– Финичка! – возопила хозяйка. – За что тебя?!
Кот, вякнув, подскочил на всех своих четырех лапах и шаровой молнией метнулся к кухне. Люси нигде не было.
– Да что же это такое? И сколько же нас можно потрошить? Да когда ж…
– Вася, ты дома?
– Люсенька!! Ты жива! – обливаясь слезами радости, голосила подруга. – Ты посмотри, что эти варвары опять натворили!
– Где? А это… Это же твоя Лидочка приходила, пока тебя не было. Девочек приводила, – Катеньку и Надюшу. Хотела попросить, чтобы ты с ними часик посидела, ей надо было в консультацию. Вот мы и посидели. Я сейчас только их проводила. А разворотили все в квартире твои внучки. Собственными ручонками бардак соорудили.
– О, боже, Люся! Ну где ты видишь бардак? Просто непривычное расположение вещей.
– Вот и я говорю. Ты пока привычно вещи расположи, а я что-нибудь с ужином придумаю, идет? – Люся потащила пакеты на кухню и уже оттуда начала хвастаться: – Васенька, если бы ты знала, как я хитро сегодня любовника нашей вдовушки нашла!
– Вот, вот. И у меня имеется кое-что для тебя интересное. Тоже, надо признаться, пришлось извилинами пошевелить.
И подруги, забыв про домашние дела, принялись делиться новостями.
Тем временем предприимчивый кот выкрал из пакета кусок буженины и, высоко задрав голову, потащил его в спальню. Там без помех он намеревался успокоить свои нервы деликатесом.
Утро следующего дня было варварски загублено приходом гостей. Подруги едва очнулись ото сна и намеревались посетить санузел, как в коридоре раздался звонок.
– Мы так и знали, что вы дома, – радостно кудахтала Мария Игоревна, проталкивая вперед сияющую Таточку. – Представьте, отпросилась сегодня с работы, чтобы девочку сводить к врачу, а нужный нам кабинет откроется только через три часа! У них там что-то со светом. Вот я и подумала – чего нам зря туда-сюда мотаться, лучше я к вам заскочу, когда еще минутку вырву? Раздевайся, детка.
Мария Игоревна ловко стащила с девочки кроличью мальчиковую шапку и куцую шубейку.
– Так вы к нам на три часа? – уточнила Люся, глянув на часы. В одиннадцать у подъезда ее обещал ждать сосед с машиной. Сейчас было уже десять.
– Ага, на три. На больше никак не получается, – сокрушалась многодетная подруга.
Василиса затолкала кота в кладовку, подальше от греха, и двинулась ставить чайник.
– Девочки, посмотрите, какой мы вам торт купили! – лучилась счастьем Мария Игоревна. – Проходи, Таточка. Знакомься, это мои лучшие подруги – тетя Люся и тетя Вася.
– Ха… Вася! У нас так борова звали, – хмыкнула Таточка. – Жуткий засранец был.
Василиса почему-то почувствовала себя неловко.
– Зови меня просто Василиса Олеговна, – поджала она губы.
– Девочки, давайте лучше тортик кушать, – защебетала Мария Игоревна, выкладывая на тарелочки лакомство.
– Ой! – захлопала в ладошки Таточка. – Какие красивые листочки и розочки! Я ужас до чего люблю розочки!
И шестнадцатилетнее дитятко с детской непосредственностью сгребла все цветочки со всех кусков в собственную тарелку. Опешившие хозяйки растерянно глядели на разоренное угощение и облизывали пустые ложки. Лицо Марии Игоревны покрылось вишневыми пятнами.
– Таточка, – едва сдерживаясь, прошипела она, – запомни, милая, так никто никогда не делает. Нельзя лазить по чужим тарелкам, да еще руками!
Девочка внимательно слушала, с любопытством заглядывая матери в рот. Потом с готовностью приляпала оставшиеся цветочки на прежние места. Женщины печально смотрели на розовое месиво в их тарелках. Подруг обуревала жалость, они сочувствовали семейной подруге. Между тем внизу засигналила машина, и Люся подскочила.
– Вы уж меня извините, еду на вокзал дочь встречать, – затараторила она, лихорадочно подмигивая Василисе.
– Вы ей не верьте, врет она, – вдруг заявила Таточка, когда Люся унеслась. – Видели, у нее глаз дергался? Наверное, к мужику побежала.
Подруги поперхнулись. Мария Игоревна опомнилась первая:
– Что ты такое говоришь?!
– Говорю, что водку побежала пить. Наша мамка тоже всегда бегала.
Василиса решила перевести тему в более безопасное русло:
– Таточка, а почему ты ходишь в такой шапке? Сейчас вся молодежь вязаные носит. И красиво и современно. Вот смотри, я шарф вяжу. Ну да бог с ним, распусти его, шерсть здесь хорошая, ниточку смотай в клубок, а потом я тебя научу вязать. Вот и свяжем тебе шапку.
Усадив юную гостью в кресло, Василиса сунула ей шерсть и включила телевизор. Теперь хоть немного можно было поболтать с Машей.
– Ой, вижу, Машенька, нелегко тебе, – полушепотом посочувствовала Василиса подруге, возвращаясь на кухню.
– Да не говори. Иной раз просто сил нет, но ведь как подумаешь – ведь больные же дети, – всхлипнула Мария Игоревна.
– Я бы, наверное, не выдержала, честно тебе говорю.
– Да нет. Они лучше делаются. У младшего такие глаза! Жалко, что немой, но уж такой сердечный! И старшие исправляются. Вот с Богданом стих вчера учили «Белеет парус», намучились. Нет у парнишки памяти, только и запомнил одну строчку, теперь ходит и все время бубнит «под ним струя… под ним струя»…
– Ну так и пусть бубнит, не матерится же.
– Так он как эти слова произнесет – двое других пацанов тут же напрудят. Прямо в штаны! И что за рефлекс на слова?!
– Ну ладно про детей, а с Петей у вас как?
– С Петюней? – ожила женщина. – Ой, Васька, ты не представляешь!
И, понизив голос, она принялась расписывать прелести супружеского бытия. Эмоций было столько, что выплескивались они бурно и долго. Внезапно из комнаты донесся пронзительный визг. Женщины, опрокидывая стулья, ринулись в зал. Таточка сидела, вжавшись в кресло, а на нее, широко расставляя лапы и выгнув спину, надвигался взъерошенный Финли. Как кот выбрался из темнушки, было неясно, но сейчас зверюга всерьез намеревался броситься гостье в лицо. Разъяренного кота удалось отловить только через пятнадцать минут. Провинившуюся животину снова посадили в темнушку. Зато гости больше не задерживались. Скоренько одевшись, они распрощались с хозяйкой.
– Таточка, ты клубочек-то возьми, – напомнила Василиса.
– Я уже и так взяла. Только другой, тот мне больше понравился.
Хозяйка закрыла за гостями дверь и выпустила кота.
– Вовремя ты, дружок, вырвался. А то я никуда бы не успела.
И женщина, облегченно вздохнув, опустилась в кресло. Но что-то ей мешало. Она поднялась и увидела четыре темно-синих мотка.
– Господи… Не может быть… Я же почти довязала Пашке этот свитер, хотела на день рождения… так вот какой клубочек Таточке приглянулся!
Василиса задумчиво покачала головой и пристально посмотрела на кота:
– И все же, как ты смог выбраться?
Фирму «Налим», где трудился знакомый Жанны Логиновой, Люся со своим соседом-водителем искали долго. Когда же наконец нашли – немало удивились. Старый дом, перекошенный подъезд, а где-то сбоку скромная табличка под треснувшим стеклом «Торговая компания „Налим“». Честно говоря, у «сыщицы» со словом «фирма» ассоциировались совсем другие представления. Однако у дверей «фирмы» стояла именно та иномарка, и минут через десять в автомобиль плюхнулся тот самый шофер.
– Какая задача? – засуетился, осознав серьезность момента Андрей.
– Значит, так, езжай за этой колымагой.
– За «БМВ»?
– Ага. Только незаметно. Ее хозяин у меня занял деньги. Долго не отдает, на бедность все ссылается. А я прослышала, что он сегодня крутую иномарку купить себе собирается.
– Ну, если вам эта не крутая…
– Не мне, а ему, не придирайся к словам. Ему еще круче хочется. Вот как только этот тип начнет ее покупать, тут я и выскочу. Ему деться будет некуда – отдаст.
Андрей старательно сопровождал машину и булькал, как протекающий кран:
– Вот воротилы, гады! У старух последние монеты отнимают…
Люся надула губы, обидевшись за ее причисление к «старухам», но Андрей ничего не замечал и продолжал бубнить всю дорогу.
Они мотались за «БМВ» хвостом уже сорок минут. За это время Матвей на сверкающей «бээмвухе» уже заехал за прелестной Жанночкой и теперь куда-то вез ее. Во всяком случае, город уже остался позади, и вскоре пошли уже дачные домики.
– Чего-то непохоже, что они с этой кралей отправились за машиной. Здесь уже дачи…
– Главное – их не упустить. Я же не знаю, где у них намечена сделка, так что работаем дальше.
Андрей пожал могучими плечами и переключил скорость. Люся размышляла: для чего эта парочка едет в какие-то загородные дебри? А может, Матвей – один из преступников? И ему тоже позарез нужна коробка с руками? Он знает, что она должна находиться у молодоженов, и думает, что Жанна ее просто прячет. Может, станет даже пытать девчонку или же решил ее похитить, а потом потребовать выкуп. Вот черт! А у Люси с собой даже оружия нет. Надо будет с Васькой хоть автомат какой прикупить, или с чем там сейчас киллеры ходят? «БМВ» остановилась возле кокетливой дачи. Из машины выскочила Жанна и быстро вошла в дом. Следом торопливо проскользнул любовник. Андрей поставил свою машину так, чтобы ее не было видно из-за деревьев, и спокойно объявил:
– Я подремлю, вы меня, если что, дерните.
Люся кивнула. Пусть спит, мешать не будет. Сама же устроилась поудобнее, но, подождав минут 15, решилась на вылазку. Стараясь, чтобы снег не скрипел под ногами, она прокралась к даче и прислушалась. Оттуда доносились звуки, похожие на удары хлыста. Женщина осторожно поднялась на крыльцо и вошла на веранду. Перед ней была дверь, в которой зияла замочная скважина. Видно, конечно, было неважно, только кусок комнаты, но и этого уже было достаточно. Глазам Люси представилась живописная картина: к вычурной кровати была прикована наручниками Жанна, а ее бойфренд с искаженным от злобы лицом хлестал ее, бедную, плеткой.
– Прекрати, мерзавец! Руки на голову, к стене, быстро!!! – вихрем ворвалась в комнату Люся.
В руках у нее почему-то оказался чей-то тапок, и женщина размахивала им, словно гранатой. Застигнутый врасплох Матвей отскочил к стене и вцепился руками в голову. Жанночка тоже растерянно задергала руками в наручниках, но, приглядевшись, звонко расхохоталась и по-детски засучила голыми ногами.
– Ма… Матвей! Ох, не могу! Отстегни меня, а то сейчас помру от смеха прямо в наручниках.
Любовник опасливо оглянулся через плечо, а тщедушная Люся, ничего не понимая, все так же сжимала тапок.
– Матвей, да у нее в руках твои шлепанцы, – веселилась «безутешная» вдова.
– Ну на фиг! Ты, Жанка, со своими причудами точно из меня евнуха сделаешь, – ворчал Матвей, отцепляя любимую. – Сейчас бы меня парализовало, и лежал бы я оставшуюся жизнь на одну щеку веселый!
– Не парализовало же, так веселись на обе щеки – клоуны приехали, – хмыкнула Жанна и уставилась на Люсю. – Обувь-то положи. И что ж ты за мной мотаешься? Опять для отчетности? Ты передай своему боссу, что я молодая и свободная женщина. В данный момент устраиваю свою личную, интимную жизнь. Обычная постель меня не устраивает, я завожусь только в особо зверской обстановке, а этот товарищ любезно мне ее создает. По моей же просьбе! Мы специально забрались в его, заметь, дачу, чтобы никого не шокировать. А ты и сюда припорола! И зачем?
Людмила обливалась потом от стыда.
– Я думала он вас убить хочет, – промямлила она и поплелась к выходу.
– Подожди! – крикнула ей вслед Жанна. – И ты что же, вот так вот кинулась за меня, с пустыми руками, на мужика? И не побоялась? Почему? Я же тебе никто!
– Ты мне человек, – буркнула Люся и потопала быстрее, от срама подальше… Андрей спал. Она толкнула его в бок, но просыпаться водитель не думал. Тогда Люся принялась колотить его худыми кулачками куда ни попадя. Андрей спал. Она терла ему уши, затыкала нос, но ничто не могло нарушить чуткого молодецкого сна. Тогда от злости, раздосадованная своей неудачей, работодательница нагребла полную шапку снега и аккуратно высыпала парню за пазуху. От его крика с деревьев взметнулась стая ворон и где-то зашлась лаем невидимая собака.
– Ты!.. Ты!.. – задохнулся от возмущения несчастный.
– Ладно, успокойся. Это просто прохладный душ после тихого часа. Отряхнись и поедем.
– Домой, что ли?
– Ага, не видать нам, наверное, денег…
Василиса с равнодушным видом топталась возле детской песочницы, время от времени поглядывая на двери подъезда. Афанасия Сычева только что привезла машина, и женщина слышала, как он отпустил водителя:
– Езжай, ты мне сегодня не нужен.
Иными словами, парню просто не нужны были лишние глаза. Значит, кого-то ждет или сам отправляется на встречу. «Что ж, подождем», – думала Василиса, переминаясь с ноги на ногу под покосившимся грибком. Рядом копошился чей-то малыш лет шести, и со стороны могло показаться, что заботливая бабушка прогуливает внука. Время шло, а Афанасий не выходил. Зато из подъезда вдруг вылетела какая-то сумасшедшая бабища и набросилась на Василису:
– И чего около ребенка крутишься, бандитка? Дите нельзя на пятнадцать минут выпустить! Ну-ка, кыш отседова! А то бродят тут такие малахольные, а потом дети пропадают!
– Да что дети! Вон у Катьки из тридцать шестой целый мужик пропал! Вместе со шмотками! – высунулась со второго этажа голова в бигудях. – Гони ее, Клава!
Василиса не стала ждать, пока Клава дошлепает до песочницы, и с независимым видом покинула место засады. Завернув за угол дома, она решила переменить тактику. Дождавшись, пока крикливая бабка уберется восвояси, Василиса деловитой походкой пронеслась прямо в подъезд Сычева. В конце концов, квартиру она знает, заберется на этаж повыше и будет ждать, когда он выйдет. Проходя мимо его двери, Василиса невольно остановилась. Хозяин с кем-то говорил по телефону, и, судя по тому, что каждое слово отчетливо слышалось в подъезде, телефон находился в коридоре. У «сыщицы» загорелись глаза, она вся обратилась в слух. Афоне звонили несколько раз, и хозяин квартиры бросал сухо и отрывисто лишь два слова – «да», «нет». И только один раз он разговаривал. Да как! Снова раздался звонок, и Афанасий раздраженно рявкнул:
– Да! Я слушаю!
Затем его голос стал глуше, вероятно, он отошел с трубкой в глубь комнаты, и Василисе пришлось приникнуть ухом к самой двери.
– Я уже говорил, от этих двух старушек надо избавляться. И как можно скорее… Нет, не сам, конечно, я уже подключил кого надо… Но ты же знаешь, были бы руки… Да никто их не найдет, ни одна милиция, к нам же не подкопаешься, чего бояться?.. Как всегда – разберем по частям, так избавляться легче.
Дальше Василисе дослушать не дали – на верхнем этаже хлопнула дверь, раздались поспешные шаги, и послышалось частое дыхание: кто-то выводил собаку. Василиса поддернула шубейку и через две ступеньки лихо сиганула вниз. Отдышалась она лишь на остановке. В голове пульсировала только одна мысль: «Влипли!» Домой женщина вернулась бледная, как известка, и к ней сразу же бросилась заплаканная Люся:
– Васенька! Ты только послушай! Ты только посмотри, какое исчадие я вырастила!
«Исчадие», то есть родная дочь Люси Ольга, сидело в кресле с самым цветущим видом и пыталось успокоить материнские нервы:
– Мам, ну что случилось-то? Это же все нормально. Ты со своими взглядами похожа на диплодока.
– Вот! Это она мать змеей называет! Эта беспутная девица решила порвать с Вовчиком все отношения и выставила его вон. А ведь они прожили уже пять лет!
– Подожди, – ничего не понимала Василиса. – Как это выставила? Так квартира же Володина.
– Ах, Васенька! Не цепляйся к мелочам. Главное – разрушилась идеальная пара!
– Мам, ну какая идеальная? Он сказал, что ему надоели мои кобели, – надула пухленькие губки Оленька.
Люся носилась по залу, как разъяренная тигрица, и, не переставая, рычала:
– Правильно он сказал! А зачем ты держишь двух черных терьеров? У кого хочешь терпение лопнет.
– Мам, он не собак имел в виду, – потупилась дочь. – Это он моих знакомых так называет. Когда ко мне мужчины звонят, он недоволен.
– Вот! Вот вам ваша хваленая сексуальная революция! – ткнула Люся острым пальцем в Василису, будто подруга была распущенной революционеркой. – Вот! Я воспитала гулящую женщину, теперь остается только застрелиться.
Последние слова отчаявшейся подруги напомнили Василисе о подслушанном разговоре.
– Так! Ольга – домой, обдумывай свое поведение, а ты, Люся, – за валерьянкой. Нам всем есть над чем подумать! – рубанула Василиса растопыренной ладошкой воздух.
Мать с дочерью утихли и, насупившись, сухо распрощались.
– Люся, – вдохнула в себя побольше воздуха Василиса. – У меня есть серьезное сообщение, я его подслушала под дверью Сычева. Нас хотят убить. Да ты пей таблеточку-то.
Люся сунула в рот горошину валерьянки и уставилась на подругу. Надо отдать ей должное, после сообщения она не стала биться головой о стену и даже не схватилась за сердце.
– Все правильно, – заявила она. – Значит, мы на верном пути. Давай разложим по полочкам все, что успели накопать. Итак, мы находим руки несчастной Сибияровой и относим их на погост. Такой подарочек преподнесли зачем-то молодым, и жених хочет его вернуть. Он быстренько вычисляет нас, выпроваживает из дома, а сам с Сычевым роется здесь и, естественно, ничего не находит. В этот же день он сам погибает в аварии. На похоронах мы видим безалаберную невесту, самого Сычева и непонятную машину. С нашей стороны ведется следствие, и мы узнаем, что невеста совсем не безутешна, занята своим любовником и вообще далека от дел покойного жениха. Сычев тоже ведет себя крайне некорректно – он хочет нас убить. Он, вероятно, считает, что те ужасные руки должны перейти к нему по наследству. И на фига, спрашивается, ему такое наследство? И что мы из всего этого винегрета должны вынести?
– Надо бросать это дело! – заключила Василиса.
– Правильно, подруга. Бросать это дело никак нельзя, иначе нас просто убьют. Ты же сама слышала, их гильотина уже работает.
– Так, а… а что же делать? Может, в милицию сбегать? – вконец растерялась Василиса.