— Я заплатил за них пять тысяч долларов, а продал за пятнадцать.
— Что?
— Десять тысяч чистого дохода. Если делать так каждый день в течение месяца, я заработаю достаточно, чтобы купить парусник — клиппер, и смогу ввозить контрабандой десятки тонн опиума с Дальнего Востока.
Он открыл глаза.
Она стояла с красным от злости лицом.
— Что за бес в тебя вселился? — спросила она.
— Позвони миссис Ларкин, — сказал он. — Она, наверное, все еще там.
— Кто такая миссис Ларкин?
— Библиотекарь. Она расскажет тебе, где я провел весь день.
Уизи постояла и посмотрела на него, а затем пошла на кухню к телефону. Сначала он даже не поверил. Она действительно звонила в библиотеку. Он никогда не чувствовал такого унижения.
Вернувшись в гостиную, она сказала:
— Ты действительно провел весь день в библиотеке.
— Да.
— Зачем ты это сделал?
— Мне нравится ходить в библиотеку.
— Я имею в виду, почему ты выдумал, что ездил на пляж покупать наркотики?
— Я подумал, что это именно то, что ты хотела услышать.
— Наверное, ты думаешь, что это смешно.
— Да, немного смешно.
— Так знай, что это совсем не смешно.
Она села в кресло.
— Все то, что я говорила тебе всю прошлую неделю, — неужели так ничего не отложилось у тебя в сознании?
— Каждое слово.
Я говорила тебе, что, если ты хочешь, чтобы тебе верили, нужно завоевать это доверие. Если ты хочешь, чтобы к тебе относились как к взрослому, веди себя соответственно. Ты делаешь вид, что слушаешь: я начинаю надеяться, что есть какой-то прогресс, и вдруг такой дурацкий поступок. Ты понимаешь, что я в таких случаях испытываю?
— По-моему, понимаю.
— Эта детская выходка, выдумка про покупку наркотиков на пляже... чего ты добился, кроме того, что я еще меньше стала верить тебе?
Некоторое время они молчали.
Наконец Колин нарушил тишину:
— Ты сегодня будешьужинать дома?
— Я не смогу, шкипер. У меня...
— Деловая встреча.
— Да. Но я приготовлю тебе ужин перед тем, как уходить.
— Не утруждай себя.
— Я не хочу, чтобы ты ел всякую дрянь.
— Я сделаю бутерброд с сыром, — сказал он. — Полезная, здоровая еда.
— Попей еще молока.
— Ладно.
— Какие планы на вечер?
— Может быть, схожу в кино, — сказал он, умышленно забыв упомянуть про Хэзер.
— В какой кинотеатр?
— "Баронет".
— Что там идет?
— Фильм ужасов.
— Когда тебе надоест смотреть подобную чушь?
Он ничего не ответил.
— Смотри не забудь, что ты должен вернуться засветло.
— Я пойду на ранний сеанс, — сказал Колин. — Он заканчивается в восемь, так что я буду дома до наступления темноты.
— Я проверю.
Она вздохнула и встала.
— Пойду приму душ и переоденусь. — Она направилась к двери, но затем повернулась и взглянула на него. — Если бы ты вел себя иначе некоторое время назад, мне не пришлось бы проверять тебя.
— Извини, — ответил он. А когда остался один, добавил: — Чушь!
Глава 32
Первое свидание с Хэзер прошло отлично. Хотя фильм был хуже, чем он думал, последние полчаса были очень страшными; он к этому привык, а Хэзер сильно испугалась: она наклонилась к нему, вцепилась в руку, словно искала защиты и поддержки. Колин испытывал нехарактерное для себя чувство силы и храбрости. Сидя в прохладном кинотеатре, в бархатистой темноте, озаряемой лишь бликами с экрана, бережно сжимая руку девушки, он решил, что наконец понимает, что такое райская жизнь.
После кино Колин проводил Хэзер домой. Солнце постепенно исчезало в Тихом океане. Дул свежий морской ветерок. Над головой, о чем-то шепча, качались пальмы.
Они прошли несколько кварталов до кинотеатра. Вдруг Хэзер споткнулась о перекосившуюся плиту на тротуаре. Она не упала и даже не потеряла равновесия, однако, смутившись, сказала:
— Черт побрал... на ровном месте не могу нормально пройти.
— Как можно доводить тротуары до такого состояния? — возмутился Колин. — Ждут, пока люди начнут руки-ноги ломать.
— Даже если он бы был идеально ровным, я все равно бы споткнулась.
— Почему?
— Я очень неуклюжая.
— Глупости.
— Нет, правда. — Они пошли дальше, и она продолжала: — Я бы что угодно отдала, чтобы быть такой изящной, как моя мама.
— Ты и так изящная.
— Я неуклюжая. Видел бы ты мою маму. Она не ходит, она скользит. Когда она в длинном платье — до пола, — можно подумать, что она парит над землей.
Некоторое время они шли молча. Затем Хэзер вздохнула и сказала:
— Я ее здорово огорчаю.
— Кого?
— Мою маму.
— Почему?
— Мне до нее далеко.
— До кого?
— До моей мамы, — сказала Хэзер. — Знаешь, она ведь была «Мисс Калифория».
— Ты хочешь сказать, на конкурсе красоты?
— Она его однажды выиграла. Она побеждала на многих конкурсах.
— Когда это было?
— Она стала «Мисс Калифорния» семнадцать лет назад, когда ей было девятнадцать лет.
— Вот это да! — воскликнул Колин.
— Когда я была маленькой, она водила меня участвовать во многих детских конкурсах.
— Правда? И какие титулы тебе присваивали?
— Я ни одного конкурса не выиграла, — сказала Хэзер.
— В это трудно поверить.
— Это действительно так.
— А судьи что — совсем ничего не понимали? Брось, Хэзер, такого не может быть. Наверняка ты где-нибудь выигрывала.
— Нет. Выше второго места я не поднималась. А обычно я была только третьей.
— Обычно?! То есть чаще всего ты занимала либо второе, либо третье место?
— Четыре раза мне присуждали второе место. Девять раз я была третьей. А пять раз оказалась за чертой призеров.
— Но это же здорово! Ты была призером в четырнадцати из девятнадцати соревнований!
— В конкурсе красоты, — сказала Хэзер, — главное — завоевать титул. В детских соревнованиях почти все рано или поздно занимают второе или третье место.
— Тем не менее твоя мама, наверное, очень гордилась тобой, — настаивал Колин.
— Каждый раз, когда я занимала второе или третье место, она говорила, что очень довольна. Но мне всегда казалось, что на самом деле она расстраивалась. Когда мне исполнилось десять, а я все еще ни разу не выиграла ни одного конкурса, она перестала записывать меня в такие соревнования. Наверное, решила, что я безнадежна.
— Но у тебя же здорово получалось!
— Ты забываешь, что у нее был титул, — сказала Хэзер. — Она была «Мисс Калифорния». Не на втором или третьем месте. На первом.
Он с восхищением смотрел на эту красивую девчонку, которая, похоже, даже не понимала, насколько она красива. У нее был чувственный рот — она считала, что он просто очень большой. Ее зубы были белее и красивее, чем у многих людей, — она находила, что они немного неровные. Ее волосы были густые и блестящие — она считала, что они редкие и блеклые. Гибкая, словно кошка, она думала, что она неуклюжая. Она была девушкой, которая должна была бы источать уверенность в себе; вместо этого ее постоянно преследовали сомнения. Под этой прекрасной внешностью жил человек, столь же неуверенный в себе и озабоченный жизнью, как Колин; он внезапно почувствовал желание помочь и защитить ее.
— Если бы я был одним из судей, — сказал он, — ты бы выиграла все те конкурсы.
Она вновь покраснела и улыбнулась ему:
— Спасибо. Ты очень милый.
Они подошли к ее дому и остановились перед тропинкой, ведущей к крыльцу.
— Знаешь, что мне в тебе нравится? — спросила она.
— Я вот думаю, но ответа не нахожу, — ответил он.
— Во-первых, ты не говоришь о тех вещах, на которых, похоже, помешаны все остальные ребята. Они все, видимо, думают, что если парень не интересуется футболом, бейсболом и машинами, он ненормальный. Все это ужасно скучно. Кроме того, ты не только говоришь сам — ты слушаешь. Почти никто не умеет это делать.
— А — среди прочего — что мне нравится в тебе, так это то, что тебе все равно, что я не похож на других ребят.
Наступила неловкая пауза, а затем она сказала:
— Позвони мне завтра, ладно?
— Позвоню.
— Тебе надо идти. Иначе твоя мать будет сердиться.
Она застенчиво чмокнула его в щеку, повернулась и побежала к дому.
Несколько минут после того, как они расстались, Колин шел как во сне, будто плавая в каком-то приятном тумане. Но тут он ощутил ползущую по земле вечернюю прохладу, увидел темнеющее небо и сгущающиеся в тихих улицах сумерки.
Он не боялся нарушить установленный ему «комендантский час», так же как не боялся своей матери. Чего он боялся, так это встретить в темноте Роя Бордена. Оставшуюся часть пути до дома он бежал.
Глава 33
В четверг Колин вновь пришел в библиотеку и продолжал изучение отснятых на микропленку старых подшивок местной газеты. Он просматривал только две полосы каждого номера: первую и ту, на которой печатались сообщения из приемных покоев местных госпиталей: о поступлении и выписке пациентов. Несмотря на это, ему потребовалось более шести часов, чтобы найти то, что он искал.
Спустя ровно год после смерти своей сестры Рой Борден был доставлен в городскую больницу Санта-Леоны. В кратком сообщении «Ньюс реджистер» от первого мая сведений о характере его болезни не было: вместе с тем Колин был уверен, что речь шла о том странном несчастном случае, о котором Рой не желал рассказывать — о ранах, оставивших такие страшные шрамы на его спине.
Следующим человеком, поступившим в больницу после Роя, была Хелен Борден. Его мать, Колин долго и задумчиво смотрел на эту строчку. Начиная поиски, он был уверен, что рано или поздно найдет Роя. Об этом свидетельствовали шрамы на его спине. Однако сообщение о госпитализации миссис Борден его удивило. Неужели оба они пострадали в результате одного и того же несчастного случая?
Колин перемотал пленку назад и принялся внимательно изучать номера за тридцатое апреля и первое мая. Он искал сообщение об автомобильной аварии, взрыве, пожаре, каком-нибудь чрезвычайном происшествии, жертвами которого могли стать Рой и его мать. Ничего подобного он не нашел.
Он стал просматривать пленку дальше, досмотрел кассету и обнаружил еще два сообщения, которые могли представить для него интерес. Первое к тому же было весьма странным: через два дня после поступления в городскую больницу миссис Борден была переведена в более крупный госпиталь — святого Иосифа — в столице графства. Колин смог объяснить это для себя только тем, что болезнь или травма миссис Борден, видимо, была настолько серьезной, что ей потребовалось специализированное лечение — настолько специфическое, что лечебной базы более скромной больницы Санта-Леоны оказалось недостаточно.
Никакой другой информации о миссис Борден не было, однако Рой, по сообщению газеты, пролежал в местной больнице ровно три недели. Чем бы ни были вызваны раны на его спине, они явно были исключительно тяжелыми.
Без четверти пять Колин собрал кассеты и подошел к столу миссис Ларкин.
Не успел он открыть рот, как она сказала:
— Только что вернули тот новый роман Артура Кларка. Я его уже выписала на твое имя.
Читать роман у него не было никакого желания, однако обижать ее тоже не хотелось. Он взял книгу, перевернул ее и прочитал, что было написано сзади на суперобложке.
— Большое спасибо, миссис Ларкин.
— Интересно будет узнать твое мнение.
— А не могли бы вы помочь мне выбрать пару книг по психологии?
— Какой именно психологии?
Он удивился:
— А что, есть много разных видов?
— Как тебе сказать. Под этим общим разделом у нас есть книги по психологии животных, воспитательной психологии, популярной психологии, промышленной психологии, политической психологии, психологии лиц преклонного возраста, юношеской психологии, психологии Фрейда, психологии Юнга, общей психологии, аномальной психологии.
— Мне нужна как раз аномальная психология, — прервал ее Колин. — Именно эта область меня интересует. Но кроме того, мне нужно несколько книг общего характера, чтобы я мог понять, почему люди ведут себя тем или иным образом. Что-нибудь, что дает общие понятия. В популярной форме, для дилетантов.
— Я думаю, мы сможем подобрать тебе что-нибудь подходящее, — сказала она.
— Я был бы очень признателен.
Он пошел следом за ней к стеллажам в дальнем углу зала. Она обернулась:
— Это что, еще одна задумка для нового учебного года?
— Да.
— Тебе не кажется, что аномальная психология слишком сложная тема для доклада в десятом классе?
— Кажется, да еще как! — ответил он.
Глава 34
Колин поужинал один в своей комнате.
Он позвонил Хэзер, и они договорились пойти в субботу на пляж. Он хотел рассказать ей про сумасшествие Роя, но побоялся, что она ему не поверит. К тому же он был еще недостаточно уверен в серьезности их отношений, чтобы сообщить ей, что он и Рой стали врагами. Ему казалось, что вначале она обратила на него внимание, потому что Рой был его другом. Не потеряет ли она к нему интерес, если вдруг обнаружит, что он больше не товарищ Роя? Он не был уверен в ее реакции и не хотел рисковать из боязни потерять ее.
После ужина он стал читать книги по психологии, которые подобрала для него миссис Ларкин. К двум часам ночи он прочитал оба тома. Некоторое время он неподвижно сидел на кровати, уставившись в темноту. Затем, почувствовав огромную моральную опустошенность, уснул — без кошмаров и даже не вспомнив о монстрах на чердаке.
Рано утром в пятницу, еще до того, как проснулась Уизи, он съездил в библиотеку, вернул книги по психологии и выбрал три новых тома.
— Понравился роман Кларка? — спросила миссис Ларкин.
— Пока еще не начинал, — ответил Колин, — может быть, сегодня вечером.
Из библиотеки он поехал к гавани. Возвращаться домой, пока не ушла Уизи, ему не хотелось — желания подвергаться еще одному допросу у него не было. Он позавтракал за стойкой в кофейне на набережной. После этого он не спеша прошелся по дощатому настилу у берега, некоторое время постоял, облокотившись на перила и наблюдая за крабами, которые бегали внизу по камням в паре метров от него.
В одиннадцать часов утра он поехал домой. Он открыл дверь, воспользовавшись запасным ключом, который они прятали в деревянную кадушку для растений, стоявшую у входа. Уизи давно ушла: кофе в кофейнике остыл.
Он взял в холодильнике банку «пепси-колы» и пошел наверх, захватив с собой взятые в библиотеке книги по психологии. У себя в комнате, усевшись поудобнее на кровати и отхлебнув «пепси», принялся читать. Не успел дойти до конца первой страницы, как почувствовал, что он в комнате не один.
Он услышал приглушенный скребущий звук.
В чулане что-то двигалось.
— Глупости.
«Я слышал».
— Тебе померещилось.
Прошлой ночью он уже успел прочитать два учебника по психологии и понимал, что, скорее всего, испытывает явление «перенесения». Так называют это психологи — «перенесение». Он не мог открыто противостоять людям и событиям, которых он действительно боялся, не мог признаться самому себе в своих страхах и поэтому переносил их на другие предметы и существа — даже на нереальные существа — на оборотней и вампиров и воображаемых монстров, которые прятались в чуланах. И этим он занимался всю свою жизнь.
"Может быть, это и так, — подумал он. — Но я уверен, что слышал шум, доносящийся из чулана".
Он приподнялся и сел прямо, затаив дыхание и прислушиваясь.
Ничего. Тишина.
Дверь чулана была плотно прикрыта. Он не мог вспомнить, захлопнул ли он ее перед уходом из дома.
Вот! Опять. Приглушенный скребущий звук.
Он тихо встал с кровати и сделал несколько шагов от чулана, в сторону двери в коридор.
Ручка двери чулана стала медленно поворачиваться. Дверь приоткрылась на несколько сантиметров.
Колин замер. Ему отчаянно хотелось выбежать в дверь, но он стоял как вкопанный. Ему показалось даже, что его заколдовали и он превратился в муху, застывшую в капле янтаря. Из своей волшебной тюрьмы он с ужасом наблюдал, как кошмарный сон воплощается в жизнь; прикованный к месту, он смотрел на чулан.
Неожиданно дверь чулана распахнулась. Внутри не было никакого монстра, никакого вампира, никакого отвратительного зверобога, ожившего из рассказов Г.Ф. Лавкрафта. Один только Рой.
Рой остановился в удивлении. Он направился было к кровати, полагая, видимо, что его жертва должна быть там. Теперь он увидел, что Колин опередил его и находится всего в нескольких шагах от открытой двери, ведущей в коридор второго этажа. Рой остановился, и несколько минут они смотрели друг на друга.
Затем Рой ухмыльнулся и показал Колину, что он держал в руках.
— Нет, — прошептал Колин.
В правой руке Роя — зажигалка.
— Нет.
В левой руке — пластиковая бутылка с бензином для зажигалок.
— Нет, нет, нет! Пошел отсюда.
Рой сделал шаг в его сторону. Затем еще один.
— Нет, — сказал Колин. Но он опять не мог сдвинуться с места.
Рой направил на него бутылку и нажал на нее. Прозрачная жидкость струей вырвалась из горлышка.
Колин успел увернуться от бензина. Он побежал.
— Гад, — крикнул Рой.
Колин выбежал в коридор и захлопнул за собой дверь.
В этот момент в нее с силой ударил плечом Рой.
Колин побежал к лестнице.
Рой рывком открыл дверь и выбежал в коридор. «Стой!» — закричал он.
Колин бежал по лестнице, прыгая через две ступеньки. Он преодолел лишь половину пролета, когда услышал топот несшегося за ним Роя. Последние четыре ступеньки он пролетел одним прыжком, приземлился в холле первого этажа и бросился к входной двери.
— Не уйдешь! — торжествующе закричал Рой.
Колин не успел открыть оба замка на входной двери. Он почувствовал, как что-то холодное льется ему на спину. Он вскрикнул и рывком повернулся к Рою.
Бензин!