— За то, что он убил ее брата — ваше-ш
Ж го отца. ш
& Растерянную, напутанную Машу Шес-«А
Ц типалый заставил переодеться в подобающее ее титулу платье — не парчовое,? шерстяное, но расшитое по вороту и ру-к. шам серебряной нитью, припасенное (пециально для нее, шубку, обувь, штаны ей разрешили оставить те, что дала гстка Марья, На голову ей подобрали подходящий по размеру круглый мехо-иой шлем с обручем стального цвета; броню, конечно, Маша оставила свою собственную. Затем рысари с почестями усадили девочку в самые лучшие обозные сани. Жители деревни высыпали на улицу, посмотреть, как отряд рысарей увозит девочку, даже Сухостой выглянул из своей часовни. Воины собирались долго, носили тюки, шкуры, проверяли лошадей, Шестипалый руководил сбо-1)ами, не отходя от девочки. Ближе к концу прибежала тетка Марья — запыхавшаяся, растрепанная, в кое-как завязанном платке, в косо застегнутой шубе. У девочки сердце защемило при виде ее.
— Куда вы девочку… — ловя губами воздух, выкрикнула она» — Маша, дочка! А ну слезай, пойдем домой!
Она рвалась к саням, ее остановили два рысаря.
2'ЛЗ
Деляной рыцарь
— Это тетя Маша, — отчаянно закричала девочка. — Не трогайте ее! Она заботилась обо мне.
Шестипалый спешился с коня, подошел к женщине.
— Девочка, которую вы приютили, — венцесса Калина Горькое л езная. Мы отвезем ее к родной тете. Поймите, родная кровь… А вам сердечная благодарность за вашу доброту. Примите… Он сунул в безвольную руку кошель с монетками и вернулся к Маше. Кошель выпал из негнущихся пальцев…
— Тетя Маша, скажите Мишке, что меня увезли, скажите, что по приказу тети, привенихи, он знает! — просила Маша, торопясь сказать как можно больше. — Я вам помощницу слепила. А за меня не волнуйтесь! Правда!
— Правда ли, к тетке едешь? Неужели со мной плохо?
— Тетенька, поймите же, родная кровь, — прогудел Шестипалый.
© — Мишка к вам деток приведет, вы позаботитесь о них, — Маша все искала, а о чем бы еще сказать, как утешить тетку Марью. Улучив момент, когда Андрей отвлекся на воинов, она соскочила с са-т
Я ней, подбежала к женщине, обняла ее % крепко, потом улыбнулась через силу, ft заглянула ей в глаза и сказала; — Не АЬ""4 плачьте, тетушка, я вас не забуду. А со? мной все в порядке будет! К родным еду…
— Куда слезла! А ну назад! Сейчас I ронемся! — догнал ее сердитый окрик.
— Пусть Звезды осветят твой путь, — поцеловала ее на прощанье хозяйка. — Упрямая девочка. Все же отправилась в дорогу… Вот платочек возьми, домовуш-ica тебе передал, за кашку. Где бросишь, там дорога будет, ты проедешь — и пропадет.
235
Jleqmou ръщарь
Машу снова усадили в сани. По бокам встали два конных, рысаря, грозных и неприступных на вид. Обоз тронулся, возница легонько дернул за вожжи… А девочка все смотрела, как бежит за санями тетка Марья, Она помахала ей рукой, затем щелкнула пальцами — где-то далеко, на краю Опушкина, снежная девочка открыла глаза и глубоко вздохнула, как Снегурочка в сказке. Когда последние избы Опушкина скрылись за заснеженными елями, Маша дала волю слезам. Она плакала, потому что ей было жаль тетку Марью, потому что знала, что больше никогда не увидит Опушки-но, корову Зорьку, Варю, дядьку Сухостоя. На сердце у нее было печально, но,
если честно, не так уж тяжело, Она ехала, куда собиралась — на Теплый берег, в замок Морского ветра. Туда, куда увезли ледяного рыцаря.
Глава 20 БЕСПОЛЕЗНАЯ ВЕНЦЕССА ВНУШАЕТ ОПАСЕНИЯ
Сани поскрипывали, снег летел из-под копыт лошади, заснеженные ели плавно двигались навстречу, воздух казался вкусным, как мороженое — арбуз-но-сочным, свежим, сладким. Маше было тепло и удобно, но довольно скучно, она смотрела на спину возницы, обтянутую потертым коричневым мехом, потом начала оглядываться. Она сосчитала людей в отряде. Конных рысарей ока-фь залось двенадцать, тринадцатым был
0 сам Шестипалый, к ним трое возниц с санями, набитыми мешками, сундука-
ЛА ми, свернутыми шкурами, Сама девочка рЗ
сидела между двумя огромными мешками, шуршащими и ровными, она не мог-Ж л а предположить, что могло в них нахо-л диться. Первоначально рысари казались Маше одинаковыми, затем она ради развлечения принялась искать различия.? Jleqmou рыцрръ
11 уть больше меха на доспехах, чуть выше шишак на шлеме, чуть гуще или длиннее борода — и девочка уже давала прозвища: медведь, монгол, богатырь…
— Скучаешь? — к ней подскакал Шее-11 шалый. — Жалеешь о деревне?
— Немного, — ответила девочка. — Мне л-саль добрую женщину, которая приютила меня.
— Не жалей о той жизни, — ответил ей рысарь. — Ты достойна большего, чем доить коров и мыть полы в общей избе,
1 ы чистопородная, как и я. Встретишься е тетей, вернешь себе титул и заживешь роскошно — замки, развлечения, сражения, выйдешь замуж за веника. Кстати, скажи мне, какое воспитание ты полу- чила.
Маша еще в Опушкине поняла, что I Иестипалый не станет для нее союзником, она решила играть роль венцессы до тех пор, пока не достигнет Теплого бе- л рега. А то еще он подумает, что обознался, выкинет из саней посреди леса.
— Я не получила блестящего рысар-237 с кого воспитания. Вероятно, вы слыша- Щ ли, много лет я страдала от проклятия ледяной кости и только недавно, как раз? перед штурмом Громовой груды, пришла в себя.
— Все верно, — задумчиво кивнул ры-сарь. — Как ты получила ледяное проклятье? Съела холодеющую птицу? Нашла странный камень в кладке стены?
— Я не помню, — урок Маша усвоила четко. — Я была слишком мала. Кроме того, годы, которые я провела в недвижимости, повлияли на меня, память возвратилась лишь частично.
— Но ты смогла бы ответить на вопросы рысарского собрания?
— Да, историю своего рода я помню лучше, чем свою…
— Хорошо, — снова кивнул Шестипалый. — Надеюсь, ты оправдаешь наши надежды. Будешь достойна породнить-
tg ся с моей породой. Но для путешествия q ты абсолютно бесполезна. Советую смир-а но сидеть в санях и не высовываться! я S №
— Яне бесполезная… — Маша зад ох-рЗ нулась от обиды. Она ненавидела, когда к ней относились пренебрежительно.
д Да, она не владела оружием и ожидала, что в пути о ней будут заботиться, накормят и защитят, но ей тоже хотелось хоть чем-то помочь, у нее были здоровые ноги, руки, голова, магия, в конце концов!
Не слушая ее, рысарь принялся отдавать приказания вознице, А Маша от нечего делать рассматривала Шестипалого, стараясь найти в нем признаки родства с легендарным Гривухой. Ничего в его скуластом суровом лице, в серых главах не было рысьего, в отличие от приве-нихи. Правда, волосы, что выбивались из-под шлема, были такими же, рыже-черными, хоть и заметно посеребренными сединой. Потом глаза девочки скольз-1 гули на рысарского коня. Он казался необычным, под стать всаднику. Слишком крупным, по сравнению с другими лошадьми, вернее, слишком высоким. Зачем-то он весь был закован в железо, поверх которого была накинута попона гак, что ни один волосок, даже хвост не показывались, и девочка не могла судить о масти коня. Он явно был сильнее и быстрее остальных.
Скрип саней и приглушенный цокот копыт убаюкивал, Маша прислонилась к одному из шуршащих мешков, начала дремать, ей было тепло… Ей снилась привениха в убежище дикушек, она наступала на нее, сердилась и повторяла:? «Почему ты вечно убегаешь от мамы с папой, из моего замка, от тетки Марьи, чего тебе дома не сидится?» Маша твердила ей, что это получается без ее особого желания, на самом деле она очень скучает по дому, ни разу не уходила по собственной воле, но тетка не слушала ее, кричала все громче: «Куда ты бежишь? Совести у тебя нет, дома надо подвиги совершать, а не в чужих краях!» Потом ее крик превратился в ужасающий рев, она начала расти, подняла огромные черные лапы…
В этот момент Маша вдруг поняла, что проснулась, и на нее рычит не при-вениха, а огромный черный медведь, стоящий на задних лапах у ее саней. Она широко распахнула глаза, увидела невероятно длинные кривые зубы, стекающую слюну, вдохнула запах, идущий от Q мокрой шерсти, и едва не потеряла сознание… Орал возница, лошади бились, грызли удила, вставали на дыбы под ры~ сарями. Только закованный в латы конь Шестипалого, ведомый твердой рукой, S попер прямо на медведя. Всадник дер-§ жал в руке пику, направляя ее в зверя, S Когда пика вонзилась в бок медведя, тот взревел с удвоенной яростью, отвлекаясь на нового врага» взмахнул лапами. Удар вскользь пришелся по замершей от ужаса девочке, распоров когтями шубку, куртку и опрокинув ее с саней. Шестипалый закричал, пришпорив коня и надавив на пику, он протащил медведя на ней, В это время кто-то из рысарей, такой же огромный, как медведь, справился наконец с перепуганной насмерть лошадью, подскочил со своей пикой, и они поволокли зверя уже вдвоем» Тут подоспели остальные рысари, но Шестипалый уже повалил зверя, прикончив его несколькими ударами своего огромного меча, выдернутого из ножен за спиной. В пылу схватки никто не подумал о Маше, поэтому, когда она поднялась из сугроба, отплевываясь от снега и кашляя, Ж.
многие издали удивленный возглас. Девочка, не обращая ни на кого внимания, отряхивалась, она успела щелкнуть пальцами, восстанавливая кожаную куртку — когти, зверя прорвали кожу, но лишь слегка царапнули броню из драконьей стали. Шестипалый схватил ее за руку до того, как она восстановила шубку.
— Ты жива! — воскликнул он. — Немедленно, перевязку! После такого удара, такие когти… Что у тебя за броня??
— Просто кожа, — Маша вдруг испугалась, что он заинтересуется драконьей сталью, произведенной в мире балаганщиков. — Простая кожа.
— Но шуба в клочья…
— Я успела прыгнуть. — настаивала Маша. — Когти скользнули по шубе, но не глубже!
Я думал, она упала, — сказал возница,
— Я был уверен, что она уже у Звезд на горе! — вмешался рысарь. Шестипалый глянул на шубу, перевел взгляд на Машу, потом проронил: Все по местам.
«=г
Маша кашлянула и полезла в сани. Ушибленный медвежьей лапой бок здорово болел, даже дышать было трудно, Щ но попросить о помощи девочка не решалась — как бы она объяснила синяк А или, не дай бог, сломанное ребро. Скрючившись меж двух мешков, она терпела, рЗ стиснув зубы, краем уха прислушиваясь к разговору рысарей, собирающихся взять д медвежью тушу с собой. Щ — Зажарим вечерком… V
В — После темной недели мясо есть нельзя.?
— Тем, кто в пути, можно. Много мы I гавоюем на овсе да воде. Мы ж не кони.
— Откуда этот медведь взялся? Как из-под земли вырос у последних саней! И прицепился именно к венцесске.
— Это шатун, — сказал Шестипалый. — Я слышал о нем. Людей не задирал пока, только лошадей да коров, Думаю, он в лесу почуял лошадей, а поспел лишь к последним саням, вот и разгадка. Однако Маша заметила, что возница обернулся и с подозрением посмотрел на нее. Она притворилась спящей, прижимая руку к боку. «Много я так не пропутешествую, мне нужен врач. Хотя бы ум-шастый ежик, да мы далеко отъехали, пуговки-телепортеры на кофте остались. А что они говорили про шатуна? Может, это тот, в чьей берлоге лежал Мишка. Хоть бы было так! Чур и Злюк говорили, что это лес ежей Листика и Падинкй. Как бы их найти?»
Маша не могла придумать ничего лучше, чем приманить моченое яблоко из бочонка тетки Марьи. Она позвала вполголоса, воспользовавшись тем, что возница затянул вслед за остальными заунывную песню про дорогу…
— Листик! Падинка! Помогите мне, я вам гостинчик дам!
Ответа она не дождалась. Тогда девочка достала из кармана куртки припасенные еще дома ножницы и нацарапала на боку яблока «Листику и Падинке». Потом бросила яблоко в сугроб, щелкнув для верности пальцами, попыталась отправить яблоко незнакомым ежам, Без всякой надежды, что получится. И вдруг из-под мешка она. услышала громкий шепот:
— Чего продуктами раскидалась? Тута. мы.
•— Падинка? — неуверенно переспросила Маша.
— Листик… Падинка по дороге бежит, руку ей подай.
Девочка, превозмогая боль, протянул ла руку. На нее рухнуло что-то горячее и 0 тяжелое, хорошо еще, мягким животи-л ком, а не колючей спинкой. С трудом де~
4р[вочка втащила в сани ежиху. Спрятала ее под полой шубы, с опаской посмотрела на спину возницы, тот сидел ровно, а Шестипалый скакал во главе обоза. m а
— Куртку расстегни, а под платье я сама заберусь, — шепотом скомандовала ежиха, иголки ее засветились глубоким синим цветом» на кончиках зажглись алые искорки,
— Ой-ой, кто же тебя так… В общем, синяк будет, ребра целы, — через минуту щекотки сказала Падинка. — Больно, видимо. Невтерпеж будет, холод приложи. Мазь бы тебе надо, но мы и так далеко отъехали, Куда направляешься?
— На Теплый берег…
— Ракушку там спроси. Я тебя подлечила маленько, она доделает. Давай гостинчик.
Маша вызвала еще два яблока, одно дала Падинке, другое сунула под мешок Листику,
— Привет передавай Ромашке, Маша. И от нас, и от старого Чура. Мы о тебе уже все наслышаны,
С этими словами ежики спрыгнули с саней.
Боль поутихла, Маше дышать стало легче. Девочка смогла выпрямиться, расслабиться. Вдруг она услышала шепот:
— Маша, Маша, возьми меня, Подумав, что ежи все-таки принесли лекарство, девочка опустила руку с саней. Но вместо теплого ежика на ладонь Ш 0 ей упало что-то липкое и одновременно холодное и суетящееся, на ощупь напо- ЁЯМк минающее клубок извивающихся личи-'? нок. Взвизгнув, Маша попыталась это сбросить, но оно словно приклеилось. Девочка подняла руку, чтобы взглянуть на то, что поймала — и увидела колобка, Грязно-зелено-коричневый шар казался странно подвижным, будто на его поверхности суетилась тьма-тьмущая мелких. насекомых: все они вдруг сложились в толстые губы, которые сказали:
— Ам!
Маша заорала и шмякнула колобком о край саней, но только ушибла руку.
Шар — весь, до последней жирной крошки, ускользнул в снег. От крика девочки возница подпрыгнул на месте, его лошадь поскакала чуть боком. Мужчине пришлось постараться, чтобы успокоить ее, Повернул коня Шее-тиналый.
— Чего ты орешь? — спросил он недовольно.
Q — Я… Я задремала… Сон приснился страшный, — Маша решила ничего не говорить рысарю. Кроме того, ежи ведь предупреждали ее не обращать внима-а ния на колобка, ни в коем случае не бо~
5 яться его, чтобы не придавать ему знер-
6 гии. А Маша уже несколько раз пугалась, В после сегодняшнего приключения коло-
V4 бок наверняка наелся до отвала…?
Глава 21 ОДНА ГОЛОВА ХОРОШО, А ТРИ?
— Если минуем Вонючие холмы до заката, сможем переночевать в Захолм-вье! объявил Шестипалый. — Там общий дом большой, а кормят — объеде-нье. Давайте поторопимся. Может, не придется жесткую медвежатину мусолить. Не говоря уже об овсе. Оставим его лошадям.
Маша украдкой вытирала руку, на которой побывал колобок, она пыталась оглянуться, не следует ли он за ней, но за санями, словно белый ручеек, только струился снег из-под полозьев. От руки пахло травами и еще чем-то противным, сколько бы девочка ни терла руку, запах, казалось, лишь усиливался, очень хотелось зачерпнуть снегу, но она теперь боялась опустить руку с саней, Солнце было уже не таким ярким, верхушки елей задевали его край, день клонился к вечеру. Лес редел, дорога теперь то огибала холмы, набегала на них, то снова полого спускалась к подножию,
— Холмы как холмы, — протянула Маша, рассматривая местность. — Не слишком высокие. А почему Вонючие?
— Скоро узнаешь, — пообещал возница мрачно.
Вскоре из-за холма показались две струйки желтого дыма, улетающие в небеса. Они пропали, затем снова начали подниматься и опять пропали. Маша продолжала вытирать руку, посматривая на дым. Все сильнее пахло чем-то мерзким, девочка спрашивала себя, где успел покататься колобок, если до такой степени пропитался жуткими запахами. Они миновали струйки, минут через двадцать новый дымок показался за холмом, такой же грязно-желтый, Однако дымом не пахло.
— Что это за дым? — звонко спросила Щ девочка.
Q — Тише! — нервно отозвался возни-л чий. Маша заметила, что обоз ускорил движение, несмотря на то что никакой рЗ команды на это не было. От запаха уже просто выворачивало, Маша откопала в Щ карманах пачку мятной жвачки, поло-§ жила в рот две подушечки, стараясь брать левой рукой, которая не трогала колобка. Впрочем, обе ее руки пахли? (одинаково — отвратительный запах шел от холмов.
— Здесь что у вас, страна Сортирия? Или кладбище умерших от медвежьей болезни? — спрашивала девочка. — Хоть соломы пожгите немного,
— Нельзя. Одни такие умные пожгли — мы скоро проедем мимо их останков. Посмотришь, — вполголоса отозвался возничий. И действительно, немного далее в одну зловонную кучу были свалены чуть припорошенные снегом дочерна сгоревшие сани, Маша притихла, стараясь прогнать от себя мысли о тех, кто ехал в санях, Она постаралась сосредоточиться на дороге, которая сейчас сильно петляла,
— Придется потрудиться, — Шестипалый проехал вдоль всего обоза, повторяя рысарям эти слова, — Он высунул голову. Впервые за десять лет его проклятая башка лежит посреди дороги,
— Полыхнет огнем… — поежился ры-сарь, которого Маша про себя называла монголом.
Не полыхнет, сил у него нет. С голодухи и выполз…
Дедяшб ръщарь
— Кто выполз? — спросила девочка, но на нее никто не обращал внимания.
Ответ она получила за следующим, каменистым холмом. Не покрытые снегом камни лежали на его склонах, от крупных валунов до самых мелких камешков. Вдруг из ямины под одним из камней выползла струйка желтого дыма, одновременно с ней другая — по ту сторону склона. Потом несколько камней зашевелились, складываясь в непонятную мозаику вокруг желтого блестящего озерца. В самой его глубине возникла черная точка.
— Открыл глаза, скотина! — прошипел Шестипалый. — К бою, дружина! — Может, разобраться сначала… — пискнула Маша. Но рысари, конечно, не обратили на нее внимания. Вдруг груда камней побольше дрогнула и поползла вверх. Через несколько секунд Маша поняла, что смотрит прямо в глотку огром-Q ной драконьей головы.