В задней части станции за полуразрушенной входной рампой он нашёл разбросанные куски какой-то примитивной машины, своего рода оружия на колёсах, вроде маленького танка. Развороченная башня всё ещё хранила запас пулевых патронов, а часть пуль летучими семенами разбросало по опалённым огнём останкам корпуса. Увидев обломки, Хорза слегка улыбнулся и взвесил в ладони горсть неиспользованных патронов.
— Мозг? — спросил Вабслин, опустив взгляд на то, что осталось от маленькой машины, и почесал голову. — Это он построил эту штуку?
— Должно быть, он. — Хорза увидел, как Йелсон осторожно, держа ружьё наготове, постучала сапогом по разорванному металлу останков. — Ничего похожего в моё время здесь внизу не было, но его можно было изготовить в одной из мастерских; несколько старых машин ещё работали. Конечно, сложно, но если мозг располагает несколькими полями-манипуляторами и одним-двумя дистанционно управляемыми роботами, то он вполне мог это сделать. Ведь время у него было.
— Довольно примитивно. — Вабслин повертел в руках кусок оружейного механизма, посмотрел на лежащие поодаль трупы меджелей и закончил: — Но эффективно.
— По моим расчётам, меджелей больше не осталось, — сказал Хорза.
— Но остались ещё два идиранина, — мрачно заявила Йелсон и пнула маленькое резиновое колесо. Оно прокатилось два метра по обломкам и упало подле Нейсина, который как раз отмечал обнаружение мёртвых меджелей глотком из своей фляжки.
— А ты уверен, что этих идиран здесь уже нет?
Эвигер испуганно огляделся. Доролоу тоже посмотрела в темноту и сделала знак Огненного Круга.
— Абсолютно, — ответил Хорза. — Я удостоверился.
Осмотреть станцию «пять» было несложно; она была всего лишь разъездом, скоплением стрелок, техническим устройством в двойной петле Командной Системы и местом, где поезда могли останавливаться и связываться с коммуникационными линиями на поверхности планеты. Рядом с главной пещерой располагались несколько складов и камер, но не было никаких коммутационных устройств, жилых помещений и пунктов управления, а также никаких ремонтных и обслуживающих зон. Следы в пыли показывали, куда ушли идиране после боя с примитивным автоматом мозга. Они отправились к станции «шесть».
— Ты думаешь, на следующей станции стоит поезд? — спросил Вабслин. Хорза кивнул:
— Должен.
Инженер тоже кивнул, направив пустой взгляд на блестящий в полу станции двойной ряд стальных рельсов.
Бальведа спрыгнула с поддона, чтобы размять ноги. Инфракрасный сенсор от скафандра Хорзы был ещё включён, и Хорза видел, как изо рта агента Культуры слабо светящимся облаком веяло тёплое дыхание. Она похлопывала ладонями и стучала ногами об пол.
— Все ещё не слишком тепло, верно? — сказала она.
— Ничего, — проворчал из-под поддона робот. — Вполне возможно, что я скоро перегреюсь, и тогда некоторое время тебе будет уютнее, пока мне совсем не придёт конец.
Бальведа улыбнулась, снова уселась на поддон и сказала Хорзе:
— Все ещё думаете убедить своих трёхногих друзей, что вы на их стороне?
— Ху! — сделал робот.
— Посмотрим, — гласил полный ответ Хорзы.
Снова его дыхание, стук сердца, медленное движение пресного воздуха.
Туннели вели в глубокую ночь древней скалы, как коварный круговой лабиринт.
— Война не закончится, — заявил Эвигер. — Она просто отомрёт.
Хорза парил вдоль туннеля и вполуха слушал по открытому каналу беседы летевших следом. Он переключил внешние микрофоны скафандра от динамика шлема на маленький экран у щеки; картина показывала только тишину.
— Все думают, Культура сдастся, — продолжал Эвигер. — Но я думаю иначе. По-моему, люди Культуры будут продолжать воевать, так как верят в своё дело. Идиране тоже не сдадутся; они будут воевать до последнего, а потому они с Культурой будут продолжать нападать друг на друга по всей Галактике, и их оружие, бомбы и лучи будут становиться все лучше и лучше, и тогда, в конце концов, полем боя станет вся Галактика, будут уничтожены все звезды, планеты, орбитали и всё остальное, где достаточно места, чтобы жить; потом они станут уничтожать большие корабли противника, а потом и маленькие корабли, пока все люди не станут жить в отдельных скафандрах и обстреливать друг друга из оружия, которое в состоянии разрушать планеты… и на этом всё кончится. Тогда, возможно, начнут изобретать все более мелкое оружие и роботов, и эти все уменьшающиеся и уменьшающиеся машины будут воевать внутри того, что осталось от Галактики, и уже не останется никого и ничего, кто помнил бы, как все это вообще начиналось.
— Это по-настоящему забавно, — сказал Юнаха-Клосп. — А что будет, если дела пойдут совсем плохо?
— Слишком негативная точка зрения на войну, Эвигер, — вмешался высокий голос Доролоу. — Будь позитивнее. Состязание требует развития, война — экзамен, война — часть жизни и эволюционного процесса. На её внешней границе мы находим самих себя.
— …обычно в дерьме, — прокомментировала Йелсон. Хорза улыбнулся.
— Йелсон! — взорвалась Доролоу. — Даже если ты не…
— Тихо, вы там! — вдруг приказал Хорза. Экран у его щеки замигал. — Подождите там! Впереди какой-то звук.
Он остановился, тихо сел в воздухе и вывел поступающий снаружи шум на динамик шлема.
Низкий гул, как от далёкого тяжёлого прибоя или непогоды в далёких горах.
— Да, там действительно какой-то шум, — сказал Хорза.
— Сколько ещё до следующей станции? — осведомилась Йелсон.
— Около двух километров.
— Думаешь, это идиране?
Голос Нейсина прозвучал нервно.
— Вероятно, — ответил Хорза. — Ладно. Я лечу вперёд. Йелсон, Бальведу в кандалы. Каждый присматривает за своим оружием. И тихо! Вабслин, Нейсин, медленно летите дальше. Остановитесь, как только увидите станцию. Попробую поговорить с этими парнями.
Неясный шум усилился и напоминал удары по камню, будто в руднике глубоко внутри горы.
Хорза приближался к станции. За углом показалась герметичная дверь. До станции должно было оставаться не более ста метров. Хорза слышал громовой грохот. Звук доносился через тёмный туннель, низкий и переменчивый, едва приглушаемый расстоянием. Там будто переключали большие стрелки, укрепляли тяжёлые цепи. Скафандр зарегистрировал в воздухе органические молекулы — это был запах идиран. Хорза пролетел мимо края двери и увидел станцию.
На станции «шесть» горел свет, тусклый и жёлтый, как от слабого карманного фонаря. Хорза подождал, пока Вабслин и Нейсин не сообщили, что тоже видят станцию из своих туннелей, и подлетел поближе.
На станции «шесть» стоял поезд Командной Системы. Его округлая масса в три этажа высотой и триста метров длиной наполовину заполняла цилиндрическую пещеру. Свет шёл от дальнего конца поезда и сверху, где была кабина управления. И шум тоже доносился от поезда. Хорза пролетел поперёк пешеходного туннеля, чтобы увидеть всю станцию. У дальнего конца перрона в воздухе парил мозг. Хорза мгновение пристально смотрел на него, потом увеличил картину, чтобы двигаться увереннее. Мозг выглядел настоящим, эллипсоид метров пятнадцати в длину и, возможно, метра три диаметром, серебристо-жёлтый в падающем из кабины поезда слабом свете. Хорза посмотрел на сенсор массы скафандра; тот регистрировал только размытый сигнал реактора поезда и ничего больше.
— Йелсон… — прошептал он, хотя знал, что это бесполезно, — твой датчик массы что-нибудь показывает?
— Только слабый след; по-моему, реактор.
— Вабслин, — сказал Хорза, — там что-то в дальнем конце станции. Очень похоже на мозг, но на обоих датчиках пусто. Может, это его антиграв делает его невидимым?
— Вообще-то нет, — растерянно ответил Вабслин. — Это могло бы обмануть сенсор пассивной гравитации, а не…
От поезда донёсся громкий звук, как от ломающегося металла. Скафандр Хорзы показал резкое повышение локального излучения.
— Яйца спасителя! — выругался Хорза.
— Что случилось? — спросила Йелсон. По станции снова пронёсся сухой треск. На нижней стороне вагона с реактором в центре поезда засветился второй слабый жёлтый огонёк.
— Что-то мастерят с реактором, вот что, — ответил Хорза.
— Боже мой, — простонал Вабслин. — Разве они не знают, какой старый весь этот поезд?
— Зачем они это делают? — поинтересовался Эвигер.
— Может быть, пытаются заставить поезд двигаться на собственной энергии, — задумчиво сказал Хорза. — С ума сошли, сволочи!
— Может, они слишком ленивы для пешего перехода назад, на поверхность, — сказал робот.
— Эти… эти атомные реакторы, они ведь не могут взорваться, да? — спросил Эвигер, и в то же мгновение из-под средней части поезда брызнул ослепительный голубой свет. Хорза вздрогнул и закрыл глаза. Он услышал, как что-то закричал Вабслин и стал ждать ударной волны, грома, смерти…
Он открыл глаза. Свет под вагоном-реактором все ещё вспыхивал и искрился. Время от времени доносился треск, как от статического электричества.
— Хорза! — крикнула Йелсон.
— Мать твою! — выругался Вабслин. — Я чуть не навалил в штаны.
— Всё в порядке, — успокоил всех Хорза. — Я думал, они поднимут эту штуку на воздух. Что это, Вабслин?
— По-моему, сварка, — ответил тот. — Дуговая.
— Тогда надо заставить этих безумцев отложить инструменты, пока они не разнесли тут все вместе с нами, — решил Хорза. — Йелсон, ко мне! Доролоу, присоединяйся к Вабслину! Эвигер, останешься с Бальведой!
Перегруппировка заняла несколько минут. Хорза не сводил глаз с яркого, мигающего голубого света, трещавшего под центром поезда. Потом свет погас, и станцию освещали только два слабых огонька у кабины и вагона с реактором. Йелсон спланировала вниз по пешеходному туннелю и мягко приземлилась подле Хорзы.
— Готово, — сообщила по интеркому Доролоу. Потом вспыхнул экран в шлеме Хорзы, а возле уха пискнул динамик. Рядом с ними что-то излучило сигнал, но он исходил не от их скафандров и не от робота.
— Что это? — спросил Вабслин. — Смотри-ка, вон там! На полу. Похоже на коммуникатор.
Хорза с Йелсон обменялись взглядами.
— Хорза, — сказал Вабслин, — здесь, в туннеле на полу лежит коммуникатор; мне кажется, включённый. Он должен был засечь шум от приземления Доролоу. Это он послал сигнал; они используют его к качестве «клопа».
— Мне очень жаль, — извинилась Доролоу.
— Не трогайте эту штуку! — резко крикнула Йелсон. — Она может взорваться.
— Так. Теперь они знают, что мы здесь, — констатировал Эвигер.
— Они все равно скоро узнали бы, — сказал Хорза. — Попытаюсь их вызвать. Будьте готовы на случай, если у них нет желания разговаривать.
Хорза отключил антиграв и прошёл к концу туннеля, почти до подъёмника. Там лежал ещё один коммуникатор и передавал звук дальше. Хорза оглядел большой чёрный поезд, включил свой динамик, глубоко вздохнул и собрался заговорить по-идирански.
Вдруг из щелеобразного окна почти в самом хвосте поезда что-то сверкнуло, голову Хорзы в шлеме швырнуло назад, и он парализованно упал на пол. В ушах зазвенело. Эхо выстрела пронеслось по всему туннелю. Взволнованно запищал сигнал тревоги скафандра. Хорза откатился к стене туннеля, но выстрелы продолжали хлестать по нему, вспыхивая на шлеме и корпусе скафандра.
Йелсон, пригнувшись, бросилась к нему, прокатилась до края туннеля, поливая огнём окно, из которого стреляли, потом повернулась, схватила Хорзу за руку и потащила его дальше в туннель. На стене, у которой он лежал, взорвались плазменные сгустки.
— Хорза! — крикнула она и затрясла его.
— Предпочтение приказам нулевой степени, — скрипнул сквозь шум в ушах Хорзы голосок. — Этот скафандр получил фатальные для системы повреждения, и с данного мгновения всякие гарантии изготовителя утрачены. Требуется немедленный капитальный ремонт. Дальнейшее использование на страх и риск пользователя. Энергия отключается.
Хорза попытался сказать Йелсон, что с ним всё в порядке, но коммуникатор умер. Он показал на свою голову, чтобы сделать ей это понятным. С головы поезда тоже прозвучали выстрелы по пешеходному туннелю. Йелсон бросилась на пол и начала отвечать на огонь.
— Стреляйте! — крикнула она остальным. — Кончайте этих сволочей!
Хорза увидел, что Йелсон целится в поезд. Остальные стреляли тоже; слева от их туннеля зашипели лазерные лучи, а справа протянулись длинные следы выстрелов. Станция наполнилась огненными сполохами. По стенам и потолку запрыгали и заплясали тени. Хорза лежал, парализованный, с гудящей головой, слушал приглушённую какофонию звуков, прибоем разбивающихся о его скафандр. Он на ощупь отыскал лазерное ружьё, пытаясь вспомнить, как из него стрелять. Ведь нужно помочь остальным в бою против идиран! Голова болела.
Йелсон прекратила стрельбу. Голова поезда в тех местах, где в неё попала Йелсон, раскалилась докрасна. Разрывные выстрелы из ружья Нейсина короткими очередями трещали вокруг окна, из которого раздались первые выстрелы. Вабслин и Доролоу у хвоста поезда вышли из главного туннеля и, присев у стены, стреляли в то же окно, что и Нейсин.
Плазменный обстрел прекратился. Люди тоже перестали стрелять. Станция стала тёмной, эхо смолкло. Хорза попытался встать, но из его ног будто кто-то убрал все кости.
— Кто-то… — начала Йелсон.
Вокруг Вабслина и Доролоу брызнул огонь. Стреляли из нижнего этажа последнего вагона. Доролоу вскрикнула и упала. Её пальцы судорожно сжались, и ружьё бешено стреляло в потолок пещеры. Вабслин покатился по полу, отвечая на огонь идиран. Ему на помощь пришли Йелсон и Нейсин. Поверхность вагона под выстрелами выгнулась и разлетелась. Доролоу лежала на платформе, подёргивалась и стонала.
Донеслись выстрелы с головы поезда и ударили вокруг отверстия туннеля. Потом что-то зашевелилось в последнем вагоне прямо у заднего входного мостика. Из двери вагона выскочил идиранин и помчался вдоль средней площадки. Он на ходу поднял ружьё и выстрелил вниз, сначала по Доролоу, потом в Вабслина, который бежал рядом с поездом.
Скафандр Доролоу подлетел над черным полом станции, окутавшись огнём. Вабслину попало в руку с ружьём. Потом выстрелы Йелсон нашли идиранина, залили огнём его скафандр, мостик и боковую поверхность поезда. Опоры мостика сдали раньше, чем бронированный скафандр идиранина, размягчились и расплавились под потоком огня. Мостик осел и рухнул, верхняя платформа рампы загремела вниз. Идиранский солдат был погребён под дымящимися обломками. Вабслин выругался и продолжал одной рукой стрелять по голове поезда, откуда все ещё вёл огонь второй идиранин.
Хорза лежал у стены, в ушах шумело, кожа была холодной и мокрой от пота. Он чувствовал себя отупевшим и одиноким. Ему так хотелось снять шлем и вдохнуть свежего воздуха, но он знал, что нельзя. Даже если шлем повреждён, он всё равно защищал от попаданий. Хорза нашёл компромисс, открыв смотровое стекло. Уши атаковал грохот. В грудь забарабанили ударные волны. Йелсон оглянулась на него, кивнула и отступила дальше в туннель. Выстрелы барабанили в пол уже рядом с ним. Он встал, но опять упал и ненадолго потерял сознание.
Идиранин в голове поезда на мгновение прекратил стрельбу. Йелсон использовала возможность, чтобы снова посмотреть на Хорзу. Он лежал на полу туннеля позади неё и слабо шевелился. Она взглянула туда, где в разорванном и тлеющем скафандре лежала Доролоу. Нейсин уже почти вышел из своего туннеля, посылая вдоль станции длинные очереди и рассыпая разрывные пули по всей передней части поезда. От треска его ружья вибрировал воздух. Грохот перекатывался взад и вперёд по пещере, сопровождаемый пульсирующими волнами света, которые, казалось, доставали туда, где ударялись и взрывались его пули.
Йелсон услышала, как кто-то закричал — женщина, — но из-за грохота ружья Нейсина не могла разобрать, что. С перрона вниз снова с визгом ударили плазменные ядра. Йелсон ответила огнём. Нейсин, направлявший выстрелы в том же направлении, ненадолго смолк.
— Нейсин! Перестаньте! — прозвучал в ушах Йелсон голос Бальведы. — С вашим ружьём что-то случилось, оно… — Нейсин снова начал стрелять, и голос Бальведы потонул в шуме.
— …взорвётся! — успела услышать Йелсон отчаянный крик агента Культуры. Потом полоса света и шума протянулась по станции от одного конца до другого и закончилась на Нейсине, и яркий стебель огня расцвёл взрывом, который Йелсон почувствовала даже через скафандр. Куски ружья Нейсина разлетелись по всему перрону, а его самого отшвырнуло назад и ударило о стену. Он упал и остался лежать неподвижно.
— Мать твою! — услышала Йелсон свой голос. Она бросилась вверх по перрону, очерчивая поезд лазерным лучом и пытаясь увеличить угол стрельбы. Сверху в её сторону ударили выстрелы, но быстро прекратились. Возникла пауза, во время которой Йелсон продолжала мчаться дальше и стрелять. Потом на верхнем уровне хвостовой посадочной площадки показался идиранин, сжимающий обеими руками пистолет. Игнорируя выстрелы Йелсон и Вабслина, он через всю пещеру выстрелил в мозг.
Серебристый эллипсоид двинулся, направляясь к далёкому пешеходному туннелю. Создалось впечатление, что первый выстрел прошёл прямо через мозг и второй тоже. Третий заряд заставил его полностью исчезнуть. И там, где он только что был, осталось лишь дымное облако.
Скафандр идиранина засверкал — попали выстрелы Йелсон и Вабслина. Солдат покачнулся; потом повернулся, будто собираясь снова стрелять в них, но в это мгновение броня скафандра не выдержала. Идиранина швырнуло назад, через мостик. Одна из его рук исчезла в облаке огня и дыма. Он перелетел через край верхней площадки и рухнул вниз, на среднюю. Скафандр ярко вспыхнул, одна нога зацепилась за ограждение. Плазменный пистолет вылетел из рук. По широкому шлему ударили новые выстрелы, раздробив затемнённое смотровое стекло. И идиранин остался лежать, обмякший и неподвижный, охваченный огнём от лазерных выстрелов, не прекращавшихся ещё несколько секунд. Потом висевшая через перила нога переломилась и упала вниз. Идиранин мешком осел на площадку.