Когда Настя открыла глаза, то снова увидела одного только Игоря. В палате тускло светился ночник, за окном темно, а телохранитель дремал на стуле, уронив голову на плечо. Перед глазами у нее уже не плыло, тошноты не было, все чувства и органы на месте. И дыхательная маска не давила на лицо.
– А спать команды не было!
Оказывается, она даже умела говорить. И голос прозвучал вполне внятно. И даже весело.
Игорь легонько вздрогнул и широко раскрыл глаза. Растерянно посмотрел на нее.
– Я не спал!
– Я так и поняла.
– Я сейчас...
Он поднялся со стула, но Настя его остановила.
– Если ты за врачом, то не надо.
– Ну, вообще-то, не обязательно, – кивнул он, возвращаясь на место. – Кризис, как говорится, миновал.
– Что со мной было?
– Геморрагический шок. Из-за кровотечения... Врач вам лучше объяснит. Он только что ушел. Мы тут вместе дежурили. Неплохой, между прочим, мужик... Он спать пошел, но я его разбужу.
– Не надо, пусть спит.
Настя не хотела, чтобы вокруг нее снова возникла суматоха. Она чувствовала себя неплохо, а с Игорем ей было еще и спокойно. Он казался ей уютным островком-планетой в ледяном космосе. И в нем была жизнь...
– А я отца видела. На том свете. Он сказал, что меня собираются убить, – поежилась она.
– На том свете? – безмятежно удивился он. – Хотелось бы там побывать.
– А я побывала. Неужели мне было так плохо?
– Ну, не хорошо... Мягко сказать... Но сейчас все в порядке. Александр Петрович сказал, что жить вы будете... И с малышом все в порядке. Мальчик у вас, вес – три шестьсот, громкость – двадцать децибел, – шутливо улыбнулся Игорь.
– Мне бы его увидеть...
– Это не ко мне.
– Отец сказал, что и Кирилл долго не протянет. Сначала я, потом он, – сказала Настя, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Успокойтесь. Никто ничего вам не говорил. Вам все привиделось. Вы же знаете, что вам угрожает опасность, отсюда и эти страхи. Не переживайте, ничего с вами не случится.
– А с Кириллом? Я хочу, чтобы он был здесь! – всколыхнулась она.
– Ничего с ним не случится. Он под охраной, так же, как и вы.
– Но мне с ним будет спокойней.
– Хорошо, я поговорю с врачом. По-любому его звать надо.
Игорь открыл дверь и удивленно посмотрел на медсестру, которой он, оказывается, помог войти в палату. Накрахмаленная белая шапочка с красным крестом, симпатичное накрашенное личико, усталая, но все-таки веселая улыбка, наглаженный халат, под которым скрывались пышные формы. В руке шприц, иголка спрятана под колпачок.
– Спасибо! – поблагодарила она Игоря.
– Да пожалуйста, – в некотором замешательстве пожал плечами парень.
Он вышел из палаты, а медсестра еще шире улыбнулась Насте.
– Как самочувствие?
– Да ничего.
– Сейчас мы сделаем укольчик, и вам станет еще лучше. Будет немножко больно, – снимая с иголки колпачок, с сожалением сказала она. – Витамины плохо колются...
Она стала закатывать рукав на ее пижаме, когда в палату вдруг ворвался Игорь.
– Выйдите, пожалуйста! – скосив на него глаза, вежливо и без раздражения попросила медсестра.
– Сейчас, один момент!.. Оп!
Приблизившись к девушке, он резко схватил ее за руку, в которой она держала шприц.
– Ой, больно! Что вы делаете? Я сейчас закричу!
– Кричи сколько угодно! Где ты шапочку покупала, в каком секс-шопе?
Медсестра выронила шприц, но Игорь ловко поймал его на лету. А ее вывел из палаты.
Вернулся он минут через пять.
– Красный крест у нее на шапочке... что-то, думаю, не то, – обращаясь к Насте, сказал он. – И сама она откуда взялась... Думаю, там вовсе не витамины.
– А что?
– Ребята ею занимаются. Скоро узнаем.
В палату широким шагом вошел врач, подсел к Насте, спросил о самочувствии, измерил пульс, осмотрел глаза. Он занимался своим делом, но вид у него отсутствующий. Он думал о чем-то другом. И скоро стало ясно о чем.
– Это не наша сестра, – сказал он Игорю. – Даже не знаю, откуда она взялась. Не удивлюсь, если в шприце ацетилсалициловая кислота.
– Какая кислота?
– Аспирин, грубо говоря. Или что-то в этом роде. Сейчас достаточно спровоцировать разжижение крови, чтобы вызвать новое кровотечение... Хотя, конечно, я могу ошибаться.
– Да, и в шприце может оказаться обычный яд, – продолжил за него Игорь.
– Яд?.. Кстати, яд гадюки тоже способен спровоцировать кровотечение... М-да, дела... Надо бы взять кровь на анализ, вдруг мы уже пропустили один такой укол. Может, он и спровоцировал кровопотерю... Игорь, вам нужно усилить охрану. Чтобы ни один посторонний человек сюда не проник! – потребовал врач.
– И Кирилл пусть будет со мной! – потребовала Настя.
– Ну, в принципе можно... Но только в виде исключения!.. Что ж это такое на белом свете творится? Ужас-то какой!
Настя горько усмехнулась. Это для него нонсенс, когда людей убивают за деньги. А для нее, увы, обыденная реальность...
4
Свет единственной фары ударился в стену магазина, стоявшего, казалось, на пути. Но дорога резко свернула вправо, и тупик оказался в стороне.
Марк чувствовал себя неважно, но это ничуть не мешало ему вести машину. Смущало его лишь то, что у «девятки» только одна фара, и это могло не понравиться гаишникам. Ночь в городе, но его до сих пор ищут, и милицейские наряды рыскают по улицам.
Фару ему пришлось разбить, чтобы снять машину с сигнализации, а затем угнать ее. Работа у него такая – все он должен знать и уметь...
Четыре дня он скрывался на том самом чердаке, откуда наблюдал за домом Каховцева. Ранение оказалось сквозным. Пуля пробила надкостную мышцу, но задела и ключицу. Рану он обработал, перебинтовал, обезболил, но вскоре у него поднялась температура, начался жар. Хорошо, в аптечке были антибиотики – не пришлось рисковать собой, отправляясь в аптеку... Сейчас боль вроде бы улеглась, можно обходиться и без промедола, но левая рука ему не помощник. Хотя и не особо мешает. Главное, не напрягать ее лишний раз...
Он снова в деле, и ему нужен родильный дом, чтобы забрать оттуда Настю. Возможно, ему придется убивать, но он должен спасти ее. Вместе с ребенком.
5
Настя проснулась от мягкого, но настойчивого прикосновения. Она открыла глаза и увидела Игоря. Сегодня ночью снова его очередь караулить.
– Как вы себя чувствуете? – тихо спросил он.
– Хорошо. Твоими молитвами, – благодарно улыбнулась она.
Действительно, «медсестра» приходила, чтобы ее убить. Не было никакой ацетилсалициловой кислоты в шприце, и яда гадючьего тоже. Ей собирались вколоть лошадиную дозу обычного инсулина, чтобы вызвать резкое понижение сахара в крови. А это смерть...
– Собирайтесь, – оглянувшись на дверь, шепнул он.
– Куда? – непонимающе посмотрела на него Настя.
– Не знаю... Знаю только, что здесь очень опасно.
– С чего ты взял?
– Работа такая... Только не все с ней справляются. Это я про своих коллег, – с пренебрежением к ним усмехнулся Игорь.
– Это ты о чем?
– Я бы сказал, но времени нет. Переодевайтесь.
И вынул из пакета одежду, в которой Настю доставили в больницу, передал ей. И повернулся к ней спиной, когда она стала вылезать из-под одеяла, чтобы выполнить его просьбу, очень похожую на требование.
Он постоял немного, о чем-то напряженно думая, затем вышел в коридор. Настя уже оделась, когда он вернулся.
Голова кружилась, в животе холодящая слабость, ноги едва слушаются. И куда ее только несет?
– Все? – спросил он.
– Ну, не знаю, – замялась она.
– Тогда пошли.
Он вынул из кроватки спящего младенца. Кирилл смешно скривил морщинистое личико, веки его дрогнули, как будто он собирался открыть глаза. Но нет, не проснулся малыш. Настя бережно приняла драгоценный сверток, мягко прижала к своей груди. И вместе с Игорем тихонько вышла из палаты, которая должна была, но не охранялась снаружи. Наверное, потому им и приходилось спешить, что в любое время могли появиться охранники.
И на лестнице они никого не встретили, и дверь с запасного входа была открыта. Они вышли с прохладную шелестящую ночь. Игорь снял с себя пиджак, набросил его на плечи Насте.
– Спасибо, – благодарно шепнула она.
Глупо было не доверять этому парню после того, как он спас ей жизнь. И сейчас он ее спасал.
Они беспрепятственно прошли через задний двор, подошли к воротам. Из охраны здесь был только запертый замок, но у Игоря оказался ключ от него. Похоже, он заранее подготовился к побегу.
Ворота со скрипом приоткрылись. Где-то вдалеке показалась машина, она с шорохом приближалась к ним по спящей в поздний час дороге. Игорь поднял руку, чтобы остановить ее, но тщетно. Зато зажглась фара приткнувшегося к обочине мотоцикла, который покатился к ним под уклон дороги.
Настя тихонько хмыкнула. Неужели мотоциклист думает, что кто-то захочет воспользоваться его услугами?
Но к ним подъехал автомобиль, серебристая «девятка» с разбитой фарой, опустилось переднее боковое стекло, из темноты салона всплыл силуэт человеческой головы.
– Мужик, нам в Сухую Балку, – оглядываясь по сторонам, нервно сказал Игорь.
– Скока? – послышался сдавленный гортанный голос.
Лица водителя не видно, но, похоже, он не русский, если судить по акценту. Армянин, скорее всего. Впрочем, без разницы.
– Штука.
– Две.
Игорь кивнул и открыл для Насти заднюю дверь, помог ей забраться в салон и сам сел рядом с ней. Она прижалась к нему доверчиво, как ребенок, нуждающийся в защите старшего брата.
Машина плавно стронулась с места, покатилась вниз по дороге на зеленый маячок светофора.
– А что там, в Сухой Балке? – спросила Настя.
– Друг у меня там живет. Дом у него свой. Там надежно.
– Ты думаешь, Инга хочет нас убить?
– При чем здесь Инга?
– Ну, не знаю, отец говорил. Он сказал, что пригрел змею на груди. Она и его на тот свет отправила, а теперь наша очередь...
– Отец говорил? С того света?!
– Что, смешно?
– Не очень... Если честно, я не знаю, что там да как. Я знаю только, что команда поступила, человечка одного пропустить. Вам, Настя, сегодня укольчик должны были сделать...
– Опять?
– Не опять, а снова. С вами уже не церемонятся. Хорошо, мы с О... ну, не важно с кем... Мы с ним в очень хороших отношениях, он мне по секрету сказал. Он же видит, как я к вам отношусь.
– Как? – затаив дыхание, спросила Настя.
Она и сама уже догадывалась, что нравится Игорю, но одно дело – предполагать, и совсем другое – услышать это из его уст.
– Хорошо. Очень хорошо... Поэтому я вас и увез...
– Если ты очень хорошо ко мне относишься, то давай перейдем на «ты». Я же младше тебя... И вовсе тебе не хозяйка.
– Как скажешь, – не стал жеманничать он.
– Неужели все так серьезно? – вспомнив об опасности, широко качнула она головой.
– Предельно. Или укол, или пуля... Тут явно без Скорохата не обошлось...
– Без Артема Игнатьевича?
– Ну да. Карп – его человек, и людей он своих набрал. Я так, случайно к ним попал. На твое счастье... Думал, тебя реально охранять надо, а оказалось, до поры до времени...
– Значит, все-таки прав был Марк? Все-таки меня хотят убить? И Кирилла тоже...
– Пока я с тобой, тебе бояться нечего.
– Марк тоже так говорил. А где он?
– Марк убил твоего отца. И тебя хочет убить.
– Не знаю, отец мне ничего про него не говорил...
Действительно, про Ингу разговор был; пусть и в иносказательной форме, но ведь он о ней говорил. Змею, сказал, на груди пригрел. Ясно же, что это про нее... А про Марка он ничего не сказал. Но ведь этот разговор был плодом ее умирающего воображения. Она разговаривала сама с собой. И змея на груди – это ее собственная мысль, спрятанная в подкорке. Настя во всем слушалась Ингу, но всегда, где-то в глубинах подсознания, не доверяла ей. И вот этот страх той самой змеей выполз наружу.
– Игорь, мне страшно... Я боюсь, – щекой прижавшись к живому свертку в руках, заплакала Настя.
– Ничего, все будет хорошо.
Игорь вытянул руку вдоль спинки сиденья, сильной тяжеловатой ладонью взял ее за плечи и еще крепче прижал к себе.
– Что будет хорошо? Куда мы едем? Мне плохо... Мне больно...
Машина ехала по плохой дороге, Настю растрясло, живот разболелся, и она с ужасом подумала о том, что у нее снова может открыться кровотечение. А это так страшно...
– Потерпи немного. У Ильи хороший дом, там тебя ждет чистая комната с видом на море, морской воздух. И покой тебе обеспечим...
– Мне страшно, – прошептала она, доверчиво уткнувшись лбом в его плечо.
– Не бойся ничего.
Крепкое мужское плечо успокаивало. Игорь сильный, он многое знает и умеет, он сможет уберечь ее от невзгод. Тепло его руки, которой он ее обнимал, близость его тела согревали. Настя вдруг почувствовала себя цыпленком под крылом заботливой наседки... И у самой цыпленок, который в любой момент может проснуться и запищать. Но Игорь позаботится и о нем. Ведь он же настоящий мужчина.
Настя и не заметила, как заснула.
Разбудил ее мужской голос с кавказским акцентом.
– Черт! Кажется, колесо проколол!
Остановилась машина, открылась дверь, из темноты ночи в салон ворвался крик сыча. Настя в ужасе вздрогнула. Известно же, что эта птица накликивает смерть... Она глянула влево; луна там за рваными полосками облаков, над седловидной вершиной горы. Справа – пологий спуск, залитое синеватым светом новое кладбище. Здесь еще нет деревьев и даже каменных надгробий, только холмики да кресты. Кресты, кресты...
Водитель вышел из машины, выругался из темноты, открыл багажник. Кажется, придется менять колесо. Звякнул накидной ключ, улетела в ночь свежая пара матерных слов.
– Надо же было так закрутить! – возмущался водитель. – Это не Греция, здесь Гераклы не водятся!
– Может, я попробую? – вызвался Игорь.
Настя ликующе улыбнулась. Он сильный, он легко скрутит гайку с колеса. И машину без домкрата приподнимет, если надо...
Игорь вышел из машины, присел на корточки перед колесом, взял в руки ключ.
– Так оно же не спущенное! – удивленно протянул он.
В этот момент водитель и ударил его со спины. Высоко вскинув кулак, молниеносным движением опустил его. Куда он его ударил, Настя не видела: спинка сиденья закрывала обзор. Но слышала, как упало на землю тяжелое тело. В этот же момент разлепил веки малыш, мутно посмотрел на маму и, обиженно скривив личико, заплакал во весь голос.
Зарыдала и Настя. Она поняла, что произошло. Игорь стал жертвой киллера, и теперь ее очередь.
Ей бы выскочить из машины в ночь, бежать куда глаза глядят, но страх парализовал ее, и оставалось только ждать, когда удав проглотит добычу.
Киллер возился с Игорем, из темноты посматривая на нее. Кепка, большой нос, борода, усы. Настоящий Бармалей. Только совсем не смешно.
Он ловко связал Игоря, затолкал его бесчувственное тело в багажник. И только тогда занялся Настей. Сел на водительское сиденье, включил в салоне свет, повернулся к ней. Сначала снял кепку, затем отклеил брови, усы, бороду и отломал себе половину носа, как будто тот был из воска. Это было столь завораживающее действие, что слезы на глазах у Насти высохли сами по себе. И Кирилл прекратил плакать.
– Теперь узнаешь? – до боли знакомым голосом спросил он.
– Марк?! – ахнула она.
– Твой Игорь был прав, тебя действительно хотят убить... Как там наш малыш?
Кирилл смотрел на него широко, насколько только можно, раскрытыми глазами. И ротик приоткрыл. Казалось, он почувствовал в нем родного отца. Но, скорее всего, просто испугался. И Настю трясло от страха.
– Он не твой!
Марк ничего не сказал. Он повернулся к Насте спиной, но она все-таки увидела, как скривилось его лицо. И сдавленный стон вырвался наружу.
– Что с тобой? В оборотня превращаешься?
Ей хватило духу, чтобы съязвить, но это лишь еще больше напугало ее. А что, если Марк действительно обратится сейчас в оборотня? Может, он сначала перевоплощается, а потом убивает?
– Плечо, – сквозь зубы процедил он.
– Что, Игорь слишком тяжелый для тебя?.. Что ты с ним собираешься делать?
– Пока только поговорю.
Он завел машину, правой рукой включил передачу, ею же взялся за руль. Левая рука у него бездействовала.
– Я знаю, ты его убьешь... И меня тоже...
– Я должен был тебя убить. Но я не смог. И не смогу...
Машина катилась под уклон, двигатель работал едва слышно, и Настя отчетливо слышала каждое его слово.
– Все ты врешь!
– Но ты же до сих пор жива... Неужели ты думала, что я способен убить тебя и своего сына?
– Способен! Меня убьешь, а сына заберешь... Ты все продумал!
– Сама придумала или кто-то подсказал?..
Взявшись за руль больной рукой, он вынул из кармана диктофон, включил его на воспроизведение и протянул ей.
– Не бойся, это не мина, – с горечью усмехнулся он. – Хотя может стать бомбой... Если ты еще ничего не поняла.
Настя услышала голос Инги.
«Они когда-то вместе были, ну, еще в начале девяностых – рэкет, крыши, что-то там еще. Потом отца ранили на разборке. В живот ранили, из дробовика, все там разворотили... Он чуть не умер, долго лечился... И ты думаешь, Каховцев ему помогал? Как бы не так! Дал один раз тысячу долларов на лекарства, и все! Каховцев дела делал, а он концы с концами еле сводил. Я же помню, как он в больницах пропадал, а мы с матерью голодали. Я даже больше скажу, Каховцев к ней подкатывал. Она у меня красивая, так он и предложил ей с ним спать, пока муж в больнице... Может, и было что-то, хотя мама говорит, что нет... Она отцу все рассказала, он злобу затаил. И мне потом эта злость передалась... И я знала, что отец Каховцева заказал. Был у него один выход. На Южака грешили, но это не он отца заказал. Возможно, он тоже заказывал, но если так, то не успел... По-нашему все вышло. Только Кирилл всех обманул. Мне теперь нельзя ни замуж выйти, ни ребенка родить... Кирилл нас всех обставил. Ни замуж нельзя, ни ребенка. От нее все зависит. Если она поднимет волну, то у меня все отберут. Если ее не будет, никто ничего не отберет. Всем все равно будет, с кем я и как. А Настя заинтересована, чтобы я без штанов осталась. Ведь ей же все потом отойдет. Поэтому я обратилась... То есть мой отец сам решил, что с ней надо кончать»...