– Папа! – заорала Маша и побежала к худощавой женщине с косой. – Папа! Он мне сказку про салат не продает.
Мы с Валерой опешили, но я перевела взгляд на ботинки дамы, сообразила, что та носит обувь не меньше сорок четвертого размера, и поняла: тетя с бриллиантовыми серьгами и роскошной косой – мужик.
– Успокойся, сынок, – пробасил папаша, – сейчас разберемся.
– Он мальчик? – кашлянул Валера.
– Миша, – представил наследника отец.
– А он себя назвал Маша, – ввязалась я в разговор.
– Маленький, пока плохо говорит, – улыбнулся отец, – что он просил?
– Салат! – хором ответили мы с продавцом, а Валера добавил: – Его украли, и он бегал!
– «Приключения Оливера Твиста», – пояснил мужчина.
– Вау! – подпрыгнул Валера.
– Оливье! – осенило меня. – Оливье – название салата. Оливер, это ничуть не хуже рассуждений Оксаны про бабушку – маразм – Эразм – путешествие – отель.
Глава 18
Когда отец с малышом удалились, Валера, переведя дух, поинтересовался у меня:
– Что хотите?
– Кассеты для взрослых, – не моргнув глазом, ответила я.
– Такого не держим, – отрезал продавец, – есть ленты с эротическими сценами, например «Последнее танго в Париже», но вы, наверное, его смотрели.
Я кивнула.
– Мне нужны более откровенные диски.
– Это не ко мне, – развел руками Валера.
– Слышала, есть сайт «Сантехник», – зашептала я, – не подскажете его координаты?
Валера насупился.
– В смысле адрес?
– Да, да, – обрадовалась я.
На лице продавца отразилось колебание, он поманил меня пальцем.
– Иди сюда.
Я с готовностью последовала за парнем и очутилась в крохотной подсобке. На узком столе стоял ноутбук. Валера ткнул пальцем в компьютер.
– Пятьсот рублей, и я свяжу тебя с «Сантехником», общение по «асе». Идет?
Я немедленно вытащила кошелек. Валера поколдовал над клавиатурой, послышался знакомый звук, вроде «ку-ку».
– Садись, – распорядился продавец и ушел.
Я умостилась на колченогой табуретке и прочитала вопрос в открытом окне: «Что хотите?» Решив не стесняться, я настучала ответ: «Жесткое порно». – «Натурал? Гей? Лесбо? – вступил в диалог «Сантехник», – садомазо? Все, кроме педофилии». «Обычный секс», – уточнила я. «Хоумвидео или профи?» – «Лучше с актерами», – определила я границы.
Окно моргнуло, в нем появился список. Поскольку мне было все равно, что покупать, я моментально согласилась: «Беру все». – «Десять дисков?» – «Да. Доставка сегодня», – расхрабрилась я. «Оплата на месте, привезем бесплатно. Ваш адрес?»
Я восхитилась сервису: «А куда вам удобно?» «Куда вам удобно…» – ответил «Сантехник».
Я задумалась, потом быстро напечатала адрес Лизы и уточнила: «Буду там часа через полтора». «Ок», – согласилась «аська».
Я покинула салон, помахала весело подмигнувшему мне Валерию и пошла к машине. А еще говорят, что в нашей стране борются с пиратством! Лично мне, как потребителю, без разницы, кому платить, я хочу купить фильм и насладиться им. Но в магазинах, имеющих лицензию, маленький выбор, а у пиратов есть все, кстати, дешевле, чем у государства. И, похоже, интернет-магазин «Сантехник» чувствует себя вполне уверенно, его адрес легко раздобыть. Вероятно, торговля порнографией приносит огромные барыши, причем не только тем, кто снимает фильм и продает его, но и тем, кто защищает нелегальный бизнес.
Лиза встретила меня в отличном настроении, что не помешало ей налететь на гостью с упреками.
– Почему ты так задержалась? Отчего не отвечала на звонки мобильного?
– Он не звонил, – удивилась я и продемонстрировала Елизавете аппарат, – видишь, на дисплее нет никаких значков, я не получала даже эсэмэсок.
– Вдвойне странно, – надулась Лиза, – потому что я их тебе штук десять послала! Ладно, забудем. На первый раз прощается, но на второй – получишь в нос. Ха! Шутка! Не бойся! Я никогда рук не распускаю.
– Надеюсь, – пробормотала я.
Если Лизавета имеет скверную привычку раздавать тумаки прислуге, ей лучше не применять это ко мне. Детство мое прошло в подворотне, в прямом смысле этого слова. Первое, что поняла пятилетняя Вилка: никто не защитит ее лучше, чем она сама, и если не дать мгновенно обидчику сдачи, то на следующий день тебя будут лупить все. С тех пор моя рука автоматически сжимается в кулак и метит в глаз тому, кто решил меня ударить.
Лиза пошла в столовую.
– Верка, сделай чаю! – заорала она.
– Ты наняла прислугу? – спросила я.
Ласкина изобразила на лице страдание.
– Агентство прислало бабу, на вид жуткая старуха. Похоже, ей лет тридцать пять, лицо, как у обезьяны. Хватит это обсуждать. Я придумала новый сюжет.
Я опустилась в кресло.
– Мы опять пишем детектив?
Лиза плюхнулась на диван.
– Тебе Витя аванс заплатил. Представишь книгу в срок, получишь вторую часть суммы.
– Значит, ситуация с Катей тебя больше не волнует? – не успокоилась я.
Юная вдова махнула изящной ручкой.
– Надоело. Екатерина или пропала, или умерла, а мне в голову чушь полезла про чай для похудения. Просто Витя был совсем болен, вот и умер. Со мной так часто бывает. Начинает терзать проблема, прямо рвет на части, а потом, бац, отпускает. Вот пример. Осенью я увидела у Лерки Матецкой кольцо. На золотом ободке стрекоза из розовой эмали, крылья – тонкий перламутр. Брюликов всего ничего, их на пять карат не наберется, на усиках торчат, и глаза ими выложены. Но не в бриллиантах дело. Кольцо шириной в три пальца, едва пошевелишь рукой, стрекоза словно летит, крылышки шевелятся. Я такое же захотела и пристала к Лерке: «Скажи, кто сделал?»
Ну, сразу же видно, на заказ сработано. Матецкая, сволочара, сначала уворачивалась, говорила: «Это подарок, имени ювелира я даже не слышала». Но я ее на одном сейшене поддатой подловила, и Лерку прорвало, она прямо заявила: «Отвали. Ювелирка будет только у меня. Не хочу тиражные вещи носить. Хоть подохни, не узнаешь».
Лизавета обхватила колено тонкими руками и сцепила пальцы в замок. Сегодня ее ногти были выкрашены в ярко-синий цвет. Кстати, вдова, хоть и сидела дома, не забыла сделать макияж, и гневные слова вырывались из губ, накрашенных розовым блеском.
– Меня прям всю скрутило! Я наняла частного сыщика, он за Леркой месяц мотался. Ну не поверишь, сколько я ее тайн узнала! Волосы она наращивает, на липоксацию ходила, делала курс отбеливающих процедур, виниры на зубы наклеила, на брови и веки татуаж нанесла. Тюнинговалась по полной программе! Но, гадина, ни разу к ювелиру не съездила! Я вся пеной изошла! Легла в одно воскресенье спать, даже заплакала. Ну за что мне такие страдания? Живут же люди, не парятся, ничего не хотят. А я вот на кольце сдвинулась! Прорыдала полночи, а утром раненько проснулась, села в кровати и поняла: на хрен мне этот перстень? Тупая, дешевая стрекоза! Все, пропал огонь. Так и с Катей. Померла, ушла, мне по барабану! Спасибо Соне, она по полочкам ситуэйшен разложила. Слушай сюжет! Нет, лучше я его напечатаю!
Лиза вскочила и со словами:
– У Вити в кабинете удобнее, там кресло шикарное, – убежала из столовой.
Я медленно пошла за ней и обнаружила вдовушку у письменного стола из красного дерева. Покойный Ласкин, очевидно, был богачом в первом поколении. Если вы провели детство в относительном материальном достатке, маловероятно, что установите в своей рабочей комнате скульптуры «золотых» обнаженных женщин в полный человеческий рост. А здесь их было две штуки, у одной «Венеры» из головы торчала лампа с абажуром, а вторая в руках сжимала канделябры с хрустальными подвесками. Я не впервые вошла в кабинет Виктора, но вновь поразилась обстановке. Не всегда владельцы больших денег имеют хороший вкус. Ласкин обожал чудовищную мебель с обильной позолотой, полировкой и медальонами, ему нравились люстры, напоминающие торты, только вместо взбитых сливок их украшали хрустальные висюльки, стразы и граненые стеклянные шарики.
Послышался тихий стрекот, Лиза схватила выползший из принтера листок и сунула его мне.
– Читай вслух. Я решила теперь на компе работать! Ручкой царапать – это отстой.
Я покорилась.
– «Один чиловек неможет жить с женой. Она падла. Он ее убивает».
– Ну как? – запрыгала Лиза. – По-моему, шикарно, гламурно, модно. Тут и любовь, и смерть. Эй, ты что, язык проглотила? Выскажи свое мнение.
Я очнулась.
– Существительное человек пишется с двумя буквами «е», «и» там нет. Частица «не» всегда существует отдельно от глагола: «Не может», «Не хочет», «Не едет».
– О боже! – закатила глаза вдова. – При чем тут правила? Редактор поправит, это его работа. Ты по сути!
– По сути сказать нечего, – вздохнула я, – извини, весьма банально. Муж убил жену. Давай попробуем поискать другие ходы. И ответь, пожалуйста: я больше Катю не ищу?
– Конечно, нет, – раздалось с порога.
Я обернулась и увидела симпатичную брюнетку с короткой стрижкой.
– О боже! – закатила глаза вдова. – При чем тут правила? Редактор поправит, это его работа. Ты по сути!
– По сути сказать нечего, – вздохнула я, – извини, весьма банально. Муж убил жену. Давай попробуем поискать другие ходы. И ответь, пожалуйста: я больше Катю не ищу?
– Конечно, нет, – раздалось с порога.
Я обернулась и увидела симпатичную брюнетку с короткой стрижкой.
– Соня! – обрадовалась Лиза. – Ты уговорила Алису?
– Забудь, это моя забота, – сказала подруга.
– А что с Алисой? – немедленно спросила я.
– Соня пока забирает эту гадючку к себе, – простодушно ответила Лиза, – Алиска ее обожает. А потом адвокаты сообразят, куда деть девчонку.
Я опешила, а Соня спокойно сказала:
– Вы излишне любопытны. Эй, как тебя там, горничная, проводи гостью на выход.
Мои уши загорелись огнем.
– Я уйду, только получив ответы на свои вопросы. Лиза, почему ты не сказала, что в тот день, когда Катя бесследно исчезла, вы с ней вместе выходили из особняка?
Соня села на диван и изящно скрестила ноги, ее поза казалась непринужденной, но, похоже, молодая женщина отрабатывала ее перед зеркалом. Лизавета шлепнулась в кресло. В отличие от своей подруги, ставшей мачехой, дочь Константина Львовича не задумывалась о красоте движений.
– Че? – по-детски переспросила она. – Мы по домам ходили, песни пели, а потом я напилась и ваще ничегошеньки не помню. Но домой не забегала.
Я умостилась на козетке, обитой темно-зеленым бархатом.
– Не надо врать. Одна из горничных видела через окно подсобки, как ты, замотавшись в розовый шарф с зелеными помпонами, шла вместе с мачехой по аллее. Часы показывали около одиннадцати вечера.
– Брехалово, – взвилась Лиза, – хоть у кого спросите, я ни на шаг не отошла от компании.
Я улыбнулась.
– Согласись, копну ярко-рыжих вьющихся волос трудно не заметить. И шарф яркий, он имеет неоновые полосы, стразы.
– Б…! – заорала Лиза. – В одиннадцать никого из прислуги дома никогда не оставалось. Они в девять-десять уходили.
– Именно это время и назвала моя информаторша, – согласилась я, – но у нее сломался каблук, поэтому девушка и задержалась. Лиза, вы понимаете, что происходит? Екатерина уходит из дома в халате и бесследно исчезает. Вы утверждаете, что бродили с детьми по соседям, праздновали Хеллоуин. Но вас видели с мачехой.
– Ну ваще! – Лиза вскочила.
– Сядь, – тихо велела Соня.
Ласкина беспрекословно подчинилась подруге, и я сразу поняла, почему Константин Львович приветствовал дружбу девочек. Похоже, Софья умело управляет импульсивной Лизой. Только вот меня жена Ерофеева остановить не сможет.
– Прислуга готова подтвердить, что видела тебя в окно! У тебя был розовый шарф?
– Ну, вероятно, – растерялась Лиза, – я не помню. Прошло столько лет!
– Некрасиво получается, – вздохнула я, – тебя видят в одиннадцать с Катериной, а потом она пропадает. Если учесть чувства, которые ты испытывала к мачехе, вспомнить, что ты никому и словом не обмолвилась о вечерней прогулке с Катей, учесть, что ты делаешь вид, будто не помнишь про шарф, это…
– Ничего это не значит, – остановила меня Соня, – давайте сначала. Я Софья Ерофеева, теперь мачеха Лизы, а в то время, о котором вы говорите, ее лучшая подруга. Извините за то, что наскочила на вас. Но у меня был длительный авиаперелет, я устала, вот и нагрубила. Еще раз простите. Я читаю ваши книги, они мне очень нравятся, в особенности та, где героиня спасается из упавшего самолета.
Я кивнула. Соня приятная женщина, и она очень вежлива. Ну, вспылила слегка, это с каждым может случиться, я сама, когда не высплюсь, иду вразнос.
– Сначала о шарфе, – методично продолжала Соня, – Виолочка, идите сюда.
Глава 19
Мы втроем вышли в коридор, пересекли холл, Соня толкнула одну из дверей.
– Ох, и ни фига себе, – не сдержала я возгласа.
Конечно, взрослой женщине не подобает так реагировать, но я не ожидала увидеть гардеробную столь гигантских размеров. Поверьте, здесь легко мог разместить одежду сам Гаргантюа, и еще бы место осталось для вещей Пантагрюэля.[20] От пола до потолка шли полки, забитые трикотажными вещами. На специальных колодках «сидело» не менее ста пар туфель, и это лишь тех, которые имели каблук. Сапоги, балетки, ботильоны, ботиночки, кроссовки занимали отдельные подставки. Кронштейны с вещами стояли шеренгами. Чего на них только не было! Коктейльные и вечерние наряды, повседневная одежда, джинсы, брюки, юбки… Где-то вдали висели шубы, дубленки…
– Понимаете, почему Лизок не помнит тот шарф? – спросила Соня.
– Да, – кивнула я и не удержалась от шутки: – В этом раю нужен путеводитель или, на худой конец, каталог, как в библиотеке!
Софья не улыбнулась, она похлопала рукой по высокому узкому комоду с многочисленными ящиками.
– Верно. Вот он. Здесь на карточках есть полнейшая информация.
– Ну и ну! – поразилась я.
Соня выдвинула один ящик.
– Это очень удобно. Вот, например. Костюм. Модель – Клео Роберто Умвалли. Цвет – розовый. Дата покупки. К нему сумка, пояс и брошь. Место на вешалке: третья «а», плечики двенадцать. Дата сдачи в комиссионку.
Я попыталась выдвинуть другой ящичек, ощутила боль в пальце и воскликнула:
– Опять ноготь сломала.
– Ой, это больно! – неожиданно проявила сострадание Елизавета. – Сейчас пилочку принесу.
Она вихрем куда-то слетала и сунула мне странную полоску, похоже, из ластика.
– Никогда таких не видела, – удивилась я.
– Она для акриловых ногтей. Если у тебя гель, тоже подходит, – пояснила Лиза.
– У меня нормальные ногти, – сказала я, – их надо приводить в порядок простой железной пилочкой. Как назло, на днях свою потеряла.
– Отстой! – скривилась Лиза. – Железо портит покрытие. У меня нету инструментов такого качества. Не пользуйся дерьмом, купи себе нормальную, дорогую пилку. Фу! Железная! Ты птеродактиль из пещеры! Небось косметику мылом смываешь, а не молочком.
Соня укоризненно покачала головой.
– Железные пилки вовсе не плохие. Вот, Виола, возьмите мою, у меня всегда при себе маникюрный набор, ногти тоже свои. Осторожно, пилка очень острая.
Я с благодарностью взглянула на Соню, ликвидировала неприятность, вернула пилку и продолжила беседу.
– Зачем сохранять сведения о вещах, которых уже нет?
Соня с Лизой переглянулись и засмеялись, Ласкина снисходительно пояснила:
– Чтобы не купить еще раз такую же. Иногда войдешь в бутик и схватишь вещицу, а она у тебя уже раньше была. Некоторые модели шьют постоянно. Например, костюмы Шанель, они практически не меняются, или пальто от Саваньи. Хоть умри, а они будут широкими, с накладными карманами и белыми пуговицами.
Я ощутила себя бродячей кошкой с помойки, которую случайно позвали в гости две элитные ангорские киски в ошейниках с изумрудами.
– Отличная штука, кстати, – щебетала Соня, – значит, розовый шарф? С неоновыми полосками и стразами? Зеленые помпоны?
Я кивнула. Жена Константина Львовича вытащила другой ящик и начала перебирать карточки.
– Вот! – провозгласила она спустя минут пять. – Длинный шарф от Сержа Контэ, цвет – нежно-розовый, украшен кристаллами от Сваровски и светоотражательной тесьмой с шарами из кожи цвета травы. Стеллаж три, место восемь «а», четвертая полка. Личное клеймо.
Лиза пошла в глубь гардеробной.
– Что такое «личное клеймо»? – промямлила я.
Соня усмехнулась.
– Это примочка Кости. Смотри.
Жена Ерофеева приподняла край своего кардигана из шерсти. Я увидела вензель «СЕ», вышитый тонкой золотой нитью.
– Костя вызывает золотошвейку, и та метит все приобретения, – продолжала Соня. – Когда Лиза с отцом жила, на ее одежде тоже было личное клеймо.
– Зачем? – впала я в недоумение.
– Для красоты, – удивилась собеседница, – и еще, это оригинально.
Мне оставалось лишь молчать, я поняла: мы с женами олигархов живем не просто в разных районах, а в параллельных реальностях.
– Его тут нет! – закричала Лиза.
Я обошла кронштейны и увидела Ласкину, указывающую пальцем на «гнездо» в стеллаже.
– Пусто, – подтвердила Соня.
– Но он был! – подчеркнула я.
– Угу, – кивнула Лиза, – теперь я вспомнила! Папа этот шарф осенью купил, я ваще-то шею обматывать не люблю, но тот розовый совсем не кусался. Я таскала его не снимая, а потом он вроде пропал… Не знаю, куда подевался.
– Интересно. Кстати, ты упомянула ранее, что костюм на Хеллоуин оказался неудачным, шапочка женщины-кошки не налезала на буйные кудри. И Соня, намотав тебе на шею шарф, объявила «Барби в черном», – протянула я, – а еще с кровати Кати исчезла простыня. Горничная видела, как хозяйка несла ее в руках.
Лиза прижалась к Соне, та фыркнула.
– Можешь назвать имя поломойки?
– Нет, – уперлась я.
Соня пошла к выходу из гардеробной.
– А и не надо. Я и без того знаю. Женя Матихина. Угадала?