— Хорошо.
Грегори насупился.
— Еще могу сообщить, что я намерен обратиться в суд. Пусть проверят законность брака твоей матери со старым герцогом. Убежден: старик не мог обезуметь настолько, чтобы официально жениться на служанке и шлюхе.
— Только потеряешь время, — невозмутимо заметил Джеймс. — Не забывай, что я опытный барристер.
— Вот именно, — фыркнул Грегори. — Вряд ли тебя можно считать подходящим кандидатом на титул герцога королевства.
Герцогиня величаво подняла руку.
— Прекрати нести чушь, Грегори. Брачная лицензия совершенно законна. Я нанимала адвоката, который все проверил и готов засвидетельствовать этот факт в любом суде.
— Можешь не волноваться, — вмешался Джеймс. — Ты получишь содержание.
— От тебя я не возьму и шиллинга.
Грегори в сердцах сплюнул.
— Не будь идиотом. А как же леди Кэролайн? — спросил Джеймс.
— А она тут при чем?
— Насколько я слышал, ты собирался жениться на дочери графа Этвуда, — заметил Джеймс. — Понимаю, ты не привык заботиться о финансах, но все же стоит подумать, на что ты намерен жить дальше.
— Ты предлагаешь ежемесячное содержание?
— Да, но не без определенных условий.
— То есть я должен работать?
— Насколько я понял, эта тема тобой не рассматривалась. Дело в следующем: наш отец владел множеством поместий. И хотя все они управляются грамотными людьми, лишний человек никогда не помешает. Ты станешь своего рода ревизором, и я буду платить тебе хорошее жалованье.
Грегори покосился на герцогиню.
— Ты собираешься спокойно сидеть и слушать, как он говорит мне гадости?
— Его идея не лишена смысла, — задумчиво ответила старуха.
Грегори ткнул в Джеймса пальцем.
— Я с тобой еще разберусь, братец! — выпалил он и вылетел из комнаты.
В глазах герцогини зажегся огонек удовлетворения.
— Я была права: ты берешься задело железной рукой. В этом сезоне в обществе полно богатых невест. Выбери одну из них.
Джеймс наконец потерял терпение и сказал намного резче, чем намеревался:
— Вы что-то перепутали, ваша светлость. Я не Грегори. И мной вы не сможете управлять.
Глава 23
На следующее утро, ровно в семь часов, Коутс вошел в спальню хозяина. Работая в «Линкольнз инн», Джеймс предпочитал вставать рано, а потому, уже проснувшись, расхаживал по комнате в халате.
— Вы плохо выглядите. Неужели первую ночь в этом замке провели за бутылкой виски старого герцога?
Джеймс покосился на верного камердинера, явно пребывавшего в дурном расположении духа.
— Ты не нашел общего языка с кем-то из слуг?
Коутс положил на умывальный столик принадлежности для бритья и умывания.
— С этим все в порядке. Но если я должен одевать и брить вашу светлость, мне было бы полезно знать, в каком вы настроении.
— Если ты должен знать, сообщаю: ничего я не пил. Просто не мог уснуть в незнакомой обстановке.
— Ха! В прошлом в спальнях самых разных дам у вас не было такой проблемы.
— В том-то все и дело, — вздохнул Джеймс. — Я ни в одной из них не спал.
Коутс нахмурился.
— Причина вашей бессонницы проста: не следовало ее отпускать.
Камердинер, разумеется, имел в виду Беллу. Он стал раздражительным, когда узнал, что Джеймс отдал ей деньги за Уиндмур и они расстались в Лондоне. Не приходилось сомневаться, что Коутс был горячим сторонником Беллы Синклер. Он пел ей дифирамбы с тех самых пор, как у Джеймса спал жар. Она ухаживала за ним, говорил Коутс. Она нашла доктора Гримсби и убедила его приехать в Хартфордшир, повторял Коутс. Она спасла ему жизнь, постоянно напоминал Коутс.
Все это Джеймс знал.
— Пожалуй, сегодня я побреюсь сам, — сухо сказал он.
— Прекрасно.
Коутс развернулся и строевым шагом вышел из спальни.
Джеймс неторопливо побрел к туалетному столику. Он сказал Коутсу правду. Никакого виски не было, только тревожное недоумение, которое заставляло его часами ворочаться без сна в великолепных хозяйских апартаментах герцогского дома. Он не мог наслаждаться мягкой пуховой периной, потому что его преследовали испуганные глаза Беллы, спрашивающей, сдержит ли он свое обещание относительно Уиндмура. Ее глаза были такими же, когда он передал ей банкноты у Английского банка.
Ее порочный жестокий муж мертв. Кого еще она могла так сильно бояться?
Джеймс взял кисточку и принялся покрывать подбородок пеной. Коутс не знал, что он вовсе не собирался позволить Белле ускользнуть. Он отчаянно желал помочь ей, хотел увидеть, как она с комфортом устроится в Уиндмуре, где будет в полной безопасности. Там они смогут начать с того места, где остановились, и снова позволить страсти овладеть ими.
Он поднял бритву, но не донес ее до лица, поскольку в дверь постучал дворецкий.
— У вас посетитель, ваша светлость. Это…
— Пошлите его сюда немедленно, — перебил герцог, с нетерпением ожидавший визита сыщика Папазяна.
Наконец-то он получит ответы на мучившие его вопросы.
Но Стоджес не пошевелился.
— Ваш посетитель — женщина, ваша светлость. Леди Кэролайн, дочь лорда Этвуда.
Джеймс опустил бритву.
— Грегори здесь нет.
Стоджес кашлянул.
— Она просит аудиенции у вас, ваша светлость.
— Понимаю, — протянул Джеймс, хотя не имел ни малейшего представления, что нужно от него невесте его единокровного брата. — Проводи ее в гостиную, пока я одеваюсь.
— В какую гостиную, ваша светлость?
Джеймс скрипнул зубами.
— В любую.
Официальность дворецкого его раздражала. Впрочем, сегодняшняя откровенность Коутса тоже. Черт возьми, он с нетерпением ожидал встречи с нанятым им сыщиком, а не с графской дочерью, которую едва знал.
Джеймс быстро побрился, оделся и направился через лабиринт бесконечных коридоров в помещение, которое Стоджес торжественно назвал желтой гостиной. Леди Кэролайн, сидевшая на низком светло-желтом диванчике, при появлении герцога встала и сделала глубокий реверанс.
— Приношу свои извинения за столь ранний визит, ваша светлость. И благодарю, что согласились меня принять.
Высокая и изящная девушка с волосами цвета меда и голубыми глазами была, несомненно, привлекательной. Именно такой тип женщин всегда вызывал его интерес до…
До чего?
До получения титула и спешной поездки в Уиндмур-Мэнор? Или, если точнее, до Беллы Синклер?
Раздраженный этими мыслями, он усилием воли заставил себя не думать о Белле.
— Чем я могу вам помочь, леди Кэролайн?
— Нас официально не представили друг другу, ваша светлость, но обстоятельства… были весьма необычными.
Да уж. Обстоятельства действительно никак нельзя было назвать обычными. Он хорошо знал отца Кэролайн, графа Этвуда, который обращался к Джеймсу три года назад, когда ему было необходимо тайно расплатиться с известным лондонским ростовщиком.
Карточный долг был весьма внушительным. Дочь Этвуда, равно как и все высшее общество, не знала о пагубном пристрастии графа. А правила отношений между барристером и клиентом гарантировали, что тайна будет сохранена.
Джеймс улыбнулся, стараясь не показать, насколько раздражен этим несвоевременным визитом.
— Я должен вас поздравить? Вы, насколько мне известно, собираетесь выйти замуж за моего брата.
Она подошла, и герцога окутал аромат ее духов — сильный удушливый цветочный запах, от которого вдруг стали слезиться глаза и зачесался нос. Мужчине пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отпрянуть. Он невольно задался вопросом, почему ему так неприятен этот аромат именно сейчас. Ведь многие леди из общества пользуются этими духами, и они никогда не вызывали у него такой реакции.
— Моя помолвка — дело деликатное, ваша светлость.
— Что вы имеете в виду?
Леди Кэролайн вздохнула, и Джеймс невольно обратил внимание на низкий вырез ее платья и полные груди, скорее выставленные напоказ, чем прикрытые тканью.
— Она никогда не была официальной.
— Грегори так не считает.
— Он ошибается. Объявления о предстоящем бракосочетании не было. Это была простая договоренность между моим отцом и вашим.
— Понятно. Теперь старого герцога нет, а значит, и договоренности тоже?
— Все не так просто. Мой отец согласился, понимая, что я выйду замуж за герцога и стану герцогиней. Но теперь Грегори больше не герцог.
Джеймс понял, к чему она клонит, но все же спросил:
— Ну и что?
Кэролайн подошла еще ближе и положила руку на рукав его сюртука. Тонкие изящные пальцы словно ласкали ткань. Пристально глядя ему в глаза, она едва слышно выдохнула:
— Теперь вы герцог, и договоренность должна быть достигнута между нами.
Он узнал страстный блеск в красивых голубых глазах. Многие женщины смотрели на него так же. В какой-то момент он почувствовал искушение проверить, как далеко она готова пойти, овладеть жаждущим телом, забыться в бездумном соитии, и где-то глубоко внутри его появилась горечь. И она не имела ничего общего с тем, что перед ним находится невеста Грегори. Скорее его волновали соображения совершенно иного рода. Впервые в жизни Джеймс почувствовал, что, вступив в ничего не значащую связь, предаст чье-то доверие.
— Теперь вы герцог, и договоренность должна быть достигнута между нами.
Он узнал страстный блеск в красивых голубых глазах. Многие женщины смотрели на него так же. В какой-то момент он почувствовал искушение проверить, как далеко она готова пойти, овладеть жаждущим телом, забыться в бездумном соитии, и где-то глубоко внутри его появилась горечь. И она не имела ничего общего с тем, что перед ним находится невеста Грегори. Скорее его волновали соображения совершенно иного рода. Впервые в жизни Джеймс почувствовал, что, вступив в ничего не значащую связь, предаст чье-то доверие.
Он убрал ее пальцы со своего рукава.
— Сомневаюсь, что мой брат согласится с вашей интерпретацией ситуации.
Кэролайн скорчила недовольную гримаску и дерзко окинула глазами мужчину с головы до ног.
— Могу я открыть вам один секрет? Я была рада, услышав, что титул унаследовали вы. Я видела вас раньше — на балу у леди Кэмерон — и сразу почувствовала влечение к вам. Поверьте, я стану замечательной герцогиней.
В этом нет никаких сомнений, подумал он. В этой девушке было все, что ему нравилось в прошлом. Она красива, чувственна, знает, чего хочет… И вместе с тем неверна и коварна. Эти черты он всегда был готов не замечать в женщине. Но сейчас они были совершенно очевидны, словно написаны у нее на лбу.
Перед его мысленным взором возник образ Беллы, и Джеймс почувствовал острую жгучую тоску. Ему до боли хотелось увидеть ее шелковистые волосы и пронзительные зеленые глаза, он тосковал по ее мелодичному смеху и едва уловимому аромату лаванды, свежему и прохладному, как утренний ветерок на полях Уиндмура.
Белла привлекала его с самого начала, как первый глоток хорошего вина. Она была честной и преданной, красивой и щедрой. В свои тридцать три года Джеймс знал многих женщин, но ни одну из них не желал так страстно, как Беллу Синклер. И он отпустил ее.
Коутс был прав. Он должен был настоять, чтобы она осталась, не выпускать ее из виду, заставить сказать правду — от кого она убегает.
Затянувшееся молчание нарушила леди Кэролайн:
— Герцогиня поймет. Вам только надо с ней поговорить.
И Джеймс снова обратил внимание на стоящую перед ним женщину. Заглянув в ее красивые глаза, он ощутил необъяснимую пустоту.
— Грегори будет разочарован, лишившись и титула, и любимой женщины.
— Он никогда не любил меня. Просто наши отцы так решили.
— Пусть так, но я ожидаю от будущей герцогини большей верности и преданности.
Леди Кэролайн открыла рот, словно хотела что-то сказать, но сразу же закрыла.
В гостиную, предварительно постучав, заглянул Стоджес.
— Ваша светлость, человек, которого вы ожидаете, прибыл.
Джеймс взглянул на визитную карточку, переданную дворецким.
— Проводи его в библиотеку. Я сейчас приду. — Он обернулся к леди Кэролайн: — Надеюсь, вы извините меня. Возникло срочное дело.
Она сделала реверанс.
— Но вы подумаете о моих словах?
— О, я их не скоро забуду, миледи, — усмехнулся Джеймс.
— Белла, смотри, под нашим окном стоит мальчик, работавший в конюшне Блэквуда! — воскликнула Харриет.
Белла подошла к старой няне и выглянула на улицу сквозь щель между протертыми шторами.
— Ты имеешь в виду Бобби? Где он?
— Там, — показала Харриет, — на другой стороне улицы, рядом с пивной.
Белла сразу увидела мальчика. Бобби стоял чуть позади пекаря, который торговал вразнос булочками.
— Что он здесь делает? — удивилась она.
— Полагаю, исполняет приказ герцога. Осторожнее, ты же не хочешь, чтобы парень тебя увидел. Тогда он сразу поймет, что обнаружен.
Белла отошла от окна.
— Не понимаю, почему у тебя такой довольный голос.
— У меня были определенные подозрения относительно поведения герцога, — сказала Харриет. — Теперь я вижу, что он достаточно тревожится о тебе, чтобы не упускать из виду.
— Но это же плохо. Мы должны постоянно двигаться. Если Джеймс нашел нас, то сможет и Руперт. Ты же не забыла о его угрозах, не правда ли?
У Харриет вытянулось лицо.
— Конечно, я помню, детка.
— Мы должны немедленно покинуть это заведение. Выйдем через заднюю дверь.
Старая женщина вздохнула.
— Я соберу вещи.
Дождавшись, когда Харриет выйдет, Белла снова подбежала к окну. Торговец ушел, и, не заметив Бобби, она решила, что Харриет могла ошибиться. Но, присмотревшись, увидела мальчика, спрятавшегося в проходе между пивной и соседним зданием. Бобби был здесь и следил за ней.
Она отошла от окна и остановилась, прислонившись к стене. Достаточно было закрыть глаза, и перед ее мысленным взором возникло красивое загорелое лицо.
Глубоко внутри какая-то ее часть порадовалась, что Джеймс думает о ней, поручив ее присмотру Бобби. Но, с другой стороны, он же спокойно отпустил ее, вручив возле Английского банка деньги. Он ни словом, ни намеком не попытался ее удержать. Тогда его поведение причинило ей боль, и Белла поверила, что их занятие любовью, перевернувшее ее мир, для него значило так же мало, как любая другая случайная связь. Она сама хотела полного разрыва, понимая, что вечер, проведенный в бильярдной, будет последним. И решила ухватить хотя бы немного счастья, даже если оно будет мимолетным.
Прошлое вернулось и теперь преследовало ее. Руперту нужна конторская книга, и не важно, какой ценой, пусть даже человеческой жизни. А разве сможет она жить дальше, если любимого убьют?
Она любила Джеймса. Он ворвался в ее жизнь, завоевал ее своей безудержной страстью, своей потрясающей красотой. Они встретились как враги, но мужчина оказался вовсе не высокомерным и требовательным герцогом, в жилах которого течет голубая кровь, каким она себе его вообразила вначале.
Его борьба со смертью вынудила ее признать свои чувства к нему. Джеймс заставил ее почувствовать себя восторженной семнадцатилетней девочкой, невинной и неиспорченной. Рядом с ним все казалось ярким и праздничным. Белла восхищалась его умом и образованностью, честолюбивым стремлением к успеху, вдумчивостью. Это был человек, которому никогда и ничего не доставалось легко, за все приходилось бороться. При этом он сохранил природное очарование и приобрел непоколебимую уверенность в своих силах. Ее покорило великолепное чувство юмора, благородство и искренний интерес к ее творчеству.
Беллу раздирали противоречивые чувства.
«Оставь меня, Джеймс».
«Найди и люби меня, Джеймс».
«Нет, я достаточно сильна», — сказала себе Белла. Она же не позволила Роджеру Синклеру сломать ее. Несмотря на ужас, который он вселял в ее сердце, она научилась скрывать эмоции. Она никогда не давала мужу козыри, которые он мог использовать против нее. Она лгала с самым непроницаемым видом и никак не показывала свою уязвимость.
И теперь, чтобы защитить любимого мужчину, она найдет в себе силы скрыться от него. Никто не будет знать, где она.
Глава 24
Добравшись наконец до библиотеки, Джеймс почувствовал, что его нервы на пределе. Увидев стоящего у окна сыщика, он прямо с порога спросил:
— Ты выяснил, кто преследовал Беллу Синклер?
Папазян отошел от окна.
— Да. Я провел в Плимуте целый месяц, раскапывая ее прошлое. У мужа миссис Синклер был брат-близнец по имени Руперт. Он жил в Сомерсетшире. Вскоре после смерти Роджера Руперт приехал в Плимут и начал расспрашивать людей о миссис Синклер.
— Зачем?
— Руперт всем рассказывал, что беспокоится о своей родственнице, поскольку та слишком чувствительна и эмоционально неустойчива. Разбираясь с его истинными мотивами, я узнал, что он купил дом брата в Плимуте и разбирает его — бревно за бревном.
— Он что-то ищет! — воскликнул Джеймс.
Папазян кивнул:
— Я тоже пришел к такому выводу, поэтому проверил состояние его финансов. Оказалось, что его счета в разгар предательской деятельности Роджера Синклера — как раз перед Ватерлоо — изрядно пополнились.
— Вероятно, братья были деловыми партнерами, — заметил Джеймс.
— Я тоже так подумал и разыскал одного из рабочих, нанятых Рупертом для того, чтобы разобрать дом в Плимуте. Он сказал, что Руперт искал какие-то документы.
— У меня были клиенты, которые вели два комплекта бухгалтерских книг, — сказал Джеймс. — Один для сборщика налогов, другой для себя.
— Смерть Роджера Синклера была неожиданной. Надо полагать, именно это объясняет сумасбродство Руперта. Не обнаружив документов в плимутском доме, он попытался выследить миссис Синклер. Должно быть, он считал, что женщина знает, где они.
— Черт бы меня побрал! Она бежит от него! — возмутился герцог. — Это объясняет все. Я никогда не верил, что это конокрад напал на Бобби и подстрелил меня.
— В вас стреляли? — недоуменно переспросил сыщик.