Мелисса замолчала, чтобы оценить произведенный эффект.
– Что смешного?
Мы с Элис чуть не катались по палубе от смеха.
Мелисса вздернула подбородок:
– И почему я подумала, что вы уже выросли из этих детсадовских глупостей. Вы ведь в средней школе, пора взрослеть, девушки!
Элис изобразила испуг:
– Взрослеть? Все что угодно, только не это.
И мы снова рассмеялись. Отсмеявшись, я поняла, что мы не избавимся от Мелиссы. Видимо, ей совсем не с кем было общаться на корабле, за исключением ее старшей сестры.
Наконец я посмотрела на часы.
– Нам с Элис уже пора.
Мелисса выглядела разочарованной, и впервые в жизни мне стало немного жаль ее. Но тут она заговорила, и жалость куда-то испарилась.
– Мамочка велела двум маленьким девочкам возвращаться пораньше? А то вдруг ваши плюшевые медвежата заскучают без вас?
Мы попрощались с Мелиссой и отправились в сторону своей каюты, но тут Мелисса нас окликнула, и нам волей-неволей пришлось обернуться.
– Встретимся за завтраком?
Элис состроила рожицу:
– Нет, если заметим тебя первыми.
Мы быстро зашагали прочь.
Глава одиннадцатая
Той ночью мне не спалось. Мы с Элис болтали чуть ли не до утра, а когда решили, что все-таки пора уже спать, я никак не могла уснуть и все лежала, прислушиваясь к мерному гудению двигателей корабля. Признаться, наша крохотная каюта оказалась довольно уютной. Мы с Элис договорились, что сейчас я буду спать на верхней полке, а на обратном пути мы поменяемся. С верхней полки я могла высунуться в иллюминатор и наблюдать за плавным покачиванием волн. Правда, волны выглядели далеко не дружелюбно: чернильно-черные, с высокими пенными гребнями. Я смогла разглядеть маленький кораблик на горизонте. Он выглядел таким потерянным и одиноким в сгущающихся вечерних сумерках.
Я проснулась от громкого стука в дверь.
– Девочки, пора вставать, – позвала мама. – Мы уже почти приплыли. Время завтракать.
Я уселась на своей койке, потягиваясь. Было ощущение, что я уснула пять минут назад. Посмотрев в иллюминатор, я увидела в отдалении землю.
– Смотри! Смотри! – затормошила я Элис. – Там Франция!
Элис повернулась на другой бок и сонно потерла глаза:
– А ты чего ожидала? Японию?
Я свесилась с полки и зашвырнула в подругу подушкой.
– Очень смешно! – хмыкнула я. – Тебе легко говорить, ты уже бывала в других странах, а я еду за границу в первый раз.
Элис села.
– Извини, – пробормотала она. – Я, конечно же, рада, что мы скоро будем во Франции, но жутко не выспалась.
Мы быстро оделись и пошли завтракать.
– Я такая голодная, – сказала Элис. – Чувствуешь, как пахнет сосисками и беконом?
Я вздохнула:
– Еще бы, это из ресторана, только наверняка у мамы на нас совсем другие планы. Извини.
Вдруг мне в голову пришла ужасная мысль. А что, если я всю дорогу буду вынуждена извиняться за свою маму? Может быть, Элис уже жалеет, что поехала с нами на каникулы, а не с Грейс и ее родителями?
Элис довольно хихикнула:
– Мне все равно, что там приготовит твоя мама. Я такая голодная, что съела бы даже…
– Сандвич с хумусом? – закончила я за нее.
Элис рассмеялась:
– Даже его!
Мы вошли в соседнюю каюту. Рози была так возбуждена, что не могла усидеть на месте.
– Мы почти приехали! Мы почти приехали! – Малышка скакала на одной ножке, а затем подбежала к иллюминатору.
Папа улыбнулся нам с Элис.
– Молодцы, девочки! Рад видеть, что вы так быстро собрались. У нас немногим больше пятнадцати минут, и пора будет идти садиться в машину.
– Тогда, может, поедим лучше в ресторане? – с надеждой в голосе спросила я.
– В ресторане? – возмутилась мама. – Ты что, думаешь, деньги на нас сами падают?
Непонятно почему, слова мамы меня жутко разозлили.
– Нет, – быстро сказала я. – Что точно на нас падает, так это твоя дурацкая каша!
– Мэган! – воскликнул папа.
– Не обращай внимания, – спокойно ответила мама. – Она просто пытается произвести впечатление на Элис.
«Произвести впечатление на Элис? – огорченно подумала я. – Вот уж поистине глупость! Да если бы я хотела произвести впечатление, то я бы оставила подругу дома, подальше от тебя и твоей кошмарной еды!»
Внезапно мне стало стыдно. Мама с папой разрешили мне пригласить в путешествие Элис, а я так неблагодарно себя веду. К тому же если Элис не жалуется на еду, то почему должна жаловаться я? В конце концов, за тринадцать лет пора было бы уже и привыкнуть.
– Извини, мам, – почти прошептала я.
– Все хорошо, – ответила мама. – Я тебя прощаю. А теперь будь хорошей девочкой и передай мне термос с кашей.
Я судорожно сглотнула. Она что, шутит? Даже для моей мамы это слишком! Путешествовать по Европе с термосом каши!
Мама разразилась смехом:
– Да я шучу, глупышка! Видела бы ты свое лицо! Я, конечно же, не брала с собой кашу. Вместо нее мы позавтракаем мюсли с орехами, а папа купил в ресторане пакет молока. Так что все в порядке!
Я вымученно улыбнулась. По-моему, мюсли не такая уж и плохая замена каше! К тому же если бы мама действительно взяла с собой кашу, она бы была уже несвежей, и даже термос тут бы не помог! Когда я представила слипшуюся вчерашнюю кашу, меня передернуло от отвращения.
Мы быстренько позавтракали, собрали вещи и отправились к нашей машине. По дороге нам встретилась Мелисса с родителями. Мелисса не удержалась и, по своему обыкновению, уставилась на мою маму. Должна сказать, что мама не упала в грязь лицом и предстала во всей своей красе. Я уже было приготовилась, что сейчас Мелисса брякнет очередную гадость, но вместо этого она натянула улыбку и сказала:
– Пока, Меган! Пока, Элис! Хорошо вам провести время в gateau!
Мы с Элис хихикнули.
– И тебе тоже приятного отдыха в твоем отеле! – ответила я.
Когда Мелисса скрылась из виду, я повернулась к Элис.
– Знаешь, если бы Мелисса порой не вела себя как нормальная девчонка, было бы гораздо проще ее ненавидеть.
– Да ну ее! Забудь! – отмахнулась Элис. – В сентябре она пойдет в свою крутую школу-пансион, и мы никогда ее больше не увидим.
Я думала, мне станет немножко грустно при мысли о том, что мы не будем учиться в одной школе с Мелиссой, но грусть не появлялась.
– Поторопитесь, девочки! – крикнул папа. – Если мы сейчас же не сядем в машину, то нам придется плыть обратно в Ирландию вместе с паромом!
«Ну уж нет!» – подумала я, и через минуту мы все уже сидели в машине, ожидая, когда начнется наше путешествие по Франции.
Глава двенадцатая
Чтобы доехать до деревушки, где находился любезно предложенный маминой подругой коттедж, нам потребовалось два часа. Еще час мы колесили по окрестностям, пытаясь найти нужный дом. Первым делом мы поехали по улице, которая, как я подозреваю, являлась главной улицей деревушки.
Мама держала в руках старый потрепанный конверт, в котором лежала записка ее подруги с указанием направления.
Мама прочитала вслух:
– После магазина сверните налево.
Папа тяжело вздохнул:
– Я, конечно, понимаю, что это не Париж, но все же здесь несколько магазинов. Какой из них она имела в виду?
Мама перевернула листочек:
– Ой, кажется, тут что-то еще написано… Погоди-ка… Хлеб, масло, брюссельская капуста… Нет, это список покупок Люси. Я не знаю, Донал, какой магазин она имела в виду.
– Давай просто позвоним ей и спросим? – предложил папа, которому надоело бесцельно колесить по деревне.
– Нет, извини, она уехала на курсы медитации, никаких звонков, это запрещено.
Папа тяжело вздохнул:
– И почему я не удивлен? Теперь нам придется сворачивать возле каждого магазина, пока мы не угадаем.
Тем временем он проехал первый магазин и повернул налево, а мама принялась читать:
– Сверните направо, а затем снова налево и езжайте по дороге вдоль живой изгороди, в конце ее будет дом.
Папа сделал все так, как сказала мама, и мы оказались на узкой проселочной дороге, которая к тому же вся была в ухабах и кустиках травы. Видимо, по ней редко ездили.
– Ты как думаешь? – помедлив, спросил папа.
– Может быть, – пробормотала мама.
Папа повернул руль, и наш драндулет запрыгал по кочкам. Мы ехали и ехали, и когда уже практически потеряли всякую надежду отыскать этот дурацкий дом…
– Вау! – сказал папа.
– Вау! – сказала Элис.
– Вау! – сказала Рози.
– Вау! – сказала я.
Мы остановились перед огромным белым домом. Мне показалось, что в нем не меньше ста комнат. Перед домом был гигантский бассейн.
Мама вздохнула:
– Извините, ребята. Боюсь, что мы ошиблись, вряд ли это дом Люси.
– Может, спросим у кого-нибудь? – предложил папа.
Мама вздохнула:
– Извините, ребята. Боюсь, что мы ошиблись, вряд ли это дом Люси.
– Может, спросим у кого-нибудь? – предложил папа.
В этот момент из дома вышел мужчина, что-то громко крича по-французски и размахивая руками.
– Э-э-э… Бон… жур… – промямлил папа.
Мама опустила стекло:
– Люси? – спросила она.
Но мужчина продолжал ругаться.
Папа обернулся к нам:
– А вы двое, разве не говорите по-французски?
Я покачала головой. Даже если бы я говорила по-французски, то уж точно бы не стала упражняться в произношении перед этим чокнутым французом.
– Я знаю два слова по-французски, – заявила Элис. – Торт и замок.
– Спасибо, Элис, – ответил папа. – Не думаю, что они нам сейчас помогут.
– Ну, – начала мама. – Я знаю всего десять французских слов, но и без них понятно, что это не дом Люси. Поехали, Донал, отсюда.
Папа не заставил себя упрашивать. И через секунду мы на всех парах неслись прочь от роскошного дома, а француз все так же стоял на дороге, потрясая кулаками и что-то крича.
Мы вернулись на главную улицу и свернули у другого магазина. На этот раз мы приехали к ферме, где нас встретили куры и утки, которые обступили машину и истошно кудахтали и крякали.
– Ой, ты только послушай, – воскликнула Элис. – А птицы-то разговаривают на том же самом языке, что и у нас в Ирландии.
В этот момент из амбара выскочили двое огромных псов.
– Хорошенькие собачки, – умилилась Рози.
Собаки бросились к машине и принялись истошно лаять и лязгать зубами перед нашими окнами.
Папа тут же завел двигатель, и мы быстренько уехали с фермы.
Наша третья попытка кончилась тем, что мы остановились у полуразрушенного дома. Поблизости не оказалось ни сумасшедших французов, ни лающих собак, поэтому мы выбрались из машины и уставились на дом.
– Ну, так как, Шейла? – в недоумении спросил папа. – Это он?
– Не глупи, Донал! – возмутилась мама. – Думаешь, Люси не сказала бы нам, что у ее дома отсутствует крыша?
Мы уселись обратно в машину. Признаться, все уже изрядно устали, поэтому настроение заметно упало.
– Так, – заметил папа. – Это уже не смешно. Если мы не найдем дом, то остановимся в ближайшем отеле.
– Круто! – в один голос воскликнули мы с Элис.
– Только через мой труп, – отозвалась мама.
Мы в который раз вернулись на главную улицу, свернули у булочной, повернули направо, а затем еще раз налево. Папа остановил машину рядом с миленьким домиком с железной крышей. Дом был увит плющом, а на красной двери красовался изящный молоток. Домик словно сошел с картинки книги сказок. К счастью, рядом не оказалось ни орущих мужчин, ни собак.
– Ну что? – спросил папа уже, наверное, в пятый раз за сегодняшний день.
– У нас есть только один способ это узнать, – ответила мама и решительно вышла из машины. Она достала из сумки ключ, поднялась по ступенькам и вставила его в замочную скважину. К нашей несказанной радости, дверь поддалась и открылась.
– Круто! – завопили мы хором и разом выскочили из машины.
Мама широко распахнула дверь:
– Добро пожаловать на каникулы! – произнесла она, когда мы промчались мимо нее внутрь.
Глава тринадцатая
Вечер прошел просто замечательно. Мы с Элис выбрали для себя крохотную, но уютную комнату, расположенную в мансарде[7], и принялись развешивать одежду в небольшой миленький шкафчик. Когда все вещи были распакованы, папа отвез нас на побережье, и мы купались до вечера и даже ни капельки не посинели.
На обратном пути мы заехали в супермаркет, и мама была просто поражена выбором свежего мяса, так что она тут же забыла обо всех своих консервных банках с чечевицей и горохом. На радостях мама купила большую курицу, так что можно сказать, что у нас был вполне нормальный ужин.
Когда все наелись, Элис глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула:
– Это самый замечательный ужин в моей жизни!
Думаю, она говорила это без всякой задней мысли. Мама радостно посмотрела на мою подругу, папа обнял маму, Рози обняла Элис, а я подумала, что при таком раскладе каникулы уж точно удадутся!
Прежде чем уснуть, мы с Элис долго болтали, поэтому на следующий день встали очень поздно. Первое, что мы услышали, это крик мамы:
– Донал, я не могу найти овсянку! Я ведь клала две пачки, ты не знаешь, куда они запропастились?
– Нет, – ответил папа.
Мама повысила голос:
– Девочки, вы проснулись? Кто-нибудь из вас видел овсянку?
Элис начала смеяться.
– Ты чего? – спросила я. – С каких это пор слово «овсянка» стало таким смешным?
Элис продолжала веселиться.
– Это я распаковывала овсянку.
– И поэтому тебе так смешно? – все еще ничего не понимая, спросила я.
– Ну, – протянула Элис. – Скажем так, я немного ускорила процесс распаковки.
– Да о чем ты вообще говоришь? – я начала терять терпение.
Элис села в кровати:
– Я выложила упаковки овсянки еще в Лимерике, когда никто из вас не видел, и спрятала их в гараже.
Теперь я тоже не удержалась от смеха.
– Не знала, что ты так ненавидишь овсянку, – захихикала я.
Элис пожала плечами:
– Вовсе нет. Можно сказать, что я ее даже люблю, особенно, если добавить мед, но я помню, что ты ненавидишь кашу.
Я широко улыбнулась:
– Вот это услуга! Спасибо тебе большое, Эл!
– Девочки! – снова крикнула мама. И ее голос оказался значительно ближе к нашей спальне, чем в прошлый раз. Вдруг дверь комнаты открылась, и мама собственной персоной показалась на пороге.
– Доброе утро! Вы слышали, я звала вас? Кто-нибудь видел овсянку?
Я посмотрела на Элис, а Элис на меня.
– Извини, мам, ни я, ни Элис не видели и зернышка овсянки с тех пор, как приехали во Францию.
Это была почти правда.
Элис улыбнулась моей маме.
– Почему бы нам с Элис быстренько не одеться и не съездить в булочную. Там наверняка найдется свежайший хлеб к завтраку.
Мама никак не могла решиться:
– Вообще-то я хотела приготовить кашу на завтрак… А, ладно! Неважно! Мы ведь во Франции, так давайте завтракать как настоящие французы!
Через пять минут мы с Элис уже катили на великах к булочной. Все было точно так, как я себе и представляла – луга, залитые солнцем, безмятежное голубое небо и мы с моей подругой смеемся и болтаем. А лучше всего было то, что хлеб оказался необычайно вкусным, а мама на протяжении всех каникул больше ни разу не упомянула слово «каша».
Глава четырнадцатая
На следующее утро мы с Элис снова вызвались поехать в булочную.
– Это так классно! – сказала моя подруга, когда мы ехали вдоль поля.
– Значит, ты не жалеешь, что не полетела с Грейс на Лансароте?
– Нет, ты что! Здесь клево! – крикнула она и со всех сил закрутила педали так, что мне пришлось ее догонять.
Мы подъехали к булочной и оставили наши велосипеды у невысокого заборчика. Когда, купив хлеб, мы вышли обратно, я попыталась засунуть багеты в сумку, которая висела на руле велосипеда. Вдруг Элис схватила меня за руку.
– Там, в саду… – зашептала она. – Только не смотри!
– О, нет! – застонала я. – Только не говори, что это опять Мелисса. Я думала, ей не так уж и плохо в ее навороченном отеле с тремя бассейнами и пятью ресторанами.
Элис захихикала:
– Это вовсе не Мелисса.
Я тут же успокоилась и стала искать глазами, что такого удивительно увидела моя подруга.
– Я ведь тебе сказала не смотреть! – снова зашептала она.
Я улыбнулась:
– Хорошо, не буду. Только, пожалуйста, скажи, на что я, по-твоему, не должна смотреть, потому что я ничего не понимаю.
– Там мальчик, – ответила Элис.
– Мааальчик? – протянула я. – Ну тогда это все объясняет.
– Да, потому что это самый красивый мальчик, которого ты только видела, – восторженно затараторила Элис.
– Ну, – я почесала в затылке. – Признаться, мама меня не очень отпускает из дома, поэтому в своей жизни я видела мало мальчиков. А на этого ты мне вообще не даешь смотреть.
Элис подняла глаза к небу:
– Ой, ну тогда я тебе его опишу. Он… высокий… хотя вообще-то он сидит, поэтому трудно сказать. Но неважно. У него классные каштановые волосы, а кончики светлые, что вообще потрясно. А его глаза… Он довольно далеко, поэтому не могу сказать точно, но готова поспорить, что они умопомрачительные. На нем модная джинсовая рубашка и…
Я оборвала Элис.
– Что он делает, пока мы тут стоим и обсуждаем его?
Элис мечтательно улыбнулась:
– Он читает! Спорим, это не какая-нибудь тупая книжка о войнушке, которые читают мальчишки в нашем классе. Уверена, это что-то по-настоящему романтичное… Например, сонеты Шекспира. Он…