– Надо бросать это дело! – заключила Василиса.
– Правильно, подруга. Бросать это дело никак нельзя, иначе нас просто убьют. Ты же сама слышала, их гильотина уже работает.
– Так, а… а что же делать? Может, в милицию сбегать? – вконец растерялась Василиса.
– Можешь сбегать, только сама же слышала – им придраться не к чему. Поэтому именно нам придется доводить расследование до конца. Просто ничего другого не остается. А когда у нас будут веские доказательства вины преступников…
– Это мой застенчивый труп, да?
– Ну, может, до этого не дойдет. Вася! Что ты меня перебиваешь все время?! У тебя есть какое-то другое предложение?
Василиса скорбно вздохнула. Когда Люсенька так орет, ничего приятного ждать не приходится.
– Люся, не нервничай. Давай лучше думать, что делать дальше.
– Во-первых, быть предельно внимательными и осторожными, а во-вторых, поменьше думать о трагическом исходе и больше заниматься делом. Завтра, пока ты будешь следить за Сычевым, я у него в магазине проведу викторину «Что ты знаешь о боссе?». С призами и подарками. Во сколько он исчезает с работы?
– Сейчас уточню. – Василиса поднялась и подсела к телефону.
Через несколько минут подруги уже знали, что завтра Афанасий Артурович на работе будет только с девяти до тринадцати. Значит, свободен будет только с часу. Это подруг устраивало – хватало времени, чтобы выспаться и привести себя в потребный вид.
Мария Игоревна не находила себе места. Ее попросили принести в бухгалтерию для каких-то надобностей свидетельства о рождении всех детей. Процесс усыновления еще не был завершен, но добродушный директор предприятия, узнав, какое приданое его сотрудница получила вместе с мужем, вчера произнес:
– Ты, Мария, вот что, притащи завтра документы на ребятню. Может, мы что-нибудь тебе с пособиями придумаем.
И Мария Игоревна притащила. Свидетельства были все новенькие. Вероятно, Петюне пришлось и их восстанавливать. Рассматривая документы, она вдруг увидела, что у самого младшего, немого мальчика Темы, позавчера был день рождения. И ему позавчера исполнилось только двенадцать. Он всегда ей казался таким маленьким для своих лет. И почему Петя ей ничего не сказал? Надо же было как-то отметить этот день, купить подарок. Настроение женщины было подпорчено. Бедный ребенок! Его и так природа наказала! Ну ничего, сегодня пятница, а потому праздник будет ко времени. Перезаняв у девчонок деньжат до получки, Мария Игоревна сразу после работы кинулась по магазинам. Домой она приползла к девяти вечера, зато нагруженная пакетами и коробками. В прихожей выстроилось все ее семейство.
– Ты где шаталась? – буркнул Гриша.
– Манюшка! Что случилось? Я уже на работу к тебе звонил. Гришка! Не дерзи матери! Дети, возьмите пакеты, – суетился Петюня. – Да помогите же ей.
– Нет – нет – нет, – загадочно пропела Мария Игоревна. – Никто мне помогать не будет. У меня один секретнейший сюрприз.
Она быстренько разделась и шурша пакетами, унеслась на кухню. Целый час из-за запертой двери доносилось ее счастливое пение и звон посуды.
– Нормально, – хмыкнул пятнадцатилетний Богдан. – Она нас выперла, а сама жрет, наверное. Клевый сюрприз!
Младшие мальчики угрюмо уставились на брата, а Петюня, оторвавшись от телевизора, хотел было разразиться лекцией, но только лениво бросил:
– Цыц!
Таточка отыскала какую-то вязаную кофточку хозяйки и теперь с блаженной улыбкой распускала ее, наматывая разноцветные клубки.
– Прошу к столу! – торжественно объявила Мария Игоревна, появляясь, наконец, из кухни.
Проголодавшееся племя, не заставляя себя уговаривать, ринулось к дверям кухни и остолбенело. Салаты из свежих помидоров, розовый нежный окорок, ломтики красной рыбы, а в центре стола вопреки всяким правилам сервировки красовался большой торт со свечками.
– Это что? – уставился на жену Петюня. – Тебе премию дали?
– Бери выше, – улыбнулась Мария Игоревна. – Садитесь же, накладывайте, угощайтесь. Сегодня у нас праздник. Темочка, иди сюда.
Тема нерешительно подошел.
– Поздравляю тебя с днем твоего рождения! Он был позавчера, но решили отметить сегодня, чтобы завтра спокойно отдохнуть. Ты не обиделся?
Мальчик смотрел на стол широко раскрытыми глазами и мотал головой. Остальные дети тоже ошарашенно слушали женщину. Создавалось впечатление, что про такие праздники они вообще мало что знали.
– Я поздравляю тебя, Темочка. Мы с папой, с твоими братишками и с Таточкой дарим тебе вот эту футболку. Правда, красивая? И еще вот эту игру «За рулем». В нее можно играть всем. Расти здоровеньким и счастливым, сынок.
Мальчик долго смотрел на подарки, потом всхлипнул и выбежал из кухни.
– Я успокою его, Манечка, – кинулся за мальчиком Петя.
– Ешьте, ребята. Сегодня мы поздравляли Тему, а следующий у нас… – заговорила было Мария Игоревна, но поперхнулась.
Таточка, привстав, сгребла с торта самую пышную розу. Конечно же, рукой.
– Таточка, девочка, так же нельзя! – почти со слезами выкрикнула Мария Игоревна.
– А мне можно, мне так захотелось. Я же ничего не понимаю, я дебильная, – нежно улыбнулась девица и собралась приняться за трапезу, но братик Гришенька ловко выбил стул из-под нее, и девушка рухнула на пол, неприлично задрав ноги и вымазавшись кремом той самой розы.
– Гриня! Совсем екнулся?! – взорвалась Таточка. – Так же нельзя!!
– Можно, мне так захотелось, ты же все равно ничего не понимаешь – дебильная, – ласково пояснил братик. – Так что вы, Мария Игоревна, про следующий день рождения говорили?
К часу дня Василиса была уже на посту. Сегодня она сразу же поднялась в подъезд, чтобы не мозолить глаза бдительным дворовым обозревателям. Буквально через десять минут подъехал и сам Сычев Афанасий. Больше всего Василиса боялась, что он отправится из дома куда-нибудь на машине. Однако этого не произошло. Вмешались, верно, силы свыше, и Сычев отправился по делам пешком. А может, мужик просто решил выйти за продуктами, потому что отправился он прямиком в магазин. Затем взял бутылочку пива и побрел в магазинчик оргтехники. Василиса, скрываясь за газетными и другими киосками и палатками, продвигалась за ним. Войдя же в магазин, принялась разглядывать витрину.
– Интересуетесь принтерами? Могу предложить… – любезно подскочил к ней молоденький очкарик с ежиком на голове.
– Позвольте, я сама присмотрюсь, – кокетливо сложила губы в бантик Василиса.
– Конечно, конечно. Но вам лучше посмотреть прайсы. Наши витрины не могут вместить…
«Чтоб тебя разорвало!» – раздраженно думала Василиса, оглядываясь по сторонам. Сычева в магазине не было. И как он ловко ушел! Василиса выскочила на улицу и принялась вертеть во все стороны головой.
– Вы не меня случаем потеряли? – раздался за ее спиной вежливый мужской баритон.
Теперь перед Василисой стоял сам Афанасий Сычев во всей своей красе и участливо разглядывал растерявшуюся сыщицу. – Вы что, выслеживаете меня?
– Ага, – не нашлась что сказать женщина.
– И зачем?
– А зачем вы к нам в квартиру залезали?! – вдруг прорвалась криком посиневшая от холода несчастная Василиса.
– К вам? – округлились глаза у импозантного мужчины. Он пристально оглядел Василису и постарался как можно убедительнее ответить: – Милая дама, даже если бы вы были лет на… чуть моложе, и тогда я бы не стал вламываться к вам в дом. Без приглашения.
– Но… А шарф? – ткнула его в грудь Василиса.
– Что шарф? Я его привез из Турции. Понравился, знаете ли. Это не ваш, точно вам говорю.
– Но у вас у одного такой шарф, – продолжала настаивать Василиса.
– Почему у одного? Может, еще кто-то носит. Я, кстати, точно такой же привез своему другу.
– Роману Логинову?
– Ему. А что случилось с шарфом?
– Видите ли, я частный детектив, – гордо вздернула подбородок Василиса.
– О господи, – простонал Сычев. – Видимо, в нашем городе у частных агентств случился кризис. Все ясно, вы решили, что я Роману помог побыстрее скончаться? Думаете, мне это было выгодно? Ничуть. Для Ромы я занял у серьезных людей кое-какую сумму, которую теперь придется возвращать самому. А если вы думаете, что мне надо было избавиться от соучредителя, так глубоко ошибаетесь – Роман и мне еще долги не отдал. Если на то пошло, гораздо удобнее было бы его убрать, когда парень со всеми рассчитается. Но и тогда я бы ни за что не стал этого делать. Я не умею убивать людей и не собираюсь этому учиться.
– Как вы складно поете, просто заслушаешься. Особенно про то, что людей убивать не умеете. Вы знаете, сейчас частные детективы снабжены приличной техникой, и она, техника, позволила нам услышать один ваш разговор. Про двух старух, которых нужно убить.
Сычев отчего-то не испугался.
– Под дверью подслушивали, что ли? Я говорил, что надо избавиться от двух старых машин. Они уже начали ржаветь. Понятно, кое-что делается у нас в обход закона, но этих старушек мы все равно сбагрим. Впрочим, это уже наши производственные тонкости. Надеюсь, я все доходчиво объяснил?
Сычев отчего-то не испугался.
– Под дверью подслушивали, что ли? Я говорил, что надо избавиться от двух старых машин. Они уже начали ржаветь. Понятно, кое-что делается у нас в обход закона, но этих старушек мы все равно сбагрим. Впрочим, это уже наши производственные тонкости. Надеюсь, я все доходчиво объяснил?
Василиса помотала головой.
– А теперь у меня к вам просьба, – продолжал Сычев. – Больше за мной не таскайтесь, а то люди подумают, что я, подлец, скрываюсь от престарелой матери.
Афанасий Артурович элегантно откланялся и удалился. Василиса провожала статную фигуру собеседника обиженным взглядом, когда заметила, что вслед за указанной фигурой с парковки сдернулась машина. За рулем была женщина, Василиса хорошо видела ее волосы, собранные в хвост. Но номера автомобиля разглядеть не смогла.
– Эй, дружок! У тебя ноги быстрые, сбегай-ка, посмотри номер этой машины, – попросила она паренька, который крутился возле павильона.
– При чем тут ноги? У меня глаза хорошие, я и так вижу, – удивился пацан и продиктовал номер автомобиля, за что получил вознаграждение в размере десяти рублей.
– Вот так-то лучше, ведь сама не набегаешься, – бубнила себе под нос Василиса, записывая номер в записную книжку.
Теперь можно было отдохнуть.
Вечером домой заявилась Люся и с голодными глазами ринулась на кухню.
– Васенька, у нас ничего съестного нет? Протопталась – могу корову съесть! – бормотала она, хлопая крышками.
Расстроенная событиями Васенька о еде как-то не позаботилась, и теперь на нее с недовольством уставились две пары голодных глаз – кота и подруги.
– Люсенька, я думала вечер проведем с чаем, – принялась изворачиваться подруга, – все же нельзя забывать про диету в нашем нежном возрасте. Фигуру надо сохранять.
– Вот и я о том же. Фигуру надо сохранять, а оная у нас все время как-то скукоживается. На мне, вон, штаны не держатся. Тебе нужны морщины? Ты про свои диеты Финли расскажи.
Кот и в самом деле, посидев безрезультатно около чашки, уселся теперь возле холодильника.
– А ведь у меня для тебя была замечательная новость, – ворчала Василиса, влезая в шубу.
Через полчаса она притащила в дом продукты и принялась за готовку. Люся крутилась рядом и все время выпытывала, что же такого замечательного хотела ей сообщить подруга. Однако Василиса мстительно молчала. И лишь после того, как с ужином было покончено и Люсенька уже вымыла тарелки, Василиса заговорила:
– Давай, выкладывай сначала свои наработки.
– Я сегодня обрядилась в тележурналистку и подалась в этот самый автомагазин «Железная лошадь», проводить викторину.
Василиса придирчиво оглядела подругу. До тележурналистки она явно не дотягивала.
– Чего ты? – обиделась Люся. – Я же не так была наряжена. Привез меня на машине Андрей Берешев, сосед наш сверху. Голову повязала синей косынкой, вот так, это сейчас мондана называется.
– Бандана, – поправила подругу Василиса.
– Не важно, значит, бандану завязала, очки темные на нос. Знаешь, эта бандана, очки, да еще зимой – очень впечатляет. У зрителей полный шок наступает.
– А где кинокамера, если ты тележурналистка?
– Ты понимаешь, на простую журналистку они могли и не клюнуть, а теле – это уже реклама. А камера… я с ними проводила, так скажем, репетицию. В таком случае нечего пленку на дубли тратить, знаешь, сколько она стоит?
– Не распыляйся. Давай конкретно – что узнала?
– Значит, вот что. Директор «Железной лошади» Афанасий Артурович Сычев, тридцати двух лет от роду. Не женат, детей нет. Магазин открыл четыре месяца назад.
– Он только директор или хозяин тоже?
– Он и директор и учредитель.
– Ага, значит, приличные деньги вложил в эту «лошадь». Магазинчик не из бедных.
– Не из бедных. И зарплата у работников приличная. Правда, им еще от выработки проценты идут, но и без того платят достаточно. Вместе с Сычевым заправлял всеми делами Логинов Роман Юрьевич.
– Это наш жених, так?
– Не наш, а Жанночкин. Но вот по документам Логинов нигде проведен не был. Там у них одна девочка работает, Ирочка. Беленькая такая. Так вот она однажды слышала, как Афанасий с женихом ссорились. Вроде как Роман Логинов был чем-то недоволен, а Сычев ему выговаривал: «Ты сначала расплатись с теми, у кого баксы занял, а потом права качай! Мне из-за тебя тоже не хочется башкой рисковать!» Роман ничего не ответил, и больше разладов у них не замечалось. Работали оба на износ. Сотрудники даже шутили, что магазин назван в честь начальства. Больше ничего существенного выудить не удалось.
– А что сотрудникам известно о самом Романе?
– Да ничего! Знают, что женился и погиб.
– Вот тебе и доказательства невиновности вдовы, – задумчиво проговорила Василиса. – Ей убивать Романа резона не было, по документам он ведь никто, следовательно, ничего ей после смерти не обламывается. Если учесть к тому же, что и должником еще парень был.
Люся перестала намазывать себе ногти лаком, чем все это время занималась, и с удивлением уставилась на подругу.
– Откуда у тебя такие выводы?
– А я сегодня сама с Сычевым разговаривала.
– Не поняла, – опешила Люся. – Еще раз, помедленнее.
Василиса пересказала подруге все, что с ней приключилось сегодня днем. Люся на некоторое время задумалась, попыталась разложить мысли по полочкам, но у нее это слабо получалось.
– Если вдова ни при чем, тогда вообще какая-то фигня получается. Кому надо было избавляться от Романа? Сычеву его смерть невыгодна – теперь долги Логинова повисли на нем. Жанне тоже – теперь она осталась без нехилых средств к существованию. Какой-никакой был бы он муж, но снабжал ее лучше, чем родители. А может, Роман нашел убийц Сибияровой, и они решили его приструнить, чтобы не сболтнул лишнего. Хороший свидетель – это, как известно, свидетель мертвый.
– Может, так оно и есть, – уклончиво ответила Василиса. – Как бы там ни было, надо искать бабенку, которая погналась за Сычевым.
Она достала аккуратно свернутый листочек и протянула Люсе. Подруга некоторое время смотрела на цифры, потом подняла глаза на соратницу и беспомощно заморгала:
– Ты в самом деле не знаешь, что за машина?
Василиса насторожилась, а потом с такой силой мотнула головой, что негустые фрикадельки из волос запрыгали на затылке.
– Это же Пашкин номер. Номер машины твоего сына, – тихо, но доходчиво втолковывала Люся. – Помнишь, он меня встречал на вокзале, когда я к маме ездила? Он тогда еще триста раз повторил: «Номер запомнить легко: Л-Людмила, потом три, два, один и В О – Василиса Олеговна», то есть ты. Он у тебя машин не менял?
– Нет, – хлопала белесыми ресницами Василиса. – Я не помню номера его машины. Да я и не знала никогда… Но цвет того «жигуленка» был в точности такой же, как у Пашки. Это что же?.. Мой сын?..
– Совсем сдурела! – замахала на нее Люся руками. – Ты подумай, Пашка приезжает на работу на машине, так? Ставит ее у ментовки, так? Естественно, никакой сигнализации нет и в помине, точно? А преступник сейчас психологически грамотный пошел, знает, что в таком месте «Жигули» меньше всего будут караулить, а уж вскрыть чужую машину – им пара пустяков. Вот они ее и взяли на время у твоего отпрыска. Очень, кстати, мудрый ход – Пашка раньше восьми все равно домой не соберется. Понятно?
– Понятно. И что делать?
Люся наконец закончила маникюр и теперь ходила по комнатам, размахивая тощими руками с растопыренными пальцами.
– Завтра мы заставим Пашку присобачить на свою машину сигнализацию. «Жигуленок» ведь может еще угонщикам понадобиться.
Февраль решил побаловать горожан теплой погодой и расщедрился на плюсовую температуру. Две подруги, скинув с себя тяжеленные шубы и облачившись в легкие куртки, направлялись к отделению милиции. Перед входом в заведение расположилась небольшая асфальтированная площадка, заставленная машинами сотрудников. «Тачки» были все больше отечественного производства. С самого края площадки притулился Пашкин «жигуленок» с заляпанной дверцей.
– Что же сынок машинку не помоет? Это в каком же состоянии он нам ее передаст? – возмущалась Люся.
Василиса достала носовой платочек и, послюнявив, попыталась оттереть им лепешку грязи.
– Ладно, бог с ней, – бросила она это занятие. – Мы же эксперимент хотели провести.
Люся подергала за ручки, замки не поддавались.
– Ты не так, – поучала Василиса. – Ты плавненько нажимай на ручку и тяни. Так несколько раз поде… Видишь! Прошу!
Пупочка на дверце подпрыгнула, и дверца гостеприимно распахнулась.
– Посиди пока, а я за Пашкой сбегаю.
Дежурный, зная, кем приходится женщина начальнику, бодро вскочил:
– Родила?!
– Кто? Я? – удивилась Василиса Олеговна.
– Да нет, Лидия Егоровна родила?
– Не знаю, а что, уже собралась? – всполошилась женщина.