Хрустальная армия - Сергей Соболев 8 стр.

– А?! – Иван с усилием потер лысеющий лоб. – Ну да… Забыл… Я ей позвонил, шоб сказать, что приеду сегодня домой попозже.

– И о нас ты, Иван, даже своей жене ничего не рассказывал? Так?

Натурализовавшийся в Екатеринбурге «западенец» истово перекрестился.

– Та ни слова! – свистящим шепотом сказал он. – Вы шо? Разве ж я не понимаю?! Клянусь, хлопцы, никому о вас не рассказывал…

– Вот и хорошо, – сказал Пятнистый. – Василий, наш товарищ свою задачу выполнил, не так ли?

– Да, Игорь, он свое дело сделал.

– Вот что значит – «земляк»! – Пятнистый слегка хлопнул сидящего на стуле «земляка» по коленке. – Хороший ты человек, Иван! Из наших… Ты ведь не предашь нас?

– Как можно, хлопцы?

– Надо заплатить «земляку», – сказал Пятнистый, глядя на напарника. – Вася, друг, расплатись…

«Василий» полез в задний карман брюк. Иван тоже сунул руку в карман – за носовым платком. Он облегченно вздохнул. И это был последний вдох полной грудью, который он сделал в своей жизни: «Вася» набросил ему на шею удавку; Пятнистый помог свалить жертву на пол – через полминуты все было кончено.

У них ушло всего несколько минут на то, чтобы прибраться и собраться. Поверхности в съемной квартире эти двое тщательно протерли еще до того, как здесь появился визитер с переданным для них пакетом. Вещи тоже были собраны заранее.

Пятнистый поочередно осмотрел оба российских гражданских паспорта – в крафтовом пакете были два комплекта документов. Один паспорт с узнаваемой, его собственной, фотографией. Сергиенко Игорь Валентинович. Год рождения… тот же, но день и месяц другие. Место рождения – город Шахты, Ростовская область. Второй паспорт – для Васыля – на имя Шевчука Василия Петровича. Документы не выглядят «новоделами», и это правильно. Прописаны оба в том же населенном пункте – городе Шахты Ростовской области. В пакете обнаружились также два служебных удостоверения сотрудников МЧС по Свердловской области – на их новые фамилии, с вклеенными фотографиями.

Пятнистый вытащил из обложки старый паспорт: он тоже поддельный, но уже прошел проверку. Передал его своему напарнику.

– Страницы с фотками вырежь и уничтожь. Старые паспорта выбросим по дороге в канализацию.

Пока напарник занимался утилизацией старых документов, Пятнистый тоже не оставался без дела. Взяв смартфон «земляка», стал просматривать сохраненные входящие сообщения. Их оказалось с полдюжины, и все они были от жены владельца этого гаджета.

Сохранились и две исходящие эсэмэски, датированные вчерашним днем.

Пятнистый набрал текст сообщения:

– ЛЮСЯ УЕЗЖАЮ НА ТРИ ДНЯ ТАГИЛ! ЕСЛИ НЕ БУДУ ЗВОНИТЬ НЕ ВОЛНУЙСЯ. СРОЧНЫЕ ДЕЛА. ИВАН

Отправил эсэмэску на номер жены «земляка». И лишь после этого открыл заднюю крышку чужого смартфона и стал извлекать элемент питания – следует быть внимательным даже в мелочах. Покончив с этим нехитрым занятием, Пятнистый достал из сумки собственный смартфон. Ответили быстро – определенно, звонка этого ждали.

– Здорово, брат! – послышалось из трубки.

– Привет, Андрей! – сказал Пятнистый. – Получили бандероль с бумагами.

– Все в порядке, надеюсь? С этими бумагами?

– Внешне бумаги выглядят нормально. А остальное покажет первая же экспертиза…

– Уверен, все будет в порядке… С курьером «расплатились»?

– Да, конечно.

– Что нового, Игорь? Можешь говорить открыто – канал кодируется.

Пятнистый доложил о ситуации куратору. Пересказал и то, что им стало известно от «курьера».

– Добро, я понял, – сказал тот. – Действуйте, как мы и договаривались, Игорь. Следующий пункт – аэропорт.

Вскоре эти двое покинули съемную квартиру, оставив в ней труп человека, в чьих услугах они более не нуждались. Своего земляка, которого им было приказано ликвидировать, чтобы убрать лишнее – опасное для предстоящего дела – звено.

Глава 11

Командир воздушного судна, совершающего рейс Самара – Сургут с промежуточной посадкой в аэропорту Екатеринбурга, на короткое время – так ему показалось – потерял сознание. Когда он очнулся, то первым делом посмотрел на приборную панель. Взгляд почему-то не фокусировался; болело горло, голова как будто охвачена огнем. Едва ли КВС понял и воспринял увиденное, потому что в следующую секунду у него вновь потемнело в глазах. Командир воздушного судна – двухмоторного «ATR-72» – на короткое время, как ему вновь почудилось, потерял сознание. Когда он очнулся, то попытался понять, что происходит. В 140 километрах от аэропорта Кольцово он приступил к снижению с эшелона с правым доворотом к четвертому развороту курса посадки 82°, отключив при этом продольный канал автопилота и пилотируя ручкой автопилота по боковому каналу.

Метеосводку по Кольцово он почему-то вспоминал отрывочно, но точно помнил, что видимость составляет не менее шести тысяч метров. Еще он помнил, что в 75 километрах от аэропорта он связался с диспетчером подхода, который дал разрешение снижаться до высоты 1700 метров к четвертому развороту. Чтобы выйти к данному развороту на указанной высоте, самолет должен был снижаться с вертикальной скоростью 15 м/с, однако… Однако что-то пошло не так.

КВС принялся вызывать диспетчера подхода. Но он почему-то не слышал собственного голоса. В наушниках звучит странный помеховый фон; временами он походит на змеиное шипение, а порой напоминает низкий, утробный замогильный голос.

Когда первый пилот «сургутского» борта очнулся – трудно сказать, в какой уже по счету раз, – он повернул голову вправо. Кресло второго пилота оказалось пустым.

«Где это его носит?.. – Это была первая пришедшая в голову мысль. – Как сажать самолет без второго пилота?» – Это то, что пришло следом.

КВС посмотрел на свою правую руку; она мелко дрожит и вся испачкана кровью. Глаза превратились в тоненькие щелки – только сейчас он понял истинное значение выражения «налитые свинцом веки».

Затылок ломит от тупой боли. Он попытался сконцентрировать внимание на приборной панели. Как-то странно она выглядит, он решительно ничего не мог понять…

На экране радара застыло изображение – похоже на засветку от мощной грозы. Но ведь в метеосводке ничего не говорилось о грозовом фронте на подходе к Екатеринбургу? Так откуда он взялся, этот грозовой фронт? Пилот с усилием повернул голову влево. Увиденное изумило его… Самолет, которым он управлял – или думает, что управляет, – завис в одной точке, метрах в пятидесяти от земли.

В следующий раз КВС очнулся уже не в кабине, а в салоне. Каждое движение стоило ему нечеловеческих усилий. В салоне царит хаос… Многие пассажиры в крови. Кого-то выворачивает наружу, кто-то плачет, кто-то сидит в кресле, обхватив голову руками. В иллюминаторах правого борта видна застывшая картинка, которую он уже видел, – «сургутский» борт завис метрах в пятидесяти от земли, на подлете к посадочной полосе номер 26 аэропорта Кольцово. В иллюминаторе левого борта виден застывший клуб черного, с оранжевыми прожилками дыма. Именно – застывший, так, словно не существовало ни встречного воздушного потока, ни новых выбросов огня. КВС, наконец, осознал, что у них большие проблемы: при посадке загорелся левый двигатель, в салоне творится кромешный ад, а тут еще куда-то подевался второй пилот.

Кто-то задел первого пилота локтем. КВС медленно обернулся. И увидел в проходе… самого себя. Он изумленно уставился на двойника, на свое точное подобие. КВС «сургутского» борта № 2 тоже изумленно уставился на двойника, каковой был и его точным подобием.

«Наверное, я сошел с ума, – подумал первый пилот. – Или умер».

Командир воздушного судна увидел, как по салону прошла какая-то странная волна – от носа к корме. Воздух стал очень сухим, тело покалывали одновременно миллионы крохотных иголочек.

Очнулся он в кабине, в своем командирском кресле. И в этот момент все вокруг пришло в движение. И тут он понял, осознал каким-то шестым чувством, что, хотя судно имеет повреждения, да и сам он не совсем в порядке, он все же управляет им. И уж он-то постарается его посадить, он сделает все возможное, чтобы спасти жизни себе, команде и пассажирам.

Стремительно приближалась посадочная полоса; самолет «ATR-72» совершил аварийную посадку в аэропорту Кольцово.

Глава 12

В шестом часу вечера со стороны улицы Бахчиванджи к комплексу аэропорта проследовала небольшая колонна автотранспорта. Водитель головной машины – выделенной для сопровождения – на подъезде к одноименной площади отключил «крякалку», но оставил включенными «проблески». «Гаишные» транспорты – второй ехал замыкающим – остались на площади перед вокзалом. Четыре микроавтобуса с затененными стеклами, а также автобус «Neoplan» покатили дальше, к VIP-терминалу. Небольшая колонна миновала также и это вытянутое здание с колоннами и шпильчатой башней, выстроенное в стиле неоклассицизма с элементами модерна. Завернули за угол; проехав под поднятым шлагбаумом, машины выкатили непосредственно на стоянку самолетов. В этой части комплекса – с тыльной стороны здания VIP-терминала – стоянка была совершенно пустынной (хотя в обычные дни здесь «паркуется» до двух десятков бортов, относящихся к классу деловой авиации). Зато стоянки перед терминалами «А» и «Б» заполнены до отказа: воздушные аппараты различных авиакомпаний, преимущественно российских, стоят буквально крыло к крылу.

Появление небольшой колонны в этой части аэропорта было четко синхронизировано с другим событием. А именно: с посадкой в аэропорту Кольцово военно-транспортного самолета «ИЛ-76МФ»…

На выходе из VIP-терминала аэропорта Кольцово стоят трое мужчин. Они располагаются близко друг к другу, как бы составляя одну группу. Но в то же время каждый из них сам по себе. За те несколько минут, что миновали с момента, когда они вышли через сдвижные двери, эти трое не перебросились и единым словом.

Один из них, лет сорока, одет в форму сотрудника МЧС. Он в немалых чинах: на погонах с просветами три звезды – полковник внутренней службы. Второй, примерно его сверстник или даже чуть старше, в штатском. На нем серая плащевая куртка и такой же неброский костюм. О его звании и служебной принадлежности можно лишь гадать. Но само его присутствие в этой части аэропорта – куда негласно, но жестко перекрыт проход не только пассажирам, но и экипажам воздушных судов и даже большинству служащих самого аэропорта – говорит о том, что у этого товарища есть соответствующие полномочия. Третий – старший менеджер местной сервисной компании – одет в куртку с эмблемой «УралАвиа». Ему приказано обеспечить сервисное обслуживание воздушного судна, которое должно в ближайшие минуты приземлиться здесь, в аэропорту Кольцово.

Эти трое вышли из здания VIP-терминала как раз в тот самый момент, когда исчерченного следами торможений бетонного полотна запасной – левой – полосы коснулись колеса носового шасси «ильюшина».

Едва «ИЛ-76МФ», вылетевший двумя часами из Чкаловска, «припарковался», к нему, чуть ускорившись, от угла здания терминала покатил движущийся первым в колонне микроавтобус.

Опустилась рампа; по рифленому металлу рампы на полосу стали споро сбегать крепкие парни. Экипированы они с иголочки, почти все в краповых беретах. На левом нарукавном шевроне изображен сжатый в кулаке автомат; по кругу надпись: «ЦЕНТР СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ «ВИТЯЗЬ». На правом рукаве шеврон с «боевой единицей»; нашивки указывают на принадлежность бойцов к ЦСН ВВУ[13]. У каждого при себе зачехленный ствол. Все без исключения с тяжелыми объемистыми сумками, у некоторых их даже по две.

В течение короткого времени в поочередно подъезжавшие к приземлившемуся только что транспортнику микроавтобусы была посажена большая часть бойцов базирующегося в подмосковном Балашихинском ЦОСе элитного отряда спецназа ВВ. Последними по рампе на полосу скатились два пятнистых спецавтомобиля марки «Тигр» – штабная машина и внедорожник с модулем огневой поддержки.

Только успел следовавший замыкающим в колонне «Тигр» скрыться за углом здания терминала, как послышался рев турбореактивных двигателей: на посадку заходил еще один транспортник. Этот борт так же приземлился на «левую» запасную полосу.

Сотрудник аэропорта сокрушенно покачал головой. Даже он, имея в силу занимаемой должности исчерпывающую служебную информацию по своей части, не мог до конца понять, с чем связан установленный распоряжением из Москвы «особый порядок работы аэропорта Екатеринбург – Кольцово.

Основная – правая № 26 – полоса, начиная с девяти утра, собственно, с момента летного происшествия, не используется для посадки и взлета. Аварийный борт – едва не потерпевший крушение самолет «ATR-72» – выполнявший рейс по маршруту Самара – Сургут с промежуточной посадкой в Кольцово, в данную минуту находится в том самом месте, где экипажу удалось его остановить. Или, что больше соответствует действительности, где остановился сам самолет – поскольку на выкате он был уже неуправляем.

По рассказам знакомых диспетчеров, лайнер заходил на аварийную посадку с одним лишь работающим двигателем. Причем на автопилоте с вертикальной навигацией, поскольку «руками» у пилотов с аппаратом почему-то не получалось управляться. Уже над полосой двухвинтовую машину фактически сорвало; посадка внешне здорово походила на падение. Но как-то пронесло; самолет еще некоторое время мотало из стороны в сторону; затем он выкатился за пределы «правой» полосы, после чего, наконец, остановился.

Мужчина, облаченный в служебную куртку, некоторое время смотрел в ту сторону, где стоит винтокрылая машина. До нее отсюда километра полтора. Неподалеку от «ATR-72» на полосе стоят несколько служебных машин, включая пожарную. Непосредственно у самого самолета снуют какие-то люди… Спустя часа три после аварии, около полудня, аварийный борт накрыли маскировочной тканью. А вот теперь, сколько он мог судить, этот чехол, смахивающий на маскировочную сетку, снимают, укладывая его, уминая прямо на поле.

Сотрудник аэропорта с задумчивым видом покивал. Все службы Кольцово нынче утром, во время ЧП, действовали слаженно. Турбовинтовой самолет, у которого отказал левый двигатель и у которого уже на подлете к Кольцово возникли какие-то серьезные проблемы в салоне, сажали по «реверсной» схеме, благо основная полоса в то время была свободной. Посадка получилась грубой, с «козлением» и с последующим выкатом за пределы ВПП. Пожарные расчеты, получив заблаговременно команду с «вышки», мигом вынеслись к совершившему аварийную посадку борту. После полной остановки судна шестилопастной пропеллер правого двигателя еще некоторое время продолжал вращаться. Из левого двигателя валил дым; сквозь жирные черные клубы пробивались наружу языки открытого пламени.

Действуя точно и слаженно, пожарные успели затушить загоревшийся уже при заходе на аварийную посадку левый двигатель. К выкатившемуся за пределы полосы самолету примчалась также дежурная карета «Скорой». И вот тут, как рассказал один из знакомых спасателей, начались странности. Спасатели и медики ожидали, что экипаж сам откроет заднюю дверь (передняя для багажного отделения) и выбросит аварийный надувной трап. После чего будет производиться срочная эвакуация пассажиров и членов экипажа. Но ценные – на вес жизни! – мгновения шли чередой, а дверь изнутри не открывали…

Командир судна, как и второй пилот, не отвечали на вызовы диспетчера (связь с ними оборвалась еще на реверсной глиссаде, при заходе). В иллюминаторах не было видно ни одного человеческого лица, что тоже показалось спасателям странным. Остекление самих иллюминаторов, а также и кабины были необычного вида – стеклопакеты, хотя и не имели никаких следов механических повреждений, сделались непрозрачными, а местами даже поменяли цвет – на мутно-белесый. Оба пилота не отвечали на вызовы с «башни» и никак не реагировали на появление спасателей. Бортпроводники, которых на борту должно быть не менее двух, тоже никак себя не проявляли.

Выждав минуту-другую, спасатели сами стали вскрывать «пассажирский» люк…

Второй «ильюшин» быстро зарулил на внутреннюю стоянку, замерев неподалеку от своего воздушного собрата. На его хвостовом киле теперь уже хорошо видна эмблема – красный крест, заключенный в белый круг. Это «летающий госпиталь» из состава группировки МЧС, известный также под названием «Скальпель». В его салоне оборудованы три медицинских блока, включая операционную. И то обстоятельство, что этот летающий госпиталь – и находящийся на борту обученный к действиям при форс-мажоре медицинский персонал командировали в Екатеринбург – тоже о многом говорило посвященным в некоторые детали происходящего людям…

Сотрудник аэропорта посмотрел на наручные часы. Пятнадцать минут седьмого… Когда он поднял голову, двое стоящих поблизости мужчин уже что-то высматривали на небосводе.

Спустя короткое время на левую полосу приземлился «ЯК-40»… На поле выехал «лидер»; следуя за сервисной автомашиной, пилот покатил на одну из внутренних стоянок.

Мужчины, не сговариваясь, зашагали по бетонной полосе к «припарковавшемуся» всего в полусотне шагов от них воздушному судну. Через опустившуюся рампу на полосу первым сошел рослый крепкий мужчина в дымчатом камуфляже и кепи. Ему за сорок; возможно, даже – если судить по посеребренным вискам – около пятидесяти. У него волевое лицо, подбородок раздвоен ямочкой, глаза скрывают солнцезащитные очки. К левой ушной раковине прикреплено устройство, напоминающее прибор Handsfree, с тонким гибким прутиком микрофона.

– Здравствуйте, коллеги! – сказал он хорошо поставленным голосом. – Моя фамилия – Иванов.

Кэп достал из нагрудного кармана пятнистой куртки удостоверение старшего сотрудника «экологического» департамента Совета безопасности Российской Федерации. Развернув, продемонстрировал его сначала эмчеэснику, затем мужчине в штатском.

– Я руководитель командированной в Екатеринбург экспертной группы… Которую, как я понимаю, вам поручено встретить в аэропорту.

Глава 13

В юго-восточном пригороде облцентра Кольцово, на повороте к ведущей к комплексу аэропорта улицы имени летчика Бахчиванджи, ближе к концу рабочего дня образовалась очередь из легковых машин и микроавтобусов. Где-то в середине этой вытянувшейся от съезда с Кольцовской трассы до стелы с макетом истребителя «БИ-1» возле ближней к аэропорту парковки змеи, движущейся со скоростью пешехода, катит таксомотор марки «Шкода-Октавио». В салоне серебристого авто, на крыше которого установлен плафон с шашечками, а на бортах красуется эмблема местного таксомоторного предприятия, пахнет дешевым табаком и еще каким-то приторным ароматизатором. Таксист, парень лет двадцати восьми, одетый в кожаный пиджак, посигналил едущему впереди «вэну» – чтобы водитель не зевал, чтобы не позволял встроиться в образовавшийся разрыв какому-то наглецу, который пытается влезть в очередь поближе к ее голове.