Параллельно выяснилось, что с продуктами у нас не очень. По ходу, кто-то из «зеленых» успел порыться в моем рюкзаке и ополовинить его содержимое. Так что жратвы у нас оставалось ровно на еще один раз покушать. Плохо. Без еды и воды мы далеко не уйдем, это как пить дать. Или не дать, если пить нечего…
– Тут неподалеку карьер имеется, из которого при ликвидации аварии землю брали для засыпки радиоактивных отходов, – прервал мои глубокомысленные размышления Виктор, рассматривающий карту, которую он извлек из потайного кармашка своего костюма. – Как я понимаю, в том карьере с большой вероятностью могут быть родники.
– Ну и нормально, – зевнул я. – Только вот смеркается уже. Придавить бы хотя б по паре-тройке часов, а там с рассветом и двинем.
– Кто-то так прям рвется девушку спасать, – заметил Виктор.
– Девушку – это мы завсегда, – заверил я Японца. – Только вот ночью по Зоне шататься без приборов ночного видения это все равно, что в медвежий капкан залезть обеими ногами и сплясать в нем, надеясь, что он не захлопнется.
– Ну ладно, уломал, – отмахнулся Савельев. – Тогда я спать, а ты меня непременно растолкай через три часа.
– Япона мать, – повторно зевнул я. Вот ведь гад какой, а? Но кто первый время забил, того и тапки. Ладно, пусть дрыхнет. А то храбрится, а сам бледный как смерть кошачья и только что не падает от усталости. Подзарядка артефактами штука, конечно, хорошая, но недолгая. И если нормально не отдыхать, то можно и после нее такого клина дать, что не обрадуешься. Вплоть до комы, а то и фатального схлопывания ласт.
Пока я вертел в голове эдакие умные мысли, Виктор как сидел на месте, так тут же и свернулся в клубок, обняв трофейный «Вепрь». И отрубился в момент. Нормально ему, блин. А мне тут сиди, развесив уши, зыркай по сторонам, стереги, хотя самого после всего пережитого нервяка и плотного ужина рубит не по-детски.
Впрочем, это я так, поворчать мысленно, чтоб время текло быстрее. Ибо в Зоне ночь наступает быстро. Только что сумерки были, и вдруг – щелк! Как будто свет выключили, оставив лишь в качестве ночника экстремально звездатое небо, прикрытое широкими лоскутами серых туч.
Костерок я развел маленький, чтоб не привлекать внимания ночной нечисти. Так, руки-ноги погреть осенней ночью. Причем развел его за спиной Савельева. Пусть ему хребет греет, а то ж от холода окуклится ночью и не заметит. Ибо дрыхнет ниндзя как сурок, и ночной дубак от здорового сна его ни разу не отвлекает.
От нефиг делать я сухарь на огне поджарил, сгрыз, поглядывая по сторонам…
И вдруг замер на месте.
На «Вепрь» Савельева, прям на крупную мушку, присело насекомое. Я сперва подумал, что это квазимуха, мутант вполне для Зоны обычный. Но, присмотревшись, понял, что ошибся.
Это была земляная пчела. Плотоядное насекомое, охотящееся роем. Свои улья эти пчелы строят глубоко в почве, разрыхляя ее своими жвалами. Укус одной такой пчелы может парализовать крупное животное. Производят мед, из которого можно делать очень ценный антибиотик… Все эти сведения мигом всплыли у меня в голове, ибо я сам составлял бестиарий, в который включил этого крылатого мутанта.
Но бестиарий не этой Зоны, не Чернобыльской. Земляных пчел я встречал лишь в одном месте – во вселенной Кремля. И тут они быть ну никак не могли. Значит…
Перед моим внутренним взором моментально нарисовалась незакрытая щель между мирами, оставшаяся висеть над той поляной, куда мы вывалились вместе с Настей из мира Кремля. Вот это номер! А что, если следом за этой пчелой сюда полезут неистовые нео, коварные осмы, жестокие дампы и остальная нечисть?
Да уж, мало проблем местным сталкерам, так им еще этого не хватало. Впрочем, справятся, я думаю. Другой вопрос – а как вообще на обоих мирах скажется такое взаимопроникновение? Если тот разрыв начнет расширяться все больше и больше, то будет – что? Два мира сольются в один? А потом вся Роза миров превратится в одну огромную вселенную, где магия и драконы Центрального мира перемешаются со сталкерами и «мусорщиками»-пришельцами этой Зоны плюс сюда добавятся биороботы, шамы и жуки-медведи мира Кремля? Ну охренеть коктейль получится…
Раздумывая таким образом, я щелчком отправил земляную пчелу в кусты… и тут же перестал думать.
Потому, что из тех кустов на меня не мигая смотрели глаза. Вернее, две слепые, белесые пуговицы, сидящие глубоко в глазницах странного существа… покачивающегося над кустами.
Я видел лишь длинную лысую голову, похожую одновременно и на человеческую, и на лошадиную. Все остальное тонуло в глубокой тени кустов. Но было ясно – неведомая тварь именно висит над ними, покачиваясь в такт слабым порывам ветра.
Я замер. Если это то, что я думаю, то лучше не дергаться. Потому как мут здорово смахивает на бродячего телекинетика, которые порой встречаются в заброшенных зданиях. Со зрением у них беда, слепые они, но этот недостаток прекрасно компенсируется переразвитыми остальными органами чувств. Шевельнешься – и немедленно тварь швырнет в тебя, ориентируясь по звуку, кусок бетона или ржавый холодильник. Или тебя самого приподнимет да хрястнет об пол так, что мозги по стенам разлетятся. А потом спокойненько высосет из свежего трупа все соки, оставив на грязном полу высохшую мумию, некогда бывшую сталкером.
Чего этот-то из своего подвала в поле вылез? Совсем в развалинах нечего жрать стало? Очень может быть. Война в Зоне идет, а войны не особо положительно влияют на численность населения. И аномальных Зон – в том числе.
В принципе, левитирующего слепца реально пересидеть. Если не шевелиться. Повисит он в воздухе, поводит рылом туда-сюда да и свалит несолоно хлебавши. Тем более что это не его территория, не сырой подвал, где он чувствует себя гораздо увереннее. К этому все и шло…
Если б не вернулась подлая земляная пчела.
Рассерженная увесистым щелбаном, который я ей отвесил, крылатая мелкая тварь со зверским гудением ринулась в атаку. Причем по ходу я ей ударом пальца, натренированного спусковым крючком, изрядно мозг сотряс и прицел сбил. Потому, что атаковала она не меня, а мирно спящего Савельева, который кемарил в японском стиле, не шевелясь, не ворочаясь и на первый взгляд даже не дыша.
Рассерженная пчела на мгновение зависла над его лицом, готовясь сесть и одновременно вонзить свое жало…
Но не успела.
Не открывая глаз и вроде как даже не просыпаясь Японец поднял руку, щелкнул пальцами – и пчела, вторично получив по тыкве, вновь полетела в кусты.
Блин… Лучше б Японец сделал это проснувшись. Так как насекомое впечаталось прямо в морду подвисшего над кустами телекинетика. И, похоже, от души воткнула в эту морду свое жало.
Над ночной Зоной разнесся вопль – жуткий, протяжный, похожий на истерический хохот душевнобольного. Тело Японца внезапно взлетело над костром метра на два. Вот оно! Сейчас со всей дури шибанет об землю или об дерево размажет!
Но я уже был готов к чему-то подобному. Поэтому не мешкая вскинул автомат и длинной очередью всадил весь магазин в лошадиную харю телекинетика.
Правда, это не особо помогло. Виктор лишь завис в воздухе на пару секунд, пока харя пропускала сквозь себя горячий свинец. У этих порождений Зоны очень маленькая плотность тела. Порой их вообще не видно, лишь мерцает в темноте нервный центр, похожий на медузу с тоненькими щупальцами. Который может разгореться за долю секунды, после чего в тебя полетит что-нибудь тяжелое. Похоже, моя очередь лишь отсрочила смерть Виктора. А следом и мою – у телекинетика вполне хватит сил раскатать в оладьи нас обоих…
Но тут сверху, с высоты грохнул выстрел. В кустах сверкнуло что-то – и пропало. И вой-хохот оборвался на самой высокой ноте.
А потом на землю упал Виктор. Приземлился мягко, на четыре точки, словно кошка. И «Вепрь» уже за спиной на ремне. Когда успел закинуть? Вот же реакция у человека, позавидовать можно.
– Неплохо ты его, вовремя, – сказал Савельев, поднимаясь на ноги.
– Ну да, я его, – отозвался я. – Как в анекдоте про говорящую лошадь.
– Это как? – поднял брови Виктор, больше сведущий в фольклоре Страны восходящего солнца.
– Ну пьяный мужик на санях в деревню въезжает и орет: «Народ, налетай, я дрова привез!» Его лошадь оборачивается и говорит: «Ага, ты привез». Так и тут.
– Если б ты не задержал ту тварь, я бы не успел проснуться и прицелиться, – покачал головой Савельев. – У нее нервный центр очень маленький, навскидку я б точно не попал. А так прям в яблочко засветил. Хорошая машинка этот «Вепрь», прям как для синоби создана. Мощный удар на небольшом расстоянии – это по-нашему.
– Тебе видней, – пожал я плечами. – И это, твое время дрыхнуть вышло. Теперь ты сиди, насекомых от меня отгоняй, а я свои законные три часа по-любому прихвачу.
– Страшный человек, – покачал головой Савельев. – Может, хоть сходим посмотрим, кого мы пристрелили?
– Тебе видней, – пожал я плечами. – И это, твое время дрыхнуть вышло. Теперь ты сиди, насекомых от меня отгоняй, а я свои законные три часа по-любому прихвачу.
– Страшный человек, – покачал головой Савельев. – Может, хоть сходим посмотрим, кого мы пристрелили?
– Тебе надо – ты и иди, – зевнул я, заваливаясь на бок. – Эка невидаль, дохлый мутант. Прям не насмотрелся я в Зоне на такие диковинки.
И тут же заснул. Даже если Савельев мне что-то ответил, это уже прошло мимо меня. Такая вот, блин, страшная потеря для тех, кто будет читать мой очередной роман – если я, конечно, его когда-нибудь напишу.
* * *Спросите у матерого сталкера – что такое счастье? Не в глобально-мечтательном масштабе, типа пресловутого домика у речки, а сиюминутное. Причем не для всех, а для тебя одного, большое и светлое.
И ответит сталкер: выспаться. Чтоб никакая сволочь тебя не будила, пока ты сам не откроешь глаза и, ощерившись во всю пасть, не поймешь – вот оно, свершилось! Выдрыхся так, что прям все тело поет от привалившего счастья.
Но увы, такое с нашим братом происходит крайне редко. В Зоне так вообще практически не случается. Обязательно кто-нибудь начнет трясти за плечо и гундеть в ухо:
– Вставай, светает уже. Вот блин, разлегся, из пушки не разбудишь. Хотя, может, из пушки и получится. Интересно, если над ухом из «Вепря» стрельнуть, быстро проснется?
– Очень быстро, – проворчал я, с трудом раздирая непослушные веки. – А потом в ухо двинет и не посмотрит, что ты весь из себя офигенно крутой ниндзя.
– О, очнулся, – удовлетворенно заметил Савельев. – На тебе твою тушенку с хлебом, хавай и двинули.
– Без воды хавается неважно, – сказал я, вставая. – Судя по твоей карте, до карьера от силы километр. Давай дойдем, наберем воды, да там и позавтракаем.
Предложение Японец принял без возражений. Собраться нам было, как говорится, только подпоясаться, так что выдвинулись мы немедленно. И километр прошли без приключений, если не считать за них две мелкие аномалии, которые мы благополучно обошли, да чьего-то обглоданного скелета, повешенного на ветке кривого дерева-мутанта. Кто это был? Сталкер, казненный военными? Член какой-нибудь группировки, не вовремя встреченный конкурентами? Или же военный, отбившийся от своего подразделения, прочесывающего Зону – и встреченный теми, кто искренне не любит карателей? Теперь не поймешь. Списала Зона человека вчистую, оставив лишь гремящие на ветру голые кости. Так даже вездесущие вороны не обгладывают, не иначе, сама Зона поработала над трупом…
Впрочем, это частности. Если начать задумываться обо всем, что видишь на аномальных землях, впору самому вздернуться на ближайшем дереве. Поэтому мы лишь скользнули взглядами по висельнику и протопали себе дальше. Благо впереди, буквально в нескольких шагах, был реальный повод пораскинуть мозгами.
Карьер Суглинка был огромным котлованом, заросшим высоченной травой. Оно и неудивительно – почва тут плодородная. Ибо на дне карьера раскинулись ни фига не лужи, а самые настоящие озера. По ходу, когда ликвидаторы аварии сняли несколько толстых пластов почвы, подземные ключи нашли выход и теперь разлились вольготно, обильно увлажнив землю, отравленную радиацией.
Но не обилие вполне чистой с виду воды заставило меня призадуматься. А то, что из этой воды торчало.
Выглядело оно совершенно безобидно. Так, ползучее растение какое-то, прижившееся в воде и частично вылезшее на берег. Тонкое, с виду безопасное. Если что – дернул посильнее, оно и порвалось.
Виктор тоже обратил внимание на эти побеги. И поинтересовался:
– Не в курсе, что это там за глисты из воды торчат? Как-то не нравятся мне они, хоть и выглядят как оторви, выброси и забудь.
– Думаю, в курсе, – мрачно отозвался я. – И искренне надеюсь, что это не то, о чем я подумал.
Проверить мою гипотезу было просто. Я в карманах всегда таскаю болты, гайки и стреляные гильзы, которые подбираю по пути. Ими удобно аномалии обнаруживать, если на пути встречается подозрительный участок. И любой сталкер со временем приобретает сноровку с пяти-семи метров попадать гайкой в советскую пятикопеечную монету.
Ну, значит, вытащил я из кармана гайку, да и бросил ее в ближайший отросток…
И едва успел отскочить в сторону. Не ожидал, что щупальце – а это было именно оно – отреагирует так быстро и бурно.
По тому месту, где я только что стоял, со страшной силой хлестнул живой кнут, который просек в земле тонкую, но глубокую борозду. Думаю, окажись я чуть менее расторопным, щупальце просто рассекло бы меня на две половинки, а после, обвившись вокруг окровавленных полутушек, утащило добычу в воду.
– Ну и как? То? – поинтересовался Савельев, на всякий случай вытащив из ножен один из мечей.
– То, – мрачно кивнул я.
– И что это? Никогда ничего похожего не видел.
– Удильщик, – сказал я. – Тварь из соседней вселенной. По ходу, когда я пришел в эту Зону, разрыв между мирами за мной не закрылся. Сейчас он потихоньку расширяется, и оттуда сюда уже полезли разновсякие мутанты. Та земляная пчела, из-за которой ночью приключилась катавасия, тоже из мира Кремля. Если честно, не хотелось бы, чтобы через тот разрыв пролезли остальные, более крупные и опасные. Боюсь, если их станет тут слишком много, они тупо прорвут кордоны Зоны и вместе с местными мутантами, пожалуй, запросто могут уничтожить всё человечество.
– Вот оно что, – присвистнул Савельев. – А эти, со щупальцами, значит, не самые крупные, но одни из самых шустрых. Приползли, освоились и уже охотятся вовсю.
– Получается так, – кивнул я. – Но воды-то нам набрать по-любому надо.
– Ладно, – кивнул Японец, доставая из кармана моего рюкзака пустую флягу. – Ты тут стой. И стреляй, только если они меня схватят. А то из них что-нибудь разбрызгается, типа крови или дерьма, и воду отравит.
И пошел к озеру, засунув свой меч обратно в ножны…
Это, конечно, стоило бы на камеру заснять, но, к сожалению, в моем древнем КПК камеры нету. В какой-то момент Виктор начал двигаться словно смазанная тень, и это не был эффект замедления времени, уж я-то точно знаю. Это было что-то другое, чему я точно уже никогда не научусь. Для того, чтоб так двигаться, нужно несколько лет пахать в секретной японской школе, проходить жуткие испытания, убивать живых и неживых существ, далеких от нашего мира – в общем, кому интересно, может прочитать три романа «Тень якудзы, «Ученик якудзы» и «Путь якудзы», там про Савельева всё можно подробно узнать. Под тем же псевдонимом, что и мои романы, трилогия была издана в каком-то из миров. Я с удовольствием прочитал, рекомендую.
Короче, сейчас Японец то ли тренировался, то ли играл со смертью. Удильщики неистово хлестали своими щупальцами, но рассекали лишь те места, где Виктор стоял долю мгновения назад. А Савельев продолжал метаться меж смертоносными хлыстами, то прыгая в озеро по колено, чтоб зачерпнуть воды, то вновь резким движением выбрасывая свое тело на берег.
– Давай пустую!
В мою сторону полетела зеленая армейская фляга. Полная под завязку. Я поймал ее на лету, сунул в рюкзак и бросил Савельеву еще одну, пустую. Которую он выловил в прыжке, уйдя от очередного удара удильщика, – и вновь бросился в озеро.
Таким макаром он все наши четыре фляги наполнил и вернулся – запыхавшийся, но счастливый.
– Ну и на фига? – поинтересовался я. – Во-первых, твою воду теперь отфильтровывать замаешься, взбаламутили вы ее преизрядно. И, во-вторых: рисковать жизнью ради того, чтоб чаю попить – это даже для сталкера как-то слишком.
– Да я так, в миккё попрактиковаться, – пожал плечами Японец. – Неплохой тренажер эти твои удильщики.
Я покрутил пальцем у виска и полез наверх по относительно пологому откосу карьера. Пойду-ка я лучше костер разведу да позавтракаю. А он пускай дальше тренируется, если жизнь не дорога.
Впрочем, Савельеву качаться с удильщиками, похоже, надоело. И жрать захотел напрыгавшись. Так что завтрак мы вместе приготовили: я воду процеживал через тряпку, а потом обеззараживал, тряся фляги, чтоб таблетки быстрее растворились. А Савельев костер развел и тушенку разогрел. Пока жевали надоевшие консервы, вода в котелке вскипела, туда мы пакетики с чаем побросали.
В общем, завтрак удался. В Зоне же как? Удалось пожрать спокойно, никто в загривок не вцепился, пока ты ложкой орудовал, и в спину не выстрелил. Значит, похавали на славу. И пофигу, что от одного запаха тушенки тебя уже тошнит, а чай в пакетиках самый дешевый и мерзкий на вкус, другого в Зоне не купить. Главное, что никто в процессе приема пищи тебя самого не сожрал и не пристрелил. А значит, считай, что ты как будто в самом дорогом ресторане побывал, где в качестве десерта тебе подали твою собственную жизнь.
Окончив трапезу, мы с Савельевым двинули дальше. По пути Японец изучал карту, прикидывая маршрут.