Мой следующий поход был направлен против Вавилона. Он закончился быстрой победой. Месяц я провел, отдыхая в висячих садах Навуходоносора со своими друзьями Клит и Гефастионом и солдатами своей армии. После Вавилона я завоевал Сузу и Персеполь, столицу персидской империи. Эти победы принесли мне состояние почти в двести тысяч золотых талантов.
Персеполь для персов был такой же святыней, как Иерусалим для иудеев или Мекка для мусульман. Это был священный город империи Дария. Для того, чтобы персы и их скрывавшийся царь поняли, что их империя пала, я приказал своим людям разграбить и разрушить город до основания. Затем я сжег царский дворец и велел построить другой дворец для себя и своего войская. Я никогда не смог бы заснуть под крышей своего врага.
Дарий продолжал избегать меня, и я поклялся найти его, даже если эта попытка будет стоить мне жизни. Наконец, я загнал его в угол в маленьком городке Экбатана в Курдских горах. Но Дарию все же удалось ускользнуть от меня. До того, как я смог приблизиться к нему, один из его генералов Бесс убил Дария. Когда я обнаружил тело Дария, я накрыл его своим плащом и отправил его матери, чтобы она смогла похоронить его.
После этого Бесс осмелился на неслыханную дерзость, провозгласив себя Артаксерксом IV, царем Персии. Я посчитал бы это заявление забавным, если бы не так торопился. Я отложил свой следующий поход и выследил его. Обнаружив его убежище, я по персидскому обычаю отрезал ему нос и уши, а затем отправил его в Экабатану, где он подвергся суду по обвинению в измене. Персы и меды признали его виновным и приговорили к смерти через четвертование.
После смерти Дария я решил захватить Иран. С этой задачей я тоже справился очень легко. Вскоре после этого я женился на молодой бактрийской принцессе по имени Роксана. Я не любил ее; наш брак был политическим ходом, призванным упрочить примирение между нашими странами и народами. Мне также был нужен наследник престола, и я знал, что брак с персидской женщиной обеспечит поддержку среди персов.
Мой брак с Роксаной был плохо воспринят моими солдатами и друзьями. Они решили, что я слишком увлекся восточной культурой и позабыл о своих греческих корнях. Понемногу я отстранился от своих товарищей и воинов. Я начал сомневаться и подозревать каждого, кто был рядом со мной. Я был уверен, что кто-то попытается убить меня.
Моя подозрительность и страхи росли день ото дня и, наконец, обратились в сторону сына моего самого старого и верного генерала Пармениона. Для того, чтобы предотвратить этот воображаемый против меня сговор, я приказал убить юношу. Не удовлетворившись его смертью, я также велел уничтожить его отца, опасаясь мести. Мои подданные так и не простили мне его смерти.
За этим непростительным преступлением последовало мое дальнейшее безудержное падение. Я всегда воздерживался от алкоголя, но теперь стал пить каждый день так сильно, что, потеряв сознание, падал на пол. Я чувствовал себя одиноким и обессиленным. Во время праздника в компании немногочисленных друзей, которые у меня еще оставались, мой друг детства Клит, спасший мне жизнь в битве на берегу Граника, осмелился осудить меня. Ослепленный вином и яростью, я вытащил меч и набросился на него. Клит замертво упал на землю, не проронив ни слова.
Я так раскаивался в убийстве своего преданного друга, что три дня провел в постели, отказываясь от еды. В конце концов, врачи убедили меня, что этот ужасный поступок был совершен не по моей вине, а стал следствием гнева богов. Это помогло облегчить совесть и уменьшить скорбь, но не отменило мое падение. Я превратился в деспота и тирана. Даже старый учитель Аристотель плохо отзывался обо мне.
Следующий и последний поход привел меня в Индию, где я встретил святых людей, известных как гуру, один из которых сопровождал меня до конца моей жизни. В Индии войска восстали, отказываясь следовать за мной под тропическими ливнями. Они знали, что я не намереваюсь возвращаться в Грецию до тех пор, пока не завоюю весь мир. Они были изнурены и изранены, и их единственное желание состояло в том, чтобы вернуться в Грецию и сложить с себя военные доспехи. В течение двух дней я не показывался из своей палатки, испытывая гнев и досаду оттого, что мечтам о завоевании мира не суждено сбыться. Я знал, что моя армия заслужила этот долгожданный отдых, но был не в силах отказаться от славы. Я все еще был полон решимости не прекращать свой поход до тех пор, пока весь известный мне мир не окажется в моей власти. Но я понимал, что не смогу достичь цели без добровольной поддержки войска. Поэтому я решил успокоиться и уступить их требованиям. Я умел ждать. После соответствующего отдыха я собирался отправиться в свой последний и самый славный поход. Рано или поздно весь мир окажется у моих ног. Приняв это решение, я покинул палатку с широкой улыбкой на лице и сообщил главному маршалу Гоэнусу, который представлял интересы солдат, что я согласен на их просьбу. Войско радостно встретило это известие, и на следующий день мы отправились в обратный путь через Персию.
Это возвращение не было легким, поскольку сопровождалось восстаниями в рядах воинов, болезнями и смертью большого числа моих людей. Многие пострадали от пагубного воздействия индийских муссонов. В Сузе, административном центре персидской империи, я вновь предпринял попытку объединить македонцев и персов, превратив их в господствующую расу. Для этого я женился на одной из дочерей Дария, Барсине, а мой друг Гефастион взял в жену другую дочь, Дрипетис. Десять тысяч моих солдат и восемьдесят офицеров последовали моему примеру и женились на персидских женщинах.
Это решение было воспринято с осуждением македонцами, состоявшими в моем войске, которые открыто угрожали поднять мятеж. Испытывая усталость и огорчение от всех этих событий, я распустил целую армию и отправил солдат обратно в Грецию. Но я предусмотрительно наградил их золотом и дорогими подарками, чтобы навсегда устранить их недовольство. Моя уловка сработала, и мне удалось предотвратить несчастье. Избавившись от них, я продолжил собирать новую армию, в этот раз полностью состоявшую из персов, которыми было гораздо легче управлять. Но я уже был очень слаб и истощен, мое тело сильно страдало от старых ран.
Именно в этот момент судьба решила нанести мне самый тяжелый удар. Мой дорогой друг Гефастион скончался от внезапной лихорадки. Его смерть подкосила мое здоровье. Я три дня находился взаперти рядом с его телом, отказываясь покинуть его. Когда я, наконец, вышел из комнаты, я приказал казнить его врача, обвинив в некомпетентности. Похороны Гефастиона были самыми пышными в истории человечества, но я так и не оправился от этой потери.
Через несколько месяцев после его смерти я заболел после продолжительного застолья. Мои врачи не знали, что это за болезнь, хотя некоторые подозревали малярию. Также ходили слухи о том, что я был отравлен, но это было не так. Меня убивало горе, причиненное гибелью Гефастиона, и угрызения совести за убийства Клита и Пармениона. Они были моими единственными друзьями, только их любовь поддерживала мой дух. Ни мать, ни отец и ни одна из жен не были способны тронуть мою душу и сердце. Мой единственный ребенок еще не был рожден и поэтому не мог продемонстрировать мне свою любовь.
В тринадцатый день июня 323 года до нашей эры ровно в шесть часов вечера моя беспокойная душа, наконец, освободилась от власти материи и вернулась в состояние духа. Согласно легенде, в этот час сильная вспышка молнии появилась из моря и протянулась до небес, а в центре этого света были орел и звезда. Когда звезда исчезла из вида, мои глаза закрылись навсегда. Я прожил на Земле только тридцать три года. При жизни я был императором и повелителем целой державы, почти богом, но никогда не был счастлив, и никто не оплакивал мою кончину.
Империя была поделена между моими генералами. Моя первая жена Роксана убила мою вторую жену Барсину, дочь Дария. Позже один из врагов убил ее саму, моего маленького сына и мою мать Олимпиаду. У меня не осталось наследников, и мой род прекратил свое существование. Возможно, Создатель решил, что потомство должно быть уничтожено после моей смерти.
Как правы были Иеремия и Иав, предсказывая, что моя жизнь на Земле будет полна страданий! Но все же я не жалею о полученном опыте. Я совершил много ошибок и преступлений; я был жесток, деспотичен и безжалостен; я часто и без сожалений злоупотреблял своей властью. Я не нахожу ни одного оправдания за эти преступления, кроме слабости моей человеческой натуры. Но все-таки мои намерения были благородны, и, невзирая за сделанные ошибки, мою миссию нельзя считать неудавшейся. Я принес на Землю мысль об объединении, приведшую к революционным для того времени переменам, и расширил границы цивилизации от Греции до Индии. Я поведал миру об аристотелевской логике и распространил литературу, искусство и науки эллинов. За эти достижения я прославился в человеческой истории под именем Александра Великого, но это не было концом моего странствия. Должно было еще пройти немало столетий, прежде чем я смог вновь встретиться с Вердигрис.
Глава 6
Очищение
Человек воспринимает смерть совсем иначе, чем любое другое существо. Упорство и сила Александра заставляли его цепляться за жизнь подобно тому, как тигр держится за свою добычу. Поскольку в момент смерти я находился в лихорадке и бреду, то не понимал абсолютно ничего из того, что происходило вокруг. Единственное, что я знал, что жизнь, наполненная и горестями, и радостями, медленно ускользает, как вода, испаряющаяся под лучами солнца. Тщетно я пытался удержать ее. Несмотря на все мучения, я хотел жить. Еще оставались государства, которые нужно было завоевать, битвы, которые нужно было выиграть. Но мое дыхание слабело, а сердце стучало, как крылья воробья, ослабев и устав от своей работы.
Я почувствовал легкий толчок и неожиданно очутился вне тела, как будто потеряв связь с ним. Я не дышал, но, кажется, мне и не нужно было этого делать. Я испытывал легкость и расслабленность, и приятное бессилие вдруг наполнило все мое существо. Жар исчез вместе с долгое время мучившей меня болью. В ту минуту мне было все равно, кто я и что произойдет дальше. Я ощущал полное счастье и удовлетворение.
Медленно, не прилагая никаких сознательных усилий, я стал подниматься к потолку. Я видел внизу врачей и нескольких офицеров, которые смотрели на мое неподвижное тело. Я слышал, как они переговаривались между собой, но их беседа была мне не интересна. Меня нисколько не удивляло то, что я видел собственное тело лежащим внизу на кровати, в то время как я продолжал подниматься к потолку. Мне казалось, что я наблюдаю сцены из какой-то пьесы, которая не имеет ко мне никакого отношения.
Внезапно я почувствовал сильный толчок и оказался в одном из углов комнаты. Глубоко внутри меня раздался звон множества хрустальных колокольчиков. Меня окутал мягкий покров темноты, я устремился в небо и полностью потерял сознание.
Когда я пришел в себя, я вновь находился в преддверии входа для душ на астральный план вместе с Иавом и Иеремией. Перед моим взором быстро промелькнули картины прежних воплощений, как будто я вновь пережил все, что со мной случилось. Я понял, что уже не Александр, а дух, не привязанный к какому-либо телу. Я вспомнил о Вердигрис, и острая тоска наполнила мое существо.
«Не теперь». Ответ моих проводников прозвучал тихо и одновременно.
«Когда же? – горько спросил я. – Сколько мне нужно еще ждать?»
«Это зависит от тебя, – ответили они. – Ты потерял много времени, потому что продолжаешь пренебрегать теми наставлениями, которые мы даем тебе перед каждым воплощением».
«Но я не пренебрегаю ими!» – возмутился я.
«Почему ты позволил тщеславию и эгоизму овладеть тобой во время пребывания в теле Александра? Мы предупреждали, чтобы ты не попался в эту ловушку», – напомнил Иеремия.
«Но вы говорили, что, как только я попаду под влияние земных энергий, воспоминания о ваших советах постепенно исчезнут из моего сознания».
«Нет, мы говорили совсем другое, – возразил Иав. – Мы говорили, что ты утратишь связь с нами и не сможешь видеть нас из-за влияния тяжелых вибраций Земли, но мы также предупреждали, что, хотя тело не помнит полученных уроков, душа никогда не забывает о них. Тебе нужно было всего лишь тщательно обдумывать каждое действие, и тогда полузабытые знания вновь возникли бы в душе и направляли бы все твои решения и поступки. Вместо этого всю свою жизнь ты действовал опрометчиво, почти никогда не задумываясь о последствиях разрушительных и жестоких поступков. Ты не забыл усвоенных уроков, просто пренебрег ими, потому что власть и слава помутили твой разум. Гораздо легче потакать своему тщеславию и эгоизму, чему смирить гордыню и взять под контроль инстинктивные побуждения».
В ту же минуту воспоминания из жизни Александра вернулись ко мне, наполнив душу глубокими угрызениями совести за мою жестокость. С ужасом я вспомнил о преследованиях в отношении Дария, об отказе от предложенного им мира и его унизительной смерти от рук предателя. Картины кровавого прошлого продолжали, подобно огненному потоку, падать на объятую страхом душу, наполняя меня отвращением. У меня перехватило дыхание. Я вспомнил о высокомерном решении уничтожить македонских наемников, присоединившихся к армии персов, потому что посчитал их предателями Греции. Однако всего через несколько лет я распустил всю свою греческую армию и принял образ жизни персов, отказавшись от своей культуры и своих корней. Какое лицемерное и эгоистичное безразличие к собственному народу! Но самыми горькими воспоминаниями оказались мысли о смерти Клита и Пармениона. Тогда я понял, что Иав и Иеремия правы, осуждая меня. В течение всей жизни в теле Александра я всегда знал, были ли мои действия продиктованы необходимостью или же я руководствовался собственным эгоизмом. Уроки, преподанные моими наставниками, не были забыты; они были усвоены моим духом, и я умел отличать добро от зла. Действиями Александра руководило не незнание Закона, а гордыня и высокомерие.
«Простите меня! – воскликнул я с болью в голосе. – Теперь я понимаю свою вину. Я достоин самого тяжелого наказания за свои преступления!»
«Почему ты продолжаешь думать о наказании? – грустно спросил Иеремия. – Наказания не существует. Каждая душа проживает множество жизней, чтобы узнать, что такое материя, и усвоить новые уроки; однако поскольку материя обладает высокой плотностью и ее влияние имеет пагубный характер, душе необходимо очищение в той мере, в которой она позволила нанести себе вред. Души влияют друг на друга и часто выступают в качестве взаимных атаноров для того, чтобы произошло очищение. Некоторые духи приобретают необходимый опыт гораздо быстрее, чем остальные, но в конце концов все они возвращаются к Свету, от которого произошли. Когда душа попадает в ловушку своего полного отождествления с материальным миром, нарушая при этом один или несколько Космических Законов, ее ждет очищение через страдание и самопожертвование в ходе многочисленных воплощений. Поэтому страдание и самопожертвование являются такими важными уроками. Если ты пренебрегаешь ими, ты не можешь очиститься».
«Как много жизней мне предстоит прожить, прежде чем я смогу получить очищение от поступков, совершенных Александром?»
Свет, окружавший моих проводников, вспыхнул, и я услышал их одновременный ответ.
«Будучи в теле Александра, ты действительно совершил много преступлений, но также сделал и много хорошего. Твоя проницательность и благородство способствовали взаимному обмену информацией между различными культурами, поэтому твой вклад в развитие будущих поколений невозможно переоценить. Это должно быть принято во внимание».
«Однако я обязан заплатить за все уничтоженные мною жизни – Дария, Клита, Пармениона».
«Жизни, унесенные тобою в битве, явились результатом борьбы между противниками, желающими обоюдного уничтожения. Таким же способом низшие виды живых организмов борются друг с другом, с тем чтобы в живых остались самые сильные. Если бы ты не уничтожил своих врагов, они бы уничтожили тебя. Вступая в схватку, каждый из вас знал об этом. Поэтому вы свободны от ответственности за причинение вреда во время боя. Смерть Дария тоже относится к этому случаю. Клит и Парменион стали жертвами твоего высокомерия и эгоизма. Эти смерти должны быть искуплены тобой через очищение. Все случаи разрушения и истребления, которые ты совершал, руководствуясь тщеславием и гордыней, также должны быть заглажены для того, чтобы ты смог продвинуться вперед на пути духовного развития. Сколько времени займет у тебя процесс очищения, целиком зависит от тебя».
Слова моих проводников сильно меня обрадовали. Невзирая на испытываемую боль, у меня появилась надежда на очищение, которое стало первоочередной задачей души.
«Я попытаюсь выполнить эту задачу как можно быстрее, – сказал я покорно. – Я приму страдание и самопожертвование и сделаю их своими лучшими друзьями. Я усвоил урок и никогда его не забуду».
«В своей следующей жизни ты вновь встретишься с духами Пармениона и Клита, которым ты должен возместить ущерб, причиненный совершенными тобой против них преступлениями, – сказал Иав. – В новой жизни они станут твоими атанорами, и с их помощью ты сможешь полностью очиститься от пороков. Но решение остается за тобой. Хочешь ли ты подвергнуться такому испытанию? Это будет самое трудное из всех твоих воплощений».
«Я готов», – незамедлительно ответил я, желая отправиться в очередное приключение.
«Да будет так, – рассудительно сказал Иеремия. – Земля была выбрана в качестве места, где ты будешь усваивать уроки физического мира на протяжении всего последующего духовного развития. Здесь душе труднее всего противостоять искушениям мира материи. Поэтому каждое воплощение на Земле является сложным испытанием для духа. Если ты сможешь преодолеть основные инстинкты своего земного тела, то сможешь продвинуться вперед и гораздо быстрее встретиться с Вердигрис».