— Маманька и то про меня в первую очередь подумала, когда до дела дошло, — гордо говорила Таня, быстро снуя по дому. — Ни про отца, ни про брата, а про меня! И то верно, отец вмешиваться в свару не станет. А у брата рука тяжелая, как ударит, может и убить. Так что его звать нельзя. Я поеду.
— А зачем? — не удержалась и спросила Мариша.
— Да как же? — искренне изумилась Таня. — Маманьке ведь одной против всей родни не выстоять. Вот она меня и зовет на подмогу. Там ведь, кроме тети Маши с мужем, еще куча народу подтянулась. И дядя Коля приехал, и тетя Клава. А они такие, что ни своего, ни чужого никогда не упустят. Вот чтобы добро Нинкино от этих родственничков оберегать, я маманьке и понадобилась. Что вы спрашиваете, будто бы сами не знаете.
— Ясно, — кивнула Мариша, которой и в самом деле все стало предельно ясно и противно.
Теперь им предстояло везти эту девицу обратно в Питер. Ладно, с другой стороны, нет худа без добра. Глядишь, в дороге удастся выведать у нее, что же все-таки произошло пять лет назад на похоронах ее деда, когда серьезно поцапались, а потом вдруг помирились две сестрицы — Нинель с Нюркой. Девушка Таня и в самом деле собралась быстро. Через полчаса, задав корма кроликам и поставив в печь томиться обед для отца и брата и оставив им записку, она была готова ехать в город, где им с матерью предстояло отстаивать свои права на наследство Нинель.
Очень довольная предстоящим развлечением, она плюхнулась в машину, где ее уже поджидала Мариша, и тут же с интересом принялась тыкать разные кнопки.
— А что это там за странный силуэт на холме? — спросила у нее Мариша, частично, чтобы отвлечь девицу от порчи дорогой машины, а частично потому, что ее действительно заинтересовала узорчатая тень на горизонте.
— Замок с психами, — небрежно отозвалась Таня. — Богатые вечно с причудами. А мужики им рыбу поставляют. Папанька мой тоже участвует. У нас даже коптильня есть, вот он рыбу на продажу и коптит. А что это за рычажок?
— Не трогай! — не выдержала Мариша, но Таня уже нажала, и часть боковой стенки уползла вверх, открыв небольшой бар.
— Ой, пиво! — обрадовалась Таня при виде ровного ряда баночек «Хольстена». — Какое интересное! В баночках. Я такое только в рекламе и в нашем сельпо видела! Маманька мне покупать там ничего не разрешает. Дорого слишком. А можно мне его попробовать? — нерешительно спросила она.
— Конечно, — великодушно разрешил ей Руслан. — Угощайся чем хочешь.
— Вот спасибочки! — оживилась Таня, безуспешно пытаясь справиться с жестяным ключиком.
— Дай сюда! — невольно улыбнулась Мариша.
Похоже, девушка и в самом деле никогда раньше не держала в руках баночное пиво. Просто удивительно, что такие люди еще встречаются.
— Там еще завалялся пакетик чипсов и красная рыба, — сказал Руслан.
Чипсы привели Таню в экстаз. Рыбу она тоже одобрила. Но одна банка пива не оказала на нее сколько-то заметного действия. Здоровущая девица, явно не употребляющая ничего слабей выдержанной браги, от тщательно профильтрованного пива почти не охмелела. Однако она воспринимала все новое с большой охотой и энтузиазмом. Так что, вполне возможно, от природы она вовсе и не была такой уж дурочкой, просто скупая мать никуда не отпускала ее из дома, вот она и показалась вначале такой неразвитой.
— Пожалуй, мы могли бы остановиться и перекусить, — сказал Руслан, который уже довольно долгое время наблюдал за Таней. — И поболтать.
Последняя фраза была им специально выделена голосом. Мариша насторожилась, и, как ей показалось, она поняла план Руслана. Следовало слегка напоить доверчивую Таню, а затем выведать у нее семейные тайны. Если таковые имелись, простодушная девушка должна была их выболтать. Конечно, не слишком красиво, но что поделаешь. Танька была их единственным проводником в семейные тайны семьи Нинель.
Так оно и оказалось. При виде придорожного ресторанчика, который лишь с большой натяжкой можно было так именовать, Таня пришла в бурный восторг. Ее восхищало все, начиная от дешевеньких пластиковых искусственных цветов, расставленных в грошовых вазочках на столиках, до голубых фаянсовых тарелок с золотыми узорами.
— Ну и красота! Шик и блеск! — повторяла Таня. — Обалдеть! Видела бы меня маманька. Она бы с ума сошла.
Но при виде цен в меню, которое неосмотрительно дал ей в руки Руслан, Таня онемела.
— Это же что такое? — осипшим голосом прошептала она. — Это за один обед на нас троих надо заплатить столько, что я за целый месяц на коровнике зарабатываю?
— Ты так мало получаешь? — искренне удивился Руслан. — Этого просто не может быть!
Мариша даже зашипела от злости. Помолчал бы уж лучше! Тоже нашелся знаток российской действительности. Где уж ему из окошка его «Крайслера» углядеть, как живет подавляющее большинство жителей глубинки. Да там три тысячи рублей в месяц — это сказочные деньги, которые к тому же получают единицы. В большинстве своем семьи живут на пенсии стариков и на те крохи, которые удается заработать трудоспособным членам семьи в различных хозяйствах. Ну и, конечно, выручает собственный скот и огород. Куры, кролики, хрюшки… Их держат все, у кого есть хоть какие-то силы. Две коровы для сельских жителей — это уже почти сказочное богатство.
Однако, как вспомнила она, у Тани в семье как раз и имеются две дойные коровы. А значит, есть еще и телята, и другой скот. Да и она сама работает. Отец с братом тоже. Значит, семья должна быть вполне зажиточной. Но, похоже, скупая Нюрка вела хозяйство железной рукой. И на баловство вроде кино, кафе, косметики и, конечно, баночного пива своей взрослой дочери денег не выделяла. Как вскоре выяснилось, Таня за свою почти двадцатилетнюю жизнь не была нигде дальше районного центра. Даже в Пскове она никогда не была. Это уже переходило все границы понимания, но Таня выглядела такой простодушной, рассказывая о своем житье-бытье, что у Мариши не было основания ей не верить.
— Какие у нас развлечения? — переспросила Таня. — Да разные. Хотя молодежи, а особенно молодых девушек, у нас в деревне не осталось. В других деревнях и в других местах, я слышала, иначе. Но у нас все девушки уезжают в город.
— А ты?
— Куда же я от маманьки? От хозяйства? Кто меня отпустит?
— Ты же взрослая уже, — сказала Мариша. — При желании могла бы и сама уехать. Или у тебя жених в деревне есть?
Судя по румянцу, который залил щеки Тани, жених у нее был. Впрочем, особого восторга при упоминании о нем она не выказала. Во всяком случае, салатик, неожиданно вкусный и мастерски украшенный цветочками из ажурно наструганного свежего огурчика, помидоров черри и веточек зелени, вызвал куда более бурную реакцию.
Руслан сначала заказал аргентинское вино, которое Тане не понравилось. Она нашла его слишком кислым. Поэтому она быстро перешла на «Путинку», с которой была знакома лишь понаслышке, но отзывы об этой водке, по словам Тани, у всех были самые добрые. Мариша тоже опрокинула пару рюмок, и стыд от их с Русланом задуманного коварства несколько поутих.
— Жалко мне тетю Нину, — наконец призналась Таня. — Я так и чувствовала, что не доведет ее эта история до добра. От тех людей ничего хорошего ждать не приходится. Если уж человек больной на всю голову, то он больной и есть. Хоть бы у них от денег закрома лопались, а только голову здоровую ни за какое золото не купишь. Это даже я понимаю.
— А что случилось? — спросила Мариша. — Ты знаешь, почему Нина ушла от мужа?
— Деньги ей разум застили, — просто ответила Таня. — Деньги и слава. Тот человек ее прямо околдовал. Она ему поверила. Решила, что он теперь все будет по-ее делать.
— А разве нет? — осторожно спросила Мариша.
— Так оно и было, — поморщилась Таня. — А только видите, что из этого вышло? Жила бы себе тетя Нина тихо и мирно со своим дядей Петей, ничего бы с ней не случилось. А так люди завидовать начали. Шептались, что она не свое место занимает. Что таланта у нее с гулькин нос, а роли хорошие получает. Она ведь это все знала. И страдала!
— Но зачем? — спросил Руслан. — Если она все понимала, зачем она продолжала играть эту роль?
— Так она же актриса! — удивилась Таня. — Как же ей не играть? Это же ее хлеб! Не стала бы она играть, кто бы ей платить стал?
— Нет, я имею в виду, зачем она продолжала держаться за хорошие роли, если сознавала, что не заслуживает их?
— Ну вы скажете тоже! — фыркнула Таня. — Да кто же в здравом уме от почестей и славы откажется? Да тетка Нина этим, почитай, всю свою жизнь бредила. А уж коли такой шанс ей выпал, то нешто она по доброй воле от него отказалась бы? Никогда!
— А все случилось после того, как дядя Петя ушел от твоей тетки? — спросила у Тани Мариша.
— Сначала они с ним разругались у нас, потом он в город уехал, а потом уж Нина ввязалась в эту историю, — кивнула Таня, которую порядком развезло от выпитой водки.
— Сначала они с ним разругались у нас, потом он в город уехал, а потом уж Нина ввязалась в эту историю, — кивнула Таня, которую порядком развезло от выпитой водки.
— В какую историю?
— Т-с-с! — прижала палец к губам Таня. — Этого никто не должен знать.
— Даже сейчас? Нина все равно уже умерла.
— Вот именно поэтому, — кивнула Таня. — Меня и маманька по телефону предупредила, чтобы я ни с кем языком об этом деле не болтала. У нее большие виды на это дело, вот что я вам только и скажу!
И сколько ни бились с ней Руслан с Маришей, девушка к сказанному так ничего и не прибавила. Она лишь твердила, что маманька ей не велела говорить про этого богатого человека, который тете Нине купил квартиру и все время отваливал кучу денег.
— Она про него такое знала, что он у нее вот где был! — сказала наконец Таня и показала внушительных размеров кулак.
На этом Руслану с Маришей и пришлось от нее отстать. Танька держалась как партизан. Может быть, она бы и разболтала тайну, но противная Нюрка все напортила своим звонком.
— А теперь моя маманька с ним вместо тети Нины говорить станет, — добавила под конец еще Таня.
Мариша переглянулась с Русланом. Это уже было интересно. Похоже, Нинель шантажировала чем-то Климентия. И теперь Нюрка собиралась продолжить бизнес сестрицы. Чем это закончилось для Нинель, им лично было уже ясно. Но, похоже, пример сестры ничему не научил жадную до денег Нюрку.
— Придется за ней последить, — произнес Руслан, когда Таня отлучилась в туалет.
И Мариша как-то сразу поняла, что он имеет в виду на данный момент и не Таню вовсе. Следить они будут за Нюркой, чтобы не пропустить тот волнительный момент, когда доведенный до отчаяния нахрапистыми сестрами Климентий или его сообщник попытаются прикончить и вторую шантажистку.
— Только бы Нюрка ничего не заподозрила о наших планах, — озабоченно пробормотала Мариша, когда Таня отлучилась в туалет.
— Конечно, — ехидно ответил Руслан, — а чего ей подозревать-то? Ведь если мы сейчас привезем в город ее доченьку, то просто объясним Нюре, что получилось это у нас совершенно случайно. «Понимаете, — скажем, — милая Нюра, мы просто проезжали мимо вашей деревушки, так как устроили себе небольшую прогулку исключительно в целях развлечения. И знаете, каким-то непостижимым образом вдруг поняли, что вам, Нюра, будет нужно присутствие вашей дочери при дележе наследства. Вот и захватили девчушку с собой в город. По пути, конечно, мы ее расспрашивали, что такое Нинель знала о своем любовнике, чтобы сделать его послушным? Так это вовсе глупости, не берите себе даже в голову. Надо же было нам о чем-то поговорить, чтобы не заскучать в дороге».
— Ой! — расстроилась Мариша. — В самом деле очень подозрительно получается. Нюрка сразу поймет, что мы специально мотались к ней домой, чтобы разнюхать, чем там занималась Нинель. Уж что-что, а на дуру Нюрка не похожа. Что же делать?
— Ни в коем случае нельзя, чтобы Нюра узнала, кто именно привез Таню в город, — решительно сказал Руслан.
— И как это сделать?
— Есть у меня один план на этот счет, — ответил Руслан.
И он приступил к делу, как только в обеденный зал вернулась Таня. Девушка была так поражена налепленным в сортире дешевеньким белорусским кафелем, впрочем, смотрящимся пока он новый, весьма неплохо, и сомнительной сантехникой из Чехии производства Тайвань с обилием блестящих деталей, что сначала слушала Руслана невнимательно. Ему пришлось повторить для нее несколько раз, прежде чем до Тани дошел общий смысл его слов.
— Вы хотите сказать, что для всей родни должно выглядеть так, словно я добиралась в город своим ходом? Сначала в доме появитесь вы, а через некоторое время войду я. Но почему? — удивилась она. — К чему все это?
— Так я же объясняю тебе, что так просила твоя мама, — втолковывал ей Руслан. — Потому что твоя тетя Маша тоже у нас просила, чтобы мы заехали за ее детьми. А мы отказали. За тобой поехали.
— Это ей точно не понравится, — хихикнула Таня. — Она любит, чтобы всегда по-ее выходило. И это что же, маманька не хочет до похорон свару начинать?
— Вот именно, — кивнул Руслан.
— Ладно, — отозвалась Таня. — Никому не скажу, что вы меня подбросили.
— И своей маме тоже.
— А ей почему нельзя?
— Чтобы не подслушали остальные, — таинственно отозвался Руслан. — После похорон расскажешь. Не представляешь, как там накалены отношения. Того и гляди друг в друга вцепятся.
Таня похлопала глазами, но согласилась, что в данном случае действительно лучше молчать. В том, что любящие родственнички Нинель в любой момент готовы от взаимных оскорблений перейти к рукопашной, она ничуть не усомнилась.
ГЛАВА 10
Впрочем, появившись в городской квартире Нинель за полчаса до появления там Тани, Руслан с Маришей с удивлением обнаружили, что сказали девушке почти правду. Количество родственников выросло в геометрической прогрессии, и все они бросали на Нюрку более или менее враждебные взгляды. Некоторые из родственников к тому же старались держаться поближе к облюбованным ими предметам обихода, таких, как: телевизор, холодильник, роскошная кровать и обеденный стол из натурального дуба. А особо хваткие уже даже держали понравившиеся вещички в руках или прятали их в сумки. Например, одна здоровущая коровистая тетка сидела на стуле, сжимая в руках огромную напольную вазу и явно не собираясь с ней расставаться ни под каким видом.
— Клава, ты бы хоть вазу-то оставила, — злобно сказала ей Нюра. — Или ты на кладбище тоже с ней потащишься? Сказала ведь, отдам я ее тебе.
— Ага, — пропыхтела тетка. — Как же! Больше ты со мной такую шутку не выкинешь. С тобой, Нюрка, ухо востро держать надо. Знаю я тебя! Я на похоронах твоего отца скатерть бабкину себе выпросила с вышивкой, что на столе лежала, так не успела оглянуться, как вы ее дерьмовой клеенкой заменили. И мне же пытались ее после всучить. Нет уж, сегодня у тебя этот фокус не пройдет. Ученая уже!
— Что, Нюрка, нетути у сеструхи твоей погреба, шобы усё ценное в ём спрятать? — хихикнула со своего стула какая-то сухая бабулька. — А помнишь, как вы с маманькой твоей усё ковры там попрятали? Думали, баба Катя совсем из ума выжила, не найдеть?
И старушка очень довольно рассмеялась мелким дребезжащим смехом.
— Куда вам еще ковров? — глянула на нее Нюрка одним глазом, вторым она следила за предметами в стеклянной горке. — Вам, бабушка, о вечном подумать пора. А вы все туда же.
— О вечном думать никогда не поздно, — бойко отозвалась старушка. — А память о Нинке я себе ужо присмотрела.
В это время из спальни раздался какой-то шум, треск и грохот. Все повскакивали со своих мест и кинулись туда. В том числе и толстая тетка, так и не расставшаяся с полюбившейся ей вазой. В спальне все было засыпано известкой. А среди этого безобразия на роскошном буковом паркете лежал дородный мужчина и стонал. Табурет не выдержал его веса, подломился под ним, и мужик упал на пол.
— Убилси! — заголосила тетя Маша, бросаясь к мужу. — Ой господи!
— Так ему и надо! — сердито бросила Нюра. — Нечего было за люстрой раньше времени лезть. Нет, ну что вы за люди такие?! Сказано же вам, каждый от меня что-то на память о Нинке получит.
— Знаем мы тебя! — пропыхтел с пола оживший мужик, тяжело поднимаясь и стряхивая с себя штукатурку. — Сейчас ты одно говоришь, а после всучишь какую-нибудь дрянь.
— Бывало такое, — воинственно подтвердила тетка с вазой, — и не раз!
— Да пошли вы все на …! — в сердцах воскликнула Нюра, и в этот момент крюк под люстрой, расшатанный мужем тетки Маши, наконец окончательно сдался, и тяжелая люстра с многочисленными подвесками, мирно раскачивающаяся до сих пор под потолком, с негромким уханьем рухнула вниз.
— О-ой! — завыла тетя Маша, увидев, что ее муж совершенно исчез из ее глаз за хрустальными подвесками люстры, которую успел подхватить. — Люстра! Держите ее! Упадет же! Разобьется!
Про мужа она при этом как-то позабыла. В данный момент ее больше беспокоила сохранность отвоеванного у остальных соискателей трофея. И с одной стороны, тетке Маше хотелось, чтобы ей кто-нибудь помог, но с другой — она явно не хотела, чтобы кто-то даже дотрагивался до облюбованной ею люстры. В конце концов едва державшегося на ногах мужика родственники подняли, под руки подвели к кровати, на которую он с некоторой опаской положил свою ношу.
— Учти, Люська, люстра в любом случае наша! — воинственно заявил он какой-то своей родственнице, которой уже была обещана эта самая кровать. — И светильники тоже!
И он ткнул рукой в парные светильники, висевшие по обе стороны от изголовья ложа.
— Так-то оно так, — нахмурилась владелица кровати, — только больно уж светильнички эти к моей кровати подходят. Не жирно ли вам будет и одной люстры?