– А и не надо. Я и без того знаю. Женя Матихина. Угадала?
Я постаралась не измениться в лице, Соня засмеялась:
– Больше некому. Женька Лизу ненавидела, вечно ей в спину рожи корчила.
– Я папе пожаловалась, – вступила в разговор Лиза, – она перчатки сперла!
– Не верьте уволенной прислуге, – заявила Соня, – Женя решила Лизе отомстить. Кстати, из того чулана, где она сидела, ничего не видно. Можем прямо сейчас поехать в Ворокино и посмотреть. Вы, похоже, подозреваете Лизу в причастности к исчезновению Кати?
Я призвала на помощь все актерские способности.
– Я пишу план детектива. Перед самой смертью Виктор Михайлович…
– Знаю, вы подрядились написать для Лизки книгу, – опередила меня Соня.
– Откуда знаешь? – ахнула Лиза. – Это страшный секрет!
– Алиска написала, – пояснила Соня, – е-mail скинула.
– Ты ей адрес дала, а мне сказала, что в тех краях почта не работает! – надулась Лизавета. – Некрасиво лучшую подругу обманывать! Вот ты какая!
Покраснев, Лиза сбросила с ближайшего кронштейна платье и унеслась. Соня укоризненно протянула:
– Петарда! Не дослушает и взрывается. Я изо всех сил стараюсь изменить отношение Алиски к мачехе. Поэтому и поддерживала с девочкой контакт, нарушив приказ мужа. Костя требует, чтобы во время путешествий у нас не было связи с внешним миром, он полностью погружается в атмосферу первозданной природы. Но ноутбуки и спутниковые телефоны на всякий случай лежат в багаже. Мало ли что случится… Змея укусит, прихваченный антидот плохо сработает. Когда муж засыпал, я общалась с Алисой, хотела знать, как у них дела. Прочитаю сообщение вроде «Лизка, сволочь, мои фигурки из папиной спальни выкинула, свои горшки поставила. Цветочница, блин!» и начинаю психотерапевтом работать. О! Совсем забыла! Алиска попросила… пошли со мной.
Я покорно последовала за Соней. Наверное, подруга Лизы побаивалась временно оставить меня в доме без присмотра. Литераторы, знаете ли, вороваты, с гонорарами нынче туго, а в богатом доме полно дорогих цацек – сопрет детективщица эксклюзивную шкатулку и купит себе машину.
Соня привела меня в спальню Виктора Михайловича. По пути она трещала как сорока.
– Алиса обожает разные фигурки, она их собирает, постоянно покупала отцу симпатичных зверушек из стекла. Виктор же ставил собачек-кошечек на подоконник, забывал о них, ронял на пол, злился. Алиска очень переживала. Не так давно Лизка увлеклась цветами, начала горшки десятками скупать, везде их насовала, добралась и до спальни мужа. Сняла с подоконников фигурки и водрузила свои кактусы. Витя жену обожал, поэтому хвалил ее «оранжерею» без устали, демонстрировал к ней интерес. И как себя после этого чувствовала Алиса?
Я выпалила:
– Обиженной и никому не нужной!
Соня кивнула.
– Верно. Я пыталась хоть что-нибудь объяснить Лизе, но она человек увлекающийся. Она уже коллекционировала книги, картины, пыталась петь на эстраде и все бросила. Елизавета – фейерверк, взлетает, рассыпается на короткое время искрами, и все, остаются одни головешки. Я подумала, что кактусы ее очередной бзик, и была права, теперь она мечтает о славе литератора. Тебе заплатили?
– Дали аванс, – подтвердила я.
Соня отодвинула портьеру с вытканными сценами охоты.
– Алиса временно переезжает ко мне. Боюсь, если она тут останется, отношения с Лизаветой превратятся в открытую войну. Пусть пока побудет под моим наблюдением. Кстати, завтра похороны Виктора.
Я постаралась не измениться в лице. Вдова не очень опечалена предстоящей церемонией, впрочем, Соня тоже не демонстрирует скорби, говорит спокойно.
– Девочка просила забрать фигурки, которые здесь остались! Черт!
Я подошла к Соне и увидела, что та пытается сдвинуть горшок с фиалкой, очень похожей на ту, которую я купила в цветочном магазине на рынке.
– Мужегон! – вырвалось у меня.
– Что? – не поняла Соня. – Ну надо же было мокрое кашпо сюда поставить! Теперь оно прилипло, не оторвать! Кто такой мужегон?
– Цветок, который выгоняет из дома опостылевшего супруга. Еще его именуют «Тещин подарок», – уточнила я. – Говорят, после того как растение внесут в квартиру, муж убегает или заболевает, может даже умереть.
– И ты в это веришь? – деловито осведомилась Соня, осторожно собирая стеклянный зоопарк. – Как насчет черной кошки, рассыпанной соли, тринадцатого числа и упавших ложек?
Я подошла ко второму окну, третьему. Везде за роскошными драпировками прятались кактусы. Их было много и не все имели колючки, какие-то оказались лысыми, другие походили на тонкие, сплетенные между собой сосиски. Фиалка же пребывала в гордом одиночестве. Я еще раз внимательно осмотрела цветы – их все, похоже, купили в одной лавке, на каждом горшочке имелся фирменный знак: роза в стакане и название фирмы «Жизнь в цвету». А вот фиалка сидела в обычном кашпо из глины, оно выбивалось из общего ряда.
– Мы будем сегодня работать? – проворковала Лиза, влетая в спальню.
Соня оказалась права, ее подруга недолго злилась на окружающих.
– Убей прислугу! – посоветовала Софья.
– За что? – поинтересовалась Лиза.
– Подоконник испортила, – гаркнула жена Константина Львовича, – мокрый горшок поставила.
– Ой! Я совсем забыла про кактусики! – призналась Елизавета. – Они мне разонравились.
– Давно ли? – вздохнула Соня.
– Еще перед отъездом я тебе сказала: «К черту иголки!» – хихикнула Лиза.
– Точно, – кивнула Софья, – и эта страсть миновала.
– Их поливать не надо, – частила Лиза, – пусть стоят, пока сами не помрут.
– Растения живые, – с укоризной возразила Соня, – жалко ведь. Фиалка совсем плохая. Можно я ее возьму?
– Здесь только кактусы! – удивилась Лиза.
– А это что? – спросила Соня, указывая на цветок.
– Не знаю, я его не покупала, – занервничала Лизавета, – понятия не имею, откуда он взялся.
– Ты просто забыла! – предположила Соня.
– Нет! – упрямо возразила подруга. – Не приобретала я его! Нет! Нет! И нет!
– Успокойся, – купировала намечающийся скандал Софья, – фиалка не стоит столь бурного проявлению чувств!
…! – выдала Лизавета и убежала.
Мне реакция девушки показалась крайне странной. Зачем отрицать факт покупки обычного растения? Ладно бы Лиза открещивалась от чего-то неприличного, грязного, а тут просто цветок, начинающий увядать без полива.
Софья укоризненно покачала головой, я открыла рот, но не успела произнести ни звука, потому что в спальню фурией влетела Лиза.
– Тебе заплатили за книгу, а не за идиотство! – заорала она на меня. – Литераторша, …! Получила бабло – отрабатывай! Я тебе дала сюжет про мужа! Чтоб к завтрему накорябала половину книги. Уан, ту, фри, берись за работу! Если ты недовольна, верни аванс прямо сейчас! Не можешь? Не можешь? А? Не хочешь? Знай свое место! …! …! …!
Я приросла к полу, Соня схватила Лизу, прижала ее голову к своему плечу и начала баюкать подругу, напевая:
– Не плачь, не плачь, все уладится, образуется. Виола быстро напишет роман! Ведь так?
Мне стало до слез жаль Лизу.
– Да, – подтвердила я, – прямо сейчас поеду и прикую себя к столу. Сюжет замечательный, надо лишь придумать детали.
Лиза подняла голову:
– Правда?
– Абсолютная! – заверила я. – Через сутки примчусь с текстом.
– Завтра у нас похороны, – деловито сказала Лизавета, – мне надо с утра платье выбрать, туфли. Потом крематорий, поминки, я очень устану. Лучше в среду. Заметано?
– Заметано, – эхом отозвалась я и взглянула на часы, – побегу домой.
Соня проводила меня до двери, Лиза же села в гостиной у телевизора, шоу с Андреем Малаховым полностью захватило вдову, ей и в голову не пришло проявить вежливость по отношению к писательнице. Хотя я для нее не гостья, а нанятый работник, поэтому не стою внимания.
– Не обижайтесь на Лизку, – Софья попыталась сгладить неловкость, пока я застегивала сапожки, – она очень переживает из-за смерти Виктора.
– Естественно, – кивнула я, хотя отлично понимала: Лизавета никогда не любила супруга, вышла замуж по приказу отца и тяготится ролью вдовы. Вот только так называемое хорошее воспитание большей частью состоит из лицемерия, умения говорить приятную ложь и делать хорошую мину при плохой игре, потому я и согласилась с Соней.
– Напишите книгу побыстрей, – посоветовала жена Ерофеева, – Лиза отвлечется на исполнение роли автора бестселлера.
Хорошее воспитание внезапно отступило, и я задала бестактный вопрос:
– Как вы думаете, почему Лиза стесняется вашего происхождения? Она мне сказала, что вы дочь богатых людей.
Соня резко отвернулась, потом с неохотой ответила:
– В свое время мы в Ворокино жили, как в заповеднике, окружающего мира не видели, варились исключительно в собственном соку. Детский сад и школа находились в поселке, в большой мир мы выбирались нечасто. В театр, консерваторию, московские музеи нас возили либо вместе с классом, либо отправляли на машинах с нянями. Изредка могли поехать родители, но у Лизы мама болела, я первую жену Константина Львовича практически не помню, а сам Ерофеев был по горло занят. Мы с Лизаветой напрямую с жизнью столкнулись после приезда из Швейцарии. Выросли и получили возможность одни свободно передвигаться по Москве. За границей варились тоже в своей ограниченной колледжем среде. В Ворокине все знали, что моя мама уборщица, но никому и в голову не приходило от меня нос воротить, иностранцы считали меня ребенком богатых родителей, раз девочка учится в пансионе, у ее семьи есть деньги. Но потом Лиза поняла, что многим свойственен снобизм, и врала всем про меня. Я не сразу узнала, как она подкорректировала мою биографию, а когда услышала про отцовские миллионы, было уже поздно. Если опровергнуть слова Лизы, получится, что я обвиняю ее во лжи.
К сожалению, Лиза всем новым знакомым непременно намекает о моем происхождении из семьи денежных воротил. Она не стесняется нашей дружбы, а хочет помочь мне, думает, что я до сих пор переживаю из-за бедности мамы и своего нищенского детства, никак не поймет, что я никогда не чуралась мытья лестниц и, если судьба совершит резкий крен, готова снова ходить с ведром и тряпкой. И вот вам еще один факт, говорящий об отношении ко мне Лизушки.
Соня перевела дух и так же горячо продолжила:
– Константин Львович один раз сказал: «Сонечка, ты превращаешься в настоящую красавицу».
Он бросил комплимент на ходу, никогда не пытался ухаживать за мной. Ерофееву нравятся молодые женщины, но он не принадлежит к категории педофилов. Мне было приятно услышать эти слова, но они быстро забылись, а вот Лиза моментально начала строить далеко идущие планы, внушала мне: «Ты очень нравишься папе, вот бы он на тебе женился! Представляешь, как было бы здорово!» Учтите, что нам тогда едва исполнилось одиннадцать лет.
Соня лишь смеялась над фантазиями Лизы, Константин Львович казался ей старым, и потом, он же был отцом Лизы и кем-то вроде дяди для Сони. Никаких матримониальных планов Софья в раннем возрасте не строила и, несмотря на детский возраст, понимала: девочке, у которой нет богатых родителей, нужно получить хорошее образование и самой выбираться из бедности. Беззаботно жить за счет доброты Ерофеева Софья не собиралась. Она даже записывала в блокнот все суммы, которые Константин Львович на нее тратил. Звучит смешно, но Софья предполагала когда-нибудь вернуть деньги отцу своей подруги. А вот Лиза задумала… женить папу на Соне и начала рассказывать ей о лучших качествах Ерофеева.
Константин Львович был представлен в образе принца на белом коне. Лиза проявляла такую настойчивость, что в пансионе в Швейцарии Соня стала думать об Ерофееве не как о пожилом мужчине, а как о потенциальном кандидате на роль своего мужа. А тот нарушил планы дочери, взял и женился на Кате.
– Вот почему Лизавета в штыки приняла мачеху! – осенило меня.
Соня улыбнулась.
– Нам после возвращения в Москву едва исполнилось по двенадцать лет. О каком замужестве могла идти речь? Смешно. Но Лизавета обозлилась, постоянно твердила: «Не мог подождать. Ничего, я ее со свету сживу. Не переживай, Сонечка».
Я взялась за ручку двери.
– Вы переживали? Влюбились в Константина Львовича еще школьницей?
– Нет, – засмеялась Соня, – Лиза большая выдумщица, она часто придумывает события, а потом начинает в них верить. Но после исчезновения Катерины она сделала все, чтобы мы с ее отцом соединились. И сейчас, когда брак состоялся, я могу сказать: она не ошиблась, у нас с мужем идеальные отношения.
Глава 20
Я доехала до ворот поселка, припарковалась на небольшой площадке за шлагбаумом и стала поглядывать на дорогу. Надеюсь, курьер из магазина «Сантехник» не опоздает. Ожидая его, я попыталась структурировать раздобытую информацию и сложить из кусочков целую картину.
Лиза дружит с Соней всю жизнь. Дочери Константина Львовича не хотелось иметь мачехой постороннюю женщину, поэтому она начала обрабатывать подругу, планомерно склоняя ее к мысли о создании семьи со своим отцом. Как все самозабвенные эгоисты, Лизавета игнорировала желания папы, и для нее было большим потрясением услышать о его женитьбе на Кате. Как бы хороша, мила и приветлива ни была мачеха, Лизавета не хотела ее принимать. Катерина заняла место, предназначенное Соне. Лиза не думала о счастье отца, ей даже в голову не пришло, что Константин Львович любит Катюшу и воспринимает Соню как дочь. Елизавета «забыла» о возрасте Софьи, о том, что ее лучшая подруга еще подросток и ни один загс не зарегистрирует такой брак. Нет, Лиза полагала: если она решила соединить Сонечку и Константина Львовича, те непременно обязаны это сделать. Папа может подождать, пока суженой исполнится восемнадцать, а Соне нет никакой необходимости смотреть на других парней. Желание Лизочки – закон для всех.
Чтобы развести отца с молодой неугодной ей женой, Елизавета пустилась во все тяжкие, но Катя оказалась девочке не по зубам. Брак отца и мачехи только креп, и тогда Лиза решилась на крайнюю меру. Она отлично знала домашний распорядок, время ухода прислуги из особняка, сумела незаметно отделиться от шумной компании детей, празднующих Хеллоуин, и помчалась домой. Ерофеева полагала, что Катерина осталась в особняке одна и…
Я легла грудью на руль. Ясное дело, курьер задерживается. На чем остановился поток моих мыслей?
Лиза полагала, что Катерина осталась в особняке одна и… и… и… И дальше я ничего не знаю. Горничная Женя видела, как мачеха с падчерицей мирно направляются по тропинке к старой даче, которую Константин превратил в мемориальный уголок своего детства и юности. Почему Катя прихватила простыню с кровати? Куда в действительности пошли Лиза с Катей? Что сделала падчерица с мачехой?
Я переменила позу и потянулась, пытаясь распрямить затекшую спину. После той ночи жена Константина пропала. Может, уехала, забыв про талисман-зайца? Без верхней одежды? Без документов и денег? В одном халате? В самом конце октября? Думаю, ответы на эти вопросы знает Лиза, вот только правду она не сообщит, у меня же нет ни малейших улик, одни догадки. Ну заставлю я Женю сказать Елизавете в глаза: «Я видела тебя вместе с Катей в саду». А вдова ответит: «Неправда».
И все, тупик. Начнет Матихина бубнить про розовый шарф, а того и след простыл, нет его в гардеробной, давно потерян. Евгению выгнали с работы, и ее рассказ выглядит как желание отомстить Елизавете, которая своими капризами здорово насолила прислуге.
Я опять навалилась на руль. Хуже всего ждать или догонять, но мне необходимо поговорить с курьером, потому что в общей неразберихе наметилась тоненькая ниточка, объединяющая недавнюю странную смерть Виктора Ласкина и таинственное исчезновение Кати. Незадолго до кончины муж Лизы получил посылку с дохлой крысой, стодолларовой банкнотой и запиской, где упоминалась некая Настя Варенкина. Бандероль таинственным образом очутилась в почтовом ящике, похоже, ее доставили с курьером. И Константину Львовичу сразу после исчезновения Кати тоже прислали посылку. Что в ней было, никто не знает, но отец Лизы, вскрыв ее, закричал: «Крыса!»
А вдруг и там находился мертвый грызун? И еще вопрос. По какой причине Константин Львович не удивился бегству Катерины? Отчего он не поднял на ноги милицию, не нанял частных детективов, не велел тщательно обшарить сад, старую дачу, перекопать участок, не задействовал служебных собак, натренированных на поиски трупов? Супруг сжег мебель жены, выкинул ее вещи и запретил вслух упоминать имя Кати Яркиной. У меня есть два варианта ответа. Первый – Константин Львович узнал из конверта, присланного фирмой «Сантехник», нечто шокирующее о жене и решил, что та убежала из дому из страха быть разоблаченной.
Катя Яркина покинула дом Ядвиги Миль в юношеском возрасте, и я могу предположить, что девочка некоторое время подрабатывала порносъемками. Отсюда и реакция мужа: Костя узнал о «работе» супруги и съехал с катушек.
Второй вариант. Ерофеев заподозрил Лизу в убийстве жены и специально изобразил гнев и злость в адрес Кати, желая отвести подозрения от дочери. Нет, здесь что-то не складывается. И почему он орал: «Крыса»?
Два ярких луча прорезали темноту. Я выскочила из машины и отчаянно замахала руками. Далеко не новые «Жигули», подъехавшие к воротам поселка, остановились, стекло водительской двери опустилось, высунулся паренек, с виду сущий ребенок.
– Чего под колеса кидаетесь? – беззлобно спросил он.
– Вы из «Сантехника»? – обрадовалась я.
– Может быть, – загадочно ответил мальчик, – а может, и нет.
– Не напускай тумана, – фыркнула я, – если ты привез заказ для Виолы Таракановой, то это я.
– Супер, – кивнул юноша и протянул мне пакет, – проверьте диски на предмет царапин и гоните бабки.
Я засунула нос в упаковку и попросила:
– Дай телефон вашего офиса.
– Связь по Интернету, – зевнул курьер, – если брак нашли, не оплачивайте.
Я протянула ему деньги.
– Тебя как зовут?
– Дима, – представился доставщик.
– Записи хорошие, – застрекотала я, – но мне хочется иметь эксклюзив. Деньгами я не ограничена, мечтаю сама снять порноленту.
– Купите камеру и поставьте в спальне, – посоветовал Дима, – хоумвидео щас в моде, потом в Интернет сольете.
– Не собираюсь заниматься ерундой, – отмела я предложение Димы, – хочу вложить бабки в производство лент для взрослых. Выведи меня на свое начальство.
Курьер поскреб пальцем руль.
– Тетя, вы что? Я лишь диски привожу, а уж чего там на них записано, не интересуюсь. Люди разные, кому вожу про Древнюю Грецию, кому про животных, кому боевики. С семи утра катаюсь. Берите заказ и уходите.
– Дай номер офиса, – не успокаивалась я, – пойми, речь идет о солидных суммах.