К моменту гибели первый летчик имел на своем счету 135 боевых вылетов, второй – 220 вылетов, а третий – 180 вылетов.
Среди остальных новоиспеченных Героев были как пилоты, продолжавшие служить в ВВС, так и офицеры, к тому времени уже уволенные в запас.
Однако и на этом процесс награждения штурмовиков, отличившихся в ходе войны, не закончился. 23 февраля 1948 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР звание Героя было присвоено Федору Ивановичу Пересыпкину. Причем эту награду с ним в полной мере разделил его бортстрелок и по совместительству его… жена – Вера Федоровна Пересыпкина. Это был поистине уникальный случай в истории мировой авиации, когда на штурмовике летал семейный экипаж: муж – пилотом, а жена – воздушным стрелком. Кроме того, это был брак, заключенный еще в предвоенные годы, и у супругов имелся ребенок, родившийся также еще до начала войны.
Федор Пересыпкин родился 14 октября 1920 г. в городе Томске в рабочей семье. Окончив девять классов, он уехал в Новосибирск, где работал токарем на заводе. Там же он начал посещать местный аэроклуб, где и познакомился с фрезеровщицей Верой Тростянской, тоже мечтавшей о полетах. На два года младше Федора, она была родом из Воронежа.
Вскоре молодые люди, которых сблизили не только одни чувства, но и общее увлечение авиацией, поженились. В 1940 г. у них родилась дочка. В том же году Пересыпкина призвали в Красную Армию и как человека, окончившего аэроклуб, направили на учебу в авиационное училище, располагавшееся там же, в Новосибирске.
В конце июня 1941 г. Вера вместе с дочерью гостила у своей матери в Воронеже, а Федор оканчивал учебу в училище. Начавшаяся война надолго разлучила их. Оставив ребенка на попечение матери, Вера добровольцем пошла в армию. Поскольку она тоже в свое время успела окончить аэроклуб, то ее, в общем-то, без особых препятствий взяли в авиацию. После обучения в запасном авиаполку Вера служила в отдельной связной эскадрилье 62-й армии (позднее 8-й гвардейской армии).
Тем временем младший лейтенант Пересыпкин продолжал учебу в Пермском училище, а потом сам был инструктором в училище в Оренбурге. На фронт он попал лишь в июне 1943 г., когда его включили во 2-ю эскадрилью 93-го Гв. ШАП. Боевое крещение он получил в первые, тяжелейшие дни немецкого наступления, начавшегося на так называемой Курской дуге.
5 июля полк получил приказ нанести удар по танкам, атаковавшим советские позиции. При этом незадолго до этого в 93-й Гв. ШАП прибыли бомбы ПТАБ-2,5. И первым испытать их в действии предстояло именно лейтенанту Пересыпкину. Его Ил-2 с бортовым номером «13» взлетел с большим перегрузом и, как и следовало, быстро отстал от своей группы. В итоге летчику пришлось продолжать полет в одиночку, что было крайне рискованно. В районе местечка Крутой Лог он и его бортстрелок Михаил Котляров с высоты 600 метров все же обнаружили немецкие танки. Сделав два захода, Пересыпкин сбросил на них все свои бомбы, после чего благополучно вернулся на аэродром. После этого вылета на его счет были записаны шесть уничтоженных танков.
В начале осени 43-го года супруги оказались на одном и том же фронте, и Вера подала рапорт о переводе в 93-й Гв. ШАП. Ее просьбу удовлетворили, и в полку она была назначена, естественно, на самолет своего мужа. Так, появился уникальный экипаж Ил-2: пилот – Федор Пересыпкин, воздушный стрелок – Вера Пересыпкина, совершивший свой первый боевой вылет в конце октябре того же года. По официальным данным, в течение первых 44 вылетов они уничтожили тринадцать танков, шесть автомашин и девятнадцать конных повозок с грузами, а также сбили один Bf-109G.
К концу войны на счету супругов было соответственно по 163 и 151 боевому вылету. Заместитель командира эскадрильи 93-го Гв. ШАП гвардии старший лейтенант Пересыпкин был награжден двумя орденами Красного Знамени и орденами Красной Звезды и Отечественной войны 1-й степени, а гвардии сержант Пересыпкина – орденами Красной Звезды и Отечественной войны 1-й степени и медалью «За отвагу».
За это время они не раз оказывались в тяжелейших ситуациях, когда вылет мог стать для них последним. Так, в конце июля 1944 г. в ходе атаки немецких войск в районе украинского города Броды зенитный снаряд, разорвавшийся прямо под их штурмовиком, разбил стабилизатор. Сильно поврежденный «Ил» казался легкой добычей для появившихся поблизости «Мессершмиттов». Однако, благодаря умелому заградительному огню своей жены, а также подоспевшему на помощь Як-3, который, как потом выяснилось, пилотировал командир 106-го Гв. ШАП Герой Советского Союза гвардии майор Михаил Кузнецов,[121] Федор все же смог благополучно дотянуть до аэродрома.
После окончания войны Пересыпкин продолжил службу в ВВС, а жена вернулась к гражданской жизни. 23 февраля 1948 г., в день тридцатилетнего юбилея создания Красной Армии, ему было присвоено звание Героя Советского Союза, как говорилось в Указе Президиума Верховного Совета СССР «за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом геройство и мужество». В том же году он стал слушателем Военно-политической академии, которую затем окончил в 1953 г.
Все шло своим чередом, но затем началась так называемая «хрущевская оттепель». Новый вождь страны бредил ракетами и потому начал большое сокращение всех остальных родов войск, включая авиацию. Расформировывались целые авиадивизии, на гражданку отправлялись тысячи опытных летчиков. Среди них оказался и полковник Пересыпкин, который сначала в 1960 г. был отправлен в запас, а несколько позднее уволен в отставку. В последующие годы он с семьей жил в Киеве, где и умер 17 марта 1989 г. в возрасте 68 лет.
Весной 1965 г. в СССР готовились отметить двадцатилетнюю годовщину Победы. 5 мая были подписаны Указы о присвоении званий Героев еще двум летчикам-штурмовикам, отличившимся в годы войны. Причем оба этих награждения состоялись только благодаря усилиям однополчан, не забывших о своих товарищах.
Бывший заместитель командира эскадрильи 144-го Гв. ШАП Александр Иванович Гридинский был удостоен геройского звания уже посмертно. Он родился 14 сентября 1921 г. в городке Шацк Рязанской области. Его отец был железнодорожным служащим, работая бухгалтером, и потому семья довольно часто переезжала с места на место. В итоге юный Александр семилетку оканчивал уже в Алма-Ате. Там же он начал посещать местный аэроклуб.
В 1940 г. его призвали в Красную Армию и направили в Оренбургскую военную авиашколу пилотов. В июне 1942 г. Гридинского включили в 800-й ШАП майора А. И. Митрофанова, который после тяжелых потерь, понесенных в боях на Юго-Западном фронте, потерял боеспособность и был выведен в тыл для переформирования. После пополнения и получения новых самолетов полк перебросили на Калининский фронт. Там он вошел в состав 292-й ШАД, которой тогда командовал полковник Н. П. Каманин, и с середины октября начал выполнять боевые вылеты с аэродрома около города Андреаполь Калининской (ныне Тверской) области.
Младший лейтенант Гридинский проявил себя уже в декабре 1942 г., когда 800-й ШАП поддерживал начавшееся наступление войск Калининского фронта. Несмотря на плохие погодные условия, он после каждого вылета докладывал об уничтоженных целях. Так, 20 декабря восемь Ил-2 во главе с командиром эскадрильи капитаном Степаном Пошивальниковым поднялись в воздух, чтобы нанести удар по немецким укреплениям на подступах к городу Великие Луки. На подходе к цели штурмовики натолкнулись на мощный огонь зениток. Звено Гридинского, сделав несколько заходов на их позиции, огнем из бортового оружия подавило три зенитные батареи, что позволило остальным «Илам» выполнить задачу.
К концу 42-го года на счету 21-летнего пилота числились уже 50 боевых вылетов. И в ходе их, согласно официальным данным, он уничтожил девять танков и самоходных артустановок, три зенитные батареи, вероятно, о которых шла речь выше, а также 32 автомашины и четыре бензоцистерны.
В следующий раз Гридинский отличился летом 1943 г., когда спас командира своей эскадрильи капитана Пошивальникова. Интересно, что в разных источниках имеются расхождения относительно того, при каких обстоятельствах и когда именно это произошло.
Так, по одним данным, Ил-2 комэска был подбит зенитным огнем 27 июня во время атаки механизированной колонны на дороге в 40 км юго-западнее Белгорода. При этом Пошивальников был ранен, а его бортстрелок убит. Летчик был вынужден посадить горящий штурмовик поблизости от шоссе. К севшему «на живот» самолету сразу же двинулись несколько танков. Гридинский приказал остальным летчикам прикрыть его, а сам, приземлившись, взял раненого командира на борт. Немецкие танкисты открыли огонь, но «горбатый» смог благополучно подняться в воздух.
Герой Советского Союза Ф. И. Пересыпкин (послевоенное фото)Зам. комэска 873-го ШАП старший лейтенант П. М. Потапов
Зам. комэска 144-го Гв. ШАП лейтенант А. И. Гридинский
Герой Советского Союза командир эскадрильи 144-го Гв. ШАП капитан С. Д. Пошивальников
В то же время в книге «Командир гвардейского корпуса», посвященной командиру 1-го Гв. ШАК генерал-лейтенанту Василию Рязанову, утверждается, что это случилось 7 июля, на третий день развернувшегося сражения на Курской дуге. Три «десятки» из 800-го ШАП по приказу командира корпуса, находившегося в тот момент на передовом командном пункте, атаковали немецкие танки, наступавшие на советские позиции у деревни Сырцово. Зенитным огнем были сбиты два «Ила», а третий, принадлежавший капитану Пошивальникову, – подбит. По этой версии, пилот остался невредимым и посадил штурмовик, у которого горела одна плоскость, на небольшой ровной площадке недалеко от своего переднего края.[122] Описание дальнейших событий в целом совпадает с предыдущей версией.
В то же время в книге «Командир гвардейского корпуса», посвященной командиру 1-го Гв. ШАК генерал-лейтенанту Василию Рязанову, утверждается, что это случилось 7 июля, на третий день развернувшегося сражения на Курской дуге. Три «десятки» из 800-го ШАП по приказу командира корпуса, находившегося в тот момент на передовом командном пункте, атаковали немецкие танки, наступавшие на советские позиции у деревни Сырцово. Зенитным огнем были сбиты два «Ила», а третий, принадлежавший капитану Пошивальникову, – подбит. По этой версии, пилот остался невредимым и посадил штурмовик, у которого горела одна плоскость, на небольшой ровной площадке недалеко от своего переднего края.[122] Описание дальнейших событий в целом совпадает с предыдущей версией.
Осенью 43-го года лейтенант Гридинский умело действовал в ходе боев на Днепре. В одном из вылетов его звену удалось разрушить хорошо защищенную переправу около города Кременчуг. Затем во время ликвидации немецкой группировки в районе города Корсунь-Шевченковский он, согласно советским данным, в ходе 18 вылетов лично уничтожил семь танков, двенадцать автомашин и подавил огонь пяти артиллерийских батарей крупного калибра, а также уничтожил на земле пять транспортных самолетов и три бомбардировщика Ju-88.
5 февраля 1944 г. 292-я ШАД и все три ее полка, как говорилось в приказе Наркома обороны СССР № 018, «за боевые отличия, стойкость и массовый героизм личного состава, проявленные в Курской битве и в сражениях на Правобережной Украине», получили статус гвардейских. Дивизия, которой тогда уже командовал генерал-майор Ф. А. Агальцов, была преобразована в 9-ю Гв. ШАД, а 800-й ШАП, в то время возглавляемый подполковником П. М. Шишкиным, – в 144-й Гв. ШАП.
В марте 1944 г. войска 2-го Украинского фронта, в полосе которого действовал 1-й штурмовой авиакорпус, также получивший звание «Гвардейский», вышли к границам Румынии. Полк Гридинского перебазировался на полевой аэродром около села Пиструены, в 40 км восточнее молдавского города Бельцы. В конце мая – начале июня, получив пополнение, он участвовал в ожесточенных боях в районе Ясс. Вместе с другими полками пилоты 144-го Гв. ШАП наносили удары по наступавшему противнику: немецким 14-й танковой дивизии и моторизованной дивизии СС «Великая Германия» и румынской 1-й танковой дивизии.
К 7 июня немецко-румынское наступление окончательно заглохло. И командование Люфтваффе начало перебрасывать свои и так немногочисленные истребительные авиагруппы в район Львова и польского городка Сандомир, где ожидалось новое наступление Красной Армии. Соответственно изменилась тактика немецких истребителей, остававшихся в районе Ясс. Теперь они действовали парами или звеньями, вылетая на «свободную охоту» в район аэродромов советской авиации.
Тот день не предвещал ничего особенного для гвардии лейтенанта Гридинского, который уже был заместителем командира эскадрильи. На его «Иле» механики только что завершили замену двигателя, и теперь его предстояло опробовать в воздухе. Когда пилот нарезал круги над аэродромом, то со стороны солнца неожиданно выскочила «четверка» Bf-109G. Ему не оставалось ничего, как только вступить в бой. По официальным данным, он успел подбить один «Мессершмитт», прежде чем его собственный штурмовик загорелся и врезался в землю на краю аэродрома.
По имеющимся сведениям Люфтваффе, в тот день среди пилотов, действовавших над территорией Молдавии, сбитый Ил-2 был засчитан только лейтенанту Манфреду Эбервейну (Manfred Eberwein)[123] из 1-й эскадрильи JG52. Поэтому можно предположить, что именно его очередь и стала роковой для 22-летнего Александра Гридинского.
К этому времени список личных достижений последнего был очень внушительным. За семнадцать месяцев пребывания в действующей армии он совершил 156 боевых вылетов, уничтожил 35 танков и бронемашин, 90 автомобилей, четыре бензоцистерны, три зенитные батареи и одну переправу, а также 20 самолетов на аэродромах. Гридинский уже был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды и Отечественной войны 1-й степени. Несмотря на все это, командование 1-го Гв. ШАК тогда почему-то не стало ходатайствовать о присвоении ему звания Героя Советского Союза.
Однако однополчане и после войны помнили о своем товарище. В преддверии двадцатилетия Победы они, собрав необходимые документы, обратились к главнокомандующему ВВС с просьбой направить ходатайство о присвоении Гридинскому посмертно звания Героя. Главком поддержал ветеранов, и в итоге 6 мая 1965 г. был подписан соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР.
Как уже говорилось выше, в тот день звание Героя было присвоено еще одному летчику-штурмовику, или, точнее сказать, летчице. Это была Анна Александровна Егорова, по мужу Тимофеева. Она родилась 23 сентября 1916 г. в деревне Володово тогдашней Тверской губернии. Семья была многодетной, у ее родителей родились шестнадцать детей, из которых выжила только половина. После смерти отца жизнь в деревне и так бывшая несладкой, была практически невыносимой, и потому Анна после окончания семилетки сразу же уехала в Москву, где уже жил и работал ее старший брат Василий. Там она окончила ФЗУ Метростроя и начала работать на строительстве станции метро «Динамо».
Тогда же юная хрупкая девушка добилась, чтобы ее приняли в аэроклуб, работавший все при том же Метрострое. После успешного окончания Егорова, единственная из всех курсантов, получила направление в Ульяновскую школу летчиков Осоавиахима. Она успешно прошла медкомиссию, вступительные экзамены и приступила к занятиям. Но в 1938 г. ее неожиданно вызвали к начальнику школы, который сообщил, что она отчислена как родственница «врага народа». Как оказалось, ее старший брат Василий, у которого она до этого жила в Москве, был недавно арестован НКВД.
Оставшись в буквальном смысле на улице, Егорова обратилась за помощью к секретарю местного горкома комсомола. Это был довольно наивный поступок в условиях атмосферы всеобщего страха перед всесильными «органами» и всеобщей подозрительности. Однако ей повезло встретить понимающего человека. Он посоветовал ей переждать, пока все не уляжется, и устроил на работу в местную трудовую колонию для малолетних преступников, которая была подведомственна тому же самому НКВД.
На следующий год она опять попыталась поступить в Ульяновскую авиашколу, но ей было заявлено, что никаких документов на нее в школе больше нет. Получив отказ, Анна поехала в город Себеж, в Псковской области, к своему другому брату Алексею. Но, оказавшись на месте, узнала, что того уже перевели на новое место службы. Оставшихся денег Егоровой хватило только на то, чтобы доехать до Смоленска, где, как она знала, имелся аэроклуб.
В незнакомом городе настырная 20-летняя девушка прямиком отправилась в обком комсомола. И опять можно сказать произошло маленькое чудо. Встретившийся с Анной секретарь обкома не только договорился о том, чтобы ее взяли на работу на местный льнопрядильный комбинат и дали место в общежитии, но и помог ей с зачислением в тренировочный отряд аэроклуба.
Прошло некоторое время, и в Смоленский аэроклуб по разнарядке поступило одно-единственное направление в Херсонскую авиашколу Осоавиахима. Кандидатом для поступления должна была быть девушка, и потому направление решили отдать Егоровой. Сейчас трудно сказать, почему начальство аэроклуба предпочло ее местным девушкам, то ли потому, что те не горели желанием учиться далее, то ли потому, что Анна имела лучшую подготовку.
Так или иначе, но Егорова отправилась в Херсон. Там она успешно прошла медкомиссию и сдала экзамены по общеобразовательным и специальным предметам. Ее зачислили на штурманское отделение школы. Начавшаяся советско-финляндская война заставила резко сократить программу обучения. Власть предержащим стало ясно, что стране требуется большее число хорошо подготовленных пилотов, а для их обучения требовалось и большее количество инструкторов. После ускоренного выпуска Егорову направили в аэроклуб в городе Калинин (ныне Тверь) на должность штурмана. Но на месте выяснилось, что штурман в аэроклубе уже есть, и она была назначена летчиком-инструктором.
Летом 1941 г. Егорову по распоряжению Центрального аэроклуба направили на Украину. Ей предстояло стать одним из инструкторов в аэроклубе в городе Сталино, поскольку все штатные инструкторы были уже мобилизованы на фронт и обучать курсантов было просто некому. Добравшись до места назначения, Анна увидела, что аэроклуба там нет. Как и большинство предприятий и государственных учреждений Донбасса, он был поспешно эвакуирован в тыл.
Пока она сидела в пустом кабинете начальника аэроклуба, раздумывая, что ей делать дальше, там появился некий лейтенант, пытавшийся разыскать летчиков для укомплектования 130-й отдельной эскадрильи связи Южного фронта. Не раздумывая, Егорова согласилась, и вскоре оказалась на полевом аэродроме около железнодорожной станции Чаплино, между Сталино и Днепропетровском. С этого момента и началась ее военная биография.