– А пока что, – добавила она, – искать придется весьма тщательно. Даже если эта область не выглядит перспективной, нужно полностью ее проверить. Иначе придется возвращаться к ней снова, когда мы станем вспоминать, не упущено ли чего-нибудь.
Алекс закатил глаза.
– Кажется, я замучил компьютер, – сказал он мне.
Мне не раз доводилось путешествовать вместе с Алексом. Во время долгих полетов с ним вполне можно ладить. Он способен поддержать разговор и обладает чувством юмора. Терпения у него тоже, как правило, хватает, и он обычно знает, когда стоит помолчать. Но два человека, надолго помещенные в ограниченное пространство, обязательно начнут ссориться. Я читала статьи, где утверждалось, что причина этого не столько ежедневное вынужденное общение с одним и тем же человеком, сколько ограниченное пространство. Стоит оказаться вдвоем на необитаемом острове, где есть солнце, ветер и открытое море, и последствия будут совсем другими.
Поэтому мы с головой ушли в виртуальную реальность: ходили в театр и на концерт, сидели на пляже среди толп других людей, обедали в виртуальных ресторанах, посещали спортивные соревнования, пробовали кричать вместе с толпой болельщиков. Мы играли на шахматном турнире в Индии, гуляли по побережью в Сигейте, смотрели комедию Парвиса Кьюни в «Рояле» и бродили по древнему Лувру.
Проблема в том, что перед тобой лишь видимость – и с каждым днем ты осознаешь это все больше и больше. Ничем полезным заняться нельзя. Алекс коротал время, узнавая о последних событиях в мире антикваров. Я читала детективы. Но в конце концов наскучило и это.
Любая одинокая женщина соответствующего возраста скажет вам так: ничто не сравнится с надеждой на то, что однажды тебе встретится Настоящий Мужчина. Тот, кто заставит сильнее биться твое сердце и которого ты никогда не забудешь, зная это с самого начала. Что ж, я пока не встречала его в реальности и порой сомневаюсь, что такие люди существуют. Но однажды вечером я включила симуляцию и стала смотреть, как Чоэло Табор заглядывает в душу аватара Чейз Колпат, как мы беззаветно любим друг друга под стук капель по крыше коттеджа и звуки музыки, уносящей нас вдаль. И тогда мне показалось, что Чоэло действительно мог бы меня полюбить. Но я знала, что здесь, в окрестностях Бупсилон Дельты, или как ее там, я не увижу его – и вообще никого не увижу.
У нас стало заканчиваться топливо. Хоть прыжки были короткими, нам приходилось совершать их во множестве, так что расход топлива не уменьшался.
В конце концов мы решили поискать на дальней стороне солнца, рассчитывая быстро осмотреться, понять, нет ли тут чего-нибудь подходящего, и задуматься о том, что делать дальше.
На девятый день Белль что-то заметила.
– Луну? – спросила я.
– Не совсем, – ответила она. Еще одна странная человеческая привычка: ей нравится чувствовать себя главной, и она всегда старается управлять ситуацией. – Как вам это?
– Что? – спросил Алекс. – Что ты видишь?
– Еще один объект с высоким альбедо.
– Еще одна «ищейка»? – У меня перехватило дыхание.
– Нет, вряд ли.
– Еще один корабль?
– Возможно.
– «Бремерхафен»? – спросила я.
– Этого я определить не могу. Так или иначе, он недалеко.
Это был не «Бремерхафен» и не очередной незваный гость. Это была орбитальная станция – длиной около километра, с двумя отсеками для челноков, терминалом, чем-то вроде грузового отсека и множеством опор, поперечин и лопнувших резервуаров. Станция дрейфовала, медленно вращаясь, волоча за собой сломанные балки и порванные провода. Отсеки для челноков были открыты и пусты.
Мы поравнялись с ней. Алекс уже облачался в скафандр. Я спросила, не хочет ли он взять с собой контейнер.
– Пойдем просто посмотрим, – ответил он. – Взглянем, что там.
Вид у него по-прежнему был подавленный.
Я взяла лазер, и мы перебрались на станцию. В замкнутых областях могли быть остатки воздуха: так и оказалось. Мы прошли через один из причальных отсеков, а потом нам пришлось вырезать отверстие в переборке. Человеческих останков на этот раз, к счастью, не встретилось.
Мы вошли в темный коридор, чувствуя себя несколько спокойнее, чем на «Искателе». Поисками артефактов мы, однако, заниматься не стали. Если честно, их было не так уж и много. Не увидели мы и плавающих в темноте обломков. Мы нашли обсерваторию, ремонтный отсек и кухню, а также два телетрапа. Оба были втянуты внутрь и сложены.
Мы вернулись к причалу, где, согласно нашим предположениям, когда-то стояли «Бремерхафен» и «Искатель».
– Как у них это получалось? – спросил Алекс.
Корабли, видимо, намного превосходили станцию по размерам. Мы нашли тросы, но те оказались очень тонкими: трудно было представить, как они могли надежно удерживать таких гигантов.
– Причал снабжен магнитными захватами, – сказала я. – Они просто приставали к нему и привязывались для надежности швартовыми тросами.
– Я рассчитывал найти здесь неисправный корабль, – заметил Алекс.
– В смысле?
– Может, я и ошибаюсь, но я полагал, что «Бремерхафен» больше не мог летать после того, как с него сняли детали. Те самые, которые мы видели на «Искателе».
– Скорее всего, так и есть.
– Так что же с ним случилось?
Я взглянула на втянутые тросы. Все было в полном порядке.
– Его отпустили, – сказала я.
– Зачем?
– Возможно, они не хотели, чтобы остов корабля оставался на станции.
– Чейз, станцию зашвырнуло очень далеко. Ты всерьез думаешь, что они не знали о ее будущей судьбе?
– Понятия не имею.
Он дотронулся до одного из тросов, давно утратившего гибкость.
– Зачем отпускать корабль, который все равно никуда не сможет полететь?
– Не знаю. Может, не хотели, чтобы он свалился им на голову. Так или иначе, они от него избавились.
– Может быть. – Алекс долго смотрел на меня, хотя лица под шлемом не было видно. – Что-то тут не так.
– Появился претендент на роль луны, – подала голос Белль.
Едва приблизившись к объекту, мы поняли, что это спутник, который мы видели на голограммах, – с теми же кратерами, хребтами и горными цепями.
Белль плохо понимала причудливое поведение людей. Считая, что находка – повод для праздника, она появилась перед нами в черном платье, с обнаженными плечами, словно модель из «Песка и моря». Потрясая кулаками над головой и выпятив грудь, она осыпала нас поздравлениями. Однако наше настроение оставалось мрачным.
Как и «Искатель» с орбитальной станцией, бывшая луна вышла на околосолнечную орбиту.
– Длина экватора – три тысячи пятьсот километров, – объявила Белль. Довольно много для луны, даже по меркам крупного спутника Окраины. – Никаких катастрофических повреждений не наблюдается.
Если вы видели одну луну, можно сказать, что вы видели их практически все. С одной стороны – той, что мы видели на голограмме, – спутник был густо испещрен кратерами. Другая была относительно гладкой – вероятно, вследствие давнишнего излияния лавы. Мы вышли на орбиту спутника и начали искать хоть что-нибудь, способное подсказать нам, как он тут очутился.
Алекс сделал фотографии, и мы составили карту объекта, измерили его и просканировали, надеясь отыскать признаки того, что по нему кто-то ходил, – базу, монумент, брошенный в пыли гаечный ключ. Хоть что-нибудь. Но если следы и были, мы их не увидели.
– Период обращения – приблизительно семьсот тридцать пять лет. Сейчас объект находится на полпути между афелием и перигелием.
– У нас есть станция и луна, – заметила я. – С их помощью мы могли бы выяснить, где и когда случилась катастрофа.
– Действуй, – кивнул Алекс.
Я получила шанс блеснуть.
– Белль, – сказала я, – отследи орбиты спутника и станции на девять тысяч лет назад. Пересекаются ли они в какой-либо момент?
– Работаю, – ответила Белль.
– Неплохо, Чейз, – заметил Алекс. – В будущем ты могла бы сделаться отличным математиком.
– Для меня это стало бы шагом назад, – возразила я.
Белль снова подала голос:
– Нет, не пересекаются, но сходятся достаточно близко.
– Насколько близко?
– Они сближаются на две целых три десятых миллиона километров третьего марта две тысячи семьсот сорок пятого года по земному календарю.
– Через пятьдесят пять лет после их первой посадки, – добавил Алекс.
– Давай посмотрим, как это выглядело, Белль. И покажи нам границу биозоны.
Белль приглушила свет. Показав нам солнце, она описала вокруг него широкий круг, обозначавший биозону, затем добавила ярко-желтую дугу.
– Это орбита станции. – Рядом с первой дугой прошла вторая. – Орбита луны.
Сближение произошло на внутренней границе биозоны.
– Белль, покажи нам, где в тот момент находилась землеподобная планета, – попросил Алекс.
– Полной уверенности нет: до катастрофы орбита планеты могла быть другой.
– Естественно, она была другой, Белль, – кивнула я.
– Так что мне тогда делать? – раздраженно бросила она.
– Предположим, что землеподобная планета изначально двигалась по стандартной орбите внутри биозоны, возле ее внутренней границы. Где она находилась бы в этом случае?
– Одну минуту, пожалуйста.
Все молчали.
Появился мигающий маркер, отстоявший на ширину ладони от луны и еще дальше – от станции.
– Непохоже на пересечение, – сказал Алекс.
Глава 20
Мы все еще вращались по орбите вокруг луны, когда Белль доложила, что обнаружила «Бремерхафен».
– Последний фрагмент головоломки, – сказала я.
– Посмотрим.
Он был меньше, стройнее и длиннее «Искателя». Двигатели были целы. Мы не увидели никаких повреждений, кроме вмятин – вероятно, их нанесли дрейфующие в космосе куски камня и льда. Корпус корабля украшал такой же, как на «Искателе», флаг и надписи, выполненные в несколько ином стиле.
Человеческих останков внутри не обнаружилось. Некоторые предметы неплохо смотрелись бы в каталоге «Рэйнбоу», но Алекс решил, что с «Бремерхафена» мы ничего брать не станем. Причины он не объяснил, сказав лишь:
– Оставим все Винди.
Открыв панели на мостике, мы увидели отсоединенные провода и пустоту на месте черных ящиков. Алекс бродил вокруг, топая магнитными башмаками, и светил фонарем во все открытые места.
– Чейз, – наконец произнес он, – ответь мне на один вопрос. После того как черные ящики переставили на «Искатель», этот корабль мог куда-нибудь добраться своим ходом?
– Сомневаюсь.
– Но уверенности нет?
– Я мало что знаю о нем. Вполне возможно, например, что на борту есть вспомогательный центр управления.
– Ладно, – сказал Алекс. – Можно ли установить это наверняка?
Я вспомнила о преобразователях энергии с «Бремерхафена» в машинном отделении «Искателя».
– Давай взглянем на двигатели, – предложила я.
Я уже говорила, что плохо знакома с технологиями третьего тысячелетия. Но вовсе не требуется знать их хорошо, чтобы понять, каких деталей не хватает и какие кабели отсоединены. Достаточно было одного лишь взгляда, чтобы понять: своим ходом «Бремерхафен» никуда добраться не мог.
Мы ничего не стали трогать – лишь сделали видеозапись, после чего вернулись на «Белль-Мари» и налили себе кофе.
Мысли Алекса блуждали где-то вдалеке.
– Что? – наконец спросила я.
Он сделал большой глоток.
– Думаю, та планета с джунглями и есть Марголия.
– Несмотря на то, что орбиты не совпадают?
– Да. Мне почему-то кажется, что эта планета стала их могилой.
Никаких признаков того, что на планете когда-то жили люди, не наблюдалось. Но, разумеется, за несколько тысячелетий густая растительность, которую мы видели перед собой, поглотила бы и Андиквар. Мы опустились на планету и немного побродили по ее поверхности, пытаясь отыскать какие-либо свидетельства, но ничего не нашли. Чтобы получить подтверждение – или опровержение, – требовалось специализированное оборудование.
– Чейз?
– Да, Белль?
Алекс просматривал снимки, сделанные на поверхности, а я дремала на мостике.
– Я исследовала орбиту «Бремерхафена».
– И что?
– Третьего марта две тысячи семьсот сорок пятого года он находился в тридцати миллионах километров отсюда.
– От этой планеты? – спросил Алекс.
– Да.
Мы переглянулись.
– И как это объяснить? – поинтересовалась я.
– Давай пока считать это просто аномалией.
Глава 21
Мы вернулись в родную систему, совершив полет, о котором наверняка будут говорить спустя тысячелетие. Мы нашли нашу Атлантиду, но разочарование оказалось столь велико, что перевешивало все остальное. Обеспечена ли нам немалая прибыль? Вне всякого сомнения. Станем ли мы знамениты? Я представила, как у меня берут интервью в каждом шоу, от «Круглого стола» до «Утра с Дженнифер». Деньги наверняка потекут рекой. Я уже подумывала о том, не написать ли книгу. Но все же мы надеялись, что Атлантида, вопреки всему, не умерла – или, по крайней мере, что ее можно увидеть.
– Как ты ее назовешь? – спросил Алекс, имея в виду книгу.
– «Последняя миссия», – ответила я.
Он прижал пальцы к вискам и заговорил так, как обычно разговаривают с ребенком:
– Надеюсь, ты не хочешь намекнуть, что собираешься на пенсию. Да и вообще, в заголовке не следует упоминать о себе.
– Это вовсе не про меня, Алекс, и я не собираюсь на пенсию. Это про «Искатель». Про то, как они пытаются отправиться за помощью, взяв на борт сотни детей, и у них отказывают двигатели. В радиусе многих световых лет нет никого, кто может прийти на помощь. Все, кто летел на корабле, погибают, и Марголия лишается своей единственной надежды. Трагическая история.
– Да, – согласился Алекс. – Вгоняет в депрессию. Стоило бы подбавить светлых красок.
Он сидел в кают-компании перед доской с шахматной задачей, на которую не обращал никакого внимания. Я спросила, как он собирается объявить о находке. Он неуверенно посмотрел на меня:
– Еще не решил. А ты что думаешь?
– Можно созвать пресс-конференцию вместе с Винди.
Алекс взял черного короля, внимательно рассмотрел его и поставил обратно.
– Что-то неохота. Не хочу, чтобы там появились придурки вроде Кольчевского. Почему бы нам временно не залечь на дно и не сбыть по-тихому часть товара?
– Ты же знаешь, что ничего не выйдет. Как только выяснится, что мы нашли Марголию, к нам станут стучаться все журналисты мира. Нужно понять, что мы будем им говорить.
Пришвартовавшись к станции, мы вошли на нее через палубу с нулевой силой тяжести, поскольку несли три контейнера с артефактами. Когда мы появились в главном вестибюле, нас уже ждал высокий молодой человек.
– Чарли Эверсон, – представился он. – Как прошло путешествие, господин Бенедикт?
– Все в порядке.
Алекс бросил взгляд в мою сторону – не знаю ли я, кто это? Но я никогда его не видела. Он был черноволос и держался довольно строго, но чем-то походил на тех, кто постоянно пытается впечатлить других своим общественным положением.
– Меня прислала Винди, – сообщил он. – Ей не терпится узнать, как все прошло.
– Скажите ей, что операция завершилась успешно и мы встретимся с ней завтра утром, – ответил Алекс.
– Хорошо, – похоже, ответ понравился ему. – Она с нетерпением ждет подробностей.
Я ожидала расспросов насчет того, удалось ли нам обнаружить предмет наших поисков. Но он лишь сунул руки в карманы и сказал, что Винди собирается устроить ужин в нашу честь.
– Кстати, – добавил он, – мы оплатили вам перелет на челноке. – Взгляд его больших карих глаз был устремлен на контейнеры. – За счет разведки.
– Что ж, весьма мило с вашей стороны, – сказал Алекс. – Спасибо.
– Пожалуйста. Что в контейнерах? Артефакты?
– Да, – ответил Алекс.
– Чудесно. – Молодой человек снова улыбнулся, потом посмотрел на меня и отвел взгляд. Ему явно не хватает смелости, решила я. Видимо, редко выпадает шанс как следует поразвлечься. – Поздравляю, господин Бенедикт.
– Спасибо.
– Я сообщу обо всем Винди и скажу ей, чтобы она ждала вас завтра. – Мы пожали друг другу руки. – Рад был познакомиться с вами обоими. – Он пошел было прочь, но внезапно остановился и обернулся. – Бронь оформлена на ваше имя, господин Бенедикт. Челнок отправляется в шесть.
Алекс снова поблагодарил Эверсона, и тот ушел, сказав, что его ждут другие дела.
Мы немного задержались, чтобы оформить доставку контейнеров. Кое-что из самых хрупких артефактов я сложила в коробку, которую собиралась взять с собой на челнок. Сперва нам сказали, что места для груза больше нет и контейнеры отправят следующим рейсом. Алекс показал им немного денег, и место нашлось.
У нас оставался еще почти час, когда мы вышли из офиса. Вид у Алекса был нерешительный.
– Что такое? – спросила я.
– Есть хочу.
Вокруг было полно закусочных. Но Алекс настоял, чтобы пойти в ресторан «У Карла»: свечи, тихая музыка, шипящий деллакондский цыпленок.
– У нас нет времени, – напомнила я. Час на Окраине несколько длиннее земного, но мы все равно не успели бы на челнок. «У Карла» следовало отдыхать, наслаждаться обстановкой и с удовольствием поглощать еду.