И побежала на кухню – резать колбасу, ставить воду для макарон. А девушки – вот неисправимые! – о чем-то пошептались в коридоре и деньги ей суют:
– Возьми, пожалуйста. Наша доля за еду.
– Слушайте, ну, вы совсем сумасшедшие! – возмутилась Ирина. – Как же вы на рынке работали, с вашими благородными принципами?!
– Как-то справлялись! – улыбнулась Луиза.
– Ага. Постоянные недостачи, – весело призналась Татьяна.
– Нет, дамы, – Ира сунула в рот колбасную попку, со знанием дела помотала головой: – Я сразу поняла: торгаши из вас никакие. Вам какую-то другую работу надо искать. Более утонченную.
– Ага, самую тонкую – в фотомодели! – хихикнула Таня.
– Кому мы нужны! – вздохнула Луиза. – Образования нет, прописки нет…
– Что-нибудь придумаем, – пообещала Ирина.
Хотя ума не могла приложить: к чему приспособить ее новых знакомых? Делать бизнес, как бросились все вокруг, они не смогут, не те характеры. Только на рынке наемными работницами стоять и жить в очередном гараже. Устроить их квартиры убирать или детей нянчить? Но кто в нынешние тяжелые времена может позволить себе экономку или няню?.. Может, в дворники или куда-нибудь на завод? Ладно, время подумать еще есть. Родители нескоро вернутся, а пока пусть девчонки у нее за жилье и еду готовят и убирают. Опять же, пуговиц полно надо пришить, постельное белье постирать-перегладить.
– Вязать вы умеете? – деловито поинтересовалась Ирина.
– Да, – с готовностью кивнула Луиза.
– Отлично! Поможете мне с шарфом разобраться. А то я взялась, и все вяжу, никак остановиться не могу. Не помню, как ряд заканчивать…
– Конечно, сделаем! – закивали девушки. И продолжили свою любимую песню: – Мы вообще не знаем, как тебя отблагодарить!
– Все, расслабьтесь. Телевизор посмотрите. А я к станку, – вздохнула Ира. – Английский учить. Завтра контрольная.
– Может, тебе помочь? – предложила Таня.
– Чем ты мне можешь помочь? – удивилась хозяйка.
Та не смутилась:
– Могу текст перевести. Или топик составить.
– Так я уже далеко не по школьной программе учусь, – усмехнулась Ирина.
– А Танька у нас в английском спец! – просветила Луиза. – Чирикает лучше, чем по-русски!
Ира еле заметно пожала плечами. Понятно, что девочки рвутся в бой, но вряд ли провинциальная продавщица сможет справиться с узкоспециальным вузовским текстом. Впрочем, даже интересно.
И она протянула гостье отпечатанную на слепой машинке страничку:
– Вот. Нужно перевести на русский. Естественно, не подстрочником, а высоколитературным языком.
Таня быстро пробежалась взглядом по тексту. Деловито произнесла:
– Дай, пожалуйста, словарь. Желательно Мюллера.
– Держи! – Ира протянула ей тяжеленный том. Ухмыльнулась: – К завтрашнему утру справишься? Тут каждое слово, по-моему, надо искать.
Однако Таня выполнила задание – получаса не прошло.
Ирина вчиталась в аккуратно написанные от руки строчки, пораженно взглянула на абсолютно с виду не интеллектуальную (типичная продавщица!) Татьяну:
– А ты соображаешь! Где научилась?!
– Сама. Сначала по Бонку, потом стала книги читать.
– Весь городок наш поставила на уши, – с улыбкой добавила Луиза. – Кто в Москву, Питер едет, обязательно какого-нибудь «Робина Гуда» или «Оливера Твиста» ей тащит.
– А однажды «Курочку Рябу» привезли в переводе на английский. Я тоже изучила, не пропадать же добру! – весело произнесла Таня.
– Так чего же ты поехала на рынок работать, а не в иняз поступать?! – возмутилась Ирина.
– У меня мама болеет, деньги нужны, – вздохнула девушка. – Какой уж тут институт!
– Да и не поступишь у вас в Москве без блата, – подытожила Луиза.
– Ерунду говорите, самую настоящую провинциальную ерунду! – вспылила Ирина. – В МГИМО или в иняз, конечно, никто не возьмет, но кто тебе мешал в педагогический пойти?! Клянусь, с твоим уровнем языка ты туда попадешь вообще без проблем! Даже на подготовительные курсы ходить не надо!
– Ну, а дальше что? Как я со стипендии буду себя кормить, да еще матери помогать? – ощетинилась Таня.
– Заработаешь!
– Где? Валютной проституткой?!
– Слушай, ну, вы в глуши своей совсем от жизни отстали! – с удовольствием приговорила Ира. – Да если знаешь английский, в Москве все дороги открыты! Переводчики сейчас нарасхват, и работают они не с девяти до шести, а как им удобно!
– Мне однажды предлагали, – грустно улыбнулась Таня, – детектив перевести. Десять долларов посулили – за двести сорок страниц. Разве это деньги?
– Не деньги, грабеж, – согласилась Ира. – Но я – так и быть! – предложу тебе совсем другое…
…Немного жаль ей было делиться с почти незнакомыми девчонками своей кормушкой, однако Ирина уже вошла во вкус выступать благотворительницей, делать людей счастливыми. И немедленно позвонила своему, как называла его, «антрепренеру».
Тот ведал прокатом в столице зарубежных кинолент.
Кино в те времена почти не смотрели, но все ж таки не все кинотеатры успели переделать в мебельные и автосалоны. Отечественные фильмы на большом экране почти не шли – одни бесконечные «Жемчужины кунг-фу» и «Терминаторы». Централизованно дублировать фильмы тогда еще не начали, при каждом кинозале располагалась будочка с микрофоном, и переводчик от сеанса к сеансу начитывал текст.
– Нет, я не смогу! – перепугалась Таня, когда Ирина объяснила ей задачу. – Я со слуха не очень воспринимаю!
– Глупая! – усмехнулась студентка. – Во-первых, у тебя будет страховка. Листы с русским текстом. Они, правда, часто перепутанные, с пропусками, но хотя бы сюжетная канва у тебя есть. А во-вторых, вопрос привычки. Я уже по лицам героев вижу, о чем они говорят. Импровизирую, хохмлю. Народу так даже больше нравится. И, знаешь, сколько платят?
Ира выдержала драматическую паузу.
– За неделю можно на телевизор заработать. На импортный.
– Быть не может, – севшим от волнения голосом отозвалась Таня.
– Работа, правда, тяжелая, – не стала скрывать Ира. – В будке душно, голос садится уже к третьему сеансу. А если взялась работать, будь добра, всю неделю, пока фильм идет, паши. Я не чаще пары раз в год берусь. Горло не выдерживает, и институт совсем уж внаглую прогуливать нельзя. Но вы-то можете вдвоем работать! Ты, Танюха, начинаешь, Луиза наблюдает, запоминает. А когда выучит текст, будете спокойненько друг друга подменять!
– Но чтобы на работу взяли, наверно, прописка нужна? – уныло поинтересовалась Луиза.
– Да какая прописка, я тебя умоляю! Сейчас другие времена. Даже фамилии не спросят, и деньги безо всяких налогов, в конверте. В твердой американской валюте.
Ира вздохнула:
– Мы, правда, договорились между собой: никого посторонних в бизнес не пускать, тем более киношки умирают, работы все меньше и меньше. Но что поделаешь, если у вас форс-мажор.
– Просто не знаю… – начала Таня.
– …как меня отблагодарить, не продолжай! – весело закончила Ира. И добавила: – А если хорошо проявишь себя, антрепренер тебя потом на кинофестивали будет брать. Их-то никто не отменял! Там, правда, посложней, никакого русского текста не дают. Но платят – десять долларов за сеанс. Стоит рискнуть и помучиться. Так что дерзай, крутись. Только пообещай мне…
– Все, что угодно, – преданно взглянула на нее Таня.
– В июне подавай документы в институт. Какой-нибудь попроще, но чтобы английский был профилирующим предметом.
– Я думала, ты процент от моей зарплаты попросишь, – честно призналась хохотушка.
– Слушай, я на кунг-фу не хожу, но в глаз дать могу! – возмутилась Ирина.
– Ты просто удивительная! – широко улыбнулась Татьяна. – Спасибо тебе большое!
– Сколько можно!!!
– Не за квартиру, не за еду спасибо, – тихо уточнила девушка. – За то, что жизнь нашу изменила. Конечно, я принимаю твое условие.
– И я! – встряла Луиза. – Найду какой-нибудь психфак – не в МГУ, попроще…
– Вот и умнички! – подбоченилась Ирина. – А то вообще позор! Приехали в Москву, город огромных возможностей, и конфетами на рынке торгуют, где это видано?!
* * *В пробке самое милое дело не только подумать, но и по телефону поболтать. Вряд ли Полуянов сможет дистанционно выяснить, в чем заключался замысел Иры – Луизы – Тани (если он вообще существовал). Но разобраться в отношениях продюсера Постниковой и Романа попробовать стоило.
Когда Дима подъезжал к Белокаменной, время подходило к одиннадцати – значит, даже самые ленивые из журналистского сословия должны были уже проснуться. А если еще не проснулись, значит, сами виноваты, Полуянов правила делового этикета – не звонить по личным делам до десяти – выдержал.
В смартфоне, где дублировался большой полуяновский кондуит друзей и знакомых, значилось немало имен тех, кто мог бы знать об отношениях продюсерши Постниковой и артиста Романа Черепанова. Журналист сначала позвонил девушке, телевизионному критику из бывшей своей газеты, потом светской репортерше Марго из «Икс-икс-пресс газеты» и Лене Лаптевой из «Комсомолки». И все трое на вопрос, что связывало властительную и важную телевизионную продюсершу и молодого актера, отвечали одинаково, даже с определенной дозой удивления: мол, это все знают, разве ты не слышал? И ответ был ожидаем, тривиален и прост: они вместе спали. А светская репортерша из «Икс-икс-пресс» даже добавила, что, говорят, «старушка Лена Постникова» Роме квартиру прикупила – впрочем, никаких документальных свидетельств этому не нашлось, а не то бы она уже давно написала. Дима спросил Марго, откуда растут ноги тех публикаций в газете, которые разоблачали черепановский скверный моральный облик? По чьей наводке написали сначала о его злоключениях в Италии, потом – о махинациях с туристической фирмой? Однако журналистка о возможном заказчике ничего не знала. Сказала, что вроде бы оба раза в редакцию приходила женщина, факты предоставляла – не подкопаешься, вот и печатали. Но на вопрос, а не была ли той дамой Постникова с телевидения, она категорически ответствовала, что нет: «Ее все прекрасно в лицо знают!»
Но ведь это могла быть женщина, допустим, нанятая продюсершей? «Могла, – ответствовала Марго, – но не была. Елена в Романа влюбилась, аки кошка, никогда бы она не стала своего фаворита закапывать».
Всем своим телефонным собеседницам Дима также задавал вопрос об Ирине Ковровой. И все переспрашивали, а кто это, и отвечали, что никогда подобной фамилии не слыхивали ни в связи с Ромой Черепановым или Еленой Постниковой, ни отдельно от них. Впрочем, это ничего не значило – Ира явно была, в отличие от дамы-продюсера, персоной непубличной.
* * *Знание того, что некая особа принадлежит другому мужику, обычно действовало на Диму как афродизиак. Проще говоря, на женщину, которая живет с другим, его организм часто реагировал с большим желанием, чем на свободную. Чистой воды атавизм: чем больше, типа, у самки кавалеров, тем она для самца желаннее. Но только не в этот раз.
И ведь всем хороша была, казалось, продюсерша Елена Постникова, если не считать возраста. Да и возраст, признаться, заметен был лишь после внимательного разглядывания. Определялся он по выражению глаз, отнюдь не блистающих, по странно натянутой, глянцевой коже на висках, скулах и кистях рук. Да, не раз и, наверное, не два ложилась дама под нож пластического хирурга, многочисленные «уколы красоты» и лазерные шлифовки вообще в счет не шли. Однако если не присматриваться, женщина являла «верный снимок du comme il faut» (как говаривал Александр Сергеевич): лицо слегка загорелое, ровно настолько, на сколько прилично в начале октября; кожа без единой морщинки; аккуратно очерченный рот; спокойный взгляд светло-голубых, чуть выцветших глаз. Идеальный маникюр, стройное – даже излишне! – девичье тело, без малейшего намека на возрастную грузность. Одежда, без сомнения, модная, из последних коллекций, но не унылый офисный стиль, а легкая, художническая небрежность: вельветовые брючки песочного оттенка, заправленные в ярко-желтые высокие ботинки, пестрая блуза цветов палой листвы. И если бы не отчетливое желание женщины выглядеть хотя бы на тридцать пять, Полуянов, возможно, и посчитал бы, что его визави столько (а не пятьдесят с хвостиком).
– Присаживайтесь, – повелительно бросила хозяйка кабинета. Сама же продолжила просматривать аккуратно переплетенную папку, всем своим видом выказывая, что Полуянов всего лишь один из многочисленных просителей, которым чего-то от нее, да надобно.
«Э-э, шалишь, – подумал журналист про себя, – мне от тебя не надо ничегошеньки, а вот тебе от меня – пожалуй. Может, мы и сторгуемся – а может, и нет». И он спокойно развалился в кресле, опустив на столик перед собой сумку с ноутбуком.
Наконец Постникова написала на последней странице рукописи какую-то резолюцию и обратила свое холодное, холеное лицо к Диме.
– Слушаю вас.
– Могу только повторить, что говорил вам по телефону вчера. Я занимаюсь убийством Романа Черепанова. Мне в руки попало его предсмертное письмо. Там упоминается ваше имя. Вы хотите посмотреть запись?
– Цена вопроса? – Если визави хотела немедленно сбить с толку, смутить или, напротив, обрадовать репортера, то своего не достигла: он и не таких борзых обламывал.
– О деньгах разговор не идет. Во всяком случае, я с вас ни копейки ни в коем случае не возьму.
– Что же вы от меня хотите?
– Комментарий. Несколько слов – не для записи, а только для меня, чтобы я понял ситуацию.
– Что я должна для вас прокомментировать?
– Роман Черепанов говорит, что вы с ним были любовниками. Более того, он утверждает, что вы отправили его в особняк Гречишниковых. Проще говоря, послужили наводчицей. Это правда?
– Вы думаете, в это поверят?
– Убежден, что поверят!
– А что будет, если я вас сейчас просто прогоню? Пошлю на …? – Женщина, абсолютно не чинясь, без эвфемизмов выговорила слово из трех букв.
– Тогда сегодня же исповедь Черепанова попадет на один из телеканалов, которые конкурируют с вашим. И мне почему-то кажется, что там ее покажут.
– Какова альтернатива? Значит, если я вам просто расскажу, как в действительности было дело, вы оставите меня в покое?
– Не совсем.
– Что ж еще вам надо?
– Я не знаю, в курсе ли вы, но покойный Роман задолжал крупную сумму денег. Тогда его кредиторы похитили младшую сестру Черепанова. Они требуют за нее выкуп – сумму долга. Я хочу, чтобы вы помогли семье.
– Значит, вы все-таки вымогаете у меня деньги, – с нескрываемым удовлетворением и легким презрением протянула Елена.
– Еще раз повторюсь: мне лично от вас не нужно ни копейки.
– Покажите запись. Я оценю ее подлинность. И сделаю копию для себя.
Полуянов открыл ноутбук. Хозяйка кабинета протянула ему через стол флешку на брелоке – похоже, золотую и даже с вкраплением бриллиантов. Журналист вставил ее в порт, проверил на вирусы и перенес видеофайл на флешку. Попутно включил воспроизведение и развернул лэптоп лицом к продюсерше.
Постникова смотрела исповедь своего покойного любовника молча, с каменным лицом. Лишь когда голос Романа произносил ее фамилию и говорил о том, что это она отправила его в особняк Гречишниковых, лицо продюсерши слегка дрогнуло, а в конце записи слезинка выкатилась из ее правого глаза, и Дима так и не понял, были ли слезы искренними или одним из элементов ее игры.
– Вы хотите, чтобы я его слова подтвердила или опровергла? – деловито поинтересовалась дама.
Полуянов кивнул.
– Да! – заявила продюсерша. – Да, все было так, как он рассказывает. Я действительно дала Роману, как вы выражаетесь, наводку на особняк, где его убили. Почему я это сделала и какие цели преследовала – пусть останется за кадром. Я не собираюсь перед вами исповедоваться. Вы удовлетворены?
– Спасибо и на этом. Теперь второе: деньги для семьи Романа.
– А если я отвечу: нет?
– Офис ваших конкурентов, по-моему, находится в этом же здании.
– А у меня к вам, Дмитрий, есть другое предложение. Я знаю, что вас уволили из газеты.
– Я ушел сам.
– Неважно! Я вам предлагаю место в своей компании. Должность такая же, как была у вас в газете – спецкор отдела расследований. И заниматься будете тем же самым: горячие темы, болевые точки. Я дам вам ровно четверть часа в неделю, в прайм-тайм, после вечерних новостей. Зарплата будет в два раза больше, чем была у вас в газете (сколько бы там ни платили – вы мне сами назовете сумму), плюс премии, плюс, как ни крути, всероссийская известность. Я сделаю вас звездой!
– Спасибо, нет, – даже не думая, отказался Полуянов. – Боюсь, что телевидение – это не мой жанр.
Не хватало еще, чтобы эта холодная, лощеная и абсолютно беспринципная дамочка стала его боссом!
– Подумайте! Вот моя карточка. Думаю, когда вы станете моим сотрудником, вопрос публикации этой глупой истории отпадет сам собой. А для эфира я сама снабжу вас действительно горячим материалом.
– Я привык доводить свои расследования до конца.
– Ну, тогда доводите, – великодушно разрешила продюсерша, голос ее звучал почти весело. – Чем вы там грозились? Отдать пленку с записью бедного убитого Ромчика моим конкурентам? Что ж, пускай! Небольшой скандал мне совсем не повредит. Наоборот, весть о том, что я имела любовника много моложе себя, мои круги только взбодрит, да и мне добавит очков. А то, что Роман так глупо распорядился своей жизнью – не моя печаль. Я ведь ему не нанималась ни в мамки, ни в няньки. Так что мне очень жаль, но – нет. Платить я ничего никому не буду.
Дима видел: она блефовала. Он сам блефовал, поэтому обостренно чувствовал ее блеф.
– Однако если сестру Романа похитители убьют, ваша репутация необратимо пострадает, – сказал он. – Уж об этом я позабочусь!.
– Но я не могу платить по глупым счетам своего покойного любовника! – возмутилась Елена. – Двести тысяч долларов – огромные деньги!
– Я одного не понимаю, – задумчиво проговорил Дима, – зачем вы отправляли Романа на дачу к Гречишниковым? Вы хотели, чтоб его застрелили?
– Нет! – выкрикнула женщина, и это, показалось Диме, стало первым за весь разговор естественным, непритворным выражением чувств. – Вы не понимаете! На даче не должно было никого быть! Он бы украл скрипку – или что там собирался – и решил свои проблемы! То, что в особняке оказался младший Гречишников, да с заряженным ружьем – просто несчастный случай!
– Но почему Черепанов отправился грабить именно Гречишниковых? У вас, что ли, с Гречишниковым старые счеты?
– Нет. Почему именно эта семья и этот дом – я не знаю.
– А кто знает?
Постникова секунду подумала, а потом черкнула пару слов на лежавшем перед ней блоке.
– Спросите у нее. Она в курсе. И это именно она, если уж на то пошло, должна помочь деньгами семейству Романа. Попросите ее, попросите ее подруг. И если вы убедите их раскошелиться, я, так и быть, тоже готова войти в этот пул.
– Какой еще пул?
– Финансовых спасительниц сестры Романа. В конце концов, двести тысяч на одного – это неподъемная, даже для меня, сумма. Те же средства, только распределенные на четверых – уже терпимо. Пятьдесят штук европейских денег вполне можно насобирать!