Все они находились в пустом дворе, огороженном высокой каменной стеной. Лишенная растительности голая земля наводила уныние. Анна узнала дом, куда ее доставили после так называемого побега из поезда. Налимов привез ее в свое логово. Сознание девушки начало проясняться. Она отметила, что ворота хотя и заперты, но никем не охраняются. Налимов не желал лишних свидетелей. Это естественно, подумалось Анне, ведь ему придется убить ее, когда он получит то, что хочет, а такие дела лучше проворачивать без свидетелей. Она и за жизнь Лазарева не поставила бы и гривенника, только он, похоже, ни о чем не подозревал.
Все окна в большом доме были темными. Все, кроме одного, на первом этаже, справа от входной двери. Внутри, в помещении, за окном виднелся свет. Он показался Ане необычным, странно мерцающим, как будто неуверенным. Она догадалась, что это горели свечи.
«Они успели неплохо подготовиться», – лениво подумала Анна. Ей было неинтересно, как скоро наступит развязка, только бы поскорее. Подгоняемая не слишком вежливыми тычками в спину, она поднялась на крыльцо. Она и рада была бы двигаться резвее – ее спина от ударов превратилась в один большой синяк, – но ноги слушались с трудом, перед глазами все кружилось.
Ее втолкнули в большую комнату, абсолютно пустую, если не считать камина, в котором лежали остывшие полуобгоревшие поленья. Раджпутский ковер был уже расстелен на полу, вокруг него горели десятки свечей. Анна насмешливо фыркнула: дилетанты почему-то всегда уверены в том, что свечи – непременный атрибут колдовства. Глупость, конечно.
Ей не предложили стула – его попросту не было в комнате, – и Анна опустилась прямо на пол возле стены, устало вытянув вперед ноги. Лазарев и Налимов остановились рядом.
– И что теперь? – спросила девушка, не глядя на своих мучителей. – Что вы от меня-то хотите?
– Скажи мне заклинание, – последовал ответ.
– Вы забыли сказать «пожалуйста», – хмыкнула Анна.
– Веселишься? – оскалился Налимов.
– А что мне еще остается? Похоже, это конечная остановка. Для меня. Так что мне торопиться некуда.
Анна не смотрела на Налимова, но чувствовала, что он разглядывает ее внимательно и враждебно. Однако заговорил он вполне дружелюбно. Правда, ласковый голос был пропитан фальшью, как губка водой.
– Что за глупости, дорогая? – деланно удивился Налимов. – Я не собираюсь причинять тебе зло! Мы с тобой работаем вместе, мы же союзники.
– Да что вы говорите? И какова же моя доля?
– Свобода и безопасность.
– Я вам не верю. Какой мне смысл вам помогать?
– Подумай еще раз, детка, – прошипел Налимов.
Анна собралась сказать в ответ что-нибудь рассудительное и колкое, но явная угроза, прозвучавшая в его голосе, разбила ее рассудительность вдребезги. Он слишком быстро сбросил маску. Он изображал благожелательную снисходительность до тех пор, пока Анна подчинялась его воле. Но и послушание ни в малейшей степени не могло бы защитить ее от опасности. Налимов с самого начала знал, что уничтожит ее, как только она приведет его к цели. У Анны было сильное искушение оставить мерзавца с носом, не выдав заклинания, но, поразмыслив, она поняла, что единственное, к чему приведет ее геройство, – это к смерти более мучительной и скорой. А так у нее оставался хоть какой-то шанс. Правда, в чем он заключается, она не знала, но не позволяла себе терять последнюю надежду.
– Говори заклинание! – рявкнул Налимов. Он явно начинал терять терпение. А может быть, ему просто надоело притворяться. В конце концов, он был уверен, что Анна уже никому не сумеет проболтаться о том, каков он на самом деле.
– Разве в вашей легенде не говорится о волшебных словах? – продолжала язвить девушка.
Налимов кивнул Лазареву, тот размахнулся для удара, но Анна резво вскочила на ноги.
– Только без рук! – предупредила она, выставив вперед руки. – На мне и так не осталось живого места. – Потом Анна повернулась к боссу и насмешливо проговорила: – Заклинание у вас перед носом, уважаемый.
Тот удивленно заозирался, но поняв, что выглядит нелепо, в ярости уставился на Анну. Его плохо различимое в полумраке лицо приняло злобное выражение. Сейчас он готов был придушить Анну собственными руками. Но она не торопилась на тот свет. Отступив на несколько шагов, Анна быстро подошла к ковру, опустилась перед ним на корточки и провела рукой по кромке, затканной золотой нитью.
– Вот оно! Неужели вы не видите? – спросила она.
– Это же просто рисунок. – Все так же резко возразил Налимов, но в его тоне появились нотки заинтересованности.
– Ничего подобного – это буквы. Немного латыни, немного санскрита…
– Ты что, читаешь на этих языках? – недоверчиво спросил босс.
Анна одарила его косым взглядом через плечо:
– Нет. Но вот там, – она указала на противоположный конец ковра, – имена двенадцати демонов, которые мне хорошо знакомы. Я знаю это заклинание, оно описано в книге таинств и прекрасно известно посвященным. Просто Кришна Кумари, соткавшая ковер, воспользовалась древним заклятием, чтобы заключить в него двенадцать демонов. Именно они исполняют желания.
Анна говорила механически, сосредоточенная на другом. Прикоснувшись к ковру, она неожиданно поняла, что за пятна на нем. Она смотрела на ковер, не отрываясь, но его не видела. В туманной дымке перед ней кружились те, кого не могли видеть остальные присутствующие в комнате. Эти тени поведали ей еще одну тайну ковра, от которой кровь застыла в жилах. Теперь у Анны не осталось шансов. Ни единого.
Налимов не заметил, как странно прозвучал ее голос, когда девушка поднялась на ноги и обернулась к нему. Неясная, отстраненная улыбка блуждала по ее губам.
– Вы сумеете запомнить заклинание с первого раза? – спросила она спокойно.
– Разумеется. У меня хорошая память, – самодовольно улыбнулся Налимов.
– Я так и думала, – кивнула Анна. – Тогда слушайте:
Очерчу себя семью кругами, черта – рогами,
потушу двенадцать свечей, двенадцать лампад,
позову двенадцать духов-демонов.
Анаэль, Габиэль, Сабул, Черет, Хат,
Аванабил, Саидис, Лукабис, Каин,
Табасис, Берген, Фаттаха.
Двенадцать духов-демонов, вы поступаете ко мне в помощники.
Исполните мое желание, не во смех, а во правду.
* * *
Голос Анны гулко прозвучал под сводами пустой комнаты и замер, растворившись в тишине. Глаза Налимова загорелись торжеством. Он грубо оттолкнул девушку, встал в середине ковра и высоко поднял руки.
Он не лгал, у него действительно была отменная память – заклинание он повторил без запинки, целых три раза. Глаза его были закрыты. Он ждал.
Анна снова отошла к стене, облокотилась на нее и, скрестив руки на груди, безучастно наблюдала за его кривлянием. Вдохновение и одержимость, с которыми этот идиот твердил слова чернокнижного заговора, вызывали у нее презрительную улыбку. Она знала, что сейчас произойдет. Точнее – что не произойдет ничего.
Так и вышло. Когда Налимов выкрикнул: «Пусть здесь немедленно появится пять миллионов долларов!», она не выдержала и засмеялась. Это был горький смех человека, веселящегося у подножия плахи. Он был едва слышным, но Налимов дернулся, как будто в комнате прозвучал раскат грома. До него дошло, что Анна дурачит его. Босс побелел от ярости и бросился на нее, брызжа слюной, как взбесившийся бультерьер.
– Дрянь, сука, ведьма проклятая! Ты смеешь издеваться надо мной!
Налимов вырвал пистолет у остолбеневшего Лазарева и принялся колотить Анну рукояткой, норовя попасть по виску. Она уворачивалась и пыталась закрыть лицо руками.
Лазарев никогда не видел своего шефа в подобной ярости. Он не знал то, что понимала Аня: самым страшным оскорблением для недомерка Налимова было оказаться в смешном положении, а именно так он выглядел, когда театрально размахивал руками и высокопарно произносил пустые слова, без толку сотрясая воздух. Несколько раз тяжелая рукоятка угодила в цель. Анна завизжала. Пронзительный звук расплескался по пустой комнате. Налимов грубо выругался и отшатнулся.
Он внезапно изменил намерения, отступил от лежащей на полу девушки и скользнул по ней взглядом, в котором начала зарождаться очередная догадка.
– Почему оно не подействовало? – хрипло спросил он. – Я вижу, ты знаешь, почему это произошло.
– Знаю, – улыбнулась разбитыми губами девушка – он все-таки попал ей по лицу. – Но вам не скажу. А без меня вам ни за что не догадаться. Если хотите убить – валяйте. Вы мне надоели до чертиков.
– Думаешь, ты такая крутая? – ухмыльнулся Лазарев.
Анна не ожидала от него такой фамильярности и удивленно посмотрела в его сторону. По тому, как он переглянулся с Налимовым, Анна догадалась, что сюрпризы еще не кончились.
– Приведи его, – кивнул Налимов. – Посмотрим, как она будет вести себя после нашего маленького сюрприза.
Анна похолодела. Она мгновенно представила себе, что сейчас Лазарев приведет сюда Ники. Если им удалось заполучить ее мальчика, то сейчас наступит самый страшный момент в ее жизни. Лучше бы она погибла от зубов оборотня, лучше бы сошла с ума там, в лесу, когда слушала горячечный бред Кирилла. Все что угодно, только не это! Она не может умереть на глазах ребенка, оставив его беззащитным в лапах этих чудовищ!
Анна похолодела. Она мгновенно представила себе, что сейчас Лазарев приведет сюда Ники. Если им удалось заполучить ее мальчика, то сейчас наступит самый страшный момент в ее жизни. Лучше бы она погибла от зубов оборотня, лучше бы сошла с ума там, в лесу, когда слушала горячечный бред Кирилла. Все что угодно, только не это! Она не может умереть на глазах ребенка, оставив его беззащитным в лапах этих чудовищ!
Налимов откровенно наслаждался, видя ее исказившееся от ужаса лицо. Он впитывал ее страх, словно драгоценный нектар, дающий ему силу. Чем больше она впадала в панику от нестерпимого ожидания, тем спокойнее и жизнерадостнее становился ублюдок-босс.
Анну трясло. Она не знала, куда деть руки, которые ходили ходуном, и наконец нашла выход, стиснув их между коленями. Она чувствовала, что сходит с ума от безысходности, и всеми силами старалась удержать остатки разума.
Налимов рассмеялся, наблюдая за корчившейся на полу пленницей. Он понимал, что она готова будет целовать ему ноги и валяться в пыли, чтобы спасти близкого ей человека. Он смеялся, представляя себе эту картину, отчего выглядел еще более безумным, так как смех был непритворным и полным веселья.
Анна услышала скрип отворяемой двери и заставила себя повернуть голову в ту сторону. Ее глаза расширились от удивления, черные зрачки затопили голубую радужку, она приоткрыла рот и произнесла на выдохе:
– Макс!
Человек, которого она так любила и которого считала навсегда потерянным, попытался улыбнуться ей в ответ. Он хотел помахать ей, позабыв о том, что его руки были скручены за спиной прочной веревкой. Макс выглядел страшно похудевшим и грязным. Его щеки ввалились и заросли щетиной, светлые волосы падали на лоб спутанными прядями. Даже от слабого света он щурился – видимо, его долгое время держали в темноте.
– Как ты попал сюда, Макс? – всхлипнула Анна.
То, что на месте Ники оказался любимый человек, не принесло облегчения. Она ничего не понимала, кроме того, что сложившаяся в ее мозгу картина распадается на кусочки. Не веря своим глазам, она, не обращая внимания на пытавшегося удержать ее Лазарева, подошла к Максу, протянула руку и прикоснулась к его колючей щеке.
– Анна, – сказал тот чуть слышно, – бедная моя девочка…
Она улыбнулась ему, и от ее улыбки ему стало страшно. В ней не осталось ничего земного, как будто она уже умерла и улыбалась ему с того света, пытаясь даже оттуда поделиться с ним своим теплом и любовью.
– Долгожданная встреча, не правда ли? – спросил холодный голос.
Улыбка Анны погасла, но лицо оставалось по-прежнему спокойным и отрешенным, когда она обернулась к Налимову.
– Вы все предусмотрели, не так ли? – спросила она насмешливо. – Что ж, мне вас не переиграть. У вас на руках прекрасный козырь.
– Да уж, мне всегда везло в игре, – кивнул Налимов, самодовольно скаля зубы.
– Но когда-нибудь удача отвернется от вас.
– Только не в этот раз.
– Конечно. Вы победили. Но у меня есть одно условие. Отпустите Макса.
– Ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия, маленькая шлюшка, – поморщился Налимов.
– Ошибаетесь, именно в том, – возразила Анна. – Вы можете убить нас обоих немедленно. Но это единственное, что вы можете сделать, если не выполните условие. И тогда вы никогда не узнаете, как пользоваться ковром, который исполняет желания. У вас ведь много желаний, Налимов? Мно-о-го, я знаю! Убейте меня, и все, что вы получите, – это старый грязный ковер, который даже в гостиной не постелишь, настолько отвратительно он выглядит. Но вы можете извлечь из моей смерти гораздо большую пользу. Только отпустите Макса.
По лицу Налимова скользнула злобная усмешка. Анна, чувства которой обострились сейчас до предела, без труда прочла его мысли.
– Разумеется, – кивнула она, хотя он не произнес ни слова, – вы потом будете искать Макса, как только появится такая возможность. Скорее всего, вам удастся его найти. Но может быть – нет. Так дайте ему шанс.
Налимов некоторое время молча смотрел на нее, пытаясь понять, не блефует ли девушка. Анна выдержала его взгляд, и Налимов кивнул своему помощнику:
– Выведи его за ворота.
Лазарев вопросительно приподнял брови, как бы переспрашивая, правильно ли он понял. Анна перехватила этот взгляд и усмехнулась:
– Так не пойдет. Вы жульничаете, гоподин Налимов. Пусть он отпустит Макса во дворе, под этим самым окном. Я должна видеть, как Макс выйдет за ворота, а Лазарев должен оставаться на моих глазах в течение пятнадцати минут. Только так.
– Хорошо, – сморщился Налимов и скомандовал Лазареву: – Сделай, как она хочет.
Тот пожал плечами и подтолкнул Макса к выходу. Но Макс неожиданно заупрямился.
– Я никуда не пойду, – твердо заявил он. – Анна, если уж так получилось, я останусь с тобой до последнего.
Девушка нахмурилась, потом подошла к нему, нежно обняла руками за шею и прижалась губами к его обветренному рту. Поцелуй длился всего мгновение, но она успела вложить в него всю свою любовь и нежность.
– Уходи, Макс. Я этого хочу. Для меня нет ничего важнее тебя и маленького Ники. Вы – самое главное. Не допусти, чтобы малыш остался один! А я никогда вас не оставлю, вот увидишь. Помнишь, что я сказала тебе в Лас-Вегасе?
– Ты сказала: «Верь мне».
Она кивнула, легонько оттолкнула его от себя, и он, словно одурманенный, покорно пошел к выходу. На пороге он обернулся, чтобы в последний раз охватить взглядом ее всю – такую маленькую и бесстрашную, с рассыпавшейся по плечам гривой черных волос, окутавших ее, словно колдовской плащ. Такая слабая защита для хрупкого тела… Анна не отрывала от него глаз. «Прости меня», – прошептала она беззвучно, извиняясь за то, что использует против него свой дар. Она приказала ему уйти, и он не в силах был противиться приказу.
Стоя возле окна, Анна наблюдала, как Лазарев развязал руки Максу и, держа его на прицеле своего пистолета, приказал убираться. Макс еще раз обернулся, его глаза искали в окне ее лицо. Анна кивнула, мысленно приказывая ему поторопиться. И Макс быстро пошел к воротам. Когда он исчез из виду, Анна обернулась к Налимову, некоторое время смотрела на него, как бы прицениваясь, потом прошла к ковру и встала прямо посередине.
– А теперь вам придется убить меня, господин Налимов, – спокойно сказала она, не отводя от босса блестящих глаз.
– С какой стати? – удивился Налимов. – Если ты обманула меня, то тебя прикончит Лазарев. Я не хочу марать о тебя руки.
Анна продолжала смотреть на него в упор. Каким-то образом ее глухая оборона превратилась в угрозу. Налимов это почувствовал и незаметно передернул плечами.
– Брось свои штучки, – сказал он без прежней уверенности в голосе и покосился на дверь, горячо желая, чтобы Лазарев вернулся поскорее. Но тот не возвращался, а Анна снова заговорила.
– Что? – спросила она насмешливо. – Не привыкли убивать собственноручно? Конечно, всегда найдутся желающие сделать это для вас за умеренную плату. Но на сей раз не выйдет. Вам придется самому приложить руку. Вы ведь хотели узнать, чего не хватает в заклинании?
Бросая свои фразы, Анна явно издевалась над Налимовым, находясь на волосок от смерти, и ему это не нравилось. Как будто они вдруг поменялись местами.
– Эй, в чем дело? – звенел насмешливый голос девушки. – Подойдите ко мне и пристрелите. Не бойтесь, я вас не укушу. Честно говоря – боюсь отравиться. Давайте же! Идите ко мне. Тайна ковра в том, что духи, живущие в нем, питаются кровью невинных жертв. Вы должны убить меня, чтобы духи получили свою пищу. Тогда ковер станет действовать, подчиняясь вашей воле.
Точно загипнотизированный ее голосом, Налимов медленно двинулся к девушке. Теперь он знал все, но почему-то испытывал жуткий страх, приближаясь к Анне. Он поднял пистолет, ставший вдруг невероятно тяжелым, приставил к ее виску. А она смотрела прямо на него.
– Отвернись! Не гляди на меня! – истерично взвизгнул Налимов.
Анна только усмехнулась. Тогда он толкнул ее. Девушка упала на колени, он схватил ее за волосы, рывком развернул спиной к себе и снова приставил дуло к голове.
«Ну вот и все», – почти что с облегчением подумала Анна и закрыла глаза. Она приготовилась ждать, понимая, что Налимову понадобится еще много времени, чтобы решиться нажать на спусковой крючок. Она чувствовала, как дрожат его руки.
Но выстрел прозвучал почти сразу.
«Надо же, совсем не больно», – подумала девушка, ощутив удар в висок. Рука, сжимавшая ее волосы, неожиданно разжалась, и Анна упала вперед, потеряв опору. Сверху на нее обрушилось что-то тяжелое.
«Что за черт? Даже умереть спокойно не дадут», – подумала Анна раздраженно, ощущая, как что-то липкое и горячее стекает ей за шиворот.
Голос, раздавшийся откуда-то сверху, вызвал у нее удивление, так как никак не мог принадлежать ангелам.
– Ты в порядке, Анна? – пророкотал густой бас.
Тут же чьи-то мощные руки извлекли ее из-под того, что прижимало ее к полу. Голем поставил ее на ноги прямо перед собой, придерживая, чтобы она снова не упала. Девушка удивленно хлопала глазами, разглядывая Гиршмана и Макса, стоящих напротив.