Не успел набрать и сотни метров, как в меня вцепилась ещё пара желтоносых, но они сразу начали проигрывать мне на вираже и заторопились выйти из боя, а то бы я их догнал. И тут вижу, с летного поля поднимается сразу четвёрка наших с бортовыми номерами не моей эскадрильи, а на них снова заходят желтоносые. Отпугнул их парой длинных очередей, но ни в кого не попал - разошлись. И тут подтянулись Юнкерсы-88 все крылья которых оказались увешаны бомбами - я смотрел на них снизу и четко это видел.
Так снизу в лоб и атаковал ведущего - скороподъёмность у По-3 оказалась хорошей, а бронирования спереди у Юнкерсов нет. Короткая очередь, уход вправо, а тут Мессеры справа сверху.
События сменялись, как узоры в калейдоскопе. Я постоянно пытался, и наскочить на бомбардировщики, и отбиться от Мессершмитов, и отогнать налетающих охотников от своих взлетающих ястребков. Потом всё рассосалось. Наших в небе оказалось много, а фашистов - мало. Садясь, видел четыре костра на земле. Наши это были или немцы, не знаю. Но воронок от бомб на лётном поле не было, и машины, оставшиеся на стоянках, явных повреждений не демонстрировали.
Следом за мной сели Дзюба и Тучков из моей эскадрильи, а потом ещё пять истребителей других эскадрилий в произвольном порядке.
Дзюба выглядел ошалевшим, а вот Тучкова явно потряхивало.
Да уж - работа постов воздушного наблюдения оказалась не на высоте. Хотя, облачность нынче какая-то клочковатая и довольно плотная - могли и не разглядеть, кто, откуда и куда.
Я приказал технику написать на борту моего самолёта позывной и собрал личный состав на инструктаж.
- Действовали мы сумбурно, к тому же, не слыша друг друга и не имея команд с земли. Тем не менее, есть два положительных момента - фрицы улетели, а мы уцелели.
С радио, или без него, необходимо действовать согласованно. Возможно это только при понимании всеми решаемой задачи и при внимании к маневру командира. Начинаем наземную отработку совместных действий:
Я разбил ребят на пары и, заставив их раскинуть руки на манер крыльев, принялся за прохождение стандартных положений, изображая то вражеские истребители, то бомбардировщики - к нашему веселью подтянулись от соседей несколько парней-штурмовиков - этих тоже включил в либретто.
Выбрать правильное положение и скорость для любого маневра - непростая задача. А времени, чтобы всему этому научить молодёжь, исключительно мало - пришлось сразу давать ударную дозу.
Вприсядку означает - на бреющем, на полусогнутых - малая высота, на прямых - обычный полёт, а на цыпочках - с превышением. Мы трижды "выводили" Илы на штурмовку наступающих войск, пока началось более-менее получаться.
- Что же вы, капитан, не заглянули на КаПэ, не доложили по старому русскому обычаю о сбитых? - не заметил, как подошёл командир полка.
- Здравия желаю, товарищ майор. Эскадрилье продолжать занятия. Так, вроде, не сбивал я никого.
- По тому Юнкерсу, что упал на краю взлётной полосы, кроме вас никто не стрелял. А как вы подожгли Мессер, весь аэродром видел, - ухмыльнулся Васютин. - Я распорядился, чтобы на вашем самолёте нарисовали звёздочки - пусть фашисты боятся.
- Тогда пусть сразу ещё девять намалюют, - пожал я плечами.
- А это что за танцы? - кивок сторону продолжающих "маневрировать" сержантов.
- Девятый акт Марлезонского балета "Пеший по-лётному" известного балетмейстера товарища Покрышкина.
- Самого Александра Ивановича! Ну, такой мастер воздушного боя плохого не придумает. И на ваш счёт, кстати, кое-что прояснилось. Служба радиоперехвата дешифровала сообщение, что известный ас Шурик замечен под Оршей. Рекомендуют при его появлении уклоняться от боя. Надпись на борту срисовали? Не боитесь, что начнут за вами охотиться?
- Никак нет! Пусть они меня боятся.
- Ваши желторотики тоже распорядились, чтобы техники написали на бортах их позывные, - кивнул Васютин.
- Они быстро учатся.
- И всё же, голубчик, ступайте на КаПэ.
- Есть! Чип! - это в сторону продолжающих заниматься новичков. - Страхуй Ила на выходе из пикирования.
- Странный позывной.
- Фамилия Нечипоренко. "Неч" - как-то не звучит, - объяснил я.
Со стороны штаба дивизии в воздух взвилась ракета. Сигнал немедленно подняться в воздух.
- Разрешите взлетать, товарищ майор?
- Взлетайте. Но потом не забудьте заглянуть и к нам, в штаб полка.
На этот раз предупредили нас вовремя - истребители противника мы встретили, уже имея и скорость и высоту. А бомбардировщиками занялись ребята из первой эскадрильи. Вторая была на задании.
На этот раз бой выглядел чуть более упорядоченным. То есть наша эскадрилья держалась одной группой, правда, пары постоянно перемешивались - всё-таки в свалке ведомому трудно удержаться за своим ведущим, особенно, если только что отогнал от него желтоносого. Немцы часто умудрялись зайти кому-нибудь из наших в хвост, поэтому мы только и занимались тем, что отпугивали их - совершенно естественно образовалось что-то вроде оборонительного круга.
Горючее у немцев закончилось раньше, чем у нас и они улетели. Бомберов от аэродрома отогнала вернувшаяся с задания вторая эскадрилья, потому что первую к Юнкерсам не подпустили истребители прикрытия. Они и вторую не подпустили бы, если бы их на всё хватило - нам помог исключительно численный перевес.
Потом было сопровождение штурмовиков - те работали по наступающим войскам. Затем Сушки под нашим присмотром обрабатывали гужевую колонну. И пятый за день вылет опять на оборону собственного аэродрома. Никто никого не сбил. А вечером на самолёты принялись устанавливать пушки, бронеспинки и рации - сумели как-то доставить.
Утро принесло новость - немцы продавили нашу оборону и оказались восточнее Орши - то есть мы как бы в окружении. Но всю ночь на лётное поле один за другим приземлялись "Сараи", доставляя, то сорокопятки, то стодвадцатимиллиметровые миномёты. И много снарядов. Обратно вывозили раненых. Тоже много. С юга и с востока доносились звуки артиллерийской канонады, высоко в небе крутилась "Рама" - всё было плохо.
Рассвет моя эскадрилья встретила у прогретых самолётов в ожидании команды на вылет.
- Вчера мы были, скорее, жертвами, чем бойцами, - вещал я, зачищая алюминиевый котелок с пшёнкой - с продуктами для лётного пайка тоже оказалось неважно. - Но сегодня наши роли несколько изменятся. Скорость пушечного снаряда около километра в секунду. Два километра он пролетает за две секунды - это дистанция открытия огня. Насколько снизится его траектория?
- На двадцать метров, - пошевелив про себя губами, ответил Мел.
- И сколько это размахов крыльев Мессера?
- Примерно два.
- А в сколько делений прицела помещается Мессер на расстоянии двух километров?
- Э-э...?
- Считают все! Запомните - хоть вы и будете опускать на врага плеть очереди, контролируя её по трассерам, но снаряды должны ложиться кучно - не швыряйте их куда попало, начиная пальбу заранее. И учтите относительную скорость сближения самолётов на встречных курсах - в наших случаях она колеблется между двумястами и тремястами метрами в секунду. Кто лучше всех справится с расчётами - того и выпущу на лапотников. А остальные будут прикрывать атакующую пару.
Глава 50. Ну, всякое случается.
День снова выдался напряжённым. Клочковатая подвижная облачность неплохо маскировала немцев, которые то и дело подкрадывались к нашему аэродрому - мы постоянно держали одну пару в воздухе и звено на зёмле в готовности номер один. Массированного налёта на этот раз не последовало - отдельные небольшие группы пытались наскакивать, несколько бомб даже упали на лётное поле. А потом Лом свалил лапотника.
Штурмовиков и Су-2 сопровождали первые две эскадрильи, старые СБ перебазировались в тыл, а мы так до вечера и отгоняли от своего аэродрома то Мессеров, то Юнкерсы-87.
Переломным оказался третий "рабочий" день. Плотная облачность накрыла нас, оставив около двух сотен метров видимости по вертикали. Дежурная пара засекла подход группы вражеских самолётов там, выше кромки облаков, и навела на них всю мою эскадрилью. Мы "выскочили" из молока в момент, когда бомбардировщики готовились пробиваться вниз, и принялись снижаться. Прикрытие в этот момент отвлеклось на дежурную пару и не помешало нам расстрелять беззащитные пикировщики - действовали, словно на стрельбище и завалили всю девятку - вышло по штуке на брата, ну и одного "лишнего" сделали втроём.
Развернувшихся Мессеров встретили в лобовую. С такими-то пушками, да только что пристрелянными по реальным целям, ребята завалили пятерых, а оставшихся трёх загнали и растерзали, словно... растерзали, в общем. Тут отличилась как раз дежурная пара - они-то сразу шли вдогон, поэтому дело было сделано ещё до того, как остальные развернулись.
- Девять Юнкерсов и восемь Мессеров? - недоверчиво приподнял бровь майор Васютин.
- Знаю, что никто с земли не видел, а искать на земле обломки - дело непростое, - ответил я, улыбнувшись. - Поэтому, подтвердить успех могут только те, кто участвовал в бою. Главное даже не в этом - у наших волчат окрепли клыки, и выработался стиль. Привычка побеждать - очень ценное качество. Нам бы, товарищ комполка, на охоту слетать. Если есть данные о том, где у фрицев аэродром - это очень помогло бы не даром сжечь горючее.
- Субботин! Мы отступаем! В любую минуту можно ждать на лётном поле фашистские танки. Думаю, нашу дивизию уже списали со всех счетов. Впрочем... в таком положении... горючее есть, боеприпасы тоже. Пошли к Колыванову - он мужик рисковый, да ты сам знаешь. И где он только тебя выкопал? За три дня из салажат сделать боевых летчиков! Ты кто вообще, Александр Трофимович?
- Товарищ майор! Немцы на всю Ивановскую паникуют! Вопят, что какая-то Бю в воздухе, - оторвался от прослушивания эфира связист.
- Каюк желтоносым, - улыбнулся я. - Так заглянем в дивизию? Если есть боезапас и топливо, нужно определиться с целью.
- Бю, если мне не изменяет память, это из триста тридцать третьего москитного, - сообразил Васютин.
- Да. Не знаю, в каком она звании - её постоянно, то производят в сержанты, то разжалуют в рядовые.
- Капитан Бюхель попросила посадки, - доложил другой связист, следящий за нашей волной. - Дивизия разрешила.
Мы выбрались из землянки, и вышли из-под деревьев на край лётного поля. От нижней кромки облаков один за другим отрывались москиты и быстро снижались, выравниваясь почти у самой земли.
- Артисты! - неодобрительно буркнул Васютин.
- Эквилибристы, - кивнул я. Мой глаз радовался знакомым позывным, начертанным на бортах самолётиков. И ещё на них пестрели звёздочки. У кого больше, у кого меньше, но почти всегда был начат второй рядок.
***
А мне понравилось стрелять из двадцатитрёхмиллиметровки по танкам на марше. Очень красивые вспышки от попаданий. Случалось, останавливались и начинали дымить, особенно если угадаешь сзади. А иные вообще загорались совершенно нормальными кострами. Создавалось впечатление, что на броне эти недотёпы везли запас бензина. Если так - должны выгорать дотла. То есть, не меньше, чем на заводской ремонт. Да, в процессе свободной охоты и мы, и штурмовики, и Су-2 отыскали довольно много целей на лесных дорогах. Лес, чем интересен - найти в нём противника сложно, зато сам он редко может воспользоваться зенитным прикрытием - с узких просек или дорог, над которыми смыкаются кроны деревьев, не так-то просто работать не только ахт-ахтам, но и малокалиберным "Флакам".
Однако если настойчиво рассматриваешь сверху то, что укрыто под кронами древ - то и дело что-нибудь примечаешь. Да, два вылета подряд дивизия занималась воздушным террором в зоне германского прорыва. Работали над территорией, где по имеющимся сведениям, наших войск нет. Почему нам не мешали истребители - желтоносых отогнали москиты.
Потом было сообщение о том, что ситуация несколько стабилизировалась, но при взгляде на карту у меня рябило в глазах - кто кого и от чего отсёк - разобраться в этом было невозможно. Ночью над нами вовсю гудели ТБ-3. Сначала туда, потом обратно, а к нам на лётное поле один за другим опускались транспортники - подвозили пехоту и разного рода грузы. И ещё прилетел Ли-2, откуда выбрался товарищ Крутилин в образе полковника авиации и взял меня тёпленьким прямо из кроватки, где я почивал сном праведника после тяжелого трудового дня.
***
- Товарищ Субботин. Товарищ Сталин очень огорчился, когда вы так неожиданно пропали. Поверьте, разыскать вас стоило заметных трудов. Если бы не регулярные рейсы Ан-226, процесс поисков мог бы затянуться.
- Ну и ради чего стоило так стараться? Я ведь выложил уже всё, что знаю и сделал всё, что могу! В военном же отношении моя боевая единица имеет некоторую значимость. Мне кажется, что в качестве лётчика я более интересен, чем источник непроверенной информации, которая с каждым днём всё больше и больше утрачивает ценность, поскольку отличается от известной мне реальности.
- Возможно, вы правы, но товарищ Сталин имеет другую точку зрения. И поручил мне убедить вас в своей правоте.
- Это как?
- Для начала, мне поручено ответить на любые ваши вопросы.
После такого вступления я призадумался. Нет, спросить мне хочется о многом таком, о чём я даже не догадаюсь спросить просто потому, что недостаточно информирован - я ведь, кроме как по вопросам авиационным, нахожусь вровень с рядовыми обывателями.
- Пётр Фёдорович! А не могли бы вы нарисовать общую картинку? То есть - что происходит на фронтах, каково положение дел в промышленности?
- Попробую. Откуда начнём?
- Давайте с юга. Там мне как-то всё более знакомо.
- В Румынии фактическая власть вернулась в руки короля. Антонеску арестован. Румынскими войсками теперь командует генерал Рокоссовский, а нашими на этой территории - Ватутин и Чуйков. Идут тяжелые бои с немецкими дивизиями, рвущимися к Плоешти. Остановка оценивается, как напряжённая. Но есть и удачные моменты. Тот же шестьсот шестьдесят шестой ночной авиаполк, первым пересевший с По-2 на Мо-2, за одну ночь уничтожил почти все мосты на территории Венгрии.
Дальность у них теперь о-го-го, шума они больше не производят, а бомбу калибром двести пятьдесят килограммов способны сбросить с очень высокой точностью. Словом, венгры не нашли в себе сил, чтобы помочь фашистам в усмирении непокорной Румынии. Так же скромно повела себя и Болгария после аналогичного налёта всем полком на самые крупные узловые железнодорожные станции. Довольно значительные силы гитлеровцев в этих районах, конечно, пытаются добиться от своих союзников сколь-нибудь заметной поддержки, но пока это у них получается плохо - все оказались не готовы к развитию событий по подобному сценарию. Зато готовым оказался товарищ Брос Тито. Его сторонники получают от нас заметную поддержку оружием и боеприпасами. Всё это вместе создаёт напряженность на границах довольно важных промышленных районов - Чехии и Австрии. К тому же обстановка с горючим в Германии становится напряжённой - дело дошло до того, что ускоряются работы по получению бензина из угля.
Это я, Александр Трофимович, к тому веду, что началось-то всё с мимолётного упоминания вами Дунайского десанта в начале войны. Адмирала Кузнецова эта мысль воодушевила, и он привлёк к планированию удара товарища Исакова.
- А почему именно Ивана Степановича? - удивился я.
- Потому, что он является признанным теоретиком в вопросах проведения десантных операций, проводимых флотом. Его труд, написанный в начале тридцатых годов, считается одной из лучших работ на эту тему.
- Нам не дано предугадать, чем наше слово отзовётся... - задумчиво протянул я.
- Вот именно. Тот же горючий пенопласт, вспененный не воздухом, а углекислым газом, оказался пригоден для использования в некоторых частях планера военного самолёта. То есть, он, хоть и сохранил горючесть, но перестал быть настолько огнеопасным.
- А что у нас на фронтах, - поспешил я вернуть Крутилина к военным вопросам.
- Севернее Одессы обстановка стабилизировалась. Немецкое наступление выдохлось, зато авиация одиннадцатой армии сохранила активность и господствует в воздухе. В окрестностях Кривого Рога идут ожесточённые бои - каждый рудник превращён нами в узел обороны. Дальше к северу обстановка крайне неустойчивая, бои идут с переменным успехом. В то же время ряд окружённых противником частей получает снабжение по воздуху и активно действует на коммуникациях немцев. В сумме, развитие наступления всех трёх групп фашистских армий сильно тормозится и связано с крупными потерями. На ряде участков наша авиация прочно удерживает господство в воздухе и совсем замордовала фрицев.
На очереди выведение из войны Финляндии - против неё задействованы силы целой армии, которая пригодилась бы нам в других местах. В остальном же, как вы и предупреждали, мы имеем дело с очень сильным противником. Про это наступление на Москву в октябре сорок первого, кстати, упоминала Мария Антоновна. Наши штабисты полагали, что после предпринятых усилий, сил у Вермахта на него просто не хватит.
Надо признаться, в вопросах подготовки к войне и вы, и товарищ Субботина, действительно сделали всё, что могли. Два вида авиационных частей, к противодействию которым противник совершенно не готов - это настоящий подарок. Но ни про итоги войны, ни про послевоенный период, ни вы, ни она, так ничего и не поведали.
- А что за странные перебои с поставками раций и пушек? - удивился я. Ведь с тридцать девятого года всё должно быть отлажено.
- С радиостанциями вышла заминка из-за удлинившегося пути их следования. Начавшаяся война многое изменила.
- Нужно возить их самолётами через Чукотку, - отрезал я. - Связь - это наше всё. А пушки - тут-то, в чём дело?
- В адмирале Кузнецове. Он очень внимательно отнёсся ко всем следам твоей деятельности и, конечно, к пушкам МП-3. Спаренные орудия в виде лёгких башенных зенитных установок ставит вообще на всё, что плавает. Даже какой-то специфический вопрос, связанный с требованиями к морским порохам решил, даже согласился на магазинное питание, чтобы только не было задержек из-за металлических лент. И, знаешь - сбивают моряки Юнкерсы. Им хорошая динамика снаряда тоже пришлась по душе. Проводили сравнение с 61-К калибром тридцать семь миллиметров - то на то и вышло.