут. Но вероятность гораздо меньше, чем в каком-нибудь офисе. Кроме того, мы приняли некоторые меры – проследили за вашей машиной. Поэтому я уверен – за вами «хвоста» нет.
– Это я знаю и без вас. Не хватает только, чтобы вы еще подсматривали и за мной. И вообще, хватит конспирации. Зачем вы хотели меня видеть?
– Ваши телефоны прослушиваются, – сообщил мужчина со стертым лицом. – Все, в том числе и аппараты правительственной связи.
– Это ложь, – возмутился Олег Константинович.
– Это правда, – возразил его собеседник. – Вам же известно, где я работаю. Мы сами этим и занимаемся. У нас есть специальное разрешение. После ареста Назаренко нам дали указание подключиться ко всем аппаратам в администрации президента.
– Кто? Кто мог дать такое указание? – окончательно разозлился Погребняк. – Ваш руководитель? Может, наш новый премьер-министр? Или вы сами, генерал?
– Нет, – спокойно ответил тот. – Президент. После того как один из сотрудников службы безопасности записал на пленку его разговоры и продал ее на Запад, президент приказал нам подключиться ко всем телефонам в его администрации. Чтобы избежать подобных случаев в будущем.
– А почему я об этом не знаю?
– Об этом никто не знает. Только наше ведомство. Президент решил, что так будет более правильно.
– И вы сообщаете мне об этом только сейчас?
– Двойная страховка, – пояснил человек со стертым лицом, – если бы вы решили сыграть на другой стороне, мы первыми об этом узнали бы.
– И много вам удалось узнать?
– Раз в неделю мы составляем подробный отчет для президента. Он читает все наши сообщения.
– В одном экземпляре? – недоверчиво переспросил Олег Константинович.
– Почти в одном. Копии мы не делаем. Даже для премьер-министра.
– Что значит «почти»?
– Мы стараемся откорректировать эти отчеты, прежде чем послать их президенту.
– Я так и думал. – Олег Константинович посмотрел на проходившую мимо молодую женщину с ребенком и замолчал. А когда она уже не могла услышать, резко дернул головой. – Терпеть не могу всю эту вашу экзотику, конспирацию.
Генерал терпеливо улыбнулся. Они дошли до конца аллеи, повернули обратно.
– И все-таки, зачем вы меня сюда пригласили? – спросил Погребняк. – Или позвали только для того, чтобы сообщить о вашей успешной работе по прослушиванию наших телефонов?
– Нет. – Его собеседник даже не улыбнулся. Он был в длинном плаще и в шляпе, – точно так в кино полвека назад обычно изображали разведчиков и контрразведчиков. – Мы хотим сообщить вам, что президент уже принял решение…
– Какое решение?
– Вчера он разговаривал с президентом России. И назвал своим преемником нынешнего премьер-министра.
– Ну и что? Тоже мне новость! У Ермаковича самая мощная поддержка в парламенте, он и так – главный кандидат на пост президента.
– Нет, – возразил генерал, – не совсем так. После того как немного «подправили» Конституцию, он может остаться на третий срок. Еще на два года и только тогда передать свои дела преемнику. Президент может использовать российский опыт – оставить после себя человека, которому он доверяет. Нужно найти такого человека, который не станет копаться в делах своего предшественника. Если победит Мищенко, все будет иначе. И многие итоги приватизации, и многие наши договора, заключенные в последние годы. А Мищенко в союзе с Милашенко – это союз личных врагов нынешнего президента.
– Зачем вы читаете мне лекцию по современной политике? – недовольно проворчал Олег Константинович. – Я в курсе всех событий. Вы же знаете, что я был против ареста Милашенко. И вообще, это была глупая идея сажать в тюрьму бывшего вице-премьера и красивую женщину. Устроили театральные страсти на весь мир. Кому это было нужно? Но президент и руководитель нашей администрации не захотели меня слушать. Между прочим, и ваше ведомство тоже настаивало на ее аресте. Тоже мне умники! Неужели не могли просчитать, чем все это закончится? Или нарочно подставляли президента, чтобы одновременно ослабить и его позиции? Неужели я ошибся и вы просчитали лучше, чем я думаю?
– Мы делаем свою работу, – очень холодно заметил генерал. Он всю жизнь проработал в органах контрразведки. Сначала был офицером районного КГБ в начале восьмидесятых, затем старшим офицером в центральном аппарате республиканского КГБ во время развала огромной страны. Сумел сделать неплохую карьеру и в уже независимой, самостийной стране. – А вам позвольте напомнить – вы первый заместитель руководителя администрации. И если с вашим непосредственным начальником что-то случится, именно вы займете его место.
– Это намек или предложение вашей службы?
– Президент доверяет вам, – вместо ответа продолжил генерал. – Он считает вас одним из лучших сотрудников своего аппарата.
– Но для того чтобы я стал руководителем администрации президента, сначала должен уйти Степан Серафимчук. Или вы хотите решить вопрос более кардинально?
– Разумеется, нет. Но если вдруг он уйдет, то самый реальный кандидат – вы, Олег Константинович.
– Не выйдет. Я из-за вас тогда сильно подставился. Позвонил Ермаковичу и посоветовал ему не приезжать в Киев. Думаете, он забыл мой совет?
– Не забыл. Но этот звонок всегда можно объяснить интересами дела.
– Он не дурак. Понимает, почему я позвонил. И по-моему, с тех пор мне не доверяет. Считает меня человеком Мищенко.
Генерал остановился, посмотрел в другой конец аллеи, где за деревьями стоял один из его сотрудников.
– А разве это не так? – осторожно осведомился он. – Мы считаем, что вы тоже заинтересованы в победе Мищенко.
– Иногда я не понимаю вашей заинтересованности. А на чьей вы стороне?
– Всегда на своей, – честно ответил генерал, – только на своей. Мы исходим из наших общих интересов. Если Ермакович станет президентом, то при таком сильном лидере нам будет сложно отстаивать наши интересы, а если останется нынешний – все будет в порядке. Он и так никому не доверяет. И не пользуется поддержкой ни в Верховной раде, ни в правительстве, а это значит, ему нужны сильные спецслужбы. Если победит Мищенко, то в первые несколько лет ему тоже нужны будут люди, которые смогут нейтрализовать оппозицию. Причем нейтрализовать более эффективно, чем публикациями глупых заказных статей и демонстрацией голых проституток, поставляемых нашим политикам. В общем, мы нужны всем, пан Погребняк. Такая у нас работа. И поэтому мы рассчитываем на ваше сотрудничество с нами, тем более что вы уже работали с нами двадцать лет назад.
– Не нужно напоминать мне об этом, – поморщился Олег Константинович. – Я столько лет сожалел о грехах моей молодости.
– Вы были прекрасным информатором, – улыбнулся генерал. – Я читал, что вы даже отказывались от денег, которые обычно платят агентам. Работали из патриотических убеждений.
– Не издевайтесь, – строго оборвал его Погребняк. – Могли бы не напоминать мне о моем деле. Я думал, вы его давно уничтожили. Представляете, что будет, если вдруг мое досье попадет в руки журналистов?
– Не волнуйтесь, – посоветовал генерал. – Все агентурные дела были вывезены в Москву. Мы оставили себе только копии, и они никогда не попадут в руки журналистов. В вашем досье только одна страничка. Самого дела все равно нет. Но вы не ответили на мой вопрос. Мы будем работать вместе?
– Возможно. Но с учетом моих интересов. Я вам не мальчик.