Нина тут же заплакала:
– Ой, прости меня! Не знаю, что со мной делается. Как накатит иной раз и держит, пока не отпустит. Прости, совсем не хотела на тебя кричать. Кого же арестовали?
– Новую жену твоего бывшего мужа и ее кавалера, вероятно, любовника. Мой муж сейчас их допрашивает.
– Ах, вон куда он отправился, – протянула Нина, заметно успокоившись. – Ну и очень хорошо, пусть он их допросит и посадит. Ради такого случая я могу на дачу и не ехать.
И довольно хохотнув, она добавила:
– Кстати, деньги для вас я уже приготовила.
– Ниночка, муж пригласил специалистов, они проверят хорошенько, что же под домом все-таки находится, дадут официальное заключение, тогда и поговорим.
В трубке возникла продолжительная пауза, смысла которой Инга понять не могла.
– Алло! Алло!
Ей пришлось повторить это несколько раз, прежде чем Нина вновь вышла в эфир.
– Это еще зачем вы придумали? – пробормотала женщина. – Не надо никому под дом лезть! Я и так его у вас заберу!
– Нам совесть не позволяет так с тобой поступить.
– Да я сама согласна его у вас забрать! – неожиданно завопила Нина. – Понимаешь, сама!
– Так, как хочет сделать Игорь, будет лучше, поверь мне.
Инга собиралась продолжить, но Нина уже повесила трубку. Инга же вновь осталась одна наедине со своими мыслями, но они не могли заполнить пустоту вокруг нее. Внезапно Инге стало тяжело дышать в четырех стенах, потянуло на улицу. И в голову вклинилась еще одна мысль, перекрывшая собой все остальные.
– А что, если мне одной поехать на дачу?
Как ни крути, а торг с Ниной подходил к концу. Как ни упирались Инга с Залесным, все же получить деньги и избавиться от проблемного дома было бы им очень приятно. Это разом решало множество проблем. Но это означало бы одновременно и то, что они больше не будут являться хозяевами дома и, конечно, не смогут приезжать туда на выходные.
И как ни странно, Инга ощутила грусть при мысли об этом. За то время, что Залесный владел домом, Инга успела привыкнуть и полюбить его. Пусть он был ветхим и только снаружи выглядел симпатично, пусть из всех щелей там дуло, а из подвала тянуло сыростью, все равно он был их. Дом стал частицей их с Залесным жизни.
– Поеду, – решила про себя Инга. – Попрощаюсь.
Как знать, доведется ли ей еще раз побывать на даче или все закрутится так быстро, что они успеют лишь запаковать свои личные вещи, освободив от них дачный дом Нины? И при мысли, сколько же всякого барахла они успели туда перевезти всего за какой-то год, в голове у Инги закрутилась и вовсе сущая чехарда.
– Забрать тапочки из бани, а также все купальные принадлежности. А березовые веники куда? Ладно, веники можно оставить Нине, такая вещь не помешает. Затем надо упаковать кухонную посуду, чтобы не побилась при транспортировке. Не забыть объяснить Нине, как теперь включается насос колодца. Да, и мои розы… Как же быть с ними? Нина с ее плохим здоровьем вряд ли станет ухаживать за ними.
Продолжая давать поручения самой себе, Инга помчалась в прихожую, чтобы успеть на ближайшую электричку.
Женщина нервничала. Она пристально вглядывалась в проезжающие мимо нее машины, но нужной все не было. И вот наконец и она! При виде большой черной машины, чьи тонированные стекла не позволяли заглянуть внутрь, сердце женщины радостно дрогнуло. Это приехал он! Любовь всей ее жизни! Человек, ради которого она была способна пойти на любое безрассудство, лишь бы заслужить его одобряющий взгляд.
Это с ним она обнималась при лунном свете, ускользнув, точно преступница, из собственного дома. Но что поделаешь, они были вынуждены сохранять конспирацию. Это было тягостно для них обоих, но поделать было ничего нельзя. Так уж сложились обстоятельства. Им было еще рано выходить из лунного света на свет солнечный. Пока что об их связи рано было еще кому-либо знать.
Машина притормозила возле нее, и женщина проворно запрыгнула внутрь. Двигалась она легко и грациозно. И мужчина смотрел на нее с удовольствием.
– Здравствуй, моя красавица.
– Здравствуй!
Обменявшись поцелуями, они свернули с оживленной магистрали и оказались в тихом дворике. Мужчина задернул черные занавески, которые в обычном состоянии были незаметны и прикрывали собой лобовое стекло лишь в момент ее остановки, делая внутренности машины и то, что в ней происходило, совершенно непроницаемыми для любопытных глаз. Такими же занавесками были снабжены и боковые стекла передней двери машины, которые по новым правилам нельзя было делать полностью тонированными.
Закончив эти приготовления, мужчина недовольно проворчал:
– Раньше было лучше. Сделаешь полную тонировку – и все. А теперь, с этими новыми законами, приходится прикрываться шторками.
Но женщина уже тянулась к нему, она жаждала ласки. И мужчина, наклонившись к ней, жадно прильнул губами к ее рту.
После любовных утех, приводя себя в порядок, он снова буркнул:
– Ну? И сколько нам еще так жить?
– Еще немного, любимый, еще совсем чуть-чуть.
– Боюсь, я не выдержу.
– Нет, ты выдержишь, мой хороший, ты сможешь. Ты выдерживал и не такое.
– Твоя правда. Но если бы ты знала, как мне тяжело!
Но женщина ничего не могла сказать в ответ. Она лишь обняла своего любимого, баюкая его голову у себя на груди. Она понимала, что сейчас от их поведения, от того, насколько ловко они будут исполнять свои роли, зависит вся их дальнейшая судьба. Игра вступила в свою решающую стадию. И та заветная цель, ради которой и была затеяна вся эта канитель, пролита чужая кровь, была близка как никогда прежде. И все же до нее было еще невозможно дотянуться. Следовало быть очень терпеливыми и ждать, ждать и ждать.
Любовники вновь обменялись ласками и женщина произнесла:
– Так что? Ты решишь эту проблему?
– Да.
– Уверен?
– У них просто не останется другого варианта.
– Тогда все в порядке, я тебе верю.
И любовники прильнули друг к другу. У них было слишком мало времени, чтобы тратить его на такую ерунду, как разговоры.
Как ни любила свою дачу Инга, но оказалось, что добираться до нее общественным транспортом было совсем не то же самое, что катить на машине, сидя рядом с Залесным. Инга всегда восхищалась своим мужчиной в такие минуты. Залесный водил машину легко, вроде бы играючи. Но Инга много раз была свидетельницей его быстрой, прямо-таки мгновенной реакции, которая помогала им выйти с честью из всех ситуаций на дороге.
Оказавшись на даче, Инга также не ощутила привычного покоя и умиротворения. Во-первых, рядом с ней не было Залесного, с которым всегда можно было переброситься словечком. А во-вторых, рядом не было крепкого мужского плеча, на которое Инга уже привычным образом «спихивали» все тяжелые или грязные работы. И ведь, как назло, именно сегодня надо было столько всего переделать! Помимо привычных дачных дел появилось также множество новых, связанных со скорой сменой хозяев дома.
Внезапно оказалось, что Инге нужно столько всего сделать, что толком попрощаться с дачей вряд ли получится. Она металась взад и вперед, но чувствовала, что не успеет переделать и половины задуманного по дороге. А время уже подбиралось к вечеру. Инга позвонила Залесному, но тот был настолько занят, что не смог уделить ей и двух минут своего времени.
Инга лишь успела объяснить, что находится на даче, пакует вещи и, по всей видимости, останется тут ночевать. И услышала в ответ лаконичное:
– Ладно!
На этом их разговор и завершился, толком так и не начавшись. Однако перспектива ночевки на даче позволила Инге вздохнуть немного посвободней.
– За ночь я все успею упаковать, – успокоила она саму себя и спохватилась, что неплохо бы сначала поужинать.
Завтракала она рано утром еще дома, на обед проглотила чашку чая, поэтому к вечеру желудок начал давать о себе знать мощным урчанием. У Инги была припасена упаковка сосисок, которые она собиралась частично употребить на ужин, частично оставить на завтрак, а если Залесный так и не приедет – то еще и на обед. Сосиски, кабачки с грядки и булка с протертой малиной или яблочным джемом могли составить очень неплохую трапезу.
Но сунувшись в кухню, Инга обнаружила отсутствие одного важного ингредиента:
– А хлеба-то совсем нет!
В магазин идти было уже поздно. Но ведь тем и славится Русь-матушка – добрыми людьми и хорошими соседями. Среди дачных соседей Инга могла назвать, по крайней мере, троих, кто не отказал бы ей в куске свежего хлебушка. Решив, что ужин никуда от нее не денется, Инга отправилась в сад, выкопала две свои самые любимых розы и, поместив их в пластиковые контейнеры, отправилась к соседке – тете Гале.
Окна у той были ярко освещены, так что Инга без колебаний открыла калитку и вошла на участок. Тетя Галя была дома, красная и распаренная, она попивала чаек после бани.
– А я видела, как ты целый день по саду носилась. Хотела подойти, да не решилась отвлекать. Чего хоть металась-то?
– Так мы дом обратно хозяевам возвращаем.
– Почему это вдруг?
Ни Инга, ни Залесный еще не рассказывали никому из соседей о складе боеприпасов, оставшихся с войны, которые обнаружились у них под домом. Они промолчали потому, что не хотели, чтобы этот рассказ пошел гулять по поселку и над ними стали бы потешаться все кругом. А еще и потому, что ближайшие соседи неизбежно начали бы давить на них и торопить с принятием решения. Жить со складом боеприпасов под боком никому бы не захотелось.
Но теперь, когда проблема уже почти перекочевала на чужие плечи, Инга решилась и сказала тете Гале правду. Та поохала, поахала, а потом выдала реакцию, какую и ожидала Инга с самого начала.
– Так надо же склад этот ликвидировать! Как можно скорее!
– Нина этим и займется в первую очередь. А завтра Залесный пришлет специалистов, которые дадут точное заключение, что по домом лежит.
Произнося эту фразу, Инга вновь ощутила неприятное чувство в душе. Совесть настойчиво упрекала ее за желание переложить данную проблему на плечи слабой и больной женщины. Чтобы заглушить этот голос, Инга произнесла:
– Тетя Галя, я вам две свои любимые розы принесла. Посадите их у себя.
– Так уж поздненько пересаживать-то, боюсь, не приживутся.
– Ничего. Я столько земли выкопала, что ни один корешок не повредила. Посадите их вместе с земляным комом, они и не поймут, что переехали.
– Хорошо. Спасибо тебе. Чайку со мной выпьешь?
От чая Инга не отказалась. Тем более что хлебосольная тетя Галя тут же предложила к чаю и блинов с вареньем.
– Напекла себе, а съесть все не могу. Завтра они холодные будут, совсем не тот вкус. Уж выручи, угостись!
Инга с удовольствием согласилась поужинать. За едой разговор зашел о бывших хозяевах дома, о Нине и ее личной жизни.
– У Нинки ведь с замужеством не сразу дело сладилось. Смолоду-то за ней один бандит ухлестывал.
– Да, мне об этом уже говорили.
– Нинка за него даже замуж собиралась, да не сбылось – посадили его на долгие годы. И Нинку вместе с ним. Год ее не было, а когда появилась, то уже с грудничком Коленькой. Он у нее в колонии и родился.
– Что? – удивилась Инга. – Коля родился на зоне?
– А ты этого не знала? Ну, да неудивительно. Такими вещами хвастаться перед людьми не пристало. Но я точно могу тебе сказать, Коля не родной сын Сергея. Правда, потом Сергей его усыновил, так что по документам Коля его ребенок. Но на самом деле по крови Сергей не является Коле родным отцом. Отец у Кольки все равно тот бандит, в которого Нинка так влюблена была.
– А за что его посадили?
– Да кто же знает? О таких вещах спрашивать неприлично. Но одно могу тебе сказать: страшный это был человек и с людьми страшными водился. Уж на что покойная Нинкина бабка была ко всему привычная, а и та боялась в ту пору у себя на даче показываться.
– Значит, этот бандит жил тут постоянно?
– Ну как – жил? Наездами бывал, но регулярно. Так чтобы с ним не столкнуться, хозяева сюда и носа не казали.
– А Нина?
– Как бандит приедет, так и Нинка тут как тут. Любила она его до безумия. Но и он, надо сказать, куда лучше себя в ее присутствии вел. Ничего плохого он тут никому не делал, а только все равно – слухи о нем страшные ходили.
– Какие же слухи?
– Людей он убивал, грабил, разное про него говорили. Уж правда или нет, Нинка-то потом все отрицала. И посадили его, дескать, за организацию подпольной мастерской. Мол, машины ремонтировал частным порядком, а налоги не платил. Да еще и детали откуда-то с производства получал левым образом, а это уже совсем непорядок.
– Но ведь он сам лично ничего не воровал, он лишь покупал краденое, кстати, мог и не знать, что детали ворованные!
– Ну, во-первых, это Нинка явно приврала, чтобы своего героя выгородить. Смешно было слушать про его мастерскую. А во-вторых, это еще до появления первых кооперативов случилось, так что многие люди Нинке верили. В советские годы за такую частную деятельность запросто могли и посадить.
Помолчав, тетя Галя добавила:
– Но то Нинка гутарила, а вот мужики, с которыми Яшка вместе пил, иное сказывали.
– И что же?
– Будто бы он перед ними своими подвигами разными хвастался, и будто бы счет убитым им людям на десятки шел.
Инга содрогнулась. Все-таки как хорошо, что они возвращают этот дом Нине! Ни за что не хотела бы она оставить его себе теперь, когда узнала страшную историю. И еще Инга подумала, что в следующий раз она обязательно заставит Залесного построить для них новый дом. Пусть это будет дорого и хлопотно, но зато никакие бандиты не будут проживать в нем до них.
Инга не была капризна, но жить в доме, где жил убийца, она не хотела.
– А Нинка после того, как вышла из тюрьмы, очень сильно переживала. Прямо лица на ней не было. И то ли так уж любила своего бандита, то ли еще почему, но замуж она не рвалась. И лишь когда ей весточка пришла, что убили ее ненаглядного, она за Сергея замуж вышла. И расцвела сразу же. С Яшкой-то бледная все ходила, краше в гроб кладут. А с Сергеем пышечкой такой стала, ей это очень шло.
Инга была согласна с тетей Галей, но ее взволновало в словах соседки иное:
– Так этого бандита убили!
– Иначе Нинка нипочем бы замуж не пошла. Хотя Сергей, надо сказать, хорошей для нее был партией. Ну, и родня Нины со своей стороны постаралась, чтобы удержать зятя. Бабушка Нинку очень любила, да и рада была, что внучка от своего бандита отвлеклась. Так что старушка быстренько сюда на дачу перебралась, а городскую квартиру внучке и ее новому мужу предоставила.
– Героическая бабушка!
– Ну, любила она Нинку и жалела ее. Сама в юности, говорит, несчастную любовь пережила, так что понимала, как Нине тяжело пришлось.
Тетя Галя была явно не прочь рассказать также и про несчастную любовь уже Нининой бабушки, но Инга заторопилась домой.
– Пойду, у меня еще дел по горло.
– Ну, иди-иди, – неодобрительно поджала губы тетя Галя. – Все торопятся куда-то, все бегут.
Но Инге некогда было слушать ее брюзжание, тем более что дома ее действительно ждало множество дел, которые нужно было переделать за ночь. Но благой порыв Инги, не спать всю ночь, но покончить с упаковкой вещей, столкнулся с грубыми реалиями жизни. Едва она успела вернуться к себе и взяться за постельное белье, как в доме погас свет.
– Что такое?
Инга выглянула в окно и убедилась, что и у соседей тоже погас свет. Такое частенько случалось у них в садоводстве, потому что генератор был совсем старенький, и иногда его посещало желание немного покапризничать.
– Ну, как некстати! – огорчилась Инга.
Она попыталась поработать при свете свечей, но быстро отказалась от этой затеи. Свечи не позволяли обозревать все пространство целиком, выхватывая лишь небольшой участок. Остальные углы дома тонули в пугающей темноте, так что Инге даже стало здорово не по себе, и она откровенно пожалела, что осталась ночевать одна в пустом доме.
Мелькнула мысль пойти ночевать к тете Гале, но Инга быстро эту мысль запинала ногами куда подальше. Тетя Галя, конечно, обрадуется посетительнице, но вот сумеет ли Инга заснуть под неумолчный бубнеж старушки, у которой за долгую жизнь накопилось немало всяких историй, которые она с удовольствием рассказывает?!
Так что с горем пополам почистив зубы и только чудом не свернув себе шею на обратном пути, запутавшись в узлах и баулах, которые она сумела приготовить за день, Инга доплелась до кровати и с наслаждением нырнула под пуховую перину. Если днем можно было погреться на солнышке и представить, что сейчас июнь, то ночью было уже довольно свежо, наступившая осень заявляла о своих правах.
Но под периной было тепло и уютно, и Инга от души порадовалась этому приобретению. Перина была едва ли не первым предметом новой обстановки, которую они с Залесным купили для своей дачной жизни. Уже согреваясь, Инга задумалась о прошлом, вспоминая первый свой приезд на дачу. Сколько же они тут сделали с тех пор, чтобы устроить жизнь по своему вкусу! Первым делом они расчистили участок, выпололи сорняки и посадили цветы и огород. Потом купили в дом новую плиту, диван и стулья. Потом потребовались накидки на кресла, новые занавески, пригодился старенький коврик, который Инга в своей городской квартире заменила на роскошный шерстяной ковер, о котором всегда мечтала. И что? Теперь нужно увезти все эти вещи в город? А куда их там девать?
Инга беспокойно заворочалась под периной. Получалось, что им не удастся забрать те вещи, которые они приобрели для дачи. Придется оставить их Нине в качестве бонуса за доставленные хлопоты. Но нужны ли эти вещи Нине, вот вопрос? Или она потребует, чтобы они освободили от них ее дом?