— С трудностями? — Эта информация Тринадцатого очень удивила. Разве могут быть трудности, когда ты самый высокий и самый сильный, как отец и братья?! Да это же круто! — С какими?
— Наш род один из первых полутора сотен, — отец вошёл в свечение пилотского поста, слегка оттолкнулся ногами и завис внутри переплетения энергий, принимая удобное положение тела. — С первых полутора сотен началась воинская каста девять миллиардов лет назад. Все мы на метр выше остальных мужей Даарии, плюс ещё полметра разницы в отношении жён. Мы выше мужей галактики Харра на полтора метра или на метр, если сравнивать с древними харрийскими воинскими родами. Наша мама из такого рода, это знают все. Но она всё равно ниже меня на полтора метра. Из-за этого я не воспринял её всерьёз, когда увидел. Я даже не подумал о том, что наши энергопотоки могут подходить друг другу, и не подумал об этом только на основании большой разницы в росте. Как видишь, иногда неразумная предвзятость может привести к страшным ошибкам. Я даже не хочу представлять, чтобы было, если б твоя мама оказалась менее смелой и решительной. А ведь у нас есть и другие галактики. В которых проживают другие славные рода, и они ещё ниже нас ростом.
— Отец, но для чего искать жену в других родах? — Тринадцатый вслушивался в колебания общего корабельного энергоконтура и чувствовал, как Харальд одну за другой активирует бортовые системы. Он действует раз в пять быстрее матери, вот бы тоже так научиться! — Если есть древние рода первых полутора сотен? Там множество сестёр, мы с ними в побратимах, и рост подходит.
— Вот как? — Отец с интересом посмотрел на сына. — А ты как считаешь?
— Ну… — Тринадцатый озадаченно задумался. — Не знаю… Мама очень красивая… Поэтому?
— В том числе, — согласился Харальд. — А ещё почему? Подумай. Ответ тебе известен, он всегда был перед тобой. Просто ты не обращал на него внимания, воспринимая как должное.
Тринадцатый старательно наморщил лоб, пытаясь понять, в чём заключается заданная загадка.
— Вспомни, когда мы с мамой ругались? — помог ему отец.
— А разве вы ругались? — удивился Тринадцатый. — Мы каста воинов! Мужчины и женщины ругаются только в гражданских кастах! У нас об этом были занятия прошлым летом. Мы особенные! Каста воинов отличается от гражданских каст, у сыновей воинской касты в крови плещется ярость битвы, поэтому мы никогда не сдаёмся и не отступаем! А дочери касты воинов рождаются со сверхустойчивой психикой и… эээ… с чем-то там ещё. Наставники сказали, что мы это потом будем проходить, на старших кругах, когда придёт время изучать, как воспитывать детей. В общем, женщины воинской касты никогда не обижаются на своих мужчин, потому что они тоже особенные! Поэтому сестёр нельзя обижать, даже если бесят. Но они всё равно не бесят, только болтают много!
— Что ж, в общих чертах так и есть, — подтвердил Харальд. — Наставники правы, вы узнаете обо всем, когда придёт время. Пока же сынам воинской касты достаточно знать, что дочери воинской касты есть наше величайшее сокровище, и их необходимо хранить. Но дело в том, что никакое терпение не способно принести настоящую гармонию. Она возникает только тогда, когда отец и мать сливаются воедино. Это как пилот и его корабль. Смотри, я восседаю в свечении боевого поста. Я решаю, куда и когда лететь, какую держать скорость и каким должен быть коэффициент ускорения, из каких излучателей открыть огонь и по какому противнику. Я полностью управляю кораблём, и он абсолютно послушен мне во всем. Казалось бы, я центр этой микровселенной. Но что будет, если я не забочусь о своём корабле и он сломается прямо в разгар боя? Или если я бездумно брошу его под сосредоточенный удар эскадры противника?
— Тогда корабль сожгут, и ты погибнешь, — ответил Тринадцатый.
— Так без кого из нас можно обойтись в космическом бою? — Отец внимательно смотрел на сына.
— Ни без кого! — догадался сын. — И корабль, и его воин в бою одинаково важны! Ты хочешь сказать, что ты с мамой, как воин и его корабль! Поэтому она любит встраиваться в твой энергопоток! Ей там очень нравится, это легко заметить! Ваши потоки сливаются, как сливается личная энергия пилота и энергия боевого поста корабля?
— Именно так, — Харальд остался серьёзен. — Энергии влюблённых должны подходить друг другу, иначе не поможет даже терпение, выпестованное на генетическом уровне. Позже, когда ты станешь старше, мы вернёмся к этому разговору. Пока же запомни главное: мы — сияющие, сын. Мы рождены в эпицентре Великой вспышки, мы — дети энергии, мы связаны с ней неразрывно, и мы свято следуем её законам. Если сияющий потеряет связь с энергией, он перестанет быть сияющим. Я не знаю, кем он станет, но это будет уже другая раса, пустая, слепая и блеклая — скопление забывших свой путь слабаков, бесславно доживающих последние века. Впрочем, долго мучиться им не придётся, во Вселенной великое множество конкурентов.
— А я не потеряю связь с энергией? — испугался Тринадцатый. — Я же не смог установить дальнюю связь с Асгардом! Каждый сияющий может применять кристалл связи, а у меня не получилось!
— Не получилось?! У тебя?! — Могучий воин гулко расхохотался. — Ты активировал оборудование максимальной степени сложности, сын, такое под силу только взрослым сияющим! Энергопоток чада слишком слаб для такого! Но ты рождён в Священное лето истинной гармонии, твоя сила велика. Просто пока она ещё не сформировалась и потому лишена гибкости и точности. Ты действуешь напролом там, где требуется применить строго рассчитанное воздействие. А что бывает в результате удара гравитационным молотом по кристаллу обзора?
— Он может сломаться, — Тринадцатый скорбно вздохнул: — У меня постоянно всё ломается! В родовом замке, на занятиях по начертанию, я постоянно ломаю клинья ввода информации… уже четырнадцать штук сломал… Наставники всякий раз выдают мне новый клин и говорят, что всё в норме, но я вижу, как они смеются между собой! Кристаллов ближней связи я сжёг штук десять, братья на меня уже странно смотрят! Мне перед самым окончанием прошлого круга обучения выдали ещё один, но я боюсь его запускать, потому что он тоже сломается! Все и без того считают меня нелепым.
— Никто так не считает, сын! — Харальд с трудом подавил улыбку. — Позже ты поймёшь, о чём я. Они все стараются тебе помочь, только это не просто. — В глазах отца вспыхнули искорки любопытства: — Если ты не пользуешься ближней связью, как же получаешь информацию в замке?
— Ну… — смутился сын. — Я входящие вызовы принимаю, это не требует подачи сильного импульса… А вообще я встраиваюсь в энергоконтур замка и слушаю, кто где находится и что происходит… — Его глаза резко увеличили интенсивность сияния, и Тринадцатый восхищённо выпалил: — Стены замка такие мощные! В них столько энергии, что ей не хватает места в граните! Поэтому энергоконтур снаружи замка выходит за их пределы чуть ли не на пять метров! А внутри замка вообще сплошное поле! В нём можно почувствовать каждого, если поискать! А ещё белый гранит не ломается, как начертательный клин или кристалл ближней связи… — Он вновь поник. — Или осветительная сфера… Или активатор подъёмника…
— Ты сломал подъёмник в замке? — неподдельно удивился отец. — Их же меняли на более современные всего шестьдесят лет назад! Кстати, как ты в нём оказался, ученики же должны ходить пешком по лестницам. Подъёмники только для стариков и женщин с младенцами.
— Я не хотел, — засопел Тринадцатый. — Я мимо проходил, а тут сёстры из старшего круга! У них занятия были по изготовлению одежд или что там у них… какая-то ерунда женская в общем… Занятия закончились, и они тащили кучу всего. Сказали, что наставницы велели доставить всё это наверх, и попросили помочь. Мол, они подъёмник на сорок этажей вверх будут долго разгонять, а я гармоничный, значит, сильный, и подъёмник пойдёт вверх быстро… Он поморщился и обречённо закончил: — Я затащил всю их поклажу внутрь и подал энергию на кнопку активации… Я старался добиться максимальной скорости, а она лопнула… Подъёмник вообще с места не сдвинулся…
— Сёстры, наверное, повеселились, — Харальд скрыл улыбку.
— Нет, они не смеялись. Даже помогли мне руку залечить, с их кругом уже проводят занятия по регуляции… — Тринадцатый обиженно насупил брови: — Но женские потоки совсем не такие сильные, как мужские. Даже мамин поток легко услышать, не то что у сестёр. Я видел, что им смешно, они не смеялись надо мной в голос только потому, что проявляли тактичность, положенную дочерям воинской касты… — Он расстроенно умолк.
— Сильно руку зацепило? — поинтересовался отец. — Я не вижу отпечатка повреждений.
— Ерунда, — отмахнулся сын. — Ладонь пробило, осколок кнопки насквозь прошёл. Сначала больно было очень, и я из-за этого никак не мог восстановить в руке правильный энергопоток, чтобы кровь не шла. Но потом сёстры помогли, стабилизировали контур ладони и провели регенерацию. Всё быстро зажило. До вечера кулак сжимать было неудобно, но с утра уже вообще не чувствовалось.
— Сильно руку зацепило? — поинтересовался отец. — Я не вижу отпечатка повреждений.
— Ерунда, — отмахнулся сын. — Ладонь пробило, осколок кнопки насквозь прошёл. Сначала больно было очень, и я из-за этого никак не мог восстановить в руке правильный энергопоток, чтобы кровь не шла. Но потом сёстры помогли, стабилизировали контур ладони и провели регенерацию. Всё быстро зажило. До вечера кулак сжимать было неудобно, но с утра уже вообще не чувствовалось.
— Вот так даже? — Харальд высунул руку из свечения пилотского поста и протянул могучую ладонь над ладошкой сына. — Следов повреждений нет. Так могла сработать только валькирия. Или специалист из касты целителей.
— Ну да, — подтвердил Тринадцатый. — То и были сёстры из круга валькирий. Только они ещё маленькие, им по двенадцать лет всего, поэтому вчетвером возились. Хорошо, что никто из братьев не видел, вот бы смеха-то было…
— Смеяться над таким может только совсем юное и неразумное чадо, — возразил отец, убирая руку. — Ибо удел валькирий — хранить бойцов. Сёстры исполняли своё предназначение. Не исключено, что впервые на своём веку им довелось оказаться в несмоделированной ситуации, для них это ценный опыт. То-то они так старались, что вычистили из твоего потока даже информационный отпечаток следа раны. А ведь это должно было даться им нелегко, энергоконтур гармоничного не так-то просто обрабатывать, даже если гармоничному всего-то восемь лет от роду. Они сильно устали?
— Эээ… — Тринадцатый озадаченно потёр лоб. — Вроде да… я не помню. Они после окончания регуляции были какие-то совсем тусклые и вообще не сияли, поэтому я не полез с вопросами. Нужно было сообщить наставникам, что я подъёмник сломал… Я побоялся зажигать кристалл ближней связи, ещё не хватало и его при сёстрах сломать… В общем, я встроился в энергоконтур замка и попробовал позвать кого-нибудь из наставников. Дядя Альвбьорн почувствовал и пришёл.
— Сам ас Альвбьорн? — в голосе Харальда звучало уважение. — Лично? И что он сказал?
— Ничего, — пожал плечами Тринадцатый. — Рядом зажглась область прямого перехода, он и появился. Посмотрел на всех внимательно, я даже не почувствовал, как он излучает. Но сёстры сразу засияли, он велел мне идти на занятия, потому что я уже опаздываю, а сам уехал вместе с ними наверх… — Сын невесело вздохнул: — Он как-то активировал подъёмник без кристалла активации… Он очень сильный. А я могу только всё портить…
— Научишься, — тепло ответил отец. — Твоё время впереди. Могучему бойцу сила лишней не бывает. Чем он мощнее, тем надёжнее защищена Родина. — Харальд увеличил видеопроницаемость бортовой брони и кивнул сыну на изображение усадьбы: — Что-то мы с тобой задержались с вылетом, наша мама зачастила подходить к окнам. Пора лететь.
Тринадцатый кивнул и направился к посадочным кристаллам десантного отделения, но не увидел над ними ни одного свечения и обернулся к Харальду:
— Где мне садиться, отец? Ты не зажёг посадочные места…
— Зажги сам, это не сложно, — отец многозначительно прищурился. — Если, конечно, ты не желаешь лететь, как подобает воину. — Он указал на деактивированный кристалл бортового стрелка.
— На месте бортстрелка? — Тринадцатый недоверчиво посмотрел на отца. — А можно?
— Если сумеешь зажечь, значит, можно, — ответил Харальд. — А не сумеешь, значит, ещё не дорос.
— Но… — Тринадцатый подошёл к основанию боевого поста. — Я не знаю, как он зажигается… Мама никогда его не зажигала… Даже она не умеет зажигать боевые посты…
— Наша мама — дочь славного и доблестного воинского рода, — голос отца звучал серьёзно, но в его потоке ощущались лёгкие вибрации веселья, что смущало Тринадцатого ещё сильней. — Она рождена со способностью зажечь боевой пост, просто ей этого не требуется. Любой сияющий может его зажечь, если он взросл настолько, что накопленной им силы достаточно. Но просто зажечь боевой пост — это мало что даёт. Необходимо уметь сливаться с ним воедино и взаимодействовать с его боевыми кристаллами, это и есть искусство воина. Попробуй активировать пост так же, как ты запускал дальнюю связь. Только посильней. Влей в него свой энергопоток, сколько сможешь.
— А он не сломается? — невольно напрягся Тринадцатый. — Не взорвётся, как кнопка подъёмника?
— Чаду девяти лет не хватит сил даже вызвать резонанс в первичном каскаде активации, — Харальд с интересом наблюдал за сыном. — Так же, как и зажечь кристалл дальней связи. Но ты смог. Поэтому я считаю, что сумеешь и сейчас. Действуй, не трать время на ненужную неуверенность. Бояться неизвестности — удел обитателей пространства низких энергий. Они постоянно чего-нибудь боятся. То проиграть, то умереть, то не суметь… зачастую они даже боятся победить, потому что не всегда понимают, что им потом делать с этой победой. Мы — сияющие, сын мой. Мы не боимся, нам нечего бояться, чтобы ни случилось. Для нас не существует смерти, мы — дети Великой вспышки, мы пришли из неё, уходим в неё и возвращаемся из неё вновь и вновь, с каждым разом поднимаясь всё выше по бесконечному древу слоёв Вселенной. Мы не боимся не суметь, потому что, упав, мы поднимаемся с ещё большей решимостью. Мы не стесняемся совершенных ошибок и не пытаемся предать их забвению, ибо то наши ошибки, и чем твёрже память о них, тем меньше их будет в дальнейшем. Опыт, продлённый во времени и пространстве, складывается в Истину. А Истина есть самая великая ценность. И она вечна. Так что же не даёт тебе действовать? Боишься ошибиться, боишься не суметь или боишься умереть от взрыва кристалла?
— Я не боюсь! — воинственно вскинулся сын. — Ни капельки! — И сразу приуныл: — Но я не знаю, как подать на него поток. Он совсем не вибрирует, как встраиваться в то, чего нет?
— А ты разбуди его, — посоветовал отец. — Заставь его вибрировать. Как ты запускал связь?
— Так же, как обычное оборудование, — Тринадцатый постучал пальцем по гладкой поверхности основания боевого поста. — Щёлкнул по нему тихонько, он отозвался вибрацией, вот тебе и колебания. Можно встраиваться. Но пост на стук не отзывается!
— Со временем ты научишься будить боевые кристаллы дистанционно, — подбодрил его Харальд, — импульсом собственного энергопотока. Для этих целей больше подходит излучение спинного мозга, оно более грубое. Но сейчас запускай, как можешь. И помни, это боевой пост, ему твои щелчки неинтересны. Медведя не страшат дождевые капли.
Тринадцатый сжал кулак и ударил по матовой поверхности. Пост отозвался короткой вибрацией и мгновенно затих. Тринадцатый ударил ещё раз, затем ещё и ещё. С таким же успехом можно бить в гранитную стену или стальную болванку. Руке очень больно, толка очень мало.
— Не получается, — раздосадованно выдохнул он, тряся отбитой рукой. — Вибрация пропадает раньше, чем я убираю руку! Он совсем не такой отзывчивый, как обычное оборудование!
— Конечно, — согласился отец. — Это же боевой пост, а не гражданская аппаратура. Тут требуется умение, а не одна лишь грубая сила. Ты запомнил вибрацию, которую вызывает твой удар?
— Она сразу же пропадает, — сокрушённо вздохнул сын. — Миг — и всё. Я не успеваю её подхватить.
— А ты не подхватывай. Ты её повтори. Воспроизведи в точности! — Харальд бросил взгляд на основание боевого поста, и массивный кристалл низко загудел, словно получив мощный удар невидимым молотом.
— Ух ты! — Тринадцатый восхищённо затаил дыхание. — Отец, позволь мне! Я тоже так хочу!
Харальд погасил вибрацию, возвращая кристаллическое основание в состояние абсолютного покоя, и предоставил сыну действовать. Тринадцатый сфокусировался на собственном энергопотоке и сгенерировал импульс. Ничего не произошло. Он предпринял с десяток неудачных попыток, после чего пришёл к выводу, что неправильно запомнил вибрацию поста. Пришлось бить в него кулаком до тех пор, пока не удалось точно прочувствовать ответную частоту, исчезающую в кратчайший миг. Кулак уже начал опухать и болел просто так, безо всяких ударов, когда Тринадцатый неожиданно понял, что отчётливо слышит короткий ответ кристаллического массива. Боль в руке, как тогда, в родовом замке, у подъёмника, сильно отвлекала, мешая концентрироваться на создании импульса, но опозориться перед отцом было раз в сто ужасней. Тринадцатый вдохнул, стараясь приглушить боль, и закрыл глаза, чтобы вид на замерший в окне усадьбы силуэт матери не заставлял волноваться ещё сильнее. Он вызвал в себе всплеск энергии и бросил в поверхность боевого поста требуемый импульс. Массивное основание коротко завибрировало и затихло.
— Молодец, — подбодрил его Харальд. — А теперь сильнее. Силы-то у тебя ещё остались?
Этот вопрос оказался настолько обидным, что Тринадцатый сам не понял, как вбил в основание поста следующий импульс. Кристаллическая толща завибрировала не так сильно, как у отца, но вполне уверенно. От неожиданности он даже открыл глаза.