Продавщица покачала головой.
— Лучшим способом отомстить в вашем случае было бы стать счастливой назло им двоим. Будьте красивой и довольной, так, чтобы они это видели. Поверьте, такой способ значительно эффективнее, чем носиться с мадагаскарскими тараканами!
— Н-да? — вопреки собственной воле я почувствовала, что подход продавщицы мне нравится. Ходить мимо Макса и Вальки красивой намного приятнее, чем переть банку с гадкими тварями в поселок в переполненном пригородном автобусе. Ну, конечно, это идеальный способ мести! Только вот… — Интересно, а вы лично какую цель преследуете, когда отговариваете меня от покупки, а? Подозрительно как-то получается! Разве не выгодно магазину сразу всех этих уродцев спихнуть? И деньги выручить, и с кормом не париться, и под новых тварей место освободится!
— Просто я очень люблю животных и страдаю от мысли о том, что в конце концов ваши жертвы всех их передавят. Милые мои, пупсики! — Продавщица ласково погладила резервуар с тараканищами. — Только начальнику об этом не говорите, у нас и так план по тропическим насекомым не выполняется!
С этого дня я взяла себя за шкирку и усердно начала получать удовольствие от жизни. В городе это было не так уж трудно. Во-первых, здесь не было Вальки и Макса, а также всяких омерзительных Кириллов, распространяющих обо мне гадкие сплетни. Во-вторых же, после трехнедельного пребывания в поселке сама по себе жизнь в благоустроенной квартире казалась шикарной: я трепетала от восторга, становясь голой ногой на ковер вместо грязного дощатого пола, кайфовала от обладания теплым туалетом и центральным водоснабжением, наслаждалась отсутствием комаров — что уж говорить об Интернете, цветном телевизоре и набитом вредной, жирной, сладкой и острой пищей супермаркете напротив!
Для начала решено было сходить в парикмахерскую: во всяком случае, сильные женщины из дамских сериалов всегда борются с любовными неудачами именно этим способом. На белый гладкий пол с меня сыпались не пучки ненужных волос, а вредные, устаревшие чувства к Максу. Да и разве эта барышня с элегантным каре, которая смотрит на меня из зеркала, имеет какое-то отношение к девчонке, обиженной парочкой малолетних бесстыдников? Разве с ней случилась эта неприятность? Нет, это проблемы кого-то другого…
После маникюра, педикюра, закупки новых шмоток и приобретения новой косметики я перешла к водным процедурам. Записалась в бассейн. Откровенно говоря, у меня имелась маленькая надежда как бы неожиданно и весьма кстати встретить там своего принца, но обстоятельства этому не способствовали: большинство посетителей оздоровительного учреждения составляли старые жирные тетки, хотевшие сбросить вес и лелеявшие ту же мечту, что и я. Зато во время плавания я не думала о Максе, а после сеанса приходила такая уставшая, что мне было уж и вовсе не до него. Тот же чудный мозгопрочищательный эффект давали утренние пробежки. Правда, меня хватило лишь на две… Но ведь это лучше, чем ничего!
Какое-то время я подумывала о новом знакомстве через Интернет. Даже зарегистрировалась на сайте знакомств, выбрала десяток симпатичных мальчиков и разослала им приветы. Ответили мне семеро. Пять из них предлагали, не теряя времени, прийти к ним в гости, желательно — в легкоснимающейся одежде. Еще один, написавший более-менее пристойное письмо, налепил в нем такое количество орфографических ошибок, что я не могла не посчитать его дебилом. Встреча с единственным оставшимся приемлемым кандидатом закончилась, едва начавшись: во-первых, он пришел пьяным, во-вторых, оказался совсем не таким, как на фотографии.
Впрочем, особенных надежд на современные коммуникации я не возлагала. Родители, соскучившись по своим растительным друзьям, опять засобирались на дачу, а в моей голове созрел новый план. Зачем мне новые знакомства, если существует парень, так похожий на Макса внешне и так не похожий внутренне, обладатель такого же носика, ротика, глазок, волосиков — только намного умнее, взрослее, серьезнее? Андрей! Какой же глупостью было не обращать на него внимания раньше! Дядя Гоша сказал, что Андрей недавно расстался с девушкой… Ну так возьмем его тепленького! И так ли уж важно то, что я пока не влюблена в старшего брата? Понравлюсь ему первая… а потом не устою перед настойчивыми ухаживаниями. Или как там говорят? Стерпится — слюбится. Андрей хороший парень, а остальное не важно.
Ох и обзавидуются же Валька с Максом, когда я первый раз гордо пройдусь с ним по поселку! Они-то уже друг другу небось хуже горьких редек надоели!
Глава 8. Поцелуй с невидимкой
Невыносимая жара, пришедшая на смену «сезону дождей», заставила меня с грустью вспоминать прошлую неделю, когда на улицу нельзя было высунуться без куртки и резиновых сапог. Мы сглупили и вместо того, чтобы дождаться вечера, поехали в поселок после обеда — в самую жару. Битком набитый автобус останавливался три раза, чтобы высадить хватавшихся за сердце бабок. Когда мы, наконец, доехали до станции, я готова была плакать от счастья, что все закончилось. Но впереди было новое четырехкилометровое испытание! Идти в кроссовках оказалось жарко, а без них — невозможно, потому что асфальт так разогрелся за день, что вот-вот был готов расплавиться. Я едва дождалась того момента, когда заасфальтированная дорога перешла в пыльный ухабистый путь, не тронутый цивилизацией. Мысленно возблагодарила жадного начальника, пожалевшего денег на обустройство этой трассы, и пошла босая. Ужасно хотелось, чтобы нас встретил и подвез какой-нибудь «лошадный» знакомый — да тот же дядя Гоша, на худой конец! — но судьба определила мне с родителями проделать этот путь самостоятельно. На дороге вообще как будто бы никого не было: пару раз проехали незнакомые иномарки да одна старушенция с букетом пионов в одной руке, букетом ромашек — в другой, школьным ранцем с торчащими из него огурцами на спине и привязанной к ранцу сумкой на колесиках попалась навстречу. «На базар спешит!» — подмигнул мне папа.
В поселке было безлюдно, работали все поливальные машины и пахло навозом. Его свежая куча лежала посреди главной площади, рядом с бревнами и погребом. «От навоза руки прочь!» — гласила надпись на табличке, воткнутой в гору. В принадлежности ценного удобрения сомневаться не приходилось. Петрович, одетый в одни старые, заштопанные, выцветшие плавки, уже спешил к нам навстречу с тачкой и лопатой.
— Поздравляю с покупкой! — сказал ему папа.
— Спасибо, спасибо, — пробурчал в ответ старикан. — Сегодня только привезли. Надо на участок быстренько перестаскать. А то разворуют!
— Да ладно тебе, Степан Петрович! Так уж прямо и разворуют! Может, ведерко-другое возьмут, в худшем случае, — улыбнулся папа. — Охота тебе по жаре-то мотаться? Хоть бы до вечера подождал!
Петрович, увлеченно кидающий удобрение в тачку, только мотнул головой.
— В вашем возрасте вредно перегреваться, — вставила мама осторожно.
— За меня будьте покойны! — крикнул старик и, уже нагрузив полную тележку, взял под мышку лопату и почесал к своему домику.
— Лопату-то, лопату зачем таскаешь? Оставь тут! Ну кому она нужна, воровать-то?! — закричал вслед папа.
Ответа он так и не удостоился.
Вечер прошел без особых событий. До шести часов у всех продолжалась сиеста, вызванная невозможностью работать на жаре, а к семи садоводы уже так отвыкли от работы, что решили продолжить лениться до завтра. Я поела, прогулялась на болото, полила из шланга свеклу и себя, еще поела и залезла на чердак. Немного подумала о том, с чего бы начать охмурение Андрея. Не остановилась ни на одном из вариантов и вспомнила, что давно не обозревала окрестности. Вылезла на балкон и…
Чуть не упала.
Валька восседала на крышке колодца в обнимку с кавалером. И это был не Макс! Оба располагались спиной ко мне, так что первое время у меня еще оставались сомнения насчет личности парня… Вернее, я сразу узнала его, но не хотела верить своим глазам. Когда Андрей заговорил, очевидное пришлось признать — именно с ним Валька крутит теперь любовь! От моего балкончика до соседского колодца метров пятнадцать по диагонали: если учесть, что в вечернем поселке нет ни тарахтящих машин, ни других обычных для городского уха шумовых помех, то становится ясно, почему я без труда могла расслышать почти все слова влюбленных, а те, что не смогла, — преспокойно угадала.
— Милая моя, дорогая, сколько же мы не виделись!
— Целых три дня, Андрюша!
— Если бы я знал, что вы приедете сегодня утром, то не пошел бы на рыбалку. Ты простишь меня за то, что проскучала весь день одна?
— Глупенький…
Что за ерунду они несут?! Неужели люди действительно могут так разговаривать?! Всего неделя — и она уже с другим! В голове не укладывается! А как же Макс?! На минуту мне даже стало его жалко…
— Глупенький…
Что за ерунду они несут?! Неужели люди действительно могут так разговаривать?! Всего неделя — и она уже с другим! В голове не укладывается! А как же Макс?! На минуту мне даже стало его жалко…
— Чем ты занималась в городе?
— Скучала… Играла… Читала… Относила ботинки в ремонт… Ходила с Маринкой в кино… А еще у нашей кошки хвост лысеет! Представляешь?
— Надо к доктору.
— Наверно, отнесем… Ой, пупсик, ты такой хороший: теплый, мягкий!
— А мы с Максом весь день на Широком протусили. Наконец-то дорвались!
— Подаришь рыбку?
— А какую ты хотела бы?
— Какую-нибудь… этакую… самую красивую! И жирную!
— Там есть одна такая!
— Поцелуй меня, Андрюша!
Блин, что за бредовый разговор?! С пятого на десятое, в огороде бузина, в Киеве дядька! Мухоморов, что ль, наелись?! Ну ботинки, ну кошка, ну рыба… Чего тут обсуждать-то?! Господи, он же и правда целует эту гнусную Вальку! За что только мне такое испытание?!
— Макс сегодня опять весь день страдал, — сказал меж тем Андрей.
— От жары?
— Не издевайся. Сама знаешь, от чего! Все уши мне изъездил про любовь свою несчастную!
— И что он намерен предпринять?
— Кажется, уже перебрал все варианты и совершенно отчаялся. Бродит по комнате из конца в конец и тупо повторяет: «Как же так, как же так, разве я ей не нравился?» Сил больше нет с ним общаться! Сегодня он пришел к выводу, что все неспроста и у него должен быть соперник.
— Прямо так и сказал?
— Прямо так. И решил его выявить. Не может, говорит, так быть, чтобы она меня просто, без причины, динамила. Наверно, говорит, тут другой парень замешан!
— Ого!
— Да, вот так все серьезно…
— Ладно, ну его, Макса! Надоел уже со своими страданиями. Поцелуй лучше меня еще разок!
Не в силах больше наблюдать это безобразие, я вернулась на чердак. Нет, какова, а? Всего несколько дней прошло, а эта обезьяна уже вешается на другого! И на кого? На брата бывшего возлюбленного! Ей еще хватает наглости издеваться над страданиями Макса, которого она бросила! Впрочем, он, конечно, это заслужил… Но Андрей-то каков?! Ему что, наплевать на чувства брата?! А тот до сих пор не знает, к кому ушла Валька! Ох, ну и змеюшник, оказывается, наш «Конденсатор»!..
А как же я?! На Андрея, получается, смотреть больше не стоит?! Господи, ну что же это за судьба такая у меня — стоит только положить глаз на парня, только подумать о нем, как эта гадина Валька тут же его отбирает!? И почему я родилась такой неудачницей?!.
Неудачницей? Что ж, ладно… Мы еще посмотрим, кто из нас неудачница! Я решила охмурить Андрея — и я это сделаю! Если Валька положила на него глаз — тем хуже для нее! Она еще поплачет у меня горючими слезами! Она еще узнает, каково это — когда лежишь без сил от горя и ничего не желаешь! Пусть она почувствует эту черную, тяжелую тоску у себя в груди, которую хочется и невозможно выплакать! Может быть, Андрей со мной не останется… Это будет короткая интрижка… Ну и пускай! Я не собираюсь за него замуж. Просто поссорю их с Валькой — и отойду в сторону! Макс уже узнал, каково это, когда тебя предают! Узнают и эти двое!
Я выдохнула и села. Слушать воркование этой парочки было невозможно, но сидеть тут и знать, что они любезничают под боком, оказалось еще худшим удовольствием. Подумалось: «А вдруг они вслух издеваются надо мной?» Сидят и смеются над глупой Надюшкой, которая ничего этого не слышит? Мне необходимо знать, что там происходит… Хотя бы для того, чтобы как следует отомстить!
Я снова выбралась на чердак. Притаилась, чтобы не издавать лишних звуков.
Эти двое ничего не говорили. Целовались — в очередной раз. Потом, наконец, разлепились, и до меня донесся голос Андрея:
— Может, все же на Широкое?
— Да ну, так далеко! Просто искупаться можно и в карьере.
— Ладно, значит, на карьер. Давай в двенадцать. Хорошо?
— Договорились.
Договорились! Я тоже там буду. И уже знаю, что сделаю…
В полдень следующего дня градусники снова показывали плюс тридцать, и не купаться было невозможно. На карьере — а он находился в пятнадцати минутах ходьбы по дороге в противоположную от станции сторону — я застала не только Андрея и Вальку, но и всю поселковую молодежь.
Дэн с друзьями, расположившись на пестрых покрывалах, занимали половину пляжа: от пацанов, как обычно, шел дым, запах пива и вопли: «С бубей ходи!» или «А на-ка десятку!». Увлеченная игрой, компания не обращала ни малейшего внимания на разлегшуюся рядом Катьку. Та, судя по призывной позе, микроскопичекому купальнику с блестками и не по-пляжному густому макияжу, оказалась возле Дэна отнюдь неспроста. Она откуда-то притащила прошлогодний журнал «Оффисьель» и пыталась читать его, изображая из себя вальяжно-независимую даму, которой нет ни до кого дела. К сожалению, это у Катрин не получалось: оводы не позволяли. Каждые полминуты неудавшаяся гламурница переворачивалась на другой бок, судорожно дергала попой или отмахивалась ногой от жирных кусачих мух. «Катька! Катька-а-а-а! Иди к на-а-а-ам!» — орала Кислая, висевшая на железной балке, которая торчала над карьером. На Кислой было абсолютно мокрое синее платьишко: видимо, разгуливать в трусах она уже стеснялась, а настоящий купальник пока что не завела. В воде резвились несколько мелких пацанов: они забирались на спины друг другу и прыгали в воду, создавая массу брызг. Потом один схватил Кислую за ноги, и она с визгом плюхнулась в воду. «Хватит брызгаться, в конце концов!» — недовольно закричала Елкина. Она уже минут десять боязливо пробовала водичку ногой, но окунуться так и не решалась. Елкин, изнемогая от жары, сидел на берегу в обнимку с шерстяным Василием: караулил «сыночка».
Вальку и Андрея, резвящихся на середине карьера, я заметила почти сразу же. Еще до них в глаза мне бросился Макс. Он стоял на мелком месте, спиной ко мне, по пояс голый и такой неожиданно красивый. Мне показалось, что он светится. Что он главная фигура в этой композиции. Что остальные купальщики — только фон для него. Что если сейчас снять карьер вместе с пляжем, а потом показать кому-нибудь фотографию, то этот кто-то непременно первым делом обратит внимание на Макса. «Смотрите, какие руки, какие плечи, какая спина! — заметит загадочный зритель. — Кто бы мог подумать, что Максим такой спортивный! Ему, наверное, ничего не стоит пятьдесят раз отжаться от пола!»
Я одернула себя. Что за дурацкие мысли?! Макс считает меня смешной, нелепой. Макс не смотрит на меня как на девочку. Макс предпочел Вальку. Впрочем, теперь он, конечно, жалеет об этом. Но я не собираюсь заниматься благотворительностью, не собираюсь дружить с парнем по остаточному принципу: «Эта отшила, тогда пойду с той!» Пускай Макс продолжает делать вид, что его не бросали, что он доволен жизнью, что все классно. У меня есть занятия поважнее, чем пялиться на него!
Валькина, Андреева и Максова одежда лежала на одном покрывале: три футболки — одна с поросятами и две с какой-то футбольной символикой — и трое джинсов: одни мелкие, с махрами, кое-где полопавшиеся, вторые — светло-синие, изрезанные, третьи — почти новенькие, черные. Андреевы. Они-то и нужны мне.
Дождавшись, когда никто из троицы не будет смотреть в мою сторону, я быстро присела и сунула в карман черных штанов записку. Сразу же поднялась. Уф, кажется, не заметили! В который раз за лето мне приходится подбрасывать фальшивые любовные записки? Уже и со счета сбилась…
В послании Андрею, написанном почерком, очень похожим на Валькин (несколько лет дружбы не прошли даром: мы научились не только разбирать почерки друг друга и имитировать их), содержалось приглашение на свидание. «Твоя единственная» — гласила подпись внизу письма. Андрей не должен был сомневаться, что его зовет Валька! Надеюсь, он как можно дольше будет принимать меня за нее: и после первого поцелуя, и после второго… Я постараюсь успеть сделать с ним как можно больше всяких безобразий, чтобы факт измены оказался бесспорным, чтобы их любовь дала как можно более глубокую трещину! Для того чтобы не разоблачили — стану молчать. И абсолютная темнота будет мне в помощь: ведь супер-пупер-экстремальное свидание пройдет не на скамейке под луной, а внутри Петровичева погреба!
Дабы не вызвать ни у кого подозрений насчет цели посещения карьера, я залезла в воду и сплавала к другому берегу, а потом обратно, стараясь держаться как можно более независимо и не обращать внимания на своих бывших знакомых. Впрочем, то ли мне показалось, то ли Макс в какой-то момент окликнул меня, бросив: «Привет, Надя!» Валька тоже зачем-то махала рукой — издевалась, наверно. Я сделала вид, что не замечаю их обоих. Потом Андрей обрызгал меня водой. Я посчитала это хорошим признаком, но приближаться не стала, чтобы не раскрывать раньше времени своих планов, и вообще вела себя так, как будто бы знать не знаю всю эту троицу. Напряглась по старой памяти, услышав взрыв хохота и улюлюканье за спиной, но, обернувшись, успокоилась: это мальчишки издевались на Кириллом, который пытался плыть с куском пенопласта, являвшегося, по мнению пацанов, собачьей какашкой. Когда с таким же плавсредством в воду вошел Елкин, ребята только непонимающе переглянулись. Я посмотрела на берег: Василия уже обнимала его сохнущая «мама».