– …заговариваю тебя, меч победный, на доброе дело… против гада морского и земного… против силы злой иноземной…
Ольстра пригласила было путешественников за стол, но Глеб сказал, что они подождут Вакара. Его спутники не возражали.
Кузнеца ждали на улице. Глеб сидел на завалинке и дремал. Лагин нервно расхаживал по двору, то и дело вскидывая голову в сторону кузницы и прислушиваясь – не закончил ли Вакар работу. Диона сидела на траве, обхватив острые коленки руками, и задумчиво смотрела в сторону леса. А Хомыч громко похрапывал в телеге.
Наконец, работа была готова, и Вакар вышел из кузницы. Торжественно вручив готовые мечи Лагину и Хомычу, Вакар подмигнул Глебу и тихо шепнул ему на ухо:
– Пойдем-ка, чего покажу.
И, не дожидаясь ответа, двинулся обратно в кузницу. Глеб, усмехаясь в ожидании нового сюрприза, двинулся за ним.
В кузнице Вакар задвинул засовом дверь, потом взял что-то с полки и протянул Глебу. Это был небольшой золотистый шарик.
– Узнаешь?
– Узнаю, – ответил Глеб.
– Вещь хорошая, за нее и золотую монету отдать не жалко, верно?
Глеб засмеялся.
– Ох и выжига ты, Вакар!
– На том стоим, – весело отозвался кузнец. – Брага-то нынче дорогая, а водка, которую ты изобрел, мне и вовсе не по карману.
– А как же перегонный аппарат? Сам же можешь себе сделать.
– Перегонную штуковину я еще о прошлую весну загнал. Проезжему иноземному купцу, торговцу ячменем. Сказал – будет водку из ячменя делать. Даже имя ей придумал – вискай.
– Фрол с тебя шкуру сдерет, – заметил Глеб.
– Не сдерет. Перегонная штуковина сломанная была. Все руки не доходили починить.
Глеб улыбнулся.
– Что-то мне подсказывает, что купец твою машину все-таки починит. И «вискай» свой гнать будет.
Вакар лукаво прищурился.
– Тебе виднее. Есть у меня еще кое-что. Твой-то меч еще как? Служит?
– Служит. Хоть и притупился немного.
– Ты вот что, Первоход… Меч свой пока у меня оставь. А я тебе новый дам. Лучший меч, что я когда-либо ковал. Дам тебе им попользоваться за золото, что бренчит у тебя в кармане.
– Сперва посмотрим, что за меч.
– Что ж, посмотри.
Кузнец подошел к столу и положил руки на длинный, узкий короб из закопченных досок. Помедлил немного, потом вздохнул и откинул крышку. Из короба Вакар бережно, как ребенка, достал меч. Повернулся к Глебу:
– Ну-ка, посмотри!
Глеб воззрился на меч, и лицо его восхищенно просветлело.
Голомень клинка был украшен золотым гравированным узором. Присмотревшись, Глеб разглядел сцены сражений с оборотнями и волколаками. Конец меча, вопреки обыкновению, был острый. Таким мечом можно было не только рубить, но и колоть. Навершие, рукоять и перекрестье меча были украшены серебром и золотом.
– Ну? – спросил, прищурившись, Вакар. – Каково?
– Отличный девайс, – похвалил Глеб.
– Стараемся, – с усмешкой ответил Вакар и тоже взглянул на меч. – Вельми красивый, верно?
– Это самый красивый меч из всех, что я видал, – восторженно ответил Глеб.
Вакар засмеялся:
– То-то же. Долго я его ковал. Да не просто из железа, а из крепчайшего харалуга. Булатный оцел против него – ничто. Заговаривал от всех врагов, каких только знаю. Румейские купцы предлагали мне за него сто золотых солидов! А тебе отдам всего за двадцать пять.
Глеб усмехнулся, он знал склонность кузнеца к преувеличениям. И все же меч был чудо как хорош.
– А не боишься, что сломаю? – поинтересовался он у Вакара.
Тот усмехнулся в курчавую бороду.
– Чтобы этот меч сломать, нужно здорово постараться. Ну, а случится сломать, отдашь мне взамен свою ольстру. Не навсегда, а токмо чтобы вторую такую же сделать.
– Ты ведь уже пытался. И ничего не получилось.
– Я тогда в запой ушел, потому и не получилось. А теперь, когда я перегонный аппарат продал… – Кузнец вздохнул и оставил фразу незавершенной. Потом махнул рукой и проворчал: – А, что там говорить. Так берешь меч или нет?
– Беру. Надеюсь, твой заговоренный меч меня не подведет. Только как же ты его нарек? У такого меча обязательно должно быть имя.
Вакар приосанился и важно сообщил:
– Нарек я его Драконьим Зубом!
– Как? – Глеб удивленно вскинул брови. – Что за чушь? Откуда ты про драконов-то знаешь?
– Мне один странник-варяг рассказывал. Говорил, что драконы в их лесах – обычное дело. Кажный размером с две мои кузни, а зубы – острее и длиннее любого меча. Вот я и решил, что мой меч будет так же остер и опасен, как драконий зуб!
Глеб подумал и улыбнулся.
– Что ж, имя хорошее. Только назову его – враги тут же от страха в штаны наделают и в стороны разбегутся.
– Понасмехайся еще…
– Ладно, не обижайся, – примирительно произнес Глеб. – А за меч спасибо. Постараюсь вернуть тебе его в целости и сохранности.
7Стол накрыли на улице, под деревянным навесом. Ольстра переоделась к столу и теперь была в просторном светлом летнике и чепце. Она бойко метала на стол тарелки и блюда. Соленые огурцы, капуста с брусникой, соленые рыжики с лучком, вяленая рыба, холодные румяные пироги с куриными потрохами.
В довершение всего этого великолепия Ольстра водрузила на стол большой кувшин с самогоном.
– А это откуда? – удивился Вакар.
– От тебя спрятала, – беззастенчиво ответила Ольстра. – Давно. Еще когда ты перегонным делом промышлял.
– Вот ведь хитрая девка.
Вакар сам разлил гостям по первой. Выпили, закусили. Лагин, как и полагается, закашлялся. Старик Хомыч и Ольстра, как и полагается, со смехом похлопали его ладонями по спине. Пока они обменивались по этому поводу шутками, Вакар покосился на Глеба и негромко спросил, похрустывая огурцом:
– Что, Глеб, жениться-то не надумал?
– Нет. Мне и без жены хорошо.
– Я тебя понимаю. Хотя… иногда и по женовней подмышке затоскуешь. Особливо зимой, когда дел мало, да и дом к утру выстужен.
Он наклонился к Глебу поближе и прошептал ему на ухо:
– Слышь-ка, а что приятель твой – со слюдой на роже? Он себе невесту не ищет?
– Не знаю, – так же шепотом ответил Глеб. – А что?
– Да мне бы Ольстру кому сбыть. Созрела девка, того гляди – перезреет. Она у меня бабенка хорошая, работящая. Рука у нее, конечно, тяжелая, но лупит только за дело. Опять же приданое за ней дам хорошее. Я хоть и пьяница, но мужик мастеровитый. И пью только с излишков. Кой-чего скопил.
– А вот об этом лучше помалкивай, – посоветовал Глеб. – Люди нынче недобрые. Лихих молодцев много развелось.
Вакар вздохнул:
– Ты прав. Так что насчет твого Лагина? Не заинтересуется?
– Не знаю. Его спроси.
Вакар снова наполнил оловянные стаканчики гостей водкой. Лагин хотел отказаться, но Вакар заявил, что обидится на отказ, и бедный гофский ученый вынужден был снова взяться за свой стаканчик.
– Давайте выпьем за мужиков, да баб, да за малых детишек, каких им боги посылают! – сказал Вакар. – Ольстра, чего рот раззявила! Насыпь ученому мужу грибов и капустки. Вот так. А теперь – выпьем!
И все выпили. На этот раз Лагин не кашлял. Лишь сморщился и стал нюхать кусок хлеба, который сунула ему под нос Ольстра. Вакар закусил соленым огурцом, глянул задорно на Лагина и сказал:
– Слышь-ка, Лагин. Вот ты ученый муж, так?
– Так, – кивнул тот, меланхолично пожевывая хлеб.
– Наукам разным разумеешь, с писалом управляться можешь, соки из трав вытягиваешь, так?
– Так.
– А я все же думаю, что удивить меня ты ничем не сможешь.
– Правда? – Лагин поправил пальцем очки и засмеялся. – А если удивлю?
– Удивишь – отдам тебе самое дорогое, что у меня есть!
– Честно?
– Честно! Без дураков!
– А если не удивлю?
– Тогда ты мне десять золотых монет отвалишь.
– А коли удивишься, да не скажешь?
– Тогда пусть меня поразит Перун – вот на этом самом месте!
Лагин, уже захмелевший, погрозил кузнецу пальцем:
– Ну, смотри, кузнец.
Ученый муж взъерошил ладонью седые волосы и поднялся со скамьи.
– Пойду к тебе в кузницу, коли ты не против, – сообщил он Вакару.
Вакар пожал плечами:
– Валяй!
Лагин подмигнул Дионе, хмельно хихикнул себе под нос и зашагал в кузницу.
8Представление началось через полчаса. К тому времени Лагин успел не только приволочь из кузницы маленькую железную печурку и поставить ее перед столом, но и как следует эту печурку раскочегарить.
Затем он поставил на раскаленную печурку жестянку, показал зрителям берестяные кузовки и объявил:
– В этом кузовке – желтый песок, так?
– Так, – кивнул Вакар.
Лагин высыпал его в жестянку. Затем запустил руку в другую банку.
– А это – белый. Так?
– Так, – снова кивнул Вакар.
Лагин и этот песок высыпал в жестянку. Затем зачерпнул из третьей банки.
– А вот этот песок – черный. Видишь?
– Вижу.
Черный песок отправился к белому и желтому.
– Теперь смотри дальше, кузнец.
Лагин подбросил в печурку дров, подождал, пока они разгорятся, затем принялся колдовать над жестянкой.
Лагин подбросил в печурку дров, подождал, пока они разгорятся, затем принялся колдовать над жестянкой.
Кузнец смотрел недоверчиво, но с любопытством. Ученый муж немного подождал, глядя в жестянку, потом кивнул сам себе и достал откуда-то железную трубку, обложенную у основания деревянными плашками, стянутыми проволокой.
– Это моя! – тотчас сказал Вакар. – Смотри, не испогань!
– Не испоганю, – пообещал Лагин.
Он что-то такое сделал, заслонив печурку спиной, затем повернулся к зрителям, сунул трубку в рот и напыжил щеки. Белый комок на широком раструбе трубки расширился и заискрился на солнце.
– Ишь ты! – проговорил кузнец насмешливо. – Такого чуда я точно не видывал!
Ученый продолжал дуть, а когда раздутый шар достиг нужного размера, он достал из кармана какие-то штучки и стал давить на шар со всех сторон – быстро, точно, уверенно. И прямо на глазах кузнеца шар стал менять форму. Не успел Вакар и глазом моргнуть, как шар превратился в сверкающую рыбину с петушиным хвостом.
Лагин снова повернулся к нему спиной и торопливо докончил работу. Потом глянул на всех через плечо хитрым взглядом, спрятанным за прозрачные кругляшки, и сказал:
– Потерпите еще чуток, сейчас остынет!.. Ну, вот!
Ученый муж повернулся и вытянул руку. На ладони у него лежала сверкающая, прозрачная, как вода, рыбина.
Кузнец протянул руку и осторожно ее потрогал.
– Это… лед? – неуверенно спросил он.
– Где ж ты видел теплый лед? – ответил Лагин вопросом на вопрос. – Подставь ладонь.
Кузнец растопырил черную от мозолей и въевшейся железной грязи ладонь, и Лагин посадил в нее сверкающую рыбку.
– Держи! Это мой тебе подарок!
Вакар изумленно пялился на рыбку.
– Как же это? – пробормотал он. – Как ты заморозил воду, колдун? И откуда эта вода взялась?
Лагин засмеялся, снял очки и протер их краем рубахи.
– Это называется стекло, – ответил он и водрузил очки на нос. – На глазах у меня такие же, только круглые и выпуклые. Сделаны из песка и соды. Меня венетские мастера научили.
Вакар, изумленно глядя на рыбку, сглотнул слюну. Тут вышла из ступора и Ольстра.
– Батюшка, лепота-то какая! – заверещала она и протянула дрожащие от возбуждения руки. – Дай мне подержать!
Кузнец передал рыбку дочери.
– Ну, что, кузнец-вещун? – весело спросил его Лагин. – Удивил ли я тебя?
– Удивил, – признал Вакар. – Ума не приложу, как ты рыбку эту смастерил?
– Смешал несколько частин, только и всего. Песок, соду, глинозем, мел… Все, что нашел у тебя в кузнице и за кузницей.
Глаза Вакара возбужденно блеснули.
– Научи! – попросил он. – Я щедро отплачу!
Лагин улыбнулся:
– Чего ж не научить? Научу, конечно. Когда пойдем обратно, обязательно научу. Но, кажется, я выиграл в нашем споре? Отдашь мне теперь свою самую дорогую вещь?
Вакар вздохнул и ответил, смиренно понурив голову:
– Отдам, коли возьмешь.
– Возьму ли? Конечно, возьму! Кто откажется от дорогого подарка!
– Что ж, тогда… тогда давай сперва выпьем.
– Давай, – согласился Лагин.
Кузнец наполнил его стаканчик, потом свой. Они подняли стаканчик, чокнулись и залпом выпили, будто обмывали сделку.
Поставив стаканчик на стол, Вакар повернулся к Ольстре, которая, раскрыв рот, осторожно трогала стеклянную рыбку пальцем, и окликнул:
– Чего рот-то раззявила? Ступай к Лагину! Ты теперь его! – Он перевел взгляд на удивленного ученого и, шмыгнув носом, вымолвил: – А ты, ученый, береги мою дочь. Одна она у меня… кровиночка.
Лагин переводил ошарашенный взгляд с Вакара на его дочь и обратно.
– Погоди, кузнец… – Он сглотнул слюну. – Но это… Это не совсем то, что я ожидал.
– Мы всегда получаем не то, что ожидали, – философски изрек Вакар и вздохнул. – Так уж устроена наша жизнь. А теперь бери девку, и да помогут вам боги!
Вакар, удовлетворенно ухмыляясь, потянулся за кувшином с самогонной водкой.
Ольстра приосанилась, выпятила бантом губы и ласково посмотрела на Лагина. Некоторое время ученый муж сидел, будто обмакнутый в воду. Потом повернулся к Глебу и сдавленно пробормотал:
– Первоход, отойдем?
– Ну, давай, – усмехнулся Глеб.
Они встали из-за стола и отошли к кузнице. Лагин тут же схватил Первохода за пуговицу куртки и торопливо проговорил:
– Ходок, что мне делать?
Глеб пожал плечами:
– Не знаю, Тимофей. Ты ученый, ты и думай.
– Может, просто отказаться?
Глеб вытаращил глаза:
– Рехнулся? По здешним обычаям, нет большего оскорбления, чем отказаться от невесты.
– Она мне не невеста.
– Ты согласился ее взять. Значит – невеста.
– Но я же не ведал, что творю!
– Это тебя не оправдывает.
Лагин понурил голову. Глеб сочувственно похлопал его по плечу.
– Да, брат, попал ты. Вот что значит – не знать родных обычаев. Ну, да ничего. Женитьба – это не самое страшное, что может случиться с человеком.
Судя по хмурому виду Лагина, его это, похоже, совсем не утешило. Тогда Глеб заговорил снова:
– Попробуй посмотреть на это с другой стороны. Ольстра – хорошая девушка. Сам же слышал: дом держать умеет, дерется в меру. Мечта, а не девушка. Вот представь себе: вернешься ты из мастерской с очередным слитком золота, усталый, как собака. А на столе тебя уже ждет горячий пирог с рыбой или грибами. А рядом – глиняный кувшин молока. Ну, или сладкого кваса. А ночью она тебя приласкает. Ольстра девка бойкая, тебе даже ничего делать не придется.
Лагин обдумал его слова и пробормотал задумчиво:
– А может, правда?.. Мне уж тридцать пять лет. Больше, чем было Христу, когда он на Голгофу взошел. Сколько можно бобылем-то жить?
– Вот и я говорю: соглашайся да радуйся. И не парься ты так. А то у тебя уже очки запотели.
Ученый муж наморщил лоб и вздохнул:
– Ох, не знаю, не знаю… Страшно мне как-то.
– Что страшно?
– Жизнь свою менять. – Тут Лагин покачнулся, и Глебу пришлось взять ученого под локоток, чтобы он не упал. – Что-то мне худо… – пробормотал Лагин, бледнея. – Мне бы прилечь…
– Ты напился, – сказал Глеб. – Это бывает.
Лагин посмотрел на ходока собачьими глазами и жалобно пробормотал:
– Поможешь мне добраться до кровати?
– Обязательно. Идем!
И Глеб повел пошатывающегося Лагина к дому. Проходя мимо стола, он весело сказал:
– Вакар, тут твой будущий зять захотел баиньки. Найдется для него местечко потеплее?
Вакар ухмыльнулся и окликнул:
– Ольстра! Отведи нашего гостя в опочивальню. Да позаботься об нем как следует!
Ольстра зарделась и потупила взгляд.
– Батюшка, нешто это можно… девке с мужиком в опочивальню?
– Раз я сказал, значит, можно, – рассудил Вакар.
– Что ж… Ежели на то твоя отцова воля…
Ольстра вскочила из-за стола с такой поспешностью, что едва не опрокинула скамеечку. Подхватила Лагина за талию, сбросила с его плеч руку Глеба, крутанула полными, аппетитными бедрами и лихо потащила ученого мужа в избу.
– Понесла паучиха мушонка, – язвительно проронил ей вслед Вакар. Затем повернулся к Глебу и с сомнением спросил: – Что, думаешь, у них сладится?
– Коли Ольстра захочет, то сладится, – ответил Глеб, усаживаясь за стол. – А мы давайте выпьем.
Глеб взял кувшин и плеснул самогон по стаканам. Только подняв стакан, он увидел, что Дионы за столом уже нет.
– А где нелюдь? – спросил он у кузнеца.
– Спать ушла, – сухо ответил тот.
– Ты что, постелил ей в доме?
– В доме? Нелюди? – Вакар криво ухмыльнулся и покачал головой: – Что ж я, с головой, по-твоему, не дружу? На сеновале она. За тяжелой дверью.
– Ты ее запер? – не поверил своим ушам Глеб.
Кузнец кивнул:
– Угу.
Глеб обдумал это и кивнул:
– Правильно. Эй, Хомыч, хватай стакан! Давай выпьем за будущее! За то, чтобы реактивные корабли бороздили космическое пространство! Чтобы русские первыми высадились на Марсос! И чтобы наша сборная по футболу победила на чемпионате мира!
– Давай, – кивнул Вакар, не вдаваясь в суть непонятных слов.
Они чокнулись и выпили. Хомыч тут же опустил голову на руки, а Глеб заел водку соленым рыжиком.
– Вкусно, – похвалил он, похрустывая грибом. – В наше время так уже не умеют. Зато у нас есть пицца. Скажи-ка, вещун, ты когда-нибудь ел пиццу?
– Пиццу? – Вакар мотнул растрепанной головой. – Нет.
– А мясо по-неаполитански? Под лимонным соусом!
Вакар покачал головой:
– Нет.
– А запивал когда-нибудь холодным шампанским слабосоленую семгу?
– Нет, не запивал.
– А узбекский плов ел?
– Не ел.
– А жаренные с чесночком и специями креветки под чешское пиво – не пробовал?
Вакар подумал и качнул головой:
– Нет, не пробовал.
– Вот то-то и оно. – Глеб вздохнул. – Ни пиццы, ни шаурмы, ни мороженого с пирожным… Сижу тут с тобой… А жизнь проходит. Накапай-ка еще по пятьдесят капель.
Кузнец взял кувшин и наполнил стаканы. На этот раз выпили без тоста. Глеб пожевал кусок пирога и спросил: