Может, крикнуть? Почему консьерж не бьет тревогу, интересно? Она же не спустилась за сумкой. Пробыла в чужой квартире значительное время, не оговоренное в регистрационном журнале. Чего же он? Снова спит?
Она зажмурилась, когда вспыхнул свет под потолком. Он был таким ярким, таким ослепительно-белым, что Кире в тот момент показалось, что она лишилась зрения. А должна же была видеть людей, которых в квартиру набилось много-много. Она различала голоса сразу нескольких человек. Кто-то охал, кого-то жалели. Ее, видимо. Ее же что-то придавило к полу. Как не пожалеть.
— Давайте на раз-два, поднимайте! — скомандовал какой-то мужчина.
Раздались шаги совсем рядом. Сразу несколько человек сгрудились над ней. Она уловила разные запахи: мужской туалетной воды, пены для бритья, табака и мятной жвачки. Раздалась команда, что-то захрустело, ее обдало сначала волной воздуха, а потом все тело зашлось в такой болезненной судороге, что она заорала.
— Больно тебе, да? — спросил кто-то.
Она по-прежнему не раскрывала глаз, не видела.
— Да, больно. Очень, — прошипела она едва слышно. — Что это было?
— Шкаф. На тебе лежал шкаф, гражданочка.
— Шкаф? Откуда он взялся?! Почему шкаф? — Она чуть дернула ресницами, приподнимая веки.
Ничего, одни силуэты. Мутные, размазанные. Но много.
— Шкаф, видимо, на нее упал, когда жертва сопротивлялась, — прогнусавил чей-то противный голос. И тут же с сожалением прищелкнул языком: — Борьба была не на жизнь, а на смерть!
— Михалыч, ты сможешь привести ее в чувство? — спросили гнусавого.
— Осмотрю на предмет повреждений, если все в норме, ватку с нашатырем в нос — и она ваша, ребята.
Над Кирой склонился человек, она почувствовала сильный запах пены для бритья. Его руки профессионально ощупали ее грудь, лодыжки, плечи, перевернули на бок, прошлись по спине.
— Все с ней нормально, не считая порезанных рук, шишки на голове и синяка на шее, — произнес он. Подтащил ее куда-то, посадил, облокотив о стену.
И тут же в нос Кире будто кто провода под током сунул. Она задергалась, закашлялась, глаза заслезились и, странно, почти сразу начали видеть, что творилось вокруг.
— О господи! — завизжала она через пару минут, осмотрев комнату по третьему кругу. — Что здесь? Как это? Я не понимаю! Господи, нет!
Когда-то уютная комната с современной легкой мебелью и нарядными шторами была вся разгромлена. Битое стекло, щепки от стульев, обрывки каких-то бумаг, поваленный посудный шкаф. Видимо, тот, под которым она так долго пролежала. Растерзанные диванные подушки с торчащими клочьями поролона. И посреди всего этого погрома мертвая Катерина в луже собственной крови с растрепанными волосами. А Кира с безвольно вытянутыми ногами сидит у стены в пропитавшемся кровью светлом любимом пальто. Чья это кровь? Чья? Катерины или ее собственная? У нее изрезаны ладони, саднят.
— О господи, нет, нет, нет! — Она начала молотить головой о стену, старательно отводя взгляд от мертвой соперницы.
— Эй, вы можете сказать, что здесь произошло?
Перед ней на корточки опустился громоздкий мужчина, от которого пахло мятной жвачкой.
— Нет! Не могу! Не знаю! — свистящим шепотом выпалила Кира, чувствуя, как надуваются пузырем слюни, которые она не могла сглотнуть.
— Хорошо. Вы знаете эту женщину? — И тут же прикрикнул: — Не смейте врать! Консьерж сказал, что вы шли именно к ней.
— Да, к ней. Это Катерина, — залопотала Кира. Тут же вспомнила фамилию, Ирка узнала по своим каналам. — Катерина Грибова.
— Она ваша подруга?
— Да. Нет.
Кира уронила голову на грудь и тут же испуганно вздернула ее неестественно высоко. Пальто на груди было мокрым. Оно было в крови. Чья это кровь, ее или Катерины?!
— Так да или нет? — Голос мужчины, от которого пахло мятной жвачкой, сделался сухим и резким. — Гражданочка, кем вам приходилась эта женщина?!
— Она позвонила мне сегодня и пригласила на встречу.
— Зачем?
— Поговорить.
— О чем вы хотели говорить? Вы не дружили?
Кира отрицательно замотала головой.
— Кем она вам приходится? Причина вашей встречи? Вы же собрались на отдых. В вашей сумке купальники и масло для загара. Зачем вы приехали к ней? Кто она вам?!
— Она увела у меня мужа, — ответила Кира.
И тут же в комнате сделалось так тихо, что стало слышно гудение холодильника в кухне, где-то за стеной. А потом все разом задвигалось, застучало, заговорило. И в этих звуках Кире отчетливо послышалось облегчение. И тот, что дышал ей в лицо мятной жвачкой, почти весело приказал:
— Все ясно, ребята. Пакуйте ее.
Глава 8
— Дмитрий Викторович, что-нибудь выпьете?
Парень, которого привела с ним знакомиться дочь Василиса, понравился Макарову сразу. Просто с первого взгляда. Василиска в него, наверное, тоже влюбилась с первого взгляда. Хороший парень.
Высокий, без стероидных излишеств по-спортивному сложен, одет без особого шика, но по-молодежному. Современно то есть. Хороший открытый взгляд, приятное лицо, крепкое рукопожатие. И говорит без манерности. Отличный парень.
— Что-нибудь будешь, пап? — Василиска пнула его под столом ногой, натянуто улыбнулась. — Олег спросил!
— А. — Макаров дернулся, улыбнулся ребятам. — Нет, я за рулем. Воды или сока можно.
Олег начал перечислять официанту все, что заказали, и вызвался заплатить за все, хотя Макаров прихватил с собой денег на всякий случай. Думал, голодные студенты и все такое. Оказалось, Олег — совладелец какой-то компьютерной мелкой конторки, неплохо уже зарабатывает. И способен содержать не только себя, но и Василиску.
— Вы не подумайте, Дмитрий Викторович, я не нахлебник. Я, конечно, не ворочаю сейчас миллионами, но все в перспективе. Мама Василисы не очень одобряет мой бизнес и говорит, что…
Макаров тут же выключил слух. Что именно могла говорить мама Василисы, он приблизительно представлял. Поэтому не желал слушать изложение даже от третьего лица.
— Как я понимаю, вы меня вызвали, чтобы сообщить о чем-то важном? — встрепенулся Макаров, когда Олег наконец перестал цитировать будущую тещу.
— Да, — синхронно кивнули ребята.
— И?..
— Пап, мы хотим пожениться, — сообщила Василиса и покраснела, как маленькая девочка.
Засмущалась. А Макарову неожиданно сделалось приятно ее смущение. Дочка хорошая выросла. Не нахальная. Не испорченная современным равнодушным городом.
— Это хорошо, — похвалил он. — А проблема-то в чем? Жить негде? Я могу на дачу съехать. Живите в моей квартире.
— Папка! — Василиса ахнула, тепло улыбнулась и погладила его по руке. — Ты такой у меня…
— Что? Договорились?
Дача, конечно, была так себе. Ремонта требовала давно. Родители оставили ему домик в наследство в ближайшем пригороде, а он запустил. Жена потому что не желала туда ездить, нос воротила. Добротный пятистенок с дивным садом и огородом в десять соток — это не для нее. Ей трехэтажный особняк подавай! И газон, и теннисную площадку. И бассейн еще можно.
— Я картошку на твоем участке растить не собираюсь. И в душевой кабине метр на метр мыться не стану, — фыркала она на предложение просто съездить мяса пожарить на дачу. — Знаю я твои предложения. Начнется с шашлыка, а закончится тяпкой и огородом.
А он ничего такого не имел в виду. Просто хотел посидеть под яблоней за отцовским круглым столом, птичек послушать, мясца пожарить, водочки попить с соседом Иваном Ильичем. А ей сразу во всем подвох чудился.
— Так что? — Макаров не услышал ответ дочери и забеспокоился. — У меня, конечно, не апартаменты, но жить можно. Ремонт сделаете. Если хотите, оформлю все на вас.
— Папа, — Василиска дотянулась до его щеки, звонко поцеловала, — я тебя просто обожаю!
— Спасибо, Дмитрий Викторович. — Олег благодарно улыбнулся и развел руками. — Дело в том, что нам есть где жить, но…
— Но что?
Подвох какой-то во всем этом имелся, он понял сразу. И в приглашении познакомиться. И в его советах нужда, хотя раньше Василиска совершенно не нуждалась в советах. Видимо, с матерью не срослось, и они хотели заполучить его в союзники. Но что придумали-то, что?
— Но жилье это за границей, — признался наконец Олег. — И это не Европа. Мы с партнером открываем филиал. Хотим начать именно там, перспективно потому что. Есть жилье. И мы с Василисой хотим туда поехать вместе. Но вот ее мама против.
— Против чего? — нахмурился Макаров.
Страна, которую назвал Олег, ему не понравилась. Там было сейчас очень неспокойно. Представить себе дочку именно там, день и ночь подвергающуюся опасности…
— Она против того, чтобы Василиса бросала институт, чтобы ехала туда со мной. Вообще против всего! — возмущенно воскликнул Олег и кивком поблагодарил официанта, принесшего заказ. — Она даже аргументы никакие слушать не хочет.
— Правильно. Она мать, — впервые за долгие годы поддержал Макаров свою бывшую жену.
— Папа! — плаксиво воскликнула Василиса. — И ты тоже!
— Я не тоже. Я сам по себе папа.
Есть Макарову совершенно расхотелось. И парень уже не казался таким замечательным, как с первого взгляда. Эгоистом он ему показался, вот кем.
— В общем, так, детка. — Он жестко глянул на притихшую дочку. — Институт я тебе бросать не позволю. Об этом не может быть и речи.
— Папа… — Глаза Василисы сделались совершенно несчастными.
— Но, — Макаров поднял вверх указательный палец, — это не значит, что вы должны будете расстаться. Я предлагаю следующее.
И он как-то так все грамотно разрулил. Сделал им такое предложение, что Олег даже не нашелся что возразить.
— У тебя командировка? Прекрасно! Поезжай туда. Обживись, осмотрись. Обустройся как следует. А потом уже девочку мою туда вези. Правильно я говорю? — Ребята притихли. И Макаров сам себе ответил: — Правильно! Далее. Институт бросать вовсе не обязательно. Можно со временем, которого должно оказаться достаточно для твоего, Олег, обустройства, перевестись на заочную форму обучения. Разве тебе нужна необразованная жена? Думаю, нет. Она самой себе сделается через год неинтересна, не то что тебе. И потом, что она станет делать там? Ты же будешь пахать как проклятый, по двадцать часов в сутки. А Василиска что? Станет тебя там ждать? Мыть чужой дом, готовить еду и ждать. Она завоет через неделю от одиночества. Далее. У тебя ведь есть партнер, так?
— Так.
— И вы наверняка хотите осваивать регион с ним вместе. Поочередно?
— Да, так планировалось.
— Вот! — Макаров поднял вверх вилку и нож. — То есть полгода ты там, полгода он там. К примеру, я говорю, к примеру. Может, и через месяц станете меняться. Тогда вообще не вижу смысла Василиске все здесь бросать и мотаться туда-обратно. А вдруг не пойдет там у вас, а? Она там не построила, тут все свое порушила, и что? Разбитое корыто? Нет, ребятки, так дела не делаются. Понятно, вам не хочется врозь жить, но это же не навсегда. Это временно. Здесь ей есть с кем тебя ждать. Есть мама, есть я, подруги. А там она одна будет. Совершенно одна! Тут потерять все можно, это быстро, но можно и там ничего не построить. И тогда как?..
Олег увел взгляд в сторону. Будущим тестем он был недоволен. Надежды не оправдались. Это Макаров прочел без особого труда в крепко сжатых губах и в нервном поскребывании столовых приборов по тарелке.
— А в остальном я твоим выбором, дочка, доволен, — подвел он черту и принялся с аппетитом есть.
Обед они заканчивали в угрюмом молчании. Ребята сидели, уткнувшись в телефоны, видимо, переписывались друг с другом, совещались. Попеременно хмурились, друг на друга почти не смотрели. На Макарова — так особенно. Но ему было плевать, пусть не смотрят. Он не позволит ломать жизнь дочери из-за амбициозных планов какого-то юнца. Нянька ему, видишь ли, там нужна. Сопляк!
— Пап, — нарушила тишину за столом Василиса, когда принесли десерт. — Мы тут подумали…
Как он и думал, переписывались влюбленные, пока он с главным блюдом управлялся.
— Ты прав. — Василиса отхлебнула кофе, повесив на верхней губе пенные усики. — Только с мамой я жить не хочу, пока Олега не будет. И тебя из дома гнать не хочу.
— Могу помочь снять жилье. — Он мысленно подлатал брешь в бюджете.
— Нет, не так, — она облизала пенку, глянула на Олега, тот едва заметно кивнул. — Можно мы займем дедов дом?
— Какие вопросы? — обрадовался Макаров. Он даже не ожидал, что ребята так быстро сдадутся.
И тут же полез в карман за связкой ключей, на которой болтались ключи от дачных ворот и входной двери.
— Пап, только… можно мы там все начнем переделывать? — Стремительный взгляд сначала на Олега, потом на отца. — Ремонт там, перепланировка.
— Хм-мм, валяйте. — Макаров положил на стол ключи. — Живите, ребята. Дом ваш.
День удался, решил Макаров, целуя на прощание дочь и пожимая руку ее избраннику. Без истерик, скандалов и слез ему удалось добиться того, чего не удалось его бывшей. И он был этим особенно доволен. Так и подмывало позвонить и похвалиться. Хорошо, что сдержался, она бы непременно все испортила. Нашла бы в бочке меда каплю дегтя и все выпачкала.
Он вышел на улицу, добежал под дождем до стоянки, где оставил машину. И, оббегая свою машину сзади, едва не сбил с ног высокую женщину. Та застыла возле водительской двери и что-то писала на крохотном листке бумаги, положив его на ладонь.
— Извините, вы позволите? — спросил Макаров, стараясь обойти даму.
Она стояла к нему спиной. И то, что он увидел, ему невероятно понравилось. Длиннющие ноги, обтянутые черными штанами. Короткая кожаная курточка, обнимающая широким ремнем тонкую талию. Потрясающие духи. Голова замотана каким-то темным шарфом. Удивительно замотана, красиво.
А что? Он не против завести интрижку с такой женщиной, показавшейся ему шикарной даже со спины. Это было бы неплохим завершением очередного отпускного хмурого дня. Сначала переговоры с дочерью и ее женихом, весьма успешные. Потом знакомство с прекрасной незнакомкой.
— Здрасьте…
Макаров судорожно вдохнул, отступая, когда женщина повернулась. Он ее узнал. У него была прекрасная память на лица, будь она проклята.
— Слава богу, я вас дождалась, — выдохнула женщина, еле шевеля губами.
Макаров не мог отвести взгляд от этих невероятно сексуальных губ, хотя многие ценители сочли бы, что они тонковаты. А по нему, так в самый раз.
— Чего это вы меня ждали? С какой стати? — спросил он не совсем любезно. Нажал кнопку на сигналке, машина моргнула фарами, замки открылись.
— Поговорить надо. Срочно!
Карие глаза красавицы сделались совершенно несчастными. Лицо было мокрым то ли от слез, то ли от дождя.
— О чем?
Макаров насторожился, схватился за ручку дверцы, открыл ее, полез внутрь. Какой бы ни была красивой женщина, торчать из-за нее на дожде и ледяном ветру он не намерен.
Сел, захлопнул дверь. Тут же завел машину, включил печку на полную мощность, потом нехотя опустил стекло. Женщина не пожелала сесть с ним рядом, хотя он был бы не против. Продолжила стоять под дождем.
— О чем вы хотели со мной поговорить? Ирина, кажется? — вспомнил он имя красавицы.
— Да, Ирина. — Она сунула ему в окно узкую ладошку, почти на каждом пальчике по красивому колечку. Пожала его протянутую руку. — Вы Дмитрий. Не скажу, что приятно удивлена встрече, учитывая обстоятельства. В общем, мне нужна ваша помощь как профессионала.
— Я в отпуске! — тут же выпалил он и насторожился еще сильнее.
Красавица Ирина откуда-то узнала, что он работает в полиции? Как? Зачем, главное?
— Вам ведь уже довелось познакомиться с моей подругой, — не спросила, просто констатировала Ирина, чуть наклоняясь к окошку. По ее смуглому лицу катились капли. — Кира. Кира Степанова.
— Допустим, — вставил он осторожно.
И тут же вспомнил, как плакала эта сумасшедшая Кира на его груди в тот день, когда набросилась прилюдно в кафе на соперницу. Не в прямом, конечно, смысле набросилась, в переносном. Наговорила гадостей, угрожала публично. Дура! Потом они вышли на улицу, Макаров поспешил с ней проститься. А она вдруг упала лицом ему на грудь и измочила горькими слезами новенький пуховик. Так она горько плакала, так горько, что Макаров, честно, готов был догнать этого лощеного красавчика, ее мужа, и надавать ему по морде.
Потом она успокоилась, попросила прощения за все. И уехала на своей машинке, которую он однажды имел несчастье лицезреть в ветках старого дерева в полутора метрах от земли.
— Допустим, я с ней знаком, — повторил Макаров, потому что Ирина молчала, о чем-то напряженно размышляя. — Дальше-то что?
То, что Ирина ждала его из-за Киры и желала заполучить в роли профессионала опять же из-за нее, поубавило его пыл и недвусмысленно намекнуло, что остаток дня он проведет не так, как мечталось пару минут назад. Высокой худощавой красавице не до него.
— Она в беде, понимаете, Макаров?
Тонкие губы Ирины пошли ломаной линией, затряслись. И теперь уже точно он понял, что она плачет. И это не дождь был виноват в том, что у нее мокрое лицо.
— Что случилось? — нехотя спросил он и вдруг разозлился. — Послушайте, вы так и будете стоять, согнувшись, возле моей машины и мерзнуть? Нет желания присесть рядом?
— А? Что? — она замерла на мгновение, потом кивнула. — Точно, чего это я…
Обогнула его машину такой походкой, что у Макарова дыхание перехватило. Она будто не в лужи ступала, а по подиуму шла.
Шикарная женщина, тут же подумал он. Не сравнить с ее подругой, совершающей прилюдно нелепые поступки. От этой-то муж точно не сбежит.
— Я не замужем, — рассеянно качнула Ирина головой, когда он спросил. — И никогда не бывала там. Не видела необходимости. Так вот, что касается Киры, Дмитрий Викторович, она в беде. История ужасная, выхода нет. Впервые я не вижу выхода, а это скверно. Поможете?