Ф — «Р-ы-с-а-р-и, — заторопилась дерЗ
в вочка. Первые слова дались с трудом, дальше она читала уже свободно. — Ус-? ДеАаноа рьщзрь
1 аревшее рыкари, в южных областях — рыцари. Грозные дети могучего Гриву-хи, милостивы будьте к людям и рысям, своим слабым и неразумным братьям по крови…» Это что значит, рыцари Fie люди?
— Рысари — это рысари, — ответила тетя. — Читай еще!
Тетка Дарья поспешно собрала с пола раздавленный картофель в подол и заторопилась выйти. Голодная Маша с сожалением проводила ее взглядом, потом вновь опустила глаза в книгу. Похоже, с приходом тетки завтрак сам собой отменился.
— «Путь рожденных Гривухой. Мы охотимся, мы сражаемся, мы горды, сильны, отважны. Мы милостивы к тем, кто ниже нас. Наши стальные клыки, зубы и когти сильны, наши клинки…»
— Хорошо, — прервала ее Рыкоса. — Я вижу, читать ты умеешь, помощь звезд- а ного лекаря тебе не потребуется. Часов- Jfe** ня стоит закрытая, со времени смерти jBj моего бедного брата некому в ней просить Звезды на Горе о милости. Пусть л е-карь не ест наш хлеб почем зря, у нас его Щ не так много. Учись, дитя мое, вспомни,
кто ты есть, какой ты породы. Я навешу 4? тебя через пару дней, и лучше бы тебе не разочаровать меня. Она вышла из комнаты, оставив Машу с книгой в руках. Лишь через полчаса после ее ухода служанки осмелились вернуться. Они поспешно навели порядок, смахнули пыль с тумбочек и столиков, под их умелыми руками засверкали изразцовые плитки. Маше подали, как и вчера, большую чашку бульона с укропом, к нему грубый черный хлеб, вкусный, с крупной желтой солью на корке, сваренное вкрутую куриное яйцо и одно моченое яблочко, рыхлое, кисло-сладкое, с толстой кожицей. Она быстро все умяла, поглядывая в книгу. Против ожидания, история рысарекого рода Гриву-хи увлекла ее, правда, было слишком а много имен. Краем уха она прислушива-q лась к разговору служанок. — Что-то госножа сударыня затева-а ет, книгу заставила читать сиротку, мурЗ чительница, — буркнула Авдуська.
— Работай знай, нам еще сундук с над рядами пересмотреть да проветрить, — § отрезала тетка Дарья.
§ — Это еще зачем?
t — Задушиха у венцеесы пройдет, нач-щ I шдходить в платьях, чистопородное гннм гящее воспитание получит. Да неужели?
Видишь сама, щечки розовые, глаз-1И блестящие, волосики густые, красо-
i очка, вон историю чистопородных господ сударей читает. Я еще вчера говорила кровь-то, она сказывается. Новая и илюжа сударыня вырастет в замке Громовая груда.
— Еще одна?
— Помалкивай знай. Повезло девчон-ке4, так не лезь…
Маша вздрогнула, но глаз не подняла. Что значит — еще одна? Почему «повезло»? На этот счет у нее была смутная догадка, что она не первая венцесса Калина в этой комнате, но что это значило и почему ее все принимают за венцессу, она не понимала. Может, у них тут так принято? Может, сюда специально приводят девочек на роль венцессы, раз она понравилась госпоже Гривастой, то ей предстоит жить в замке, носить парчовые платья, поэтому служанки считают, что ей повезло? Если так, то тем более ей лучше побольше узнать о рысарях. И при атом не стоит думать, куда делась настоящая венцесса, о которой говорила тетя Рыкоса. Может, ее вообще не было? Света от узких окон было немного, за день Маша сожгла четыре свечи. Она читала так долго, что у нее заболела голова, но тетка Дарья, хоть и ворчала, не осмелилась отобрать у нее книгу, Она подсунула под руку девочке миску с сушеной черникой, кислой, дымной на вкус, но приятной, вроде семечек, и, несомненно, полезной для глаз. Когда глаза начали слипаться, девочка заснула, а пробудившись, вновь принялась за чтение. Книга, которую принесла привени-ха, оказалась интересной, словно рыцарский роман, и полезной, так как из нее девочка все больше узнавала о мире, в котором очутилась. О X уа т §
в №
Он был совершенно не таким, каким она себе его вообразила, узнав от служанок и привенихи о рысарях и замках, Прежде всего, рысари оказались совсем не рыцарями в привычном понимании. Здесь не было турниров, прекрасных дам и королевского двора. Горстка людей, закованных в железо, обитое мехом, называла себя чистопородными, потому что в их жилах текла кровь легендарного зверя Гривухи. Были и другие чудови-? ща— мохнатая однорога, живущая в Долине Медленной смерти, зубохват, похожий на тигра с добродушной улыбкой, обнажающей сто зубов в два ряда, тем более опасный, что он умел становиться невидимым, умшастый ежик — размером с собаку, строящий дома и знающий толк во врачевании. Почему-то от них не произошло ни одного рысарского рода. Бывало, рысарями становились не по роду, а по деньгам и по силе, Но чистопородные рысари — такие, к каким относилась привениха Рыкоса Гривастая, имели право на три беспрекословных приказания на одно поколение. Что это значило, Маша не поняла.
А в остальном рысарский быт был, скучным и кровавым. Они постоянно сражались между собой, захватывая и теряя замки, кольцом обвивающие подножье Горы Ледяной угрозы, хорошо еще, что деревни, кормившие их, относились каждая строго к своему замку, а не рысарю. Сменил один железнобокий другого — селянам все равно, они исправно приносили продукты, лишь бы их дома не трогали. Откажись деревня отдавать часть урожая в ближний замок — конный отряд потопчет нивы, по-? жжет дома. Так что все жили спокойно — рысари сражались исключительно меж™ ду собой, крестьяне работали. В общем, с рысарями все просто и понятно. С устройством мира — тем более. Маша зачитывалась биографиями великих венцесс и веников, предков Калины Горькое л езной-младшей. Страницы в книге различались — одни были жухлыми, желтыми, другие более новыми, одни были бумажными, другие пергаментными. Упоминание о проклятии ледяной кости началось с прадедушки венцессы
Калины.
— «Горе, горе тебе, рысарский род, слава зверя и крови, огненное сердце вулкана охладело к тебе, извергает он тьму и холод на погибель чистопородным рысарям…» — шепотом прочитала Маша и отвела взгляд от книги к окнам, за которыми синело ночное небо. Теперь О она знала, что замок стоит на склоне той самой Горы Ледяной угрозы, повинной в появлении проклятья ледяной кости, от ра в
А которого стынет в жилах кровь челове-а ка, тело становится твердым и хрупким. Ж Кто-то застывает сразу насмерть, пре-?> вращаясь в ледяную статую, а кто-то годами страдает от ужасного холода, чувствуя, как сначала отказывают ноги и? руки, затем перестают слушаться губы, и только глаза еще движутся на заледеневшем лице, туго обтянутом сухой бледной кожей…
Читать дальше про болезнь не хотелось» Маша закрыла книгу \ свечу. Она думала о новом мире, где очутилась, и о том, какой может быть ее миссия. Должна ли она справиться с проклятьем ледяной кости? Или найти того, от кого исходил магический зов? Или узнать о судьбе настоящей венцес-сы Калины? Или помочь тете добиться титула? А может быть, все сразу? Служанки, явившиеся поутру, с подсушенными дровами и чашкой теплого бульона, так и нашли Машу — бледную, с кругами под глазами, съежившуюся среди скомканных простынь и одеяла.
— Ты что, детка? — испуганно спросила тетка Дарья и потрогала лоб у девочки. Маша медленно поднесла руку к лицу — лоб был влажный, но холодный. Горло не болело. Слегка покалывало в левом виске, но на такую мелочь не стоило обращать внимания. Маша чувство-что она потеряла слишком много в постели и лечась от задушихи. Пришла пора
— Позовите тетю, Рыкосу Гривастую, — слабым от недосыпа голосом произнесла девочка.
— Может, поешь сначала? — j предложила Авдуська.
Маша выпрямилась на кровати, откинула с лица спутанные волосы и строго посмотрела на девушку, изо всех сил стараясь вести себя именно так, как, по ее мнению, вела бы себя на ее месте подлинная веицесса Калина.
— Немедленно подите к тете и передайте ей, что я, венцесса Калина Горь-кослезная, полностью пришла в себя и желаю говорить с ней! — твердо сказала девочка.
— Звезды на Горе, — протянула озадаченно тетка Дарья, не отводя испытующего взгляда от Маши. — Давай, Авдусьа ка, делай, что велено. Ох, чую я, грядут де~ Q ла поважнее новорожденных Звезд… х
Глава 5 ИГРА ПО ПРАВИЛАМ
Ж щ д В тот памятный день Рыкоса не поже-Ц л ала с утра увидеть свою племянницу, AV"4 Вместо этого она отдала несколько рас-имрнжений слугам. В замке захлопали им |>ц, загудели печные трубы, подня-ми, сголбом пыль из сундуков и с ков-(Milt, ко торыми были обтянуты для тепла каменные стены. По всему замку, по переходам и галереям, на стенах» смотро-мых башнях и глубоко в погребах, подзе-нльях и бараках простых, нечистопородных рысарей передавали люди друг Фугу весть: «Очнулась венцесса Калина t» I проклятия ледяной кости!» Машу же для начала обули в смешные плетеные лапти с подшитыми внутрь I рубыми овечьими носками и повели в парилку.
Впереди гордо шагала тетка Дарья < глиняным кувшином на подносе. За * ней — Маша и Авдуська со стопкой неровных серых простынь. Замыкал шест-it ие дядька Завояка с сундуком чуть поменьше, чем тот, что стоял у подножья ненцессиной кровати. Они прошли по коридорам, по деревянным лестницам, пышли в широкую кухню, заставленную коробами и бочонками, словно кладоная, и только оттуда спустились на широкий двор замка. Посмотреть на то, как не дут чудом выздоровевшую венцессу в баню, собрались все, от рысарей до че-шшшш ляди. Их оказалось не так уж много — человек десять слуг и двадцать воинов, — Мм, какая лепота! Парилка, с пихтовым маслицем, с березовыми листочками, не венцесса, лебедь белая выплывет, — завистливо вздохнула маленькая, как девочка, и кругленькая, как мячик, кухарка. Маша от смущения опустила голову — она предполагала, что с мытьем в мире вечно воюющих рысарей будут проблемы, но чтобы из этого устраивали такое событие?
Впереди гордо шагала тетка Дарья < глиняным кувшином на подносе. За * ней — Маша и Авдуська со стопкой неровных серых простынь. Замыкал шест-it ие дядька Завояка с сундуком чуть поменьше, чем тот, что стоял у подножья ненцессиной кровати. Они прошли по коридорам, по деревянным лестницам, пышли в широкую кухню, заставленную коробами и бочонками, словно кладоная, и только оттуда спустились на широкий двор замка. Посмотреть на то, как не дут чудом выздоровевшую венцессу в баню, собрались все, от рысарей до че-шшшш ляди. Их оказалось не так уж много — человек десять слуг и двадцать воинов, — Мм, какая лепота! Парилка, с пихтовым маслицем, с березовыми листочками, не венцесса, лебедь белая выплывет, — завистливо вздохнула маленькая, как девочка, и кругленькая, как мячик, кухарка. Маша от смущения опустила голову — она предполагала, что с мытьем в мире вечно воюющих рысарей будут проблемы, но чтобы из этого устраивали такое событие?
Однако, увидев парилку, девочка наотрез отказалась войти туда. Со стороны пекарни к стене прикрепилась башенка с несколькими окошечками, под ней, прямо во дворе замка, развели костер. Пока горел огонь, из окон башенки вырывались клубы пара.
а — Это кастрюля настоящая, а не па-0 рилка! — запротестовала Маша. а — Не хочешь — не надо, дело венцес-far ское! — флегматично протянул дядька Завояка и, к Машиному ужасу, начал усердно чесать свою голову. Он так увд лекся, что едва не столкнул Машин сун-% дук в костер.
Ц — Давай, — подтолкнула ее тетка Да-50
АГ4 рья. — Или в венцессы, в чистоте жить,? или н чернолюдье, блох кормить. Цельную книжку прочитала, а париться бо-м ми, что за дитя!
111 шишось покориться — пример дядь-ь и Завояки был более чем убедителен. Нгожиданно в парилке Маше понрави-ин ь, изнутри башня была деревянная, мчшая, ароматная, словно буханка только что выпеченного черного хлеба. Прав-/I I. такая же тесная и темная. Сначала капалось душно и жарко, потом девочка привыкла, позволилаАвдуське натереть «с пихтовым маслом, расчесать длинные спутанные волосы. Затем служанки разворошили сундук и стали подгонять для нее чьи-то древние наряды, тяжелые, расшитые золотом, «сребром и каменьями. Пока служанки 111 >иводили одежду в порядок, разнежив-I паяся Маша начала было дремать в теплой, ароматной духоте, как вдруг новый JOB словно подбросил ее. — Что это? — беспокойно спросила она. — Кто это?
Рвущую ее изнутри пустоту невозможно было терпеть. Девочка отпихнула в (горону тетку Дарью, натянула на влажное тело шерстяной длинный свитер, и: шла в руки куртку, увернувшись от ис-путанной Авдуськи, сунула ноги в плетеные лапти, замотала наспех волосы льняной простыней и выскочила во двор замка. У костра под парилкой хлопотал высокий чумазый дядька с неровно обкромсанной бородой, на его кирпично-красном лице светились казавшиеся почти белыми глаза.
— Ты куда, твое чистопородие, — рявкнул он и ухватил за болтающийся край льняной простыни. «А т
Я сердце не лопнуло, но у самого входа ее перехватили чьи-то сильные руки, обер-в нувшись, она увидела незнакомого ры-саря в необычных доспехах. Поверх курт-Маша мотнула головой, ее мокрые волосы рассыпались по плечам и тут же застыли, на голову словно опустили ледяную шапку, противно заныл затылок. Девочка прижала горячие ладони к мерзнущим ушам и поспешила в сторону, откуда ей мерещился зов. Она обогнула кухню, глянула вдоль стены замка, по галерее которой прохаживался стрелец Q в меховой шубе, с арбалетом в руках, за-а тем поспешила в сторону широкого, при-а земистого здания без окон, с одной сиротливо торчащей трубой на крыше. Около него зов достиг своего пика, едва? Деляной рыцарь mi и штанов из толстой, Абленой кожи на| >i лсаре был пузатый железный жилет,
руки покрывала кольчуга, металличе-с кие круглый плоский шлем с козырьком, налокотники и наколенники прида-нпли воину сходство с любителем пока-ппься на роликах. На пяечах лежала полоса богатого меха, плотно курчавящегося, но более жесткого на вид, чем каракуль. Под коленями, на косо обре-»а иных валенках и на рукавицах виднелся такой же мех. Покуда Маша рас-< м атривала необычное облачение, ее догнала Авдуська и с размаху надела ей на голову капюшон нежного беличьего плаща. Рысарь отпустил девочку, она немедленно сунула руки в широченные А I >у кава и едва не застоналА от ощущения тепла.
— С ума сошла, только от задушихи избавились, оглушиху подхватить хочешь! — напустилась на девочку служанка. — Чего тебе так срочно понадо- |с билось в бараке?
— Я что-то услышала, — оправдывалась Маша. Но она вовремя прикусила k т > язык, сообразив, что не стоит говорить о магии и зове незнакомые людям, которые еще неизвестно, как к этому отнесутся.
— Что ты могла здесь услышать? — рысарь быстро глянул из-под козырька на застывшие фигуры стрельцов на стенах и сторожевых башнях.
— Я не уверена, — ответила Маша. Она попыталась прислушаться к своим ощущениям, чтобы проверить, нет ли поблизости магии, но ей здорово мешали холод и намокшая одежда. — Пустите меня в барак, я пойму…
— Ты еще, видимо, нездорова, — поспешила успокоить ее Авдуська, — Зачем венцессе в барак? К тому же читала всю ночь. Померещилось. Пойдем в замок, пока не простыла, после баньки-то… Да и с тетей пора увидеться… Перед тем, как пойти к тете, девочке А пришлось выдержать два часа примерок Q и причесываний. Вся одежда из сундука А была либо мала, либо велика, хорошо си-ffi дело только тяжелое платье, расшитое рЭ
тусклым золотом с чуть заметным красноватым отливом, отделанное красной т
Я япшои, зеленым малахитом и нашиты-% ми, наподобие чешуи, перламутровыми S
пуговицами.
— Вот же красота, ай, богато да ляпи-
Ледяной рыцарь | m, — завистливо вздыхали служанки, Мшис платье откровенно не нравилось, с Mia 110царапалась об острые края негнущихся рукавов, жесткий воротник мои I ггально натер шею, само платье было I мжелее даже, чем бывал ее портфель в разгар школьной четверти. Зато оно пони ало держать осанку и скрывало смеш-иые плетеные лапти. Кроме того, более ничего надеть было нельзя, когда еще умелые руки Авдуськи подгонят старинные платья, явно передающиеся по на-< ледству много лет, под Машин размер? Девочке заплели волосы, уложили вокруг головы, на манер короны, хотя до» атылка Машиной косички, честно говоря, не хватило, закололи прическу шпильками с головками из красной яшмы, на п кто надели бусы из разноцветных нешлифованных камней. Девочка их все пертела, пытаясь угадать самоцветы, но V шала только яшму, малахит, кварц да необработанный янтарь, знакомый ей по любимому ожерелью бабушки, которое та отчего-то считала оздоровительным.
— Поесть мне дадут сегодня? — спросила уставшая от превращений в вен-
I u'ecy девочка, упрямо натягивая на? стоящее колом платье свою кожаную куртку, с рукавов посыпались камешки.
— Ты приглашена на обед к их чисто-породию госпоже сударыне, Рыкосе Гривастой, — торжественно объявила ей тетка Дарья.
«Час от часу не легче! Наверняка жуткий этикет с двумя десятками вилок, как в кино. Сейчас меня заставят их выучить, в дополнение к геральдике и родословной», — от волнения у Маши даже зачесалась спина, но в плохо гнущихся платье и броне было невозможно дотянуться до лопаток. Авдуську оставили в комнате разбирать одежду, тетка Дарья и дядька Заво-яка провели Машу по уже знакомым закругляющимся коридорам к двери в тронный зал.
а Девочка вошла в зал, оставив за спи-Q ной своих провожатых. Здесь было так уЭ
х же холодно, как несколько дней назад, ночью. Только тетя Рыся сидела не на шкурах у подножья трона, а за массивным деревянным столом у стены. Его ок-д ружали меховые табуретки.
— Присаживайся, детка, — тихо ска-S зала тетя Рыся.
V"4 Тотчас же появился сутулый висло-? Двойной ргщарь
\(!! п старик. Он торопливо принялся покрывать на стол. Маша в смущении присела, она старалась не смотреть, как Пп лет с горшками PI подносами немоло-мой, усталый человек, и ей было неловко иод пристальным взглядом кошачьих I ллл госпожи сударыни. «Не выйдет из меня венцессы», — не-ж-соло подумала девочка. Наконец на столе появились два ко-гслка, исходящих паром, в одном была нечищеная, порезанная ломтиками вареная свекла, в другом — серая каша; миски с солеными огурцами, с солеными шляпками каких-то грибов, сверху оранжевых, как морковка, снизу зеленых, как тина, уже знакомый Маше колючий хлеб, копченые ребрышки и жареная курица. Старый слуга угомонился, присел it уголке, взял в руки шестигранную коробочку размером с большое яблоко и принялся крутить ручку, послышалась скрипучая нудная мелодия.
— Чистопородные рысари обедают с а _ j музыкой, — строго сказала тетя, глядя 11л то, как скривилась девочка.
Маша твердо решила ничего не есть, jnwS пока не узнает, как именно положено нести себя за столом, но госпожа суда- А? шштш рыня не обращала никакого внимания на ее манеры, не поучала, вообще ничего не говорила. Она взяла в руки копченые ребрышки, разодрала их на отдельные косточки, принялась глодать с видимым удовольствием, изредка отправляя в рот кусочки свеклы и огурцов. Осмелев, Маша оторвала куриное крылышко — со вчерашнего вечера у нее во рту не было ничего, кроме сушеной черники. Хотя застольный этикет тети Рыси ее немного озадачил. За все время тетя более не сказала ни слова, только с жадностью поедала мясо, обгладывала косточки. Заканчивая обед, тетя Рыся пригубила горячий и пенистый напиток, пахнущий медом и травами, сбитень, которому Маша предпочла козье молоко, и сказала: