Сидим в глубоких креслах, никто ни бум-бум по-французски, но руководитель кафедры Игорь Шехтер, истинный революционер в преподавании иностранных языков, обещает, что вскоре наступит день, когда мы заговорим легко и свободно, как будто французский – родное для нас наречие. Только не прогуливать! Потому что каждый день нам будет даваться на слух по сто восемьдесят слов за один раз.
Мы пели старинные французские песни, играли в подвижные игры (а все, кроме меня, взрослые солидные люди!), разыгрывали целые спектакли на французском языке, и, действительно, в один прекрасный день я стала ловко болтать по-французски.
Правда, как стала, так и перестала – без практики. Зато когда я волею случая оказалась в Париже, что-то всплыло, зашевелилось в памяти. Через пару дней я с легкостью отвешивала всем комплименты и ни к селу ни к городу поздравляла всех с днем рождения.
А если у тебя не только планетный, но и вселенский подход – ты должен и дальше работать над расширением своего сознания! Слышу, по радио объявляют об открытии первого в нашей стране Уфологического университета, где можно встретиться с исследователями НЛО, контактерами с инопланетянами, соприкоснуться с загадочными вояджерами во Вселенной. Я надеваю пальто и, подняв воротник, выхожу во двор – на дворе дождь, поздняя осень. Я еду навстречу своей будущей книге «ПОКА ГОРИТ СВЯЩЕННЫЙ ОГУРИЛ… или За окном НЛО!» – захватывающей и беспримерной повести, которой еще будут зачитываться дети всех времен и народов – как нашей, так и других планет Вселенной.
Прошло много лет, я лечу в Индию и отправляюсь в предгорья Гималаев, в места, воспетые Редьярдом Киплингом. Из этих бесприютных скитаний, каверзных приключений и самых что ни на есть реальных опасностей рождается авантюрная повесть «Небесные тихоходы».
Дальше мой путь лежит в королевство Непал, в сердце Высоких Гималаев, к четвертой по вышине гималайской горе – Святой Аннапурне. Книгу об этом восхождении я назвала «Дорога на Аннапурну». Сколько мы там с Лёней всего пережили: ливни, крутые подъемы и спуски, грохочущие горные реки, снежные мосты, леопарды, пиявки… Чудом живыми вернулись домой. Но такая там неописуемая красота – просто космос на Земле.
«Человек должен много путешествовать, чтобы прийти домой, – говорил индийский Учитель Ошо. – Он должен стучать во многие двери, прежде чем подойти к правильной двери…»
А муж мой Лёня заявляет, глядя на три иллюстрации к этой главе:
– Вот в юности ты в дороге – где на вездеходе, где в грузовике. А тут ты – в старости – не прекращаешь свой путь, уже пешком, с бамбуковой палкой, переходишь ревущую горную реку по хлипкому подвесному мосту. Прошло тридцать лет, вся жизнь пролетела, а ты не унимаешься, покоряешь Гималайские горы. Так держать!
А можно ли было не воспеть странствие по Японии, где сквозь современность просвечивает и мерцает неисследимая древность таинственного края, по которому бродят тени дзенских Учителей. Мы побывали в Токио, Киото, Наре, Камакуре, видели огромнейших Будд, размером с гору. Среди высоченных криптомерий в горах Ёсино прошагали тропинками поэта Басё (помните его знаменитое трехстишие: «На голой ветке / Ворон сидит одиноко / Осенний вечер»?), медитировали в монастырях, поднялись на Фудзи… Так я и назвала свою книгу «Изголовье из травы» – это по-японски означает «путешествие».
Моя следующая повесть – «Гуд бай, Арктика!..» – рассказывает о мореплавании на острова Шпицберген и Северо-Восточная Земля, куда на двухмачтовой голландской шхуне «Ноордерлихт» отправились ученые, писатели, художники и музыканты со всего мира под предводительством английского независимого сообщества Cape Farewell. Главная цель – достигнуть берегов Арктики и увидеть своими глазами, что там творится, поскольку именно от того, как себя чувствуют Арктика и Антарктида, зависит жизнь на Земле.
Три недели шхуна «Ноордерлихт» бороздила Северный Ледовитый океан, день за днем я описывала это рискованное путешествие, а Лёня Тишков освещал арктическую ночь двухметровым месяцем – своей собственной странствующей Луной.
Обо всем, что посчастливилось повидать, обязательно напишу, только бы хватило времени! Франция, Швеция, священный Иерусалим, средневековая Испания, Италия, Голландия, Куба, Таиланд, Лаос, Камбоджа, Вьетнам, Тайвань…
– Легким надо быть на подъем! – сказал мне воздухоплаватель Иван Шагин.
И я с ним вполне согласна.
Месяц на льдине, Шпицберген, Арктика
Одна из фотографий арт-проекта художника Леонида Тишкова «Путешествие частной Луны вокруг света».
Больше десяти лет эта искусственная Луна освещает разные удивительные места во всем мире. Начав свой путь в 2003 году в России, она побывала в Новой Зеландии, Японии, Сингапуре, Франции, Германии, Чехии, Англии, Латвии, Италии, Америке, Нидерландах, на Тайване, а в 2010 году совершила путешествие на голландской шхуне в арктические широты. Луна – как яркая сияющая скобка, объединяющая людей всего мира светом поэзии и реальной возможностью чуда.
Глава 15 «Светился мир – для нас непостижимый»
Как-то однажды мы с вами отправились в Музей аквариумных рыб и всяческих земноводных тварей. И мне было страшно интересно: что вы об этом напишете.
Тексты превзошли все мои ожидания. В основном это были стихи. Или странная поэтическая философская проза.
Сергей ТишковАквариумСвет будит и мешает сосредоточиться. Под редкими острыми листьями трудно быть одному. Бесконечный гул и блеск пузырей. Странная и надоедливая забота несчастных, толстых, неповоротливых – из-за прозрачного стекла.
Только иногда кто-то белый стучит и зовет. Ему мало места там, за прозрачной преградой. Ему не хватает холодной воды, леса трав и прозрачных птиц, что летят с потоками водяного ветра. Я почти забыл все это здесь.
Но тот белый, что стучит и смотрит в мой дом, надеется. Я поведу его. Он уплывет со мной туда, где серые скалы блестят под лучами белого света, где вьются льдинки между небесных гор, холодных и острых. Где в глубине тишина, и спящее дно давно перестало дышать…
Вот так.
И снова Юля Панкратьева. Стихи это или ритмическая проза? Рисунки на полях – плывущие рыбы и люди, египетские иероглифы, водоросли – на ярком желтом листе. В эту поэтическую форму Юльке удалось ввинтить конкретные исторические и биологические сведения, которые обрушил на нас умный экскурсовод Миша в очках с толстыми линзами:
С гордостью и радостью вижу я в этих текстах обнаружение иного измерения, тончайшие протянутые вами нити, связующие параллельные миры. Но не у всех этот великий прорыв произошел так уж безболезненно.
В «аквариумном» походе с нами был Андрей Иванов – он шел со всеми по Арбату, ел булки с джемом, обсыпанные сахарной пудрой, балагурил, в общем, находился в добром здравии и превосходном расположении духа.
Когда ж мы вплотную приблизились к аквариумам, а тем более к террариумам, я заметила, что он побледнел, ослабел, закачался и вдруг исчез, растворился, как сквозь землю провалился.
Я жутко разволновалась, у всех спрашиваю: где Андрей? Куда подевался?
Только на следующем занятии он рассказал мне, что встретился взглядом с личинкой аксолотля (существо, похожее на саламандру; если вы не знаете, кто такие саламандры, читайте «Войну с саламандрами» чешского писателя Карела Чапека! Ой, какая интересная книга!!!). И от этого электрического контакта в сознании Андрея Иванова открылись такие бездны, что ему стало не по себе. Он зашатался, нетвердой походкой вышел из музея на улицу и уже не смог вернуться обратно.
И это естественно! Ведь отправляясь куда-либо с вами, я всегда прошу вас внимательно глядеть вокруг. Ибо только внимательный взгляд сможет обнаружить многомерность окружающего мира. Настраиваться на это дело очень хорошо, когда идешь рядом с обладателем подобного взгляда.
Так я ходила однажды по Ленинграду за Юрием Ковалем и на город, на прохожих глядела его глазами.
Так сам Юрий Коваль ходил по Москве за прекрасным писателем Соколовым-Микитовым, использовал каждую возможность для встречи, подолгу сидел возле писателя Бориса Шергина. (Читать, читать Соколова-Микитова Ивана Сергеевича: книги «Детство», «Ленкорань», «Пути кораблей», «Летят лебеди», «Северные рассказы», «На пробужденной земле»… И обязательно – Шергина Бориса Викторовича: северные поморские были и сказания «Гандвиг – великое море», «Запечатленная слава»… А заодно и Юрия Коваля: два замечательных рассказа о Соколове-Микитове и Шергине – «На барсучьих правах» и «Веселье сердечное».)
Как-то я рассказала Юрию Ковалю, что весной пригласила его большого друга поэта Якова Акима любоваться цветущими вишнями, от чего Яков Лазаревич наотрез отказался и даже обиделся.
Юрий Коваль очень смеялся и говорит:
– Маринка, прошу тебя, как пойдешь любоваться – зови меня, я с тобой обязательно пойду.
Проходит какое-то время, звонят мне наши общие знакомые Галя и Ваня Овчинниковы – они работали в Ботаническом саду – и говорят:
– Расцвели азалии, приходи любоваться?
Я говорю:
– Сейчас я позову Юрия Иосича, и мы с ним вместе придем.
– Не-ет! – они говорят. – Мы ему уже звонили. Он очень занят и послал любоваться… своего секретаря Иру Скуридину.
…А сейчас мне кажется, что он и нас с вами послал любоваться этим, в сущности, цветущим миром.
А как Юрий Коваль вышагивал по улицам поселка писателей Переделкино за Корнеем Чуковским! А вечером на даче валенки с него снимал! А потом написал замечательную вещь о Корнее Ивановиче «Слушай, дерево». Рассказ так и начинается – с валенок! Не мог ведь Юрий Коваль опустить такую выпуклую «деталь» – валенки Чуковского:
«Корней Иванович был в огромных валенках. Я таких никогда не видывал. Валенки, наверно, валяли на заказ, специально для него.
– У вас, Корней Иванович, валенки сотого размера, – сказал я. – Я таких никогда не видывал.
– Восемьдесят четвертого, – сказал Чуковский. – Мне сейчас восемьдесят четыре года, а я на валенки в год по размеру набавляю…»
Но мы должны быть готовы, что именно такой пробужденный взгляд чреват потрясениями. Поскольку внезапно в привычных вещах (подумаешь, рыбки в аквариуме) мы обнаруживаем иные миры и такие вещи, которые нас могут с ног свалить, если мы ежечасно не тренируемся в этом деле.
В иудейской религии существует особая ветвь: религиозные мистики – хасиды. Учение хасидов заключается в том, что весь мир образовался из Божества и представляет собой Божественное проявление. Они во всем видят только Бога. Просто наслаждение – с головой погрузиться в книгу «Хасидские предания», которые собрал и записал знаменитый еврейский философ Мартин Бубер.
Вот одна крайне назидательная притча из его книги.
«На Новый год Великий Маггид (проповедник) не трубил сам в бараний рог – шофар. Это было обязанностью его ученика, равви Менахема Менделя, а маггид лишь указывал, как следует трубить. В последние дни своей жизни, когда он уже не мог ходить, маггид указывал, как трубить, сидя в своей комнате. Однажды равви Менахем Мендель отсутствовал, и его место вынужден был занять равви Леви Ицхак. Он поднес к губам рог, но, когда маггид назвал первый звук, Леви Ицхак вдруг увидел необыкновенно яркий свет и потерял сознание.
– Что это он? – недоумевал маггид. – Мендель видит гораздо больше, но не боится…»
Почуяв бездну на стыке двух миров, Юлька с Сережей сумели преобразовать это открытие в произведения искусства. Но и Андрей Иванов не сплоховал! Он поступил неожиданно и своевольно, как настоящий художник. Он отправился в зоопарк, благо там неподалеку, и… нарисовал сову!!!
Совиная физиономия с его рисунка, в которой явно заключены миры никак не менее таинственные, нежели во взгляде личинки аксолотля, стоит перед моими глазами и мощно подтверждает догадку о том, что по-настоящему внимательный взгляд – это незыблемая основа Искусства.
Глава 16 «Здравствуй, деточка, здравствуй!..»
Ох, какие вы иногда бываете молодцы. Как меня радуете! Пусть – редко. Мне важен сам факт. Кирилл Воробьев за наше с ним долгое знакомство сделал два эпохальных интервью – одно с человеком, который прошел Отечественную войну и все четыре Новых года на фронте был Дедом Морозом!
А другое – с актрисой Любовью Соколовой. На пленке Кирилл с неимоверной важностью провозглашает:
– СЕГОДНЯ В ГОСТЯХ У КИРИЛЛА ВОРОБЬЕВА (хотя именно он был у нее дома в гостях) НАРОДНАЯ АРТИСТКА ЛЮБОВЬ СОКОЛОВА, – Кирилл сделал эффектную паузу и еще более важно, официально обратился к ней:
– ЗДРАВСТВУЙТЕ.
А чудесная, понимающая, добрейшая, поистине всенародно любимая Любовь Соколова ему отвечает своим неподражаемым голосом всех лучших в мире мам:
– Здравствуй, деточка, здравствуй!..
И дальше идет рассказ Любови Сергеевны, время от времени прерываемый баритональными вопросами, в общем, трогательно официального Кирилла: «Как вы стали актрисой?», «А если бы начать сначала?»
…Она снялась в трехстах шестидесяти семи фильмах, в 2000 году занесена в Книгу рекордов Гиннесса как актриса, сыгравшая больше всех в мире ролей, в ее жизни было все, что выпало на долю этого поколения: война, блокада, смерть от голода первого мужа и свекрови (Кирилл познакомился с Любовью Соколовой, снимая фильм о блокадниках Ленинграда). Долгая тяжелая болезнь после того, как она вырвалась из осажденного Ленинграда. Потом ВГИК, куда ее приняли сразу на второй курс.
Она снялась во всех наших лучших фильмах: «Тихий Дон», «Хмурое утро», «Баллада о солдате», «Сережа», «Я шагаю по Москве», «Тридцать три», «Берегись автомобиля», «Доживем до понедельника», «Странные люди», «Белорусский вокзал», «Джентльмены удачи», «Печки-лавочки», «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Два капитана», «Белый Бим Черное Ухо», «Цыган», «Несколько дней из жизни Обломова», «Вам и не снилось», «Не стреляйте в белых лебедей», «Долгая дорога в дюнах», «И жизнь, и слезы, и любовь…», «Самая обаятельная и привлекательная», «Курочка ряба»…
Я с наслаждением слушала, как Любовь Сергеевна Соколова рассказывала на кассете Кириллу, что она хранит верность настоящему глубокому русскому кинематографу и никогда не соглашается играть в фильмах, где царит ненависть, насилие и все в таком духе. К тому же после смерти сына (Кирилл сказал, он умер от наркотиков), она отказывается играть трагедии…
Мой экзамен у вас был 5 июня. А 7 июня вечером я шла домой из гостей и увидела на первой полосе газеты фотографию Соколовой и большой заголовок «КОГДА УХОДИТ ЛЮБОВЬ».
Я подумала: наверное, это связано с юбилеем. 31 июля ей должно исполниться восемьдесят. Готовились к празднованию. Но почему такой заголовок?
«…Любовь Сергеевна умерла тихо и спокойно. Отпевание 7, похороны 8 июня».
Я любила эту актрису, ее все любили, нельзя было не любить. Но после интервью Кирилла, которое несколько дней назад прозвучало у нас в аудитории, тем, кто там был, она стала совсем родная и близкая. А утрата – как будто собственная.
Наверное, это последняя запись Любови Соколовой. Такие вещи, мне кажется, судьбоносны для журналиста. Вроде бы Человек, уходя, доверяет тебе свои последние слова.
И у меня тоже бывали похожие печальные повороты. Так было с удивительным детским писателем Юрием Сотником. Но я абсолютно счастлива, что в один прекрасный день вдруг вспомнила о нем, позвонила, пошла, записывала его целых несколько дней подряд!
Он был уже стар, почти не выходил из дому, а тут оживился, встрепенулся, надел халат золотой с вышитыми драконами, поил меня на кухне чаем и рассказывал, рассказывал какие-то потрясающие истории.
Как он под вагоном поезда проехал из Москвы в Ленинград к своему другу Андрюшке. А когда приехал, его никто не узнал, потому что он ехал в поезде с паровозом и стал черный как негр.
Или как они с Андрюшкой в детстве прогуливали школу и сказали в оправдание, что их похитили беспризорники. А когда каждого в отдельности попросили провести той дорогой, какой их вели похитители, маленький Юрий Сотник повел в одну сторону, а ничего не подозревающий Андрюшка – в другую! Эта история легла в основу его знаменитого рассказа «Похищение ирокезов».
Свой самый первый рассказ он написал в четвертом классе – о котенке авантюрного нрава – в виде дневника этого самого котенка. «Рассказ получил премию, – вспоминал Юрий Вячеславович, – и я спросил у мамы: мама, а можно делать так, чтобы ничего не делать, а только писать рассказы?»