Но не зря говорят: «Пришла беда – открывай ворота»! «Ворота» открылись, и посыпалось щедро: муж потерял бизнес. Хотите назвать «красиво» – пожалуйста: рейдерский захват. А на деле гораздо проще: отъем. Потерял в один день – это у нас бывает! Все просто, жаловаться некому.
В один день мы остались совершенно нищими. Копить никогда не умели, тратили легко и с удовольствием. Жили на широкую ногу – гости, поездки, покупки. Грела одна мысль – сын, слава богу, поступил в институт.
И в это самое время я начала писать.
Для себя, для души? Не знаю. Просто писала, чтобы отвлечься, чем-то занять себя, окунуться в чужую жизнь и спасти свою. Первые мои опусы были наивны и трогательны – сейчас мне самой немножко смешно. Все неумело, по наитию, но искренне. Писала я, разумеется, в стол – никаких мыслей о публикации не было, честное слово! Писала, кстати, от руки – компьютера тоже не было. Да и был бы – печатать я все равно не умела – до сих пор было ни к чему. Написанное читала мужу. Видела, что его это трогает, кое-где он даже хлюпал носом. Но я не обольщалась: муж есть муж, да и человек он сентиментальный. Словом, его оценка важна, но субъективна. Потом дала почитать подругам и маме. Все настаивали, что это надо показать. Кому, где? В наше-то время разве можно прийти с улицы и предложить опубликовать рукопись! Читала, что олигархи оплачивают увлечения своих жен – издают их творения за собственный счет. У нас этого счета не было, об этом просто смешно говорить! Мы еле выживали – так было тяжело.
Но – чем черт не шутит? И я решилась.
На ВВЦ как раз проходила очередная книжная выставка, и я поддалась на уговоры родных, повторявших: «Что ты теряешь?»
Ранняя осень, сентябрь, бабье лето, тепло. Неяркое и прохладное солнце. Мама поехала со мной – поддержать. Мы кружили по выставке, подходя к стендам разных издательств – больших, средних и совсем крохотных, малоизвестных. Я робко протягивала дискету с рассказами. Где-то отказывали честно и сразу: «Что вы, новых авторов мы не берем! Старых девать некуда». Кто-то выслушивал, но качал головой: «Рассказы «о жизни»? Спасибо, не нужно. Сейчас этот жанр не в чести. Вот если бы детектив! Или триллер!» Кто-то брал дискету, но я понимала, что она там же, на выставке, и останется – вряд ли ее прочитают.
Но – снова счастлив мой бог! Случайно – а сколько в жизни таких случайностей – моя многострадальная дискетка попала в издательство, которое мной заинтересовалось.
Через какое-то время раздался звонок:
– А у вас есть что-нибудь еще?
Я тогда разревелась – от неожиданности и счастья. Не верила ни минуты, что в жизни такое бывает.
Точно уверена в одном – никуда больше я не пошла бы со своей сиротской дискеткой. Сто процентов! Так, повелась на уговоры родни. Его величество случай. Как много он значит в человеческой жизни!
А через полгода вышла моя первая книга. Конечно, в тот же день мы рванули в книжный – помню, что это был Дом книги на Арбате. Нашли книгу не сразу, если честно. Я взяла ее в руки – и… Сложно описать это чувство: растерянность, радость, неверие. Счастье. Я гладила ее, переворачивала страницы, рассматривала обложку – ну только что не целовала!
Вот так все и началось. Так перевернулась вся моя жизнь. Я вошла в какое-то волшебное зазеркалье, вышла на новую орбиту, попала в другое измерение. Долго не верилось – все это случилось со мной? Такое вот чудо, такие метаморфозы? Нет, так не бывает! До сих пор, кстати, не очень-то верю.
А потом все затихло. Два года я не писала. Почему? Наверное, не было мотивации. Подержала я свои книжки, порадовалась, погордилась – и всё.
И я пошла работать. Работа была интересная – подруга открыла антикварный магазин, точнее магазинчик – полуподвальный, домашний такой. Ну, и позвала меня. И знаете кем? Совсем смешно – товароведом! Но я попробовала, и оказалось, что интересно. Вначале я ни в чем не разбиралась – какой антиквариат? Я его в руках не держала. Но, слава богу, есть Интернет. И я начала копаться – фарфор, серебро, статуэтки, самовары с медалями, зингеровские швейные машинки, картины, кружева, сумочки с фермуарами, шляпки с перьями, обувь, платья 50-х, бусы, колечки, брошки – словом, винтаж. А еще клейма, пробы, года выпуска.
Не боги, как известно, горшки обжигают – кое-чему научилась. Обстановка в магазинчике была уютная, камерная – можно было с новыми знакомыми попить чай на кухоньке, поболтать о жизни с бабульками, принесшими кобальтовую вазочку, подарок покойного мужа, или старинную бронзовую чернильницу. В «лавку», как любовно мы называли наш магазин, часто приходили киношники и театральные режиссеры.
2010 год. Стоит немыслимая жара. Над Москвой висит плотный смог, удушливо пахнет гарью – город задыхается. Многие надели марлевые маски. Кто может – спасается, сбегает из столицы, прячется на дачах. Срочно эвакуируют детей и стариков. Мы тоже на даче, пару недель назад забрали из больницы маму – первый инсульт. Она не ходит, но стойко борется за жизнь. Передвигаемся как сонные мухи: хочется спать, спать и спать – очень жарко. Но и спать из-за жары невозможно. Жизнь начинается примерно в десять вечера – ловим слабое дуновение ветерка, который, увы, приносит не прохладу, а новую порцию гари. Тяжко. А тем, кто в городе? Кто ходит на службу? Мы-то хоть дышим вечером, а раскаленная Москва не остывает и ночью. Все мечтают о похолодании, о дождях и жадно вслушиваются в сводки погоды.
И вдруг – телефонный звонок. Мой редактор. «Не слышались» мы довольно давно, года полтора-два наверняка. Болтаем о том о сем, и в конце концов мне предлагают снова попробовать писать. Новое издательство (прежнее приказало долго жить) готово заключить контракт. Я растерялась: предложение не просто заманчивое – сказочное! Нереальная удача: самое крупное издательство страны, самое рейтинговое, самое-самое! Предложение, от которого отказаться нельзя: такой шанс выпадает лишь однажды. Но есть, конечно, условие: через два месяца я должна сдать новую книгу. А я… Я с мамой, которой сейчас очень сложно. Но, несмотря на растерянность, страх, неуверенность, я соглашаюсь, не очень, честно говоря, веря в успех.
Пишу на террасе – сторона солнечная, солнце не щадит, бьет в глаза, но в доме еще невыносимее. Приготовлен обед, все убрано, обихожена мама. Вечером должны приехать муж и сын, сестра с племянниками – значит, нужен и ужин. Пишу от руки – компьютер еще не освоен. Снова хочется спать – мысли растекаются, не собираются «в кулак», никак не могу сосредоточиться – ну никак. Теряю надежду, что что-то получится. Мысленно трясу себя за плечи, убеждаю, что все смогу.
В августе, день в день, я сдаю новую книгу.
Так случился крутой поворот в моей судьбе. И я снова очень люблю и очень ценю жизнь, хотя часто бывали моменты – не буду скрывать, – когда ценность ее в моих глазах почти девальвировалась.
И началась светлая полоса. Женился сын. После первого, неудачного брака (тогда все кончилось очень быстро – словно бабочка-однодневка сгорела в фитиле свечи) он снова стал счастлив. В наш дом пришла своя девочка, которую мы приняли сразу – она нам понятна, у нас схожи взгляды на жизнь. Она образованна, умна, остроумна и домовита. К тому же она изящна и красива. Наша девочка, наша.
Мое материнское сердце теперь спокойно – вот главное счастье.
И еще одна перемена – точнее, не перемена, а что-то большее. Мы спонтанно приняли довольно странное и неожиданное, по мнению многих, решение – продали городскую квартиру и перебрались за город, на природу.
Зачем держаться за суетливый, шумный, перенасыщенный город? Терять время и нервы в пробках, дышать выхлопными газами, слышать, как у соседа за стеной падает вилка? Просыпаться ночью от музыки под окнами и криков подростков? Вздрагивать от рева ночных мотоциклов?
Я всегда любила природу, лес, тишину.
Искали мы новое жилье недолго – всего неделю. А когда нашли, я, едва войдя в дом, поняла: это то, что надо. Это мой дом. Помню первую ночь на новом месте – конечно, не спалось. Я бродила по комнатам, открывала окна, вдыхала запах хвои, любовалась деревьями вокруг дома. Улыбаясь от счастья, уснула с рассветом, под первые звуки птиц.
Мысль в голове была только одна – а можно…
Можно я побуду счастливой?
Ни разу – ни разу я не пожалела о сделанном. Свежий воздух, запах травы и цветов, пение птиц, тишина, густой лес прямо за окном, личное пространство у каждого – об этом можно было только мечтать. Тишина нас, правда, избаловала – в городе мне теперь шумно и пахнет. Точнее – воняет.
Мы посадили цветы, разбили газоны и впервые в жизни завели огород. Результат превзошел ожидания – огурцы мы ели все лето, зелень к столу – укроп, кинза, петрушка – теперь только своя. Тыквы выросли размером с хороший арбуз. Кабачков столько, что осталось и на зиму. А самое смешное – это картошка! Посадить грядку картошки просила мама. Мы смеялись – какая картошка, о чем ты? Каприз! Но все же посадили. Картошка, представьте, выросла! Когда стали копать, изумлению не было предела. Но приятно, а главное – вкусно. Теперь мы говорим: «Не пропадем! Мы на земле, если что – прокормимся».
Что еще случилось в эти годы? Родился внук. Что тут скажешь? Счастье!
Как быстро, почти мгновенно, пролетает жизнь! Еще вчера, вот только вчера, я бегала на свидания, стояла под венцом, осторожно несла свой живот, боясь поскользнуться и навредить малышу. Вчера, кажется, на крыльцо роддома вынесли туго спеленутый сверток с моим сыном и передали в руки его отцу. Бессонные ночи, соски, пеленки. Первый класс и букет цветов, зажатый в маленьком кулачке моего серьезного мальчика. На школьных ступеньках он оборачивается, и я вижу тоску и тревогу в его испуганных глазах – так надолго мы расстаемся впервые… Выпускной вечер и бурные слезы родителей – мы отпускаем своих птенчиков в большую жизнь. Свадьба и снова слезы – теперь ты не мой, как это горько… Совсем уже взрослый мужик – муж и отец.
Все-таки самые главные женские вехи – успехи детей. Самые грустные – их болезни, провалы, ошибки.
Разве я могла подумать, что двухтысячные будут у меня такими насыщенными, такими наполненными – куда больше, чем в молодости: поездки, командировки, телевидение, интервью, встречи и впечатления. Бывает, конечно, непросто – порой накрывает усталость. Но ни за что – ни за что – я бы не променяла свою «новую» жизнь на полный покой.
А хотела бы я вернуться в юность, в молодость? Ответ очевиден – нет, ни за что! Не потому, что там было плохо! Там было много прекрасного! И все же…
Молодость – это страсти, сомнения, поиски себя, друзей, спутника, истин и правды. Ошибки – роковые и так себе, проходные, без большого ущерба и особых потерь. Вечное томление духа. Чрезмерная резкость суждений и выводов, бескомпромиссность, которой гордишься, отсутствие жалости и милосердия.
В молодости нет еще желания понять и простить. А ведь это так важно! И в первую очередь – для себя.
Так что туда, в бесшабашность, в безбашенность даже, в легкомыслие и легкость, в необдуманность и в пустоту – не хочу. Слишком дорого и непросто мне дались осмысление и понимание.
Я научилась отделять зерна от плевел. Научилась не зависеть, отодвигать, позволять себе наплевать на незначительное, не тратить свое драгоценное время. Говорить «нет».
Мы учимся на своих ошибках, как ни банально это звучит. Учимся жить через «учительские слезы», как говорила бабушка.
Спасибо судьбе за то, что я научилась ценить многих и многое. Спасибо за встречи, которые меня изменили.
Часто думаю: считается, что жизнь переворачивается, кардинально меняется только в молодости, когда ты еще ждешь событий, жаждешь новизны, перемен – и, главное, – не боишься их, еще не боишься! А в зрелом возрасте резких и глобальных перемен уже почти не ждешь, да и немного боишься. Уже вполне себе «сладко» в своих привычках, в устоявшейся жизни, в определенном покое – все, отгуляли!
А вышло, что нет.
Ну что?
Снова гуляем?
И снова живем!
Остров Прекрасной Елены
В Плес мы с мужем попали случайно. Ничего не загадывали, просто хотелось вырваться из дома, «сменить картинку», схватить новые впечатления, глотнуть свежего воздуха. У меня так бывает – срочно нужен кратковременный перерыв в работе, чтобы глянуть на жизнь, чуть развеяться, хотя я отчаянный домосед, совершенно не тусовочный человек, словом, типичный рак по гороскопу. Понимали, что далеко уехать не можем – времени нет, так, пару дней от силы.
Очень хотелось в Святые Горы, к Александру Сергеевичу. Была там однажды – впечатления сказочные: северная природа, густые луговые травы, огромные вековые дубы. Сороть, Михайловское, аллея Керн. Окрестные Тригорское, Петровское. Красоты немыслимые, да еще и со смыслом, с содержанием. Но – посмотрели карту – далеко, почти шестьсот верст. А что ближе? И тут по телевизору краем глаза я увидела репортаж из Плеса – кинофестиваль «Зеркало». Вспомнила, что фестиваль этот проводится там ежегодно, киношники обожают эти места. Да и в музей Левитана хочется заглянуть, на Волгу полюбоваться. Опять же – Ростов Великий, Кострома, Ярославль – все по дороге.
Решено – едем! Сели в машину и рванули. Стоял конец июня, погода была прекрасная, настроение тоже. Путешествие на машине для меня – лучший отдых.
По обочинам дорог сказочная красота – цветут люпины, и кажется, что медленно, чуть колышась, текут неширокие, неспешные голубые реки.
Заехали в Ростов, погуляли по кремлю. Мы обожаем маленькие среднерусские городки, с их неторопливой, размеренной жизнью. С центральной площадью, деревенским базаром, где добродушные бабульки продают пучки редиски и зелени, где слышна окающая речь, где любой прохожий с энтузиазмом проводит вас до места, все объяснит, ответит на все вопросы.
И вот, наконец, Плес. Поразило сразу, что при самом въезде – горы. Не холмистость, не возвышенность, именно горы, поросшие густым изумрудным смешанным лесом. Дорога виляла, петляла. Мы рассматривали аккуратные деревянные домишки с резными наличниками, с яркими густыми палисадниками, уютные улочки.
Набережная в Плесе ухоженная, чистая, довольно широкая. Открывается здесь красавица Волга во всей своей стати, широте и неспешности. У причала застыл белый корабль. Много цветов. Тут и там уютные кафешки с милыми названиями – «Кофейня Софьи Кувшинниковой» (это любимая женщина и подруга Левитана, художница). Русское подворье с сувенирными лавками, деревянными поделками, вязаными шалями, местной керамикой. Антикварный магазинчик – недешевый, конечно, но как много там интересного – старое кружево, настенные тарелки, посуда, фарфоровые фигурки, самовары, прялки.
И еще – повсюду запах копченой рыбы. Вдоль всей набережной стоят палатки, палаточки, магазинчики и ларьки, где продается лещ, чехонь, вобла, тарань, сазан. Такой местный плесский специалитет.
Музей Левитана прямо на набережной, окнами на реку – очень ухоженный старый дом, где и прожил художник, правда недолго, всего пару лет.
По архитектуре понятно, что город купеческий. Крепкие дома стоят, как стояли, твердо и на века. Почти все отреставрированы. Встречаются и ветхие, почти рассыпавшиеся, избушки – но это не портит вид, а придает городку провинциальную трогательную и уютную прелесть.
Мы устроились в маленькой гостиничке – первый этаж купеческого дома, три номера, все чисто, уютно и мило – и, конечно, отправились гулять. Вечером, устроившись на лавочке у реки, любовались пейзажем, застывая от сердечного восторга и трепета. Заходило солнце – нереальное, малиновое, огромное, освещая прощальным светом реку и другой берег. Над водой стелилась светлая дымка, словно пар от пашни, от теплой земли на восходе.
Слышался дальний гудок парохода – один долгий, протяжный и два коротких, отрывистых. Удивительное ощущение покоя и счастья. Кажется, нет нашего шумного, огромного, беспощадного и жестокого города.
Спали мы так крепко и сладко, как не спали давно.
На следующий день зашли в ресторан пообедать. Приветливые официанты улыбались нам, как самым дорогим гостям. Мы уселись на открытой террасе с потрясающим видом на Соборную гору и Волгу. Во дворе ресторана – мини-зоопарк, возле которого стайка детей. Цветов и зелени море! Двор декорирован старой утварью, мебелью, ковриками, зеркалами. Осмотревшись, я сразу сказала мужу:
– Здесь что-то не просто! Очень талантлив тот, кто придумал все это! Во всем чувствуется безупречный вкус и огромная любовь.
Официантка Верочка смотрела на меня внимательно – узнала? Я отношусь к этому спокойно – приятно, и только. В конце обеда, очень смущаясь, она попросила подписать ей книгу. И снова, смущаясь еще сильней, пригласила зайти к хозяйке, в деревянный домик с резными наличниками, на котором табличка по-английски: «Private».
Нас встретила прелестная, улыбчивая, лучезарная женщина, примерно моих лет. Представилась – Елена, хозяйка. Пригласила нас выпить чаю. Гостиная точь-в-точь как в старорусских усадьбах. Мощный темный шкаф с книгами, огромный овальный стол под скатертью с бахромой. Низкий большой абажур теплого апельсинового цвета. Много книг, картин, икон. Сухие цветы в синих и зеленых вазах. Фотографии на стенах – узнаю актеров, писателей, музыкантов, телеведущих, известных политиков. Много фотографий личных – дети, друзья, родители, родственники. Пианино. У стола – уютный, полукруглый диванчик и венские стулья. Вкусно, по-домашнему, пахнет травами и сдобой. На столе розетки с вареньем, булочки, печенье и заварной чайник. Из него идет легкий ароматный парок.
Знакомимся, садимся. Елена говорит, что заочно знакома со мной – читала мои книги.
Сначала беседовали сдержанно, по-светски, но очень скоро поняли – мы свои, у нас очень много общего.
Расстались через пару часов близкими людьми, друзьями. Назавтра долго сидели на террасе, пили чай, и снова – бесконечный разговор.
В нашем возрасте обрастать новыми друзьями непросто – почти невозможно: нет ни желания, ни времени, ни сил.