– Какая честь! – пробормотал Ян. – Мое жалкое тело достойно стать прибежищем для души великого чернокнижника Брюса! Смотрите, у меня от гордости разовьется мания величия!
– Не разовьется, – оборвала его Мария. – Просто не успеет, ведь жить тебе осталось совсем недолго.
От ее слов, сказанных совершенно спокойным, будничным голосом, примерно таким, каким Мария, должно быть, говорила о том, что скоро принесет чистые полотенца, или интересовалась, все ли у дорогих гостей в порядке, Яну стало нехорошо. Противный холодок пробежал по позвоночнику, а пальцы заледенели и сделались непослушными.
Ему стоило огромных трудов все еще удерживать на лице ироническо-спокойное выражение и спросить, стараясь, чтобы голос звучал относительно беззаботно, по крайней мере без явной паники:
– А что же будет со мной? Я перестану существовать? Отправлюсь прямиком в пекло или на альфу Центавра?
Брюс, который уже закончил с символами, и они теперь были начертаны точно так же, как и в описанном в книге ритуале, обернулся к своему пленнику.
– Не беспокойся, тебе повезло. Уготованная тебе участь не так уж страшна. Можно даже сказать, почетна. Ты просто займешь мое место.
– Место где? – уточнил Ян.
– Узнаешь. Там тихо, спокойно и царствует мудрость.
Эта честь показалась Яну несколько сомнительной, однако спрашивать его мнения никто не собирался.
Брюс снова отвернулся от него, и по периметру круга вдруг вспыхнули погасшие было свечи.
Ян ясно ощущал могучую магию, которая распирала сейчас старый подвал так, что оставалось только удивляться, что он не взорвался. Колдун был очень силен. Гораздо сильнее Яна и, пожалуй, сильнее Учителя.
Выхода не оставалось. Если действовать, то сейчас, потом будет поздно.
Радуясь, что на ногах довольно тяжелые ботинки, Ян извернулся, ударил ногой по колену Марию и рванулся к выходу. Увы, не сработало. Девушка словно не почувствовала удара. Ее рука еще больнее вцепилась в Яна.
– Если ты еще не понял, – сказала она все так же спокойно, – я не совсем человек. Мне не так больно, как вам, и я не буду сердиться на тебя за то, что ты поднял руку на женщину.
– Не руку, а ногу и не на женщину, а на бездушный манекен, – буркнул парень, донельзя раздосадованный неудачей.
Мария не ответила. Похоже, она и вправду не чувствовала боли и не умела обижаться.
– Все готово, – объявил тем временем Брюс. – Мы начинаем…
Глава 13 Новый поворот
«Приходите в старый подвал дома Брюса после полуночи. Будьте осторожны».
Александра перечитала эсэмэску несколько раз. Как похоже на Яна: ни единого намека на объяснения. Сделайте так-то, а почему, зачем, чего ждать – неизвестно. Любопытно, это послание доказывает его невиновность или, напротив, свидетельствует против него, означает попытку заманить команду в ловушку?…
Пока Саша думала, обнародовать сообщение или не стоит, необходимость в этом отпала. Подошедшая сзади Динка не задумываясь заглянула через плечо подруги и тут же озвучила свое удивление:
– Ого! Тут эсэмэс от Яна!
Северин укоризненно взглянул на девочку, и она даже слегка покраснела.
– А что такого? У нас же нет тайн друг от друга! – сказала она быстро. – Я, например, хоть сейчас готова свою личную переписку показать!
– Небось вся личная переписка у тебя о WarCraft и компьютерных монстрах, – покачал головой Северин. – И читать чужие сообщения действительно нехорошо.
– А переписываться тайком с Яном хорошо, да?! – перешла в нападение Динка. – Конечно, Глеб вдруг поверил в его невиновность, но я считаю, это еще нужно доказать!
– Хватит, Дин, – Александра дотронулась до плеча девочки, и та, смутившись, опустила взгляд. – Я не переписывалась с Яном, но верю ему и думаю, он остался в «Монино» и обнаружил там что-то интересное. Ты же слышала, что Евгений Михайлович узнал о Маше?
– Слышала, – Динка кивнула. – Но все равно это ужасно похоже на ловушку. Вот придем мы туда, а нас…
– А если мы не придем, и Ян, который рассчитывал на нас, окажется в беде? – перебил ее Северин.
Девочка молчала, только сопела немного обиженно.
Все они находились в знакомом до мелочей вестибюле родной школы. Глеба увел для каких-то переговоров Евгений Михайлович, а Саша, Динка и Северин ждали их возвращения.
– Тут любой запутаться, а то и свихнуться может, – буркнула наконец Динка. – То Ян предатель, то не предатель, а напротив, наш спаситель – вы уж определитесь.
– Никогда не спеши осуждать кого-либо, – твердо произнесла Александра, и для нее это были не просто слова.
Девочка хотела сказать что-то, но промолчала, и в этот момент в вестибюле появились Евгений Михайлович и Глеб.
Александра как-то вдруг впервые заметила, что Глеб, пожалуй, на несколько пальцев выше директора, а у Евгения Михайловича появились новые морщинки и седины на висках стало гораздо больше…
– Ребята, – обратился к ним директор, – я согласен с версией Саши. Скорее всего вы встретились с цветочной девушкой – созданием чародея Брюса. Если она до сих пор не покинула «Монино», значит, Мария охраняет нечто важное.
– Календарь! – прошептала Саша.
Директор кивнул.
– Да, думаю, календарь. А еще, вероятнее всего, дух самого Брюса где-то рядом, и он очень опасен. Поэтому я дам вам некий предмет, который попал мне в руки совсем недавно. Это очень ценный предмет, пожалуйста, будьте с ним крайне осторожны…
– Наверняка магический жезл с зарядом дезинтегрейта! – выдохнула восхищенно Динка, но никто из ребят даже не взглянул в ее сторону.
Тем временем Евгений Михайлович достал из кармана своего строгого темно-коричневого пиджака небольшой предмет, завернутый в несколько тряпиц, неторопливо развернул их, и на ладонь его лег небольшой кинжал, совершенно простенький и грубо вырезанный.
«Русичи» посмотрели на артефакт с неким недоумением.
– Да, да, – подтвердил директор, и у его глаз вдруг образовались лукавые морщинки, – видимость обманчива. Это – могущественный артефакт. Он изготовлен из холодного железа, которого так боятся потусторонние создания, и оплетен чарами, благодаря чему сила его многократно возросла. Этим кинжалом можно убить почти любое существо, однако эффективен только первый удар – дальше нож теряет большую часть силы, его нужно будет заговаривать заново. В общем, пожалуйста, будьте разумны и осторожны.
С этими словами он аккуратно обернул наконечник в те же тряпки и протянул артефакт Глебу.
Тот колебался.
– Возьми, – Евгений Михайлович чуть заметно нахмурился. – Вы отправляетесь в очень опасное место, и я не хочу, чтобы вы остались без защиты.
– Хорошо, – согласился Глеб и бережно принял из рук директора сверток.
– А нам тут кое-кто написал! – встряла Динка, напрочь разрушая торжественную обстановку.
Пришлось показать эсэмэску. Как ни странно, директор отнесся к ней благожелательно.
– Я тоже не считаю, что Ян предатель, – заявил он. – Тем более у него есть свои причины пока что держаться нас. Я навожу кое-какие справки… Есть у него один непростой интерес…
Александра не удивилась – у каждого из них своя тайна, в группу не могли попасть ни слишком простые, ни случайные люди. Возможно, тайна Яна раскроется когда-нибудь, как раскрылась ее собственная. Сашу не мучило любопытство, она считала, что у каждого есть святое право хранить молчание.
На прощание директор молча пожал каждому руку. За окном уже опустились легкие сумерки, шел девятый час вечера, и приходилось поспешить, чтобы не пропустить самое интересное.
К «Монино» шла уже хорошо знакомая ребятам дорога, поэтому Александра задумалась и не сразу обратила внимание на то, что едут они как-то уж слишком долго, а металлической ограды санатория все так и не видно. Собственно, девушка могла бы еще долго витать в своих мыслях, представляя встречу с Яном, если бы не Глеб, вдруг резко затормозивший на обочине. Пришлось тоже тормозить, поднимая столб пыли и едва не вылетев с мотоцикла.
– Аккуратнее! – укоризненно крикнул ей Глеб, уже снявший свой шлем.
Северин, сделав изящный крюк, остановился возле них.
– Не заметили ничего странного? – спросил Глеб. Он был сосредоточен, а между бровями залегла складочка.
– Темнеет как-то слишком быстро, – первой высказала мнение Динка.
Саша взглянула на часы и покачала головой. Судя по времени, они должны были давным-давно оказаться на месте.
– Пропустили поворот? – предположил Северин.
– Похоже на то, – Глеб нервно забарабанил пальцами по пыльному шлему. – Ничего не понимаю. Сейчас сверимся с Яндекс-картой.
Все, кроме Александры, склонились над смартфоном Глеба.
Саша отошла чуть в сторону – девушка не слишком ладила с техникой и картами, да и без нее хватало тех, кто гораздо лучше разберется и с тем и с другим.
Небо уже потемнело. Проселочная дорога, на которую они умудрились свернуть, была пустынна, и в душе у Саши заворочалось нехорошее предчувствие. Ей отчего-то казалось, что они опять, как тогда в подвале, угодили в западню. Стало очень тревожно, но более всего девушку беспокоила мысль: что, если они не успеют на помощь Яну? Что, если не прибудут вовремя, и их друг окажется в беде?
– Саш, едем. Кажется, нашлись, – сообщил Глеб. – Я на всякий случай включил навигатор.
Они расселись по мотоциклам и поехали. Но на этот раз ехали не слишком долго.
Глеб опять остановился.
– Ничего не понимаю! – покачал он головой. – Мы едем точно по навигатору, но все равно оказываемся где-то не там! Просто колдовство какое-то!
– А это и есть колдовство, – произнесла Саша, не узнавая собственного голоса – так одиноко и странно звучал он здесь, на безлюдной дороге, у заросшего бурьяном поля. – Кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до места.
Ее сердце сжалось в тугой комок. Девушке так и казалось, что в грудь ей засунули камень, и теперь он болезненно бьет по ребрам. Время неумолимо приближалось к полуночи. Секунды, словно нарочно, неслись с астрономической скоростью. Знать бы, где сейчас Ян. Нет, даже не нужно знать этого, лишь бы очутиться рядом с ним, разделив опасность, как это было уже когда-то в море, скованном вечным штилем.
– Погодите! – не согласилась Динка. – Допустим, нам можно запудрить мозги и сбить с дороги, как это сделал леший, помните? Но техника?! Может, смартфон Глеба и глючит, но мой навигатор в полном порядке. Готова спорить, что он-то нас не подведет!
Спорить с девочкой не стали, и напрасно, потому что Динка проиграла. Они кружили по окрестностям, словно очутились в заколдованном круге, разорвать который невозможно. Саша чувствовала, как отчаяние все сильнее завладевает ее душой. «Опоздаете!» – шептала ей темнота, а звезды злорадно подмигивали.
Когда до полуночи оставалось всего пятнадцать минут, они поняли, что биться бесполезно.
– Я попробую вывести вас, – сказал вдруг Северин, – у меня получалось… Только мне, наверное, придется… – он замялся.
– Оборотиться! Нашел чего стесняться! – хмыкнула Динка. – Будто мы тебя таким никогда не видели! Давай уж, не комплексуй из-за длины хвоста!
Северин гневно взглянул на девочку.
– Я отойду… сейчас вернусь…
Заметно, что он все же смущен и не хочет осуществлять переход в звериный облик на глазах у друзей. Саша об этом вовсе не жалела: честно сказать, зрелище не для слабонервных. Она до сих пор не могла забыть, как Северин впервые оборотился. Это казалось и завораживающим, и отвратительным одновременно.
– Поспеши, если возможно. Времени почти не осталось, – напомнила она.
Парень кивнул и удалился за заросли, хотя и без того было уже так темно, что достаточно лишь отойти на несколько шагов.
«Мы успеем. Мы должны успеть!» – повторяла себе Александра, нервно сжимая и разжимая пальцы.
– Саша, – позвал ее Глеб, едва различимый в темноте.
Она шагнула к нему, напряженная, как натянутая тетива.
– Мы успеем, мы обязательно успеем, – сказал Глеб, пытаясь заглянуть ей в глаза.
И тут Сашу словно прорвало. Припав к груди Глеба, она заплакала, выплескивая в слезах весь свой страх, все напряжение, все беспокойство.
– Не волнуйся, мы его спасем, – повторял Глеб, гладя девушку по спине, по волосам, а она все плакала и плакала.
* * *Они не пришли. Скорее всего посчитали, что он пытается заманить их в ловушку. Или сообщение не дошло, или Александра так и не взглянула на мобильник – с девчонками такое случается, они вечно пропускают самые важные звонки. А может быть, у ребят имелись свои планы, жертвовать которыми ради сомнительного члена команды никто не собирался… Может, они еще придут. Когда будет поздно…
Кто-кто, а Ян прекрасно знал, как легко опоздать.
Если бы тот зимний день не был так невероятно солнечен и хорош… Если бы Ян не стал отвечать на вопросы маминой подруги… Если бы побежал за отходящим автобусом, а не остался на остановке ждать следующего… Но история, как не зря повторяют, не знает сослагательного наклонения…
В тот день он опоздал. Критически опоздал.
Еще подходя к знакомой двери, Ян вдруг почувствовал легкое беспокойство. Словно что-то было не так. Он остановился, прислушиваясь. Тихо. Ни единого звука. Даже неугомонных воробьев, звонко радующихся редкому солнечному дню, не было слышно в мрачном сыроватом подъезде, где помаргивала свесившаяся с потолка лампочка на оголившемся местами проводе.
Ян позвонил. Тишина. Странно, Учитель должен был его ждать.
Парень закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и взглянул за дверь. Ян впервые использовал этот трюк и даже не предполагал, что умеет делать такие штуки – просто ему было нужно знать, а времени на сомнения не оставалось.
Он взглянул – и явственно понял, что там, за дверью, кто-то есть. Кто-то чужой, кто-то настолько жуткий, что дыхание перехватило, а горло жестоко сжало спазмом. Первым побуждением было бежать, мчаться прочь сломя голову и больше никогда не возвращаться в это жуткое место, но Ян до хруста сжал зубы и заставил себя остаться. Больше того – он заставил себя едва гнущимися пальцами вытащить из кармана ключ, который еще в начале знакомства дал ему Учитель, ткнуть им в замочную скважину и повернуть… Негромкий щелчок открывающегося замка показался парню оглушительнее, чем выстрел.
«Там – Учитель. Может быть, он ранен, может, ему нужна моя помощь», – думал Ян, медленно открывая тяжелую металлическую дверь.
Ему казалось, что время растянулось в века, на самом же деле едва ли прошла минута, когда дверь отворилась…
Темный пустой коридор…
Ян судорожно рванул застежку зимней куртки, одна из пуговиц оторвалась и запрыгала по кафельным плиткам с оглушительным, отдающимся в ушах звоном. Все чувства молодого мага были обострены… Вот пальцы впились в защитный амулет и вытащили его наружу. Конечно, вовсе не факт, что он поможет от того, что скрывается там, в глубине квартиры, но пусть у Яна будет хотя бы один дополнительный шанс…
Сердце стучало с перебоями. Бум! Оглушительно, так, что, наверное, было слышно этажом ниже. Пауза. Потом – опять оглушительный бум!
Он вошел внутрь, споткнулся о валяющийся в коридоре табурет… переступил через рассыпавшуюся по всему полу обувь – обувная тумба тоже оказалась опрокинута…
Инстинкт вел Яна в комнату, и парень отправился туда.
Занавески на окне оказались плотно задернуты. «Как и на кухне. Во всей квартире темно, несмотря на то что на улице солнце», – машинально отметил Ян и нажал на выключатель. Вспыхнул нездоровый искусственный свет.
В этом свете парень увидел валяющуюся посреди комнаты окровавленную, разодранную одежду… Взгляд почему-то упал на тапку, отлетевшую к самому порогу. Обычная домашняя тапка из светло-серого велюра, теперь вдруг изменившая цвет на черный. Можно было и не трогать ее, но Ян почему-то нагнулся и поднял тапку, чувствуя, что руки становятся влажными и липкими. На руках жидкость, пропитавшая тапку насквозь, оказалась красной…
Боковым зрением, совершенно отстраненно, Ян уловил какое-то движение и стремительно обернулся, чтобы лицом к лицу встретиться с существом, убившим его Учителя. О, он узнал его! Этот плоский серый силуэт с непропорционально длинными руками, заканчивающимися огромными кривыми когтями… Эти черные провалы глаз… Он уже видел это создание в грозу, на крыше.
В ту ночь Учитель спас Яна и теперь, как видно, жестоко за это поплатился.
Лучше бы Ян умер тогда сам!
Тварь шагнула к нему, и парень понял, что все безнадежно. Его жалкий амулет не остановит, а лишь разозлит могущественного противника. Хотелось зажмуриться, чтобы не смотреть в лицо собственной смерти. С этим существом не справился даже Учитель, а значит, у Яна нет ни единого шанса. Ни тени шанса, как бы парадоксально это ни звучало.
Тем не менее тварь вела себя странно. Она не спешила нападать.
Вот одна из уродливых, похожих на плети рук еще больше вытянулась, и Ян почувствовал на груди обжигающее и вместе с тем ледяное прикосновение. Это прикосновение пробирало до самого сердца, почти останавливая его.
«Оно убивает одним прикосновением», – понял Ян, чувствуя, как сердце в последний раз содрогнулось в груди…
Еще секунда… всего лишь одна секунда…
Боль расцвечивала пространство вокруг в нереальные карнавальные цвета. Густо-фиолетовый… кроваво-алый… малахитовый…
Голова кружилась, а мир перед глазами вращался все быстрее. От этой радужной карусели даже глаза заболели…
А потом все неожиданно прекратилось. Ян тяжело сполз по стенке, чувствуя во всем теле яростную боль и удивляясь, что, оказывается, еще может чувствовать.
Его враг исчез – словно испарился, словно его никогда и не было в этой вдруг опустевшей, стылой квартире. Беспрестанно лязгая зубами от накатившей волны холода, Ян опустил взгляд себе на грудь и увидел, что из-под порванной рубахи на бледной коже отчетливо виднеется свежий вздувшийся багровый след. Отпечаток лапы. Автограф на память.
Парень упал на пол, стукнувшись головой о выкрашенный какой-то грязно-серой краской плинтус. В мозгу вертелась только одна мысль: «ОНО НЕ УБИЛО МЕНЯ! МОГЛО, НО НЕ УБИЛО. ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ, БОЖЕ?!»