Хорза прислушался. В ушах звенело.
Через некоторое время всё стихло. Нос обжигал едкий дым — вонь горящего пластика, расплавленного металла, горелого мяса.
Он терял на время сознание, а когда очнулся, увидел мчащуюся по перрону Йелсон. Хорза хотел прикрыть её, но слишком дрожали руки и ему никак не удалось привести в действие ружьё. Тут все прекратили стрельбу, и стало тихо. Хорза встал и, покачиваясь, вошёл на станцию, где от измятого поезда вверх поднимался дым.
Вабслин опустился на колени подле Доролоу и одной рукой попытался отстегнуть перчатку женщины. Её скафандр все ещё дымился. Смотровое стекло шлема было испачкано, покрыто кровью с внутренней стороны, лица её не было видно.
Йелсон вернулась назад, держа наготове ружьё. Корпус её скафандра получил несколько плазменных попаданий; спиралевидные рисунки образовали чёрные шрамы на серой поверхности. Она недоверчиво поглядывала на заднюю посадочную площадку, где завалило одного из идиран. Но тот больше не шевелился. Йелсон открыла смотровое стекло.
— Ты в порядке? — спросила она Хорзу.
— Да. Немного оглушило. Голова болит.
Йелсон кивнула и подошла к лежавшему Нейсину.
Нейсин был едва жив. Его ружьё взорвалось и изрешетило ему грудь, руки и лицо. Из сплошной кровавой раны лица с бульканьем вырывались стоны.
— Проклятие, — сказала Йелсон, достала из скафандра маленький пакет первой помощи и сунула руку сквозь то, что осталось от смотрового стекла, чтобы сделать обезболивающий укол в шею.
— Что случилось? — спросил тонкий голос Эвигера в шлеме Йелсон. — Опасность миновала?
Йелсон посмотрела на Хорзу, тот пожал плечами и кивнул.
— Да, Эвигер, все, — ответила Йелсон. — Можешь идти сюда.
— Я разрешил Бальведе воспользоваться микрофоном моего скафандра. Она сказала, что…
— Мы слышали, — перебила его Йелсон.
— Что-то о… «разрыве ствола»? Верно? Хорза услышал, как приглушённый голос Бальведы подтвердил.
— Она сказала, что у Нейсина может взорваться ружьё или что-то вроде этого.
— Ну так оно взорвалось, — сообщила Йелсон. — Он выглядит довольно плохо. — Она подняла взгляд на Вабслина, который снова опустил руку Доролоу. — С Доролоу все, Эвигер.
Старик помолчал, а потом спросил:
— А Хорза?
— У него заряд плазмы попал в шлем. Повреждён скафандр, отключилась связь. Он жив. — Йелсон помолчала и вздохнула. — Но мы, кажется, потеряли мозг; он исчез.
Эвигер несколько секунд помолчал, потом заявил дрожащим голосом:
— Прекрасное свинство. Мигом туда, мигом обратно. Ещё один триумф. Наш друг Оборотень начинает с того, на чём закончил Крайклин!
Голос его от ярости становился все выше. Он отключил приёмопередатчик.
Йелсон посмотрела на Хорзу, покачала головой и пробормотала:
— Старая задница!
Вабслин всё ещё стоял на коленях у тела Доролоу. Йелсон услышала, как он дважды всхлипнул, прежде чем отключиться от общего канала. Из кровавого месива изорванной плоти лица Нейсина с хрипом вырывалось угасающее дыхание.
Йелсон сделала Знак Огня над красным туманом, скрывавшим лицо Доролоу, и накрыла тело плёнкой. Звон в ушах Хорзы стих, голова прояснилась. Бальведа, освобождённая от пут, смотрела, как Оборотень возится с Нейсином. Рядом с ней стояли Эвигер с Вабслином, рану которого уже обработали.
— Я услышала шум, — объясняла Бальведа. — Точно — шум.
Вабслин только что спросил у неё, почему взорвалось ружьё Нейсина и откуда Бальведа узнала, что это случится.
— Я бы тоже это понял, если бы не получил по голове, — сказал Хорза, осторожно удаляя осколки смотрового стекла с лица лежавшего без сознания мужчины и набрызгивая защитный гель на кровоточащие места. Нейсин был в шоке и, вероятно, при смерти, но они не могли даже вытащить его из скафандра; слишком много крови свернулось между телом и материалом скафандра, и она довольно эффективно закрывала множество мелких ран, и если бы скафандр сняли, Нейсин начал бы кровоточить из столь многих мест, что они не успели бы их обработать. Поэтому им пришлось оставить его в скафандре, как будто человек и машина в этом общем несчастье стали единым хрупким организмом.
— Так что произошло? — спросил Вабслин.
— Взорвался ствол ружья, — ответил Хорза. — Он пользовался пулями, которым для детонации нужен довольно слабый удар. И такой удар им наносила уже волна давления от пуль дальше впереди ствола, а не только сама цель. Нейсин не переставал стрелять, поэтому фронт ударной волны на краю ствола все больше втягивался внутрь его.
— Ружья имеют датчики, чтобы предотвращать подобное, — добавила Бальведа и сочувственно вздрогнула, когда Хорза вынул длинный осколок стекла из глазницы Нейсина. — Его датчик, вероятно, не работал.
— Говорила же я, когда он покупал это ружьё, что оно чертовски дёшево, — сказала Йелсон, потом подошла и остановилась подле Хорзы.
— Бедняга, — сказал Вабслин.
— Ещё двое мёртвых, — оповестил Эвигер. — Надеюсь, вы довольны, мистер Хорза. Надеюсь, вы довольны, что ваши «союзники»…
— Эвигер, — спокойно вмешалась Йелсон, — заткнись.
Старик секунду мрачно смотрел на неё, потом зашагал прочь.
— Этот идиранин там, наверху… — Он взвинтил голос, чтобы показать лёгкое удивление, — он ещё жив. На нём несколько тонн обломков, но он дышит.
— А другой? — спросил Хорза.
— Понятия не имею. У меня нет желания подходить туда; там ужасно грязно.
Хорза предоставил Йелсон заниматься Нейсином и пошёл по усеянному обломками перрону к расстрелянному заднему посадочному мостику.
Его голова была неприкрытой. Шлем скафандра был выведен из строя, а сам скафандр потерял антиграв, двигательную энергию и большую часть органов чувств. Лампы ещё работали от агрегатов аварийного питания, а также светился маленький дочерний экран, встроенный в запястье. Но датчик массы скафандра был повреждён; экран на запястье, как только его соединяли с сенсором, покрывался пятнами помех, и даже реактор поезда был на нём едва заметён.
Ружьё Хорзы было в порядке — какая бы польза от него ни была.
У подножия площадки он остановился. От металлических опор в тех местах, где в них попали лазерные выстрелы, все ещё веяло жаром. Хорза перевёл дыхание и полез по рампе к идиранину. Среди обломков, зажатая между двумя уровнями, возвышалась массивная голова. Идиранин медленно повернулся к Хорзе, упёрся руками в обломки, и те со скрежетом зашевелились. Потом солдат вытянул руки из-под придавившего их металла, отстегнул исцарапанный боевой шлем и уронил его на пол. Большое седловидное лицо посмотрело на Оборотня.
— Привет боевого дня, — сказал Хорза на аккуратном идиранском.
— Хо! — загремел идиранин. — Малыш говорит по-нашему.
— Я даже стою на вашей стороне, хотя не жду, что вы в это поверите. Я из отдела разведки первого флотского домината под командованием кверла Ксоралундры. — Хорза опустился на площадку и был теперь почти на одном уровне с лицом идиранина. — Я прислан сюда, чтобы попытаться захватить мозг, — продолжал он.
— Неужели? — удивился идиранин. — Как жаль; по-моему, мой товарищ слишком рано его разрушил.
— Так я слышал. — Он направил лазерное ружьё на большое лицо, зажатое между двумя искорёженными металлическими балками. — Вы также «разрушили» и Оборотней в базе наверху. Я Оборотень; поэтому наши общие господа послали сюда меня. Зачем вам понадобилось убивать моих людей?
— А что нам ещё оставалось делать, человек? — нетерпеливо спросил идиранин. — Они нам мешали. Нам было нужно их оружие. Они бы попытались задержать нас. Нас было слишком мало, чтобы ещё и охранять их. — Существо говорило с трудом; ему приходилось преодолевать вес площадки, сдавливающей тело и грудную клетку. Хорза прицелился прямо в лицо идиранина.
— Ты мерзавец! Стоило бы отстрелить твою проклятую голову.
— Ну давай, карлик! — Идиранин с улыбкой растянул жёсткие губы. — Мой товарищ уже храбро пал; Квейанорл отправился в своё долгое путешествие по Верхнему Миру. Я одновременно и пленник, и победитель, и если ты предлагаешь мне утешение оружия, я не стану закрывать глаза, человек.
— Тебе и не нужно. — Хорза опустил ружьё, посмотрел сквозь мрак станции на тело Доролоу, потом на тусклый от дымовой завесы свет вдали. Нос и кабина поезда слабо светились и освещали пустое место, где недавно был мозг. Он снова повернулся к идиранину. — Я доставлю вас назад. Мне кажется, части Девяносто Третьего флота все ещё прямо за Тихим Барьером. Мне нужно сообщить о своей неудаче и передать флотскому инквизитору агента Культуры. Я сообщу и о вас, потому что вы превысили свои полномочия, убив Оборотней… без надежды, что это принесёт пользу.
— Мне наскучила твоя болтовня, малыш. — Идиранин отвернул взгляд и ещё раз упёрся в накрывавший его металл, но без успеха. — Теперь убей меня; ты так воняешь и так паршиво говоришь на нашем языке. Он не для животных.
— Мне наскучила твоя болтовня, малыш. — Идиранин отвернул взгляд и ещё раз упёрся в накрывавший его металл, но без успеха. — Теперь убей меня; ты так воняешь и так паршиво говоришь на нашем языке. Он не для животных.
— Как звучит ваше имя? — спросил Хорза. Седловидная голова снова повернулась к нему. Глаза медленно прищурились.
— Ксоксарл, человек. Теперь ты обязательно его испачкаешь, пытаясь выговорить.
— А теперь спокойно полежите здесь, Ксоксарл. Я уже сказал, что мы возьмём вас с собой. Сначала я хотел бы удостовериться насчёт мозга, который вы разрушили. Мне только что пришла одна мысль. — Хорза встал на ноги. Голова ужасно болела в тех местах, где ударилась о шлем, но он, стараясь игнорировать пульсирующую боль в черепе, снова, слегка прихрамывая, спустился с рампы.
— У тебя не душа, а дерьмо! — крикнул ему вслед назвавший себя Ксоксарлом идиранин. — Твою мать следовало удавить в то самое мгновение, как только она забеременела. Мы хотели съесть убитых Оборотней, но они воняли дерьмом!
— Не тратьте дыхание, Ксоксарл. — Хорза не смотрел на идиранина. — Я не пристрелю вас.
У подножия рампы его ждала Йелсон. Робот изъявил готовность присмотреть за Нейсином.
— Хочу осмотреть место, где был мозг.
— А что с ним, по-твоему, могло случиться? — Йелсон зашагала рядом с ним. Он пожал плечами, но она продолжала: — Может, он применил старый трюк и опять ушёл в гиперпространство? И снова возникнет в туннелях где-нибудь в другом месте.
— Может быть, — согласился Хорза. Он остановился подле Вабслина, взял его за локоть и оттащил от тела Доролоу. Инженер плакал. — Вабслин, — сказал Хорза, — покарауль этого мерзавца! Он будет провоцировать тебя пристрелить его, но ты этого не делай! Ему только это и нужно. Я доставлю этого ублюдка на флот, чтобы поставить перед военным трибуналом. Запятнает своё имя, это страшное наказание; убить его — только сделать милость. Понятно?
Вабслин кивнул. Всё ещё потирая ушибленную сторону головы, Хорза спустился на перрон.
Они подошли к месту, где был мозг. Хорза включил фонарь скафандра и осмотрел пол. У входа в пешеходный туннель, который вёл на станцию «семь», он подобрал маленький обгоревший предмет.
— Что это? — Йелсон отвернулась от трупа идиранина на другой посадочной площадке.
— Мне кажется… — Хорза повертел в ладонях ещё тёплую машину, — это дистанционно управляемый робот.
— Его оставил мозг? — Йелсон подошла поближе, чтобы рассмотреть предмет. Это была всего лишь почерневшая пластина. Сквозь бугристую, неровную поверхность были видны несколько трубочек и нитей накала.
— Верно, это принадлежит мозгу, — твёрдо заявил Хорза. — Что точно произошло, когда они стреляли в мозг? — спросил он.
— Когда идиранин наконец подбил его, он исчез. Он начал двигаться, но не мог ускориться так быстро, потому что тогда я почувствовала бы ударную волну. Нет, он просто исчез.
— Как будто кто-то выключил проекцию? — не отставал Хорза.
Йелсон кивнула.
— Да. И было немного дыма. Не много. Ты дума…
— Что ты имела в виду, говоря, что он наконец уничтожил его?
— Я имела в виду… — Йелсон подбоченилась одной рукой, и её лицо приняло нетерпеливое выражение, — что для этого понадобилось три или четыре выстрела. Первый просто прошёл насквозь. Ты хочешь сказать, что на самом деле это была проекция?
Хорза кивнул и поднял вверх маленькую машину.
— Это было так: дистанционно управляемый робот создал голограмму мозга. Она должна была иметь и слабое силовое поле, чтобы её можно было ощущать при касании или передвигать, как твёрдый предмет. Но внутри было только вот это. — Он со слабой улыбкой посмотрел на разрушенную машину. — Неудивительно, что эта проклятая штучка никак не проявлялась на наших датчиках массы.
— Значит, мозг все ещё прячется где-то здесь? Йелсон тоже посмотрела на робота в ладони Хорзы. Оборотень кивнул.
* * *Бальведа увидела Хорзу и Йелсон, вошедших в темноту у заднего конца станции. Она побрела к месту, где робот парил над Нейсином, контролируя его жизненно важные функции и сортируя флакончики с лекарствами в сумке первой помощи. Вабслин держал под прицелом зажатого идиранина, одновременно уголком глаза наблюдая за Бальведой. Женщина Культуры уселась, скрестив ноги, на пол рядом с носилками.
— Предупреждаю ваш вопрос, — сказал робот. — Вы ничем не поможете.
— Я так и думала, Юнаха-Клосп, — ответила Бальведа.
— Хм-м. Тогда у вас мерзкие наклонности?
— Нет, я хотела поговорить с тобой.
— Неужели? — Робот продолжал разбирать лекарства.
— Да… — Она наклонилась, упёршись в колени локтями и положив подбородок на ладони. — Ты ждёшь подходящего случая или чего-то ещё? — спросила она, понизив голос.
Робот повернул к ней переднюю часть; ненужный жест, как они оба знали, но он делал его по привычке.
— Подходящего случая?
— Ты до сих пор позволяешь ему помыкать собой. Я всё время спрашиваю себя, сколько ещё?
Робот снова отвернулся, паря над умирающим.
— Может, это почему-то ускользнуло от вашего внимания, мисс Бальведа, но мой выбор в этих обстоятельствах ограничен так же, как и ваш.
— У меня только руки и ноги, а на ночь меня связывают и запирают. А тебя нет.
— Мне приходится стоять на вахте. Кроме того, у него индикатор движения, так что если я попытаюсь бежать, он сразу заметит. Да и куда бежать?
— Там корабль, — с улыбкой показала вверх Бальведа. Она посмотрела в тёмную станцию, где фонари на скафандрах Йелсон и Хорзы показали, что они что-то подняли с пола.
— Мне понадобится его кольцо, — задумчиво сказал робот. — Вы хотите отнять у него это кольцо?
— Но у тебя же есть эффектор. Разве ты не можешь обмануть схемы корабля? Или хотя бы этот датчик движения?
— Мисс Бальведа…
— Называй меня Перостек.
— Перостек, я многоцелевой робот, но гражданский. У меня только слабые поля, эквивалент пальцам, но не сильным конечностям. Я могу производить режущие поля, но лишь в несколько миллиметров глубиной и против брони они бесполезны. Я могу подключаться к другим электронным системам, но не могу вмешиваться в защищённые схемы военного снаряжения. Я имею внутреннее силовое поле, которое позволяет мне парить, невзирая на тяготение, но если не брать во внимание, что я могу использовать в качестве оружия свою массу, это тоже не особенно полезно. В действительности я не особенно силён; если для моей работы в чём-то возникала необходимость, в моём распоряжении всегда были дополнительные приборы. К несчастью, я не использовал их в тот момент, когда был захвачен. Иначе я, вероятно, не был бы тут.
— Проклятие, — сказала Бальведа в темноту. — И никакого туза в рукаве?
— И даже никакого рукава, Перостек. Бальведа тяжело вздохнула и мрачно уставилась в тёмный пол.
— Хороший ты мой, — сказала она.
— Идёт наш предводитель. — Юнаха-Клосп вложил в голос оттенок насторожённости. Он повернулся и склонился передней частью перед Йелсон и Хорзой, возвращавшимися с заднего конца пещеры. Оборотень улыбался. Бальведа гибко поднялась, когда Хорза махнул ей.
— Перостек Бальведа… — Хорза стоял вместе с остальными у подножия задней посадочной площадки и указывал одной рукой на зажатого в обломках идиранина. — Я хотел представить вам Ксоксарла.
— Это та самка, человек, про которую ты утверждаешь, что она агент Культуры? — Идиранин с трудом повернул голову, чтобы посмотреть вниз на группу людей.
— Рада познакомиться, — пробормотала Бальведа и, подняв брови, посмотрела на идиранина.
Хорза поднялся на рампу, прошёл мимо Вабслина, который держал под прицелом пленное существо. Оборотень все ещё вертел в руке дистанционно управляемого робота. Он добрался до второй рампы и посмотрел идиранину в лицо.
— Видите вот это, Ксоксарл? — Он поднял робота, блеснувшего в свете его скафандра. Ксоксарл медленно кивнул.
— Маленькая деталь какого-то повреждённого прибора. Низкий, тяжёлый голос выдал признаки напряжения, и Хорза заметил на полу рампы струйку тёмно-пурпурной крови.
— Это то, что имели вы, два гордых воина, когда считали, что захватили мозг. Больше ничего за этим не было. Дистанционно управляемый робот, производивший слабенькую солиграмму. Если бы вы с этим вернулись к флоту, вас швырнули бы в ближайшую чёрную дыру и вычеркнули ваши имена из всех записей. Вам чертовски повезло, что я попался вам на дороге в подходящее мгновение.
Некоторое время идиранин задумчиво разглядывал разрушенного робота.
— Ты, человек, — медленно заговорил Ксоксарл, — ниже червя. Твои жалкие трюки и ложь рассмешат только годовалого ребёнка. В твоём толстом черепе больше сала, чем на твоих тощих костях. Ты не годишься даже для того, чтобы тебя выблевать.