– За что? – еле-еле выдавил бармен, хватая ртом воздух.
– За все хорошее, гад! – прошипела я. – Молчи лучше, урод, и даже не пытайся заорать – прострелю! Отвечай на вопросы тихо и честно. С кем живешь?
– Один, – хрипло ответил парень.
– Этаж, квартира, – продолжала я.
– Третий этаж, квартира восемьсот двадцать четыре, – проговорил бармен и попытался поднять голову, чтобы рассмотреть, кто его схватил.
Я рукояткой пистолета несильно тюкнула его по темени. Затем достала из кармана парня куртки ключи, снова развернула его лицом вперед и, легонько подтолкнув в спину, скомандовала:
– Поднимайся.
Я повела его по лестнице. Парень шел вроде бы послушно, но в то же время было заметно, что ему очень хочется избавиться от унизительного положения, в котором он сейчас находился. Однако я была уверена, что с этим товарищем легко справлюсь даже без пистолета. Мы подошли к двери с номером восемьсот двадцать четыре, я, прижав пистолет крепче к боку парня, сунула ему ключи и приказала:
– Открывай. Если соврал, что живешь один, лучше признайся сразу, а то потом будешь сильно жалеть.
– Один, – повторил бармен, поворачивая ключ в замке.
Я втолкнула его в прихожую. Света в квартире не было, я и не стала его включать. Не разуваясь, мы прошли дальше. Я заглянула поочередно в кухню, ванную и туалет, убедилась, что там никого нет, и отправилась в единственную комнату, подталкивая бармена перед собой. В слабом свете от окна я увидела мягкий диван у стены, кресло, небольшой шкаф и стол возле балконной двери. Рядом с дверью тянулась батарея центрального отопления.
– Вперед, – я подтолкнула парня к батарее.
На столе среди всякого мусора я обнаружила скотч, с помощью которого и привязала парня крепко-накрепко к батарее. Кириллу явно было неудобно, он сверлил меня ненавидящим взглядом, однако не сопротивлялся.
– Итак, дорогуша, сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы, – переведя дух, сказала я, потирая руки.
– Ты кто? – разлепил губы парень. – Грабительница, что ли? У меня все равно ничего нет.
– Грабители, – назидательно проговорила я, чуть отходя, – это те, кто ночью в лесу деньги отбирает. А мне от тебя нужна только информация, Кирилл.
– Какая еще информация? – недоверчиво покосился на меня.
– Сам прекрасно понимаешь какая, – склонила я голову. – Или считаешь, что я совсем идиотка и ничего не понимаю?
Парень смотрел на меня, хлопая глазами и всем своим видом показывал, что понятия не имеет, о чем идет речь. Я подошла вплотную, наклонилась над ним и, глядя прямо в глаза, спросила:
– Какие у вашей службы безопасности претензии к Гольдбергу и Карпинскому?
Кирилл молчал, сохраняя на лице недоуменное выражение. Не выдержав, я пнула его в живот.
– И почему ты, сука, меня им сдал?
– Да ты что, сдурела, что ли? Ненормальная! – заорал в ответ парень, за что получил еще и пистолетом по голове.
– Прекрати ты, дура, больно же! – со слезами в голосе проговорил Кирилл. – Чего тебе надо-то?
– Зачем ты сдал меня службе безопасности? – повторила я.
– С чего это ты взяла? – воззрился он на меня. – Никому я тебя не сдавал, на фиг ты мне вообще нужна! Я сразу сказал, что я не при делах, про Гольдберга с Карпинским ничего не знаю, дел с ними не имею и иметь не хочу. Какие еще вопросы?
– А с чего же тогда эти двое из вашей службы безопасности – Портнов и Бобров – утащили меня в лес? Я чудом жива осталась! А это тебе не шуточки, и разобраться я хочу до конца!
– Слушай, я вообще не знаю, кто ты такая и знать не хочу! Но неприятности себе наживать ты, я так понимаю, умеешь, – глядя мне прямо в глаза, сказал Кирилл. – Я понятия не имею, зачем они тебя потащили в лес, может, лучше ты сама у них об этом спросишь? Мне они не докладывали, а раз потащили, значит, ты им нужна, а вовсе не мне! Что касается казино, то, насколько я знаю, у них никаких претензий ни к Гольдбергу, ни к Карпинскому нет. Насчет тебя не знаю. Но это не я. И вообще, я этих двоих уже давно в казино не видел.
– Как это? – удивилась я.
– А вот так, очень просто. Они у нас вообще только числятся в списках охраны службы безопасности!
Проговорив все это, Кирилл отвернулся. Я задумалась. Интересное получается кино! Если не Кирилл, то кто же сдал меня Лелеку и Болеку? И кто они вообще такие? Или наш бармен такой великий артист?
Я перевела взгляд на Кирилла. Вид у него был не ахти. Глаза на мокром месте, да и от страху он готов был в штаны наложить. Если это не он меня сдал, то... Получается новый интересный расклад. Получается, что сдать меня могли только Вишневецкий и Кейси. И почему я сразу не подумала об этой сладкой парочке? И куда это они так спешно исчезли из казино? Нигде поблизости я их не заметила, равно как и их машины. Значит, свалили по-шустрому.
– А давно ты знаешь Карпинского с Гольдбергом? – снова обратилась я к Кириллу.
– Давно, несколько лет, они всегда были не разлей вода, – он говорил, не отрывая от меня взгляда, надеялся, видно, что я поверю ему и оставлю в покое.
– А какие отношения были у этой парочки с Лелеком и Болеком, а также с композитором и певичкой?
– С какими еще Лелеком и Болеком? – не понял Кирилл.
– С Портновым и Бобровым, – усмехнувшись, пояснила я.
– Да тусовались они все вместе в нашем казино, привели их сюда как раз Портнов и Бобров, сами они какие-то приподнятые бандюганы. В казино числились, предоставляя крышу.
По-видимому, Лелек и Болек каким-то бизнесом занимались вместе с Карпинскими, Гольбдергами, Вишневецкими и прочими товарищами. И судя по тому, что Портнов с Бобровым ищут Карпинского и Гольдберга, деньги им давали именно они.
– А потом, видимо, они все переругались, – добавил Кирилл и вздохнул.
Меня сейчас больше всего волновал вопрос, каким же бизнесом они могли заниматься вместе, если те четверо имеют отношение к шоу-бизнесу, а Лелек и Болек еще и бандиты. Что могло их связывать?
– Теперь ты меня отвяжешь? – спросил Кирилл. – Я и так тебе все сказал, гадом буду! Знать я не знаю ни про какие их дела! У казино с Карпинским и Гольдбергом проблем не было, и никто их не искал из наших, тогда бы я точно знал. Это все частные разборки.
Я не стала больше его мучить, перерезала скотч, и парень тут же стал растирать затекшие руки.
– Больно, – пожаловался он мне.
– Ничего, пройдет, – махнула я рукой. – Извини, что так обошлась с тобой – издержки профессии. А теперь скажи-ка мне адрес Вишневецкого.
– Блин, да откуда я могу его знать? – возмутился Кирилл, который явно не мог дождаться, когда я покину его квартиру. – Ищите сами, не знаю я ничего!
– Ладно, пока, – с этими словами я двинулась к двери.
Уже на улице, сидя в машине, я подумала, что мне ничего не остается, как набрать номер мобильного Дениса Задорнова и рассчитывать, что тот скажет мне адрес Вишневецкого. Ничего не подозревающий о моих злоключениях Задорнов спросил, как прошел мой визит в «Помпею». По его довольно бодрому голосу в столь ранний час я поняла, что празднование дня рождения еще продолжается.
Я сказала, что визит прошел успешно, и спросила, где живет композитор. Задорнов, не задавая лишних вопросов, продиктовал мне адрес.
Вишневецкий жил в довольно непримечательной девятиэтажке в районе Новогиреева. Я не располагала сведениями, его ли это квартира или съемная, но, судя по антуражу двора и подъезда, композитор жил довольно скромно. Может быть, экономил, но, скорее всего, доходы его были не настолько высоки, чтобы шиковать. А ночные клубы, казино и тусовки у Задорнова – так это обыкновенные понты, соблюдение имиджа, так сказать. Куда же без него в этой среде?
Вместо того чтобы оголтело ломиться в подъезд или названивать в квартиру, я остановила машину и подумала. Действовать следовало, конечно, жестко, но не теряя головы. Все должно быть четко. Через некоторое время у меня был готов план действий. Заметив, как к подъезду не спеша направляется пожилая женщина в простой куртке-пуховике болотного цвета, с сумками в руках, я вышла из машины и двинулась за ней. Я не стала вступать в разговоры с женщиной, мне совсем не хотелось привлекать к себе внимание, поэтому я молча остановилась чуть-чуть позади и подождала, пока она откроет дверь подъезда. Затем спокойно прошла за ней. Женщина направилась к лифту, а я начала подниматься по лестнице, несмотря на то что квартира Артура находилась на восьмом этаже.
Я слышала, как отворились дверцы лифта где-то на средних этажах, слышала, как хлопнула входная дверь, и решительно двинулась к квартире Вишневецкого. Я специально несколько раз сильно надавила на кнопку звонка и вскоре услышала быстрые шаги.
– Кто там, что там? – послышался недовольный и в то же время встревоженный голос композитора.
– Да открывайте скорее! – раздраженно крикнула я, стараясь изменить голос. – Или вы весь подъезд затопить хотите? У меня в ванной с потолка хлещет! До шестого этажа уже дошло!
– Кто там, что там? – послышался недовольный и в то же время встревоженный голос композитора.
– Да открывайте скорее! – раздраженно крикнула я, стараясь изменить голос. – Или вы весь подъезд затопить хотите? У меня в ванной с потолка хлещет! До шестого этажа уже дошло!
Прием был старым, как мир, но тем не менее столь же надежным. Не раз меня выручала подобная инсценировка, не подвела она и на этот раз: Вишневецкий торопливо принялся отпирать замки. Едва только он отворил дверь, как я схватила его рукой за горло и втолкнула в коридор, одновременно зарядив коленкой в пах. Вишневецкий издал гортанный звук, согнулся в три погибели, а затем жалобно заскулил.
Видимо, поняв, что в прихожей творится что-то неладное, из комнаты вылетела Кейси. Она была в розовеньком халатике и с мокрыми волосами – очевидно, недавно принимала душ. Увидев стонущего любовника на полу, она завизжала, потом метнула взгляд в мою сторону и бросилась ко мне с видом разъяренной кошки.
– Ты что делаешь, сука! – заверещала она. – Ах ты тварь!
Я мигом перехватила ее ручонку и кулаком заткнула Кейси рот. Девица захлебнулась, из глаз ее брызнули слезы, но я не чувствовала в тот момент никакой жалости ни к ней, ни к ее поверженному бойфренду. Пусть знают, как сдавать нормальных людей бандитам! Я, во всяком случае, не сделала этой парочке ничего плохого, чтобы со мной так поступать.
– Стерва, гадина! – выпалила Кейси, извиваясь и пытаясь вырвать свое запястье из моей плотно сжатой руки.
Я влепила ей еще пару оплеух – несильно, просто чтобы она замолчала, – и толкнула Кейси в сторону комнаты.
– Не прекратишь голосить – вообще пристрелю! – сказала я, показав на всякий случай пистолет. – Так что сядь и помалкивай.
У певички глаза полезли на лоб, но мои действия возымели эффект: она замолчала и прошла в комнату. Не церемонясь, я пинками подняла Вишневецкого с пола, пару раз врезала ему ребром ладони по шее и, заведя его правую руку за спину, повела вперед. В комнате я толкнула его на диван и, переведя дух, сказала:
– Итак, девочки-мальчики, я прекрасно понимаю, что сделала вам больно. Но угрызений совести по этому поводу не испытываю и извиняться не собираюсь. Нехорошо сдавать людей бандитам, ой как нехорошо! Бандиты – они ведь и убить могут, а я вас только влегкую попинала. Так что это вы еще должны мне быть благодарны за мою мягкосердечность после столь вероломного поступка. Более того, обещаю, что сделаю вам обоим еще больнее, если вы сейчас же, немедленно не ответите на все мои вопросы. Вот тогда вы на своей шкуре узнаете, что такое бандитские методы и прогулки в багажнике по ночному лесу.
Я хотела деморализовать эту парочку, и мне это удалось. Во всяком случае, Кейси просто остолбенела. Она сидела с открытым ртом и хлопала глазами, периодически бросая робкие взгляды на своего дружка. Вид последнего вообще оставлял желать лучшего. Вишневецкий был просто жалок, и было понятно, что он готов ответить на любой мой вопрос.
– Да, – непривычным тонким тенорком проговорил наконец Артур. – Мы, конечно, виноваты перед вами, мы не отказываемся... Вы уж нас простите, так вышло... Дело в том, что мы сами пострадали.
– От кого пострадали? – спросила я.
– Да от этого вашего Карпинского! – с ненавистью выпалила Кейси. Видимо, негативные эмоции в адрес продюсера пересилили в ней антипатию ко мне настолько, что к ней вернулся дар речи. К тому же по тону Вишневецкого она поняла, что тот собирается все мне рассказать.
– В чем же он перед вами провинился? – прищурилась я, мысленно подсчитывая, перед сколькими же людьми успел провиниться несчастный Вячеслав Карпинский.
– Ой, да и не только перед нами! – махнула рукой Кейси.
Она, кажется, начала приходить в себя, во всяком случае, говорить стала уверенно и откровенно.
– А что, вы думаете, перед Андрюхой с Серегой они не виноваты, что ли? – запальчиво спросила Кейси. Она снова перешла в разговоре со мной на «вы».
Я поняла также, что под Андрюхой с Серегой подразумеваются Лелек и Болек.
– Что между ними общего, на чем не сошлись? – Я посмотрела на Кейси.
– Андрей и Сергей – мои знакомые, – принялся объяснять Вишневецкий. – Причем давние, земляки, можно сказать. Ну вот... А Кейси – она реально хотела работать. Не просто так, на подтанцовках выгибаться, а нормально выступать – чтобы имя было, репертуар, записи, гастроли... А для этого, как вы понимаете, нужна раскрутка. А для раскрутки нужны что? – Он внимательно посмотрел на меня, и я кивнула в знак понимания.
– Правильно, деньги, – продолжал Артур. – Для собственно самой раскрутки я обратился к Карпинскому с Гольдбергом. Точнее, к Гольдбергу, поскольку лучше его знал на тот момент. И мне он представлялся нормальным мужиком. Может, кстати, так оно и есть, – оговорился Вишневецкий. – Это Карпинский гад, а Анатолий ничего.
– Оба козлы! – в сердцах обронила Кейси.
Она вспомнила о своих недосушенных волосах, покосилась на лежащий рядом на столике бальзам, бросила взгляд на меня, получила молчаливое согласие и, взяв флакончик, принялась интенсивно втирать бальзам в корни волос.
– Так вот, – прокашлялся тем временем Вишневецкий. – Обратился я к Гольдбергу с просьбой помочь раскрутить Кейси, тот сказал, что в принципе не против, но должен переговорить с партнером – с Карпинским то есть. Славик заявил, что нужны деньги, и тогда я обратился уже к Андрею с Сергеем. Те согласились спонсировать проект, потому что, во-первых, между нами нормальные отношения были, ну, а во-вторых, я тоже не за спасибо их попросил – проценты от прибыли мы оговорили. Итак, вроде бы все было соблюдено, Кейси начала работать, диск даже записали...
– Я так старалась, ночами не спала, – плаксиво добавила певица. – И они сами сказали, что все получилось здорово! Я так радовалась, думала, ну вот, наконец-то пробилась, теперь начну с концертами ездить, выступать, денег заработаю, маме пошлю, квартиру куплю, шубу...
– Шуба у тебя есть, – остановил подругу композитор. – Дело не в этом.
– А в чем? – спросила я. С Вишневецким говорить мне было проще, чем с Кейси.
– Да в том, что Карпинский повел себя, как последняя сволочь! – позволил себе возмущенную реплику Артур. – Когда диск уже был готов, он вдруг заявил о том, что предыдущие условия его не устраивают.
– То есть? – уточнила я.
– Ну, он сказал, что Кейси пока еще рано выступать с гастролями и нужно пока посидеть здесь. В общем, нужно было посмотреть, как будут раскупаться диски, какой рейтинг будет в хит-парадах и прочую ерунду. К тому же главное, на что он напирал, – это то, что ему нужно больше денег. То есть он хотел более высокие проценты за свои услуги.
– Да не более высокие, а просто грабительские! – снова встряла Кейси. – Если бы я согласилась на его условия, так мне вообще одни гроши достались бы! А уж о том, чтобы рассчитываться с Серегой и Андрюхой, вообще говорить нечего! Получалось, что я за просто так должна была выступать! Знаете, как в разные фирмы народ нанимают якобы на испытательный срок за мизерную зарплату, которая потом должна резко возрасти, только никогда не возрастает! Человеку просто говорят, что он не справился, и увольняют, вот и все! Или он сам увольняется, потому что не хочет пахать за тарелку супа! Вот со мной они хотели так же поступить! Работай, девочка, пой! А в награду получишь только слова о том, какая ты молодец и определенно талантлива, но чтобы у тебя появились деньги, нужно еще немного подождать. Я им что, рабыня, что ли? – Кейси повысила голос до предела.
– Одним словом, получилось, что ни гастролей, ни диска, ни денег, – подытожил Вишневецкий. – Диск остался у Карпинского, деньги тоже, – естественно, он сказал, что все их вложил в проект и возвращать не собирается. А Кейси пока еще не оправдывает надежд, не дотягивает до уровня достойной певицы. Хотя, скажу вам откровенно, на эстраде полным-полно куда менее талантливых и просто откровенно бездарных певичек. Да и сами песни у нас лучше, чем у многих, это я вам как профессионал говорю.
– Уровнем выше. А я сижу теперь и ничего не делаю, – отозвалась Кейси. – Приходится на подтанцовках подрабатывать, благо внешность позволяет. Но это все ерунда, семечки. Если бы не Артур, я бы вообще пропала. Впору к маме возвращаться, а в нашем захолустье хорошо если в магазин устроишься, рыбой торговать!
В голосе певицы появились слезливые нотки.
– Так, с этим понятно, – кивнула я. – Но чего же вы против меня-то ополчились? Я, кажется, не имею отношения к махинациям господина Карпинского.
– Да мы не ополчались против вас, – прижал руки к груди Вишневецкий. – Мы просто решили – вернее, я решил, – что не мешало бы вас прощупать хорошенько на связь с продюсерами. Вы интересовались Гольдбергом. Зачем? Я не очень-то поверил в то, что вы сами хотите стать певицей, если честно. Не тот у вас вид, что у стандартных наивных провинциалок – поверьте, я их повидал. Да и возраст, уж простите меня, далек от девчоночьего.