С чего бы, интересно, в ней пробудилась такая терпимость?..
– Ладно, Наташ, ты веришь, будто он собрался покончить с собой?
Простой с виду вопрос вызвал удивительную реакцию. Наталья заметно занервничала, начала перебирать на столе какие-то бумаги, выдвигать и задвигать ящики. И при этом она старательно уводила глаза в сторону. Я терпеливо ждала.
– Я не знаю, что тебе сказать, Саша, – вздохнула она со странным присвистом, когда молчать дальше стало просто неприлично. – Может, и прыгнул. Разве в чужую душу влезешь? Я вот десять лет не могла понять, что он нашел в тебе такого, чего не нашел во мне... А кто знает, что ему взбрело в голову в тот самый момент?
– У него были какие-то неприятности? – попыталась я зайти с другого бока, и снова какая-то непонятная реакция с ее стороны. – Наташа! Не нужно смотреть в окно, там давно стемнело... Ты тут обмолвилась: он считал, будто ты его подставила. Что-то произошло?
– Не знаю! – нервно дернула шеей Наталья и, оторвавшись от созерцания ночи за окном, двинулась к двери, ясно давая понять, что разговор окончен.
Мне пришлось подчиниться ее молчаливому указанию и понуро поплестись следом. Она ничего не скажет. Ни за что не скажет, что на самом деле произошло между ними в мое отсутствие. А нечто явно произошло именно в это время, я не сомневалась ни секунды, потому что провожал меня Виктор если не с легким сердцем, то и не особенно опечаленным. Если бы начал назревать конфликт с Натальей, он бы непременно воспользовался им как козырем и убедил меня задержаться. Нет, в то время все было в порядке.
Что же тогда получается?..
Я даже остановилась от внезапной догадки, которая поначалу показалась мне кощунственной.
А почему, собственно, Наталье не иметь никаких дел с полковником?! Не успев появиться в городе, тот сразу оказался в курсе всех событий. Дочка опять же маячила на Семеновской площади, а там у Натальи кондитерская...
Тогда, может быть, Наталья воспользовалась моим отъездом как козырем и, дождавшись, пока меня не будет в городе, загнала Виктора в угол? Только вот чем она могла воспользоваться? Что такого было у нее на руках, что мой шеф запаниковал, кинувшись ко мне за помощью?
Не заметив, как она внезапно остановилась, я наткнулась прямо на ее спину.
– Извини, – буркнула я и поспешила переобуться в свои кроссовки.
Наталья с загадочной ухмылкой наблюдала за моими сборами и ничего не говорила. И лишь когда я взялась за медное кольцо, вмонтированное в железную дверь, она соизволила разомкнуть уста.
– Ты напрасно ввязалась в эту историю, Сашок, – без малейшего намека на угрозу произнесла она. – Ситуации уже не изменишь. Виктор в больнице...
«Я знаю это преотлично! – хотелось мне выкрикнуть ей прямо в лицо, но я смолчала, горестно додумав: – Но я не знаю, где сейчас мой Славка! А знать хочу до дикой сердечной боли! И всерьез полагала, что ты мне в этом поможешь...»
– Советую тебе отойти в сторону и не лезть никуда. В деле задействованы слишком крутые люди. – Она замялась на мгновение, но все же закончила: – Даже мне пришлось сложить оружие.
– Вот как? – очень удивилась я – никогда не представляла себе анемичную Наталью в роли борца, да еще с оружием. – И чем же ты была вооружена, если не секрет?
– Не секрет. Информацией.
– И в какой-то момент Виктор сумел обойти тебя?
– Нет! – Она едва слышно раздраженно чертыхнулась. – Он-то как раз все и испортил! Испортил так, что исправить уже невозможно...
– И поэтому его решили убрать? – все еще продолжала я на что-то надеяться.
– Не знаю... Ничего не знаю, – снова замкнулась она, плотно запахиваясь в пеньюар. – Поэтому, из-за этого, вследствие этого... Черт, все запуталось настолько, что никто уже ничего не понимает! И началось все именно с него, хотя он считает виновницей всех бед меня!
– А это не ты? – Голова уже трещала от разрозненных, ничего не выражающих фраз. Нечего было даже и пытаться логически выстроить ее головоломную болтовню.
– Смеешься? – возмутилась Наталья, похоже, неподдельно. – Стала бы я тогда ставить охрану к его палате?
– Это твои парни? – разочарованно пробормотала я.
Час от часу не легче. Только-только слепишь что-то, хотя бы отдаленно напоминающее версию, как она тут же трещит по швам. Ведь если охрана принадлежит Наталье, значит, никакого отношения к покушению на Виктора она не имеет. Само собой теряло смысл предположение и о ее знакомстве с полковником и его дочерью.
– А чьи же еще! – фыркнула она. – Пришлось всю родню на ноги поставить. Ни одной охранной фирме не могу доверять после всего этого кошмара. Ладно, Сашок, тебе пора...
Она буквально выставила меня за порог, сильно хлопнув дверью напоследок. Я вышла на улицу, выбрала скамейку в самом неосвещенном углу двора и уселась на нее, пытаясь упорядочить хаос, царящий в моей голове.
Итак, что мне удалось узнать?..
В сущности, ничего, что могло бы хоть как-то навести на след.
Виктор с Натальей обладали какой-то ценной информацией. Она подчеркнула, что это было ее оружием. Так, что еще? Еще она вела разговор о каких-то крутых людях, знакомство с которыми мне сводить не следует. Значит ли это, что Виктор пострадал как раз из-за них? Что же, вполне резонно...
Информация и крутые на расправу ребята укладывались у меня лишь в одну приемлемую формулу – это шантаж!
Предположим, супруги обладали какой-то информацией и решили на этом заработать... Нет, ничего не выходит. Виктору претил шантаж. Он всегда высмеивал неудачников-шантажистов и надеялся только на свой ум и работоспособность. К тому же Наташа подчеркнула, что оружие сложила именно она. Она не сказала «нам», она сказала: «Мне пришлось сложить оружие». Значит, в этом деле главная шантажистка она? Просто невозможно представить себе тоненькую беленькую Наталью в роли алчной шантажистки. Но, видимо, придется, потому что другой версии у меня пока что нет. А что же тогда Виктор? И почему он орал, что она его подставила? Значит ли это, что он оказался случайным свидетелем ее темных делишек, из-за чего и пострадал? Вполне может быть. Она могла подставить его из тривиального чувства самосохранения.
Бедный, бедный Виктор! Тяжко, наверное, осознавать, что родной человек предает тебя. Хотя сам он именно этим и занимался последние десять лет...
Итак, он в панике и ищет меня. Ищет и не находит. Значит ли это, что Славка стал его случайным утешителем? Точно! Это-то как раз все и объясняет! И сразу становится понятной заинтересованность полковника и его дочери в моем вислоухом сыне. Они его использовали! Использовали как носителя информации, которой с ним наверняка поделился Виктор и который сам в свою очередь стал случайным участником этого дела. Виктора нейтрализовали. Славка непонятно где, и об этом знают только эти двое злодеев. Придется все же иметь с ними дело. Но для этого мне нужно быть очень хорошо подготовленной. Каждый мой шаг должен быть хорошо выверен и продуман, иначе меня постигнет участь тех, кто уже успел пострадать до меня.
Встав со скамьи, я пошла к стоянке такси. Спустя пятнадцать минут я входила в фойе гостиницы, где остановилась.
Удивительно, но никто не кинулся ко мне наперерез, угрожая оружием. А ведь должны же были...
– Меня никто не спрашивал? – улыбнулась я приветливо дежурному за стойкой, принимая у него ключ от номера.
– Нет, – вернул он мне улыбку. – Звонков тоже не было.
Я совсем уже было подготовилась к засаде в номере, но и тут меня ожидало разочарование. Там было пусто. Все мои вещи лежали в том же беспорядке, что и прежде. Значит, и обыска не было. Очередная странность...
Я заметалась по номеру, не зная, что и думать. По логике вещей, у полковника и его дочки остался лишь один человек, который мог обладать информацией, – это я. Тем более что я совсем недвусмысленно намекала ему: я что-то такое имею и храню это в банке. Где же тогда они, эти злодеи?
Метания мои оборвал внезапный телефонный звонок. В первую минуту я даже не поняла, откуда донесся этот звук. Поняв, застыла от неожиданности. Кто, кроме полковника, мог знать, где я остановилась? Никто! Значит, звонит именно он. Ну, наконец-то!
– Да! Говорите! – нетерпеливо прокричала я в трубку.
– Александра Васильевна? – язвительно уточнил ненавистный мне человек и поинтересовался: – Чего это вы так разошлись? Кричите, понимаешь, когда на часах уже...
– Вот именно! На часах уже ого-го сколько, а вы названиваете. Что нужно? – Может быть, он и обиделся, не знаю, мне было не до манер, когда судьба родного сына оставалась неясной.
– Хм-м, очень любезно. – Казалось, он озадачен, но это наверняка очередная хитроумная уловка, чтобы сбить меня с толку. Я не купилась, и ему пришлось продолжить: – У меня к вам один вопросец имеется. Не откажите в любезности, ответьте мне на него предельно откровенно...
Мыслям мгновенно стало тесно в моей голове. Что ему нужно? С какой целью он звонит? Ошарашить его новостью о том, что мне все известно, или пока не нужно? А может быть, блефовать до тех пор, пока он сам не проговорится?
Я остановилась на последнем и еще менее учтиво буркнула в трубку:
– Валяйте...
– Как называется тот город, куда вы ездили не так давно? – задал полковник, как мне показалось, пустяковый вопрос.
Я назвала ему город безропотно, ожидая продолжения. Оно не заставило себя долго ждать.
– А у вас там кто? Я в том смысле: родственники имеются?
– Это уже второй и третий вопросы, – хмыкнула я, опять же весьма невежливо, но в душе ни с того ни с сего начала теплиться надежда. – Но я отвечу, если вы мне скажете, зачем это вам?
– Судя по всему, ответы на второй и третий вопросы положительные, – удовлетворенно промурлыкал в трубку полковник, не желая и далее уламывать несговорчивую родственницу.
– Что, черт возьми, происходит? – завопила я, боясь, что сейчас он бросит трубку и я так ничего и не узнаю. – Вы можете мне толком объяснить?
– Постараюсь...
Мне показалось или он на самом деле тяжело вздохнул? С чего бы это ему предаваться переживаниям, интересно! Его-то ребенок вместе с ним, тогда как мой...
– Кажется, ваш сын бросил мою дочь, – буркнул полковник недовольно в трубку минуту спустя.
– Что? Что вы сказали?!
Большей дребедени я за свою жизнь не слышала – ни разу! Он что же, всерьез полагает, что я в это поверю? Что возьму на веру исчезновение моего сына под такой нелепой трактовкой?
– Быстро объясните мне, что произошло и где мой Славка? – зарычала я совершенно с неподдельной яростью, отчасти радуясь тому, что не нужно больше притворяться. – Где мой Славка?
– Если честно, я не знаю, – простодушно отозвался полковник, за что мне захотелось придушить его в ту же секунду. – Стоянка поезда на железнодорожном вокзале в этом городе – почти полчаса. Виктория вышла прогуляться и заодно купить мороженого...
– Что вы несете? – заорала я не своим голосом. – Какое еще мороженое? Чтобы Славка отпустил ее одну? Не поверю ни за что!
– Скажем, у него болела голова. Виктории пришлось идти одной. А когда она вернулась, вашего сыночка не было в купе. Она терпеливо ждала его. Он не вернулся и к отправлению поезда.
– Может быть, он пошел следом за ней? Может быть, он очень долго искал ее и отстал от поезда? А она?.. Что сделала она? Уехала?
Ответ на этот вопрос мне был известен, но очень уж хотелось узнать, что он скажет.
– Нет, она не уехала. Она вышла и прождала его на вокзале до поздней ночи. Потом позвонила мне, и я велел ей возвращаться. И она, конечно же, послушалась.
– Зачем? Зачем она ушла из купе? Может быть, он попал в какую-нибудь неприятную историю и к утру вернулся бы... – залопотала я что-то маловразумительное, обессиленно опускаясь в гостиничное кресло, в то самое, где не так давно восседал мой собеседник.
– Что касается неприятной истории, то тут я с вами не могу не согласиться, – едко отметил полковник. – Но насчет того, что он бы к утру вернулся, сильно сомневаюсь.
– Что вы хотите этим сказать?
– Он забрал свои вещи из купе, – начал было объяснять мне полковник мотивацию поступков моего сына, но я его перебила:
– Я о неприятной истории... Что вы имели в виду, говоря это?
Знает он о связи Славки с Виктором или нет? Почему Славка сошел с поезда? Не захотел подставлять свою молодую жену под неприятности или... заподозрил ее в чем-либо?
Голова моя просто разламывалась от такого потока противоречивой информации. Я терла виски, но тщетно. В них ритмично пульсировала кровь, тупой болью отдавало в затылок. Мне ровным счетом ничего не было понятно!
Кто-то бросается под машину, кто-то оказывается лежащим на полу с пробитой головой, кто-то бросает свою молодую жену спустя несколько часов после бракосочетания... Как можно все это соединить, упорядочить и придумать единственно верное объяснение? Чертовщина какая-то, да и только!
– Не могу с вами не согласиться, – осторожно отметил полковник.
Очевидно, я сказала последнюю фразу вслух.
– Александра Васильевна, – снова начал он, не дождавшись продолжения. – У меня к вам еще одна маленькая просьба... Если вам что-то станет известно о местонахождении вашего мальчика, сообщите, пожалуйста, нам.
– Кому это – вам?
– Ну, хотя бы его молодой супруге. Она, знаете ли, безутешна и все время плачет, – он отчетливо скрипнул зубами, то ли от жалости к дочери, то ли еще по какой причине.
– Так я супруге все и сообщу, вы-то тут при чем? – заартачилась я вдруг ни с того ни с сего.
Подумаешь, просьба у него, да еще «маленькая»! Не слишком ли много просьб на сегодня?..
– Вам-то зачем знать о его местонахождении? Хотите счет выставить за расходы по свадьбе, так я возмещу! – желчно предложила я, живо представив себе багровеющую лысину полковника.
– Ну... хотя бы затем, чтобы переломать ему ноги! – рявкнул он и положил трубку.
Глава 11
– Шурочка, здравствуйте! – воскликнула секретарша Виктора и тут же, сморщив крохотный носик, запричитала: – Горе-то какое! Господи... Виктор Михайлович... Кто бы мог подумать?
– Ты о чем? – поинтересовалась я, чтобы поддержать разговор.
– Как? Разве вы не знаете?! – Танюша сделала круглыми и без того огромные глаза и зашептала: – Тут такое говорят!..
– Какое?
Мне пришлось сесть в кресло напротив нее и сделать вид, что я интересуюсь устаревшими по актуальности сплетнями. Невнимательности к своей персоне Танюша не прощала, а у меня к ней имелась парочка вопросов.
Танюша тут же щелкнула тумблером на чайнике и загремела чашками.
Та-ак, разговор планируется на полчаса, никак не меньше. Ей-то, понятное дело, хочется коротать рабочий день, а вот со мной все гораздо сложнее. У меня вон и багаж уже уложен, покоится в огромной сумке возле ее стола. И билет заказан. А еще запланирован визит в банк. А она чай заваривать собралась!
– Шурочка, вы отпуск продлили? – уточнила Танюша, аккуратно разложив чайные пакетики «Липтона» по чашкам.
– Да. – Я решительно взяла инициативу в свои руки: в мгновение ока насыпала сахар, нарезала рулет и уже через пару минут разливала кипяток по чашкам. – Остались недоделанными кое-какие дела. Катастрофически не хватает времени на все, понимаете ли...
– Да, да, конечно... Ведь у вас еще и свадьба, кажется, случилась? – Танечка сладенько улыбнулась.
Еще как случилась, мать ее... Именно «случилась», потому что с этой самой свадьбой вообще ничего не понятно. Но не начинать же сейчас плакаться этой фарфоровой куколке с залитыми лаком волосами! Пришлось в нескольких словах обрисовать торжество. Попутно расхвалить молодую сноху (а что делать?!) и ее инициативного папу. Умолчала я лишь о Славке. Но Танечка проявила редкостную для себя прозорливость. Скосив глазки в сторону, она конфузливо поинтересовалась:
– Ваша невестка не беременна, Шурочка?
– Насколько я знаю, нет. – Я едва не подавилась куском рулета: надо же было предположить такое!
– Хм-м, – сразу озадачилась Танюша. – К чему же такая спешка со свадьбой? Просто непонятно... Тем более что...
Она внезапно замолчала, словно боялась проговориться, и тут же принялась поправлять высокую грудь, подтягивая лямки кружевного бюстгальтера. Водилась за ней такая привычка. Одна из тех, за которую я ее не очень жаловала.
– Тем более – что?.. – решила я ее поторопить, боясь, что Татьяна перейдет сейчас ко второй своей невыносимой привычке, то есть начнет поправлять чулки, которые она не снимала ни зимой, ни летом.
– Тем более что у него, кажется, неприятности, – промямлила с великой неохотой секретарша моего шефа-любовника и сунула в свой крохотный ротик огромный кусок рулета.
– Да? Не слышала о чем-то таком. – Я беспечно улыбнулась, благословив небеса – они надоумили Танюшу начать разговор, который был для меня так важен. – Ты же знаешь современную молодежь... Обязательно влезут в какую-нибудь историю и при этом будут считать себя правыми... Так что там со Славкой?
Танечка закончила жевать, отерла ротик кружевным платочком и, лишь убрав со своего стола все чашки, сахарницу и тарелку, ответила:
– Ну, я не знаю точно... Он тут приходил к Виктору Михайловичу в ваше отсутствие. Был чем-то сильно расстроен. Затем долго сидел с ним, запершись. Потом ушел. И что самое характерное...
– Что, Танюш? – Я едва не заскрипела зубами, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не схватить эту идиотку за ажурную итальянскую блузку и не начать вытряхивать из нее все, что она знает.
– После его визита расстроился уже сам Виктор Михайлович. Мне это показалось несколько странным. – Таня встала с места и, красиво выбрасывая породистые ноги, прошлась по пушистому ковру приемной. – Приходит мальчик и выводит из душевного равновесия зрелого мужчину, а тот потом кричит на всех подряд. Это странно, знаете ли!..
– Тебе досталось? – посочувствовала я, кисло улыбаясь и плохо себе представляя, чем таким мог расстроить Виктора Славка.
– А то! И мне, и Зое Павловне, а та ведь всего лишь уборщица. И этой его мымре белобрысой... – так Таня называла жену Виктора. – Орал на нее так, что стены дрожали. Сначала я ее по всему городу разыскивала, повиснув на телефонах. Мобильник не отвечает. В ее кондитерской меня отсылают по всяким разным местам, а я как последняя идиотка названиваю везде и делаю вид, что мне совсем неизвестно, где она...