— Как там наша смертная гостья? — прогремел мужской голос.
Это был не Кронос. Голос Кроноса — металлический и скрежещущий, как звук, издаваемый ножом, который точат о камень. Я уже много раз слышал, как он насмехался надо мной в моих снах. Этот голос был ниже и глубже, как звук басовой гитары. От его мощи дрожала земля.
Из тьмы появился Лука. Он подбежал к Аннабет, опустился на колени рядом с ней, потом оглянулся на невидимое существо.
— Она теряет сознание. Мы должны поторопиться.
Лицемер! Будто его на самом деле волнует, что с ней случится.
Низкий голос хмыкнул. Он принадлежал кому-то, прячущемуся в потемках, на самой периферии моего сна. Затем мясистая рука вышвырнула что-то в круг света, так что я мог рассмотреть. Это была Артемида, по рукам и ногам скованная цепями из небесной бронзы.
Я судорожно вздохнул. Ее серебристое платье висело лохмотьями. Лицо и руки были в порезах, из которых сочился ихор — золотая кровь богов.
— Ты слышала мальчишку, — произнес мужчина из темноты. — Решай!
Глаза Артемиды сверкнули гневом. Не знаю, почему она не порвала цепи или не исчезла сама, но, похоже, что-то ей мешало. Либо цепи, либо какое-то волшебство, царившее в этом ужасном темном месте.
Богиня посмотрела на Аннабет, и на лице ее, сменив прежнее выражение, появились озабоченность и гнев.
— Как вы посмели так истязать эту девушку?
— Она скоро умрет, — сказал Лука. — Ты можешь спасти ее.
Аннабет слабо запротестовала. Мое сердце судорожно сжалось от боли. Я хотел броситься к ней, но не мог пошевелиться.
— Освободите мне руки, — велела Артемида.
Лука вытащил свой коварный меч. Одним мастерским взмахом он разрубил наручники богини. Артемида подбежала к Аннабет и сняла тяжкий груз с ее плеч. Аннабет рухнула на землю, вся дрожа. Богиня пошатнулась, стараясь удержать вес черных скал.
Невидимый в потемках мужчина фыркнул опять.
— Твои действия легко предсказать, Артемида. Так же легко, как и победить тебя.
— Ты застал меня врасплох, — сказала богиня, напрягшись под грузом, который лег ей на плечи. — Больше этого не случится.
— Верно, не случится, — ответил мужчина. — Отныне я раз и навсегда убрал тебя с дороги! Я знал, что ты не сможешь устоять и окажешь помощь юной деве. В конце концов, такова уж твоя особенность, моя дорогая.
— Ты понятия не имеешь о милосердии, свинья, — простонала Артемида.
— Вот на том и порешим. — Судя по интонации, мужчина ухмыльнулся. — Лука, можешь убить девицу прямо сейчас.
— Нет! — воскликнула Артемида.
— Она… — нерешительно произнес Лука, — она еще может оказаться полезной. Очередная приманка.
— Ба! Ты действительно в это веришь?
— Да, Генерал. Они придут за ней. Уверен.
Мужчина помолчал, задумался.
— Тогда пусть ее охраняют драконицы. Если она не умрет от ран, ты можешь сохранять ей жизнь вплоть до зимнего солнцестояния. Затем, если наше жертвоприношение удастся, ее жизнь лишится всякого смысла. Жизни всех смертных лишатся смысла.
Лука поднял безвольное тело Аннабет и отнес его подальше от богини.
— Тебе никогда не найти чудовище, которое ты ищешь, — сказала Артемида. — Твой план обречен.
— Как же мало ты знаешь, моя юная богиня, — произнес мужчина из темноты. — Твои дорогие помощницы уже выступили на поиски. Они сами идут прямо ко мне в руки. А теперь извини, но нам придется проделать долгое путешествие. Мы должны приветствовать твоих охотниц и убедить их, что этот поиск… весьма сложная задача.
Хохот его эхом раскатился в темноте, сотрясая землю, и я уже не сомневался, что вся пещера вот-вот обрушится.
* * *Я проснулся как от толчка. Я был уверен, что слышал громкий топот.
Потом я огляделся. За окнами было темно. Соленая струйка воды журчала в углу. Вокруг царила тишина, и в тишине этой раздавалось только уханье совы в лесу и слышался далекий шум прибоя. В лунном свете на ночном столике я заметил кепку-невидимку Аннабет с эмблемой «Янкиз». Я какое-то мгновение тупо смотрел на нее, затем в дверь оглушительно постучали.
Кто-то или что-то ломилось ко мне.
Я схватил Анаклузмос и выскочил из постели.
— Кто там? — окликнул я незваного гостя.
ТОП-ТОП.
Я подкрался к двери. Снял колпачок с ручки, обнажил Анаклузмос, резко распахнул дверь… и нос к носу столкнулся с черным пегасом.
«Привет, босс! — Голос его звучал у меня в голове, пока, топая копытами, он уворачивался от моего клинка. — Не надо делать из меня кебаб!»
Он распростер черные крылья, и поднятый ими ветер заставил меня попятиться.
— Слушай, Пират, — сказал я, испытывая облегчение пополам с раздражением, — ты хоть соображаешь, который час?
Пират обиделся.
«И вы туда же, босс. Пять утра. Какой может быть сон?»
— Сколько раз тебе повторять? Не называй меня боссом.
«Как скажете, босс. Вы крутой парень. Вы — номер один».
Я потер глаза, отогнав остатки сна, и постарался не позволить пегасу залезть в мои мысли. Вот почему трудно быть сыном Посейдона: с тех пор как он создал лошадей из морской пены, я могу понимать большинство копытных животных, но и они могут меня понимать. Некоторые, как, например, Пират, даже вроде бы держат меня за своего.
К тому же прошлым летом Пират был пленником на борту судна Луки, пока созданная нами небольшая заварушка не позволила ему сбежать. На самом деле я почти не имел к этому отношения, но Пират верил, что я его спаситель.
— Пират, — сказал я, — где тебе полагается быть? На конюшне.
«На конюшне? А вы хоть раз видели, чтобы Хирон стоял в стойле»?
— Ну… нет.
«Вот именно. Послушайте, еще один наш морской дружок нуждается в помощи».
— Опять?
«Да. Я сказал морским коням, что приведу вас».
Я застонал. Всякий раз, как я оказывался рядом с морем, морские кони просили меня помочь разрешить им какие-нибудь проблемы. А проблем у них было хоть отбавляй. Выбросившиеся на берег киты, дельфины, угодившие в рыбачьи сети, занозы, посаженные где-то русалками, — во всех этих случаях меня звали в подводное царство и просили о помощи.
— Ладно, хорошо, — вздохнул я. — Иду.
«Вы самый лучший, босс».
— И не называй меня боссом!
Пират тихонько заржал. Вероятно, засмеялся.
Я оглянулся на свою уютную постель. Бронзовый щит так и висел на стене, искореженный и непригодный к битвам. А на ночном столике лежала бейсболка Аннабет. Повинуясь какому-то внутреннему голосу, я сунул кепку в карман. Подозреваю, что уже тогда я чувствовал: теперь я долго, очень долго не вернусь сюда.
Глава восьмая Я даю опасное обещание
Пират довез меня до места, которое находилось недалеко от берега, и это было здорово, ничего не скажешь. Сидеть верхом на летающей лошади, скользить над волнами со скоростью сто миль в час, когда ветер ерошит волосы и соленые морские брызги летят в лицо, — какие там водные лыжи!
«Здесь. — Пират замедлил ход и описал круг. — Прямо под нами».
— Спасибо.
Соскочив с него, я нырнул в ледяное море.
За последние пару лет мне приходилось делать подобные трюки и в более уютной обстановке. Однако я научился прекрасно передвигаться под водой в любых обстоятельствах, просто приказывая океанским течениям подхватывать меня и нести туда, куда нужно. Я без проблем мог дышать под водой, и одежда моя никогда не намокала, даже если мне того хотелось.
Я ринулся вниз, во тьму.
Двадцать, тридцать, сорок футов. Давление было вполне приемлемое. Я никогда не старался сознательно нагнетать его, чтобы проверить, на какую глубину могу нырнуть. Понятно, что большинство людей не могут опуститься больше чем на две сотни футов, чтобы их не смяло, как алюминиевую банку. На такой глубине, да еще ночью, я не должен был ничего видеть, но я чувствовал тепло живых форм и ощущал холод течений. Трудно это описать. Это не похоже на обычное зрение, но я мог сказать, где что находится.
Когда я добрался почти до самого дна, то увидел трех морских коней — коней с рыбьими хвостами, — которые плавали кругами около перевернутого корабля. Это было красивое зрелище. Рыбьи хвосты светились, переливаясь всеми цветами радуги. Гривы у коней были белые, и они галопом проносились сквозь воду, как испуганные лошади во время грозы. Что-то их напугало.
Подплыв поближе, я увидел, в чем проблема. Темные очертания какого-то морского животного, наполовину придавленного остовом корабля, да к тому же еще и запутавшегося в одной из тех больших сетей, какие используют на траулерах, чтобы ловить все подряд. Плохо было не только то, что они топили разного рода дельфинов, в них случайно попадались и мифологические животные. Когда сеть запутывалась, какой-нибудь ленивый рыбак попросту перерезал ее, и оказавшееся в ловушке животное гибло.
Это несчастное существо явно плавало на большой глубине вдоль побережья Лонг-Айленда и ненароком запуталось в сетях затонувшего рыболовецкого судна. Оно попыталось высвободиться, но застряло еще более основательно, сместив судно и оказавшись под ним. Теперь обломки корпуса, покоившиеся на большой скале, раскачивались, грозя обрушиться на попавшее в ловушку животное.
Морские кони нарезали вокруг него отчаянные круги, желая помочь страдальцу, но не зная, как это сделать. Один пытался перегрызть сеть, но зубы морских лошадей неспособны перекусить веревку. Кони с рыбьими хвостами на самом деле сильные, но у них нет рук, к тому же они (тсс!) не отличаются сообразительностью.
«Освободи его, повелитель!» — воскликнул один из морских коней, завидев меня.
Остальные присоединили свои голоса к просьбе товарища.
Я подплыл поближе, чтобы взглянуть на угодившее в сети существо. Сначала я подумал, что это молодой морской конь. Мне уже случалось спасать таких прежде. Но затем я услышал у себя в голове странный звук — нечто совсем нехарактерное для подводного царства:
«МУ-У-У-У-У-У-У!»
То есть… я слышал о морских коровах вроде ламантинов[10] и прочих, но это оказалась действительно корова с черным змеиным хвостом. Спереди это был теленок, еще маленький, с черной шерстью, большими печальными карими глазами и белой мордой. Задняя половина его туловища завершалась черно-коричневым змеиным хвостом с плавниками по бокам и внизу, как у огромного угря.
— Привет, малыш, — сказал я. — Откуда ты взялся?
Существо лишь печально посмотрело на меня:
«Му-у-у-у!»
Но его мысли оставались для меня непонятными. Я говорю только по-лошадиному.
«Мы не знаем, кто это, повелитель, — сказал один из морских коней. — Множество странного пробуждается к жизни».
— Да, — пробормотал я. — Это я слышал.
Я обнажил меч, его бронзовое лезвие блеснуло в темноте.
Корова-змея переполошилась и стала биться в сетях, в глазах ее появился ужас.
— Успокойся! — попросил я. — Я не сделаю тебе больно! Просто дай мне разрезать сеть.
Но корова-змея заметалась, все больше запутываясь с каждым движением. Суденышко стало раскачиваться, вздымая с морского дна тучи ила и угрожая обрушиться на несчастную. Морские кони в панике заржали и тоже стали метаться в воде, что мне, естественно только мешало.
— Ладно, ладно! — сказал я. Отложив меч, я стал говорить по возможности спокойно, чтобы морские кони и корова-змея прекратили нервничать. Я не знал, возможно ли в подводном царстве обратиться в паническое бегство, да и, признаюсь, выяснять это мне не хотелось. — Ну тихо, тихо. Никакого меча. Видишь? Никакого меча. Расслабься. Под морем тоже растет трава. Там пасется мама. Кушает травку. И вообще здесь все вегетарианцы.
Сомневаюсь, чтобы теленок понял, что я говорю, но он отреагировал на тон моего голоса. Морские кони все так же пугливо кружили возле меня, но, по крайней мере, уже не так быстро.
«Освободи его, повелитель», — умоляли они.
— Хорошо! — ответил я. — Все понял. Дайте мне подумать.
Но как можно было освободить теленка, когда он начинал паниковать при одном виде клинка? Похоже было на то, что он уже видел мечи и знал, какую опасность они представляют.
— Хорошо, — сказал я морским коням. — Мне нужно только, чтобы вы делали все в точности, как я говорю.
Мы начали с судна. Это было непросто, но с помощью трех лошадиных сил мы смогли изменить положение обломка, так что он уже не угрожал рухнуть на малыша. Потом я принялся за сеть, распутывая ячейку за ячейкой, убирая свинцовые грузила и рыболовные крючки, узлами стянувшие копыта теленка. Казалось, прошла целая вечность — это было хуже, чем распутывать контрольные проводки моей видеоигры. И все это время я не переставал разговаривать с морской коровой, убеждая ее, что все в порядке, пока она всхлипывала и стонала.
— Все в порядке, Бесси, — говорил я. Хоть убей, не пойму, отчего я стал называть ее так. — Хорошая корова. Красивая корова.
Наконец опутывавшая ее сеть ослабла, и корова-змея метнулась прочь, стремительно вспарывая воду и на радостях даже сделав сальто.
Морские кони приветливо заржали:
«Спасибо, повелитель!»
— Му-у-у-у-у! — Корова-змея ткнулась в меня носом и благодарно посмотрела большими карими глазами.
— Вот и ладно, — сказал я. — Красивая корова. Ну, давай… будь осторожнее.
И тут я подумал: сколько времени я уже под водой? По крайней мере час. Надо успеть вернуться в домик, прежде чем Аргус или гарпии обнаружат, что я нарушаю комендантский час.
Я стремглав вынырнул на поверхность. Пират моментально спланировал вниз, чтобы я мог обхватить его шею. Мы поднялись в воздух, и он понес меня к берегу.
«Получилось, босс?»
— Да. Мы спасли малыша от какого-то существа. Провозились целую вечность. Она там запаниковала… ну и началось…
«Добрые дела всегда опасны, босс. Помните, как вы спасли мою жалкую шкуру?»
Я не мог отогнать мысли о приснившейся мне Аннабет, безвольно поникшей и безжизненной, в руках Луки. Спасая детенышей чудовищ, я не мог спасти своего друга.
Когда Пират летел обратно к моему домику, я случайно бросил взгляд на трапезную. И увидел фигурку — мальчика, присевшего на корточки за греческой колонной, словно он прятался от кого-то.
Это был Нико. Но ведь даже еще не рассвело. Совсем не время для завтрака. Что он там делает?
Меня охватила нерешительность. Меньше всего мне хотелось, чтобы Нико снова стал морочить мне голову своей игрой в мифы и магию. Однако случилось что-то нехорошее. Я мог определить это по тому, как он съежился.
— Пират, — попросил я, — опусти меня вон там, за той колонной, ладно?
* * *Я чуть было все не испортил.
Я крался по ступеням вслед за Нико. Он меня ни разу не заметил. Он прятался за колонной, выглядывая из-за угла, все его внимание было сосредоточено на трапезной. Я был уже в пяти футах от него и собирался во весь голос спросить: «Что ты тут делаешь?» — когда до меня дошло, что он выступает в роли Гроувера: шпионит за охотницами.
Послышались еще голоса — две девушки разговаривали за обеденным столом. Что может поднять девушку в столь ранний час? Если она не богиня зари, конечно.
Я достал из кармана кепку Аннабет и надел ее.
Никакой разницы я не почувствовал, но когда поднял руки, то не смог их увидеть. Я превратился в невидимку.
Я подполз к Нико и проскользнул мимо него. Мне не удалось отчетливо различить лица девушек в темноте. Но голоса я узнал: это были Зоя и Бьянка. Они сидели за столом и, похоже, спорили.
— Это нельзя вылечить, — говорила Зоя. — По крайней мере, быстро.
— Но как это случилось? — спросила Бьянка.
— Глупая выходка! — прорычала Зоя. — Это все братья Стоулл из домика Гермеса. Кровь кентавра — все равно, что кислота. Это всякому известно. Они спрыснули ею изнутри футболку с надписью «Охотничий тур Артемиды».
— Ужасно!
— Жить она будет, — сказала Зоя. — Но на несколько недель останется прикованной к постели, и ее будет мучить невыносимый зуд. Пойти в поиск она не сможет. Только пусть это останется между нами.
— Но как же пророчество? — возразила Бьянка. — Если Феба не сможет пойти, нас остается всего четверо. Надо взять кого-то еще.
— Некогда, — ответила Зоя. — Мы должны выступить на заре. То есть прямо сейчас. Кроме того, в пророчестве говорится, что мы потеряем одного человека.
— В пустыне, — напомнила Бьянка, — а не здесь.
— Почему бы и не здесь, — не очень уверенно ответила Зоя. — У лагеря — волшебные границы. Ничто, даже погода, не влияет на здешний климат без разрешения свыше. Эта земля могла бы быть безводной.
— Но…
— Послушай меня, Бьянка, — напряженно произнесла Зоя. — Я… я не могу объяснить, но у меня такое чувство, что мы не должны больше никого с собой брать. Это будет слишком опасно. Они встретят конец худший, чем Феба. Я не хочу, чтобы Хирон выбрал нашим спутником кого-то из обитателей лагеря. И… не хочу рисковать еще одной охотницей.
Бьянка помолчала.
— Тебе следует рассказать Талии, чем заканчивался твой сон.
— Нет. Это не поможет.
— Но если твои подозрения насчет этого Генерала справедливы…
— Я взяла с тебя слово никому об этом не рассказывать! — В голосе Зои звучало неподдельное страдание. — Скоро мы все узнаем. А теперь пошли. Светает.
Когда девушки сбегали по ступеням, Зоя едва не врезалась в меня. Она застыла, прищурившись. Рука ее потянулась к луку, но Бьянка сказала:
— В Большом доме уже горит свет. Скорее!
И Зоя вслед за ней выбежала из трапезной.
* * *Я понимал, что творится в голове у Нико. Сделав глубокий вдох, он уже собирался побежать за сестрой, когда я снял кепку-невидимку и сказал: