Он представил себе, как ее запрокинутое лицо сначала бледнеет, потом становится белым как мел и только глаза на нем выделяются. Совершенно безумные, черные от страха. Как хватается она за сердце, как бросает сумку и бежит, задыхаясь, прижимая руки к груди, как стонет не бегу: «Не надо, не надо…»
А ведь ей еще предстоит войти в подъезд и добежать до пятого этажа. Она, разумеется, не станет ждать лифта, и припустит по лестнице, и будет прыгать через две ступеньки, и падать, и хвататься за перила, и дышать, как выброшенная на берег рыба, и чего только не передумает за это время. Она будет бояться, что не успеет и найдет квартиру пустой, влетит в комнату и не увидит мужа в окне, потому что он отойдет по карнизу в сторону. А она уверится, что все пропало, что она прибежала слишком поздно, и на негнущихся ногах подойдет к окну, боясь выглянуть наружу и увидеть его тело на плитках двора…
Представляя все это, Денис почувствовал, как все его тело наливается бодростью и энергией, и даже скула уже не так болела. Да, так будет гораздо лучше, так он сумеет отомстить жене за свое унижение, за свой страх перед той женщиной, за свое поражение. Это жена во всем виновата, эта жалкая курица, уж она запомнит сегодняшний вечер надолго.
Денис разделся и накинул махровый халат, который подарила ему Вера на прошлый Новый год. Халат можно сбросить быстро, в самый последний момент, чтобы не отвлекаться потом на пуговицы и молнии.
Время шло, жена что-то запаздывала. Хотя с работы ей еще рано, но ведь сказала же, что уйдет пораньше! И где же она? В конце концов, он есть хочет! Он хотел сходить на кухню, чтобы перехватить бутерброд с ветчиной, но взял себя в руки. Нет уж, нужно потерпеть, а не то он пропустит жену. Нужно следовать разработанному плану.
И вот наконец он увидел, как жена показалась из-под арки двора. Ее курточка серенькая, и длинное платье в ногах путается. Торопится, по сторонам не смотрит, только под ноги. Тут он сообразил, что жена его просто не увидит, и поскорее встал на подоконник. Но поясок халата зацепился за ручку окна. Пока он сбрасывал халат, пока отцеплял поясок, жена уже почти пересекла двор.
Денис торопливо ступил на карниз, придерживаясь за ручку окна, и посмотрел вниз. Жена по-прежнему шла, глядя себе под ноги.
– Вера! – сказал он вполголоса. – Вера!
Не слышит, думает о своем. Если бы о муже думала, то уж почувствовала бы хоть что-то…
– Вероника! – рявкнул он изо всех сил, точнее, хотел рявкнуть, но голос у него был высокий, так что сейчас от волнения он даже пустил петуха.
Пришлось отпустить ручку окна и сделать по карнизу несколько шагов, в противном случае жена просто не увидела бы его, мешал соседский балкон.
– Вероника! – воззвал он снова, чувствуя, что его безупречный план дал сбой.
Кажется, услышала, остановилась и закрутила головой.
Денис почувствовал, что отлегло от сердца. Все у него получится, главное – это четко следовать плану. Он встал на карнизе, прижавшись спиной к холодному шершавому камню, и сделал очень строгое, значительное лицо. И скорбное, чтобы жена сразу поняла, что он настроен очень серьезно.
Но вместо того чтобы задрать голову, заметить мужа и действовать, наконец, по его замечательному плану, эта курица хлопнула себя по карману, потом схватилась за сумку и начала в ней рыться. Вытащила мобильный телефон и поднесла его к уху. Послушала, всплеснула руками, едва не выронив мобильник, сунула его в карман, развернулась на пятках и побежала назад через двор.
В первый момент Денис не поверил своим глазам. Куда это она намылилась? Куда побежала? Кто-то ей позвонил, она и сорвалась с места, только пятки засверкали. Шла домой, к мужу, а как позвал кто-то – так она вообще все позабыла! И про мужа, и про долг свой супружеский!
Денис почувствовал, что его охватывает жуткая злость. Он так долго и тщательно все рассчитывал, казалось, что все предусмотрел. И вот из-за этой дуры все сорвалось, весь план полетел к черту! Он почувствовал, что просто трясется от злости, провожая глазами несуразную фигуру жены, которая уже скрылась под аркой. Вот когда она теперь явится, хотелось бы знать? Да, сегодня явно ничего не получится. Придется возвращаться в квартиру.
Он повернулся и сделал шаг в сторону окна, но попал босой ногой в свежий след, оставленный голубем или вороной. Поскользнулся, стал падать вперед, попробовал схватиться за что-нибудь, но под руку попала только шершавая стена. Денис чудом удержался на карнизе и стоял, прижавшись к стене, пытаясь унять дрожь в ногах. Нужно было сделать еще два шага вперед, потом подняться с карниза на подоконник.
И вот когда он уже решился и сделал-таки два этих шага, налетел порыв ветра, и проклятое окно закрылось. Денис позабыл про все свои страхи и рванулся к окну. Он толкнул створку, но ничего не случилось. Приходилось признать очевидное – окно захлопнулось, и снаружи его никак не открыть. Оно и понятно, зачем делать ручку снаружи? Чтобы вор мог попасть?
Денис почувствовал, что в сердце заползает отчаяние. Что делать? Жена, курица безмозглая, исчезла в неизвестном направлении, когда теперь явится? Ветер задувал все сильнее, от холода занемели ноги, стоящие на каменном карнизе, а вся кожа покрылась пупырышками. Долго он так не простоит, все-таки на дворе май, а не август. Впрочем, в наших широтах и в августе могут быть заморозки.
Придется разбить стекло, другого выхода нет. Он ударил по нему кулаком, стекло осталось целым. Через некоторое время Денис был готов биться о стекло головой. Но сильно ударить побоялся – вдруг сознание потеряет и упадет…
Он повернулся и посмотрел вниз. Во дворе не было ни души, только черный кот пялился на него из окна дома напротив.
Что же делать? Долго он так не протянет, вон уже ноги сводит. Так и упасть недолго. Идти по карнизу и заглядывать в окна – вдруг кто откроет? Но следующие два окна были его собственные, а дальше – пустой квартиры, которая ожидала ремонт. А там и карниз кончается.
А если в обратную сторону? В другой стороне находился балкон той самой соседки. Она точно дома, он видел. А если ее нет, то хоть сесть можно на балконе, а то ноги не держат.
Денис забыл про жену, про свой гениальный план, про сегодняшнее унижение, про то, что он – Личность, ему хотелось только одного – попасть в тепло и выпить горячего чая. И чтобы под ногами не было пропасти высотой в пять этажей.
Очень осторожно, мелкими шажками он двинулся по карнизу в сторону соседского балкона. Голова кружилась, перед глазами плавали красные мухи, тело сотрясала мелкая дрожь. Еще один последний шаг – и он ухватился рукой за решетку. Постоял немного, стараясь унять дрожь, затем взялся за решетку второй рукой и подтянулся. Раньше у него это не получилось бы, но сейчас, очевидно, включились резервы организма. Во всяком случае, он сумел удержаться и перекинуть ноги через решетку.
На балконе был навален всякий хлам – картонные коробки, старый чемодан без ручки, банки из-под краски. Денис сел на чемодан и отдышался. Опасность упасть и разбиться ему больше не грозила, но он вполне мог заработать на этом балконе воспаление легких. Придется звать соседку, пускай откроет дверь и впустит его в квартиру. Он понятия не имел, что ей скажет – ну, окно мыл, оно и захлопнулось. Главное сейчас – это попасть в тепло, а то он замерзнет насмерть. А все жена, курица бестолковая! Вот куда ее унесло? И когда она теперь домой явится?
Денис подошел к балконной двери. Она, разумеется, была заперта, но занавески оказались не задернуты, и Денис увидел интересную картину.
Прямо напротив балкона на диване сидел здоровенный мужик в расстегнутой рубашке. Всем своим видом мужик здорово напоминал орангутанга. Накачанные бицепсы, квадратная челюсть, низкий лоб, маленькие, близко посаженные глазки и поросшая густыми волосами широкая грудь. На коленях у мужика сидела соседка в малиновом неглиже, мужик обнимал ее длинными руками, она щекотала его за ухом. Мужик что-то говорил расслабленно, но слов Денис не слышал. Он поежился, переступая босыми ногами, и прильнул к окну.
Внезапно мужик встал, взял соседку на руки и собрался нести, очевидно, в спальню. Это надолго, понял Денис, настрой у этого орангутанга серьезный.
– Эй! – тихонько сказал он и постучал костяшками пальцев в стекло. – Эй, откройте!
Мужик не отреагировал, но женщина что-то услышала, она как раз повернулась лицом к окну. Денис увидел, как ее глаза расширились, и она постучала мужика по спине. Он недовольно дернул плечом, как будто пытался согнать назойливую муху, и сделал два шага в сторону двери. Денис испугался, что парочка сейчас уйдет, а он тут замерзнет окончательно.
– Эй! – закричал он и изо всех сил затряс балконную дверь. – Эй, откройте!
Орангутанг наконец что-то расслышал и повернулся всем телом, а когда увидел Дениса, то от неожиданности разжал руки, и его дама шлепнулась бы на пол, если бы не ухватилась за него с негодующим криком. Мужик не обратил на нее ни малейшего внимания, одним прыжком пересек комнату и распахнул балконную дверь.
– Ух ты! – почти весело сказал он. – И кто это у нас тут такой нарисовался…
После чего, не примериваясь, но точно двинул Дениса в челюсть. От удара Денис отлетел назад и напоролся на балконную решетку. В боку что-то хрустнуло, и он сполз на холодные плитки, теряя сознание.
Пришел в себя он оттого, кто кто-то тряс его и орал над ухом. Очень осторожно Денис открыл глаза и увидел перед собой разъяренную морду орангутанга.
– Да я ж тебя… – хрипел тот, – да я же тебя сейчас…
– Витя! – Рядом вертелась соседка в разорванном малиновом неглиже. – Витя, не убивай его, ведь посадят же…
– Заткнись! – зарычал орангутанг. – Заткнись, шлюха! Да я вас сейчас обоих с балкона выброшу! Вас потом неделю с асфальта соскребать будут! Надо же, на какого урода меня променяла!
– Витя, да ты в уме ли?! – кричала соседка. – Неужели ты думаешь, что он мой любовник? Да ты на него посмотри, Витенька, это же не мужик, а недоразумение господне! Да если бы я его на балконе прятала, стала бы я твое внимание на него обращать? Витя, мозги-то включи наконец!
– А чего же он тогда на нашем балконе делает? – До орангутанга с трудом, но все же что-то доходило.
– Да это сосед наш, ты, что ли, его не узнал? – тараторила женщина, нервно поправляя малиновую лямочку, которая все время падала с полноватого плеча.
– Да я в жизни его не видел! – рыкнул орангутанг.
– Да он все время за мной подглядывает, так и пялится в окно! А тут, видно, решил через балкон за нами подсмотреть!
– Убью! – заревел орангутанг. – Придушу извращенца! На мелкие куски покрошу и в унитаз спущу! – и снова начал трясти Дениса так сильно, что тот застонал. – Говори, чего делал у нас на балконе? Интересно тебе, да? Кайф ловишь, да? – орал орангутанг. – Сам ничего не можешь, так за другими подглядываешь?
Денис чувствовал, как стучат его кости, а внутренности меняются местами – там, где был желудок, теперь печень или селезенка, а вместо сердца теперь как раз желудок…
– Витя, да оставь ты его, он еще помрет, вон, глаза закатил! – услышал он визгливый голос соседки.
– А ты чего не сказала, что он за тобой подсматривает? – Мужик бросил Дениса и наступал теперь на соседку, зверски вращая глазами. – Нравится тебе это, да?
– Да брось ты, что тут может нравиться! – отмахнулась она. – Да только он же псих настоящий, вдруг у него справка есть, тогда потом по судам затаскают!
– Ты псих, да? – Орангутанг снова поднял Дениса на ноги и как следует встряхнул.
Денис хотел сказать, что нет, что он попал на их балкон случайно, окно захлопнулось, вот и пришлось… но обнаружил, что не может шевельнуть челюстью.
– Ва-ва… – сказал он, – ва-ва-ва…
– Точно, псих, – констатировал орангутанг, протащив его в комнату. – Совсем больной на голову, даже говорить не может. Если псих – должен в психбольнице находиться. Слушай, а чего с ним делать-то? Он с кем живет?
– Вроде с женой… – неуверенно сказала соседка, – какую-то женщину я там видела…
– С женой? – удивился орангутанг. – Это же надо – у такого жена есть!
– Замуж захочешь, еще не за такого козла пойдешь, – философски заметила соседка и тут же опасливо оглянулась на мужика, но он ничего не заметил.
– Ну ты, извращенец, сможешь сам до квартиры дойти? – Орангутанг потряс Дениса за плечо.
Тот попытался помотать головой, но от этого челюсть вспыхнула такой болью, что Денис застонал в голос.
– Дверь у них заперта, – сказала, вернувшись, соседка, – на звонок никто не отвечает, ключей при нем нет, что делать?
– Это что же – он так и будет тут до вечера на моем диване ошиваться? – спросил, вскипая, мужик. – Вызвать срочно перевозку из психарни, да и всего делов!
– Нельзя, Витя, – возразила практичная соседка, – ты же ему челюсть сломал. Эти, из «скорой», точно в полицию сообщат. Эй! – Она помахала рукой перед Денисом, который сжался в комок на диване и закрыл глаза. – Кому позвонить, чтобы пришли и тебя в квартиру впустили? Жена твоя где?
Денис напрягся, вспоминая номер мобильного жены, но понял, что вспомнить не сможет. В голове гудело, в ушах звенело, челюсть болела, даже когда ее не трогали. Говорить он не мог и нетвердой рукой написал на салфетке номер домашнего телефона матери. Этот номер навсегда врезался в память – ведь он с детства жил в той квартире. Соседка поговорила с матерью, вкратце обрисовала ей ситуацию и попросила прийти как можно скорее.
Видя, как Денис трясется на диване, соседка принесла ему старенькое одеяло. Орангутанг плюнул в сердцах и ушел на кухню.
Нынче у Викентия Павловича выдался тяжелый день. Мало ему обычных неприятностей, так еще нагрянула настырная тетка из какой-то воскресной газеты, загнала его в угол и заставила признаться в махинациях с экспонатами… Счастье еще, что не вызвала полицию.
А почему не вызвала? Да потому, что у нее в этом деле были какие-то свои интересы. Викентий Павлович не сомневался, что у всех есть какие-то интересы, а разговоры про законность, порядочность, борьбу с преступностью – это только для отвода глаз.
Какие интересы были у той настырной журналистки, Викентий Павлович не знал и знать не хотел. Его волновало другое: может ли он продолжать потихоньку приторговывать музейными экспонатами, или эта тетка и вправду будет за ним следить и ему придется свернуть свой маленький бизнес… Наверное, все же придется если не окончательно свернуть, то на какое-то время притормозить, подождать, пока все не устаканится…
Викентий Павлович вздохнул и посмотрел на часы. Рабочий день уже закончился, пора было ехать домой, к единственному живому существу, с которым его связывало подлинное чувство, – к йоркширскому терьеру Артуру… «Бедный Артурчик скучает, – подумал Викентий Павлович, – бедный Артурчик хочет есть, а я здесь горю на работе, за жалкие гроши трачу свое драгоценное время…»
Он встал из-за стола, с сожалением взглянул на верхний ящик, где лежали безделушки, предназначенные для Антона, – придется вернуть их на место, по крайней мере, временно. Направился к двери, взялся за дверную ручку, но в этот момент дверь сама распахнулась, и в его кабинет ввалились два человека. Два очень неприятных, очень подозрительных человека. Один из них был рослый, широкоплечий блондин с туповатым обиженным лицом, второй – маленький, щуплый тип с темными прилизанными волосами и скошенным подбородком.
– Господа, вы куда? – удивленно проговорил Викентий Павлович. – Вы ко мне? Так я уже закончил прием… Если вам что-то нужно, приходите завтра!
– Заткнись! – негромко проговорил блондин и легонько ткнул Викентия Павловича в живот.
Тот охнул, согнулся пополам и широко открыл рот, безуспешно пытаясь вдохнуть. На глазах у него выступили слезы.
– Где ларчик? – спросил тощий прилизанный тип, подойдя вплотную и смерив Викентия Павловича холодным взглядом маленьких безжалостных глаз.
– Ка… ка… ка… – Викентий Павлович пытался что-то сказать, но ему не хватало воздуха.
– В туалет хочешь? – осведомился прилизанный. – Законное желание! Пойдешь, как только ответишь на наш вопрос. Спрашиваю еще раз: где ларчик?
– Ка… какой ларчик? – Викентий Павлович смог наконец восстановить дыхание, и вместе с дыханием к нему вернулся дар речи.
– Он, кажется, не понял с первого раза, – вздохнул прилизанный. – Вася, придется повторить…
– Это мы запросто! – проговорил блондин и еще раз ударил Викентия Павловича.
Тот захрипел и попытался упасть, но блондин придержал его и усадил за стол.
– Посиди, передохни и подумай!
На этот раз Викентий Павлович приходил в себя еще дольше.
Наконец он отдышался и испуганно посмотрел на своих страшных посетителей.
– Кто вы такие? Что вам нужно?
– Кто мы? – переспросил прилизанный тип. – Мы – бригада «скорой помощи». Можем тебе устроить внеплановую госпитализацию. А что нам нужно, я уже сказал. Ларчик. Ларец.
Викентий Павлович хотел снова спросить, какой именно ларец им нужен, но вспомнил тяжелые кулаки блондина и передумал.
– Берите любой! – проговорил он дрожащим голосом. – Вам какой – деревянный? Кованый? Из слоновой кости? У нас в музее очень большая коллекция…
– Серый, по-моему, он над нами прикалывается! – Блондин покосился на своего напарника. – Врезать ему как следует?
– Пожалуй, пока не надо. – Прилизанный тип с сомнением оглядел хозяина кабинета. – Еще отключится – что мы тогда с ним будем делать? Мне кажется, он уже подумал о своем поведении. Мне кажется, он уже начал понимать, что неправ. Мне кажется, он сейчас все нам расскажет.
– Я расскажу, расскажу! – Викентий Павлович закивал, как китайский болванчик. – Я все вам расскажу!
Тут он догадался, что ищут эти страшные люди. Наверняка тот самый ларец, о котором спрашивала настырная корреспондентка. Экспонат под инвентарным номером 24–67.
Почему этот экспонат вдруг всех заинтересовал – это отдельный вопрос, но сейчас он не стоит на повестке дня. Сейчас важно отделаться от этих ужасных гостей.