– Я подумал, если ты приедешь, мы вместе сможем разобраться, что с тобой происходит: трудно ли тебе потому, что мы долго не виделись, или у тебя действительно есть чувства к Трентону.
Я разрыдалась, уткнувшись в салфетку. Наверняка на меня пялились люди, но я не осмеливалась поднять взгляд.
– Это так унизительно, – сказала я, пытаясь не всхлипывать.
– Милая, все хорошо. Здесь только мы.
Я слегка опустила ладони, чтобы осмотреться. Он был прав: во всем ресторане мы сидели вдвоем. Я так увлеклась своими мыслями, что даже не обратила на это внимания.
– Вам что-нибудь еще принести, сэр? – спросила официантка.
Не надо было видеть ее лица, чтобы понять, как ей любопытно, что происходит за нашим столиком.
– Принесите бутылочку, – сказал Ти-Джей.
– Красного?
– Красного, – уверенным, ровным голосом проговорил Ти-Джей.
– К-конечно, сэр.
Я услышала цоканье каблуков, и официантка удалилась.
– Но ведь они скоро закрываются?
– Еще есть двадцать минут. Мы сможем прикончить бутылку вина, так?
– Без проблем, – с притворной радостью ответила я.
В этот момент я испытывала лишь грусть, стыд и чувство вины.
– Завтра ты уезжаешь. – Легкая улыбка Ти-Джея померкла. – Нам не обязательно сегодня принимать решения. Или же завтра. Давай насладимся этим временем. – Он дотянулся до моей ладони и переплел наши пальцы.
После секундной паузы я убрала руку:
– Думаю, мы оба понимаем, что сейчас произошло.
С грустью во взгляде Ти-Джей кивнул.
* * *Я открыла глаза, когда самолет коснулся земли. Огляделась и увидела, как пассажиры достают мобильные телефоны и отправляют эсэмэски близким или коллегам, сообщая, что прилетели. А я даже не стала включать телефон. Рейган должна быть у родителей, а моя семья и вовсе не знала, что я улетала.
Прошлым вечером мы легли спать, как только вернулись в таунхаус, с мыслью, что обоим придется вставать до рассвета, ведь Ти-Джей собирался отвезти меня в аэропорт. Всю ночь он держал меня в объятиях, будто не хотел отпускать, но наутро, в аэропорту, обнял и поцеловал так, словно прощался навсегда. Он был холоден, печален и напряжен.
Я припарковала Смурфика и ступила на асфальтовую дорожку. Отчасти мне хотелось, чтобы Трентон ждал меня, сидя возле моей двери, но там было пусто.
В Сан-Диего стояла теплая погода, здесь же от моего дыхания в воздухе появлялись облачки пара. Из-за холода даже болела кожа на лице. Как такое может быть?
Я отперла замок и толкнула дверь, та с грохотом захлопнулась за моей спиной. Я поплелась в спальню и ничком упала на свою чудесную незаправленную кровать.
Послышалось шлепанье босых ног по полу.
– Как все прошло? – спросила с порога Рейган.
– Не знаю.
Подруга подошла к моей кровати и села рядом.
– Вы все еще вместе?
– Нет.
– Ах, ну… это же хорошо, так? В смысле, Ти-Джей даже не разговаривал с тобой, пока Трентон тебя не поцеловал, и тут внезапно он купил тебе билет в Калифорнию…
– Рей, давай не сегодня.
– Сегодня Трентон приходил в «Ред дор». Видок у него был паршивый.
– Да? Он ушел не один?
Я выглянула из-под подушки. Рейган замешкалась:
– Прямо перед сигналом о последнем заказе. Он напился в доску.
Я кивнула и снова зарылась лицом в подушки.
– Просто… расскажи ему, – с мольбой в голосе проговорила Рейган. – Расскажи ему про Ти-Джея.
– Не могу. И ты не можешь. Ты обещала.
– До сих пор не понимаю, к чему эта секретность.
– Тебе и не надо понимать, – сказала я, посмотрев подруге в глаза. – Просто держи язык за зубами.
– Хорошо, – кивнула Рейган.
Я как будто только прикрыла глаза, и вдруг Рейган стала трясти меня. Просыпаясь, я недовольно застонала.
– Кэми, ты опоздаешь на работу! Оторви свою задницу от кровати!
Я не шевельнулась.
– Ты внезапно взяла два отгула. Кэл уволит тебя! Вставай!
Она схватила меня за щиколотки и стянула с кровати, я упала и больно ударилась о пол.
– Ай! Черт бы тебя побрал, Рей!
– Сейчас половина двенадцатого! – Подруга наклонилась ко мне. – Вставай!
Я посмотрела на часы, подпрыгнула и забегала по комнате, время от времени выкрикивая ругательства. Наспех почистила зубы, завязала волосы в хвост и надела очки. Смурфик поначалу тоже не хотел просыпаться. Машина ревела, как раненая кошка, пока наконец не завелась.
Когда я появилась в «Скин дип», часы показывали семь минут первого. Хейзел уже отвечала на звонок, рядом с ней стоял Кэлвин и хмурился.
– Во что это ты обрядилась? – спросил он.
Я опустила взгляд на свои обтягивающие джинсы сливового цвета и белую кофточку с длинным рукавом в горизонтальную полоску.
– В одежду.
– Я нанял на ресепшен сексуальную попку, а ты выглядишь как моя кузина Аннет. Как называется этот стиль? – спросил он у Хейзел.
– Хипстер.
– Вот именно. Как моя кузина-хипстер Аннет. В следующий раз хочу видеть глубокое декольте и сексуальные волосы! – сказал он, поднимая сначала один палец, потом второй.
– Что еще за сексуальные волосы?
Кэлвин пожал плечами:
– Ну, сама знаешь. Беспорядочные, но сексуальные. Будто у тебя только что был секс.
Хейзел с грохотом опустила телефон:
– Все слова, льющиеся из твоего рта, звучат оскорбительно. Сексуальная попка? Декольте? Ты напрашиваешься на иск за сексуальные домогательства!
Кэлвина это не смутило.
– Дело в ботинках? – спросила я, опуская взгляд на свои любимые черные армейские ботинки.
– Нет, в шарфе! – сказал он, тыкая в меня пальцем. – Зачем прятать отличные сиськи под шарфом?
– Милый шарфик, – улыбнулась Хейзел. – Хочу такой же, только черный.
– Он не милый! – Кэлвин нахмурился. – Мне не нужно ничего милого! Я нанял сексуальную дерзкую барменшу, а теперь получаю хипстера с хвостиком и без татуировок! Я еще могу вынести то, что ты приходишь и уходишь, когда тебе взбредет в голову, но неприлично маячить здесь с чистой, как холст, кожей. Будто наши работники не доверяют сделать им тату!
– Ты закончил? – раздраженно спросила Хейзел и посмотрела на меня. – У него утром начались месячные.
– Да пошла ты, Хейзел! – фыркнул Кэлвин и, громко топая, умчался в свой кабинет.
– Это ты пошел! – прокричала она ему вслед.
Кэлвин выглянул из-за угла:
– Бишоп приходил?
– Черт возьми, Кэл, нет! В третий раз за день повторяю: он не приходил!
Кэлвин кивнул и скрылся у себя в кабинете. Хейзел наконец перестала хмуриться и с улыбкой повернулась ко мне.
– Думаю, сегодня я покажу ему свои пальцы, – сказала я. – Пусть умерит пыл.
– Ни в коем случае. Пусть побесится. – Некоторое время она молчала, будто что-то обдумывая, потом толкнула меня локтем в бок. – Так, значит, Калифорния?
– Ага, – ответила я, снимая перекинутую через плечо сумочку. Я бросила ее на стойку и включила компьютер. – Насчет этого…
Зазвенели колокольчики на двери, и вошел Трентон в дутой темно-синей куртке и бейсболке грязно-белого цвета, сдвинутой на глаза.
– С добрым утром, девчонки, – сказал он, проходя мимо нас.
– С добрым утром, дорогуша, – ответила Хейзел, провожая его взглядом.
Он скрылся у себя в зале, и Хейзел сразу же сердито посмотрела на меня:
– Ты так сильно опустила его.
– Я не хотела, – вздохнула я.
– Ему даже полезно. Чтобы не думал, будто может заполучить любую приглянувшуюся девушку. Помогает держать в узде сволочную натуру.
– Я пойду… – сказала я, направляясь по коридору.
Хейзел кивнула.
Когда я вошла в зал, Трентон настраивал свое оборудование. Я скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку, но парень упорно игнорировал меня. Первые несколько минут это казалось нормальным, но потом я почувствовала себя нелепо.
– Ты еще будешь со мной разговаривать?
Не отрывая взгляда от оборудования, Трентон коротко усмехнулся:
– Конечно, куколка. В чем дело?
– Кэлвин сказал, мне нужно больше татуировок.
– А ты хочешь больше татуировок?
– Только если их сделаешь ты.
– Не знаю, Кэми, сегодня у меня все расписано.
Я какое-то время смотрела, как он раскладывает белые пакетики со стерильными инструментами.
– Не обязательно сегодня. Как-нибудь на днях.
– Конечно, без проблем, – сказал он, роясь в ящике.
Я подождала еще минуту, но Трентон все так же делал вид, что меня здесь нет. Я вернулась в приемную. Он не соврал: клиенты шли к нему сплошной чередой, но даже в короткие перерывы он лишь раз подошел к стойке, да и то чтобы перекинуться парой слов с потенциальным клиентом. Остаток дня Трентон провел в своем зале или же разговаривал с Кэлвином в кабинете. Хейзел, казалось, ничуть не была обеспокоена таким поведением, впрочем, мало что могло вывести ее из равновесия.
Тем вечером Трентон не появился в «Ред дор», на следующий день шестичасовая операция «Игнорируй Кэми» повторилась. И так продолжалось целых три недели. Я стала уделять больше времени учебе и докладам. Рейган постоянно зависала с Брэзилом, поэтому я была даже рада, когда вечером в понедельник ко мне заглянул Коби.
Между нами на стойке бара стояли две одинаковые миски куриного супа с вермишелью.
– Выглядишь лучше, – сказала я брату.
– Я и чувствую себя лучше. Ты была права, с программой стало проще.
– Как дела дома?
Коби пожал плечами:
– Все так же.
Я выловила вермишель, плававшую в моей миске.
– Он никогда не изменится, и ты это знаешь.
– Знаю. Просто пытаюсь пока разобраться со всей этой фигней, а потом найти себе отдельное жилье.
– Неплохая мысль.
– Давай возьмем еду на диван и посмотрим фильм, – предложил Коби.
Я кивнула, и Коби поставил мою миску на подушку рядом с собой, пока я просматривала диски. При виде диска «Космические яйца» у меня перехватило дыхание. Трентон оставил его здесь, когда мы в последний раз смотрели этот фильм вместе.
– Что такое? – спросил Коби.
– Трент оставил здесь свой диск.
– Где он, кстати? Я думал, что увижу его здесь.
– Он больше… не приходит.
– Вы что, расстались?
– Коби, мы были просто друзьями.
– Ты одна так думаешь.
Я взглянула на брата, затем поплелась к дивану, подняла миску и села рядом.
– Я ему не нужна.
– Была нужна.
– Больше нет. Я все запорола.
– Как?
– Не хочу об этом говорить. Долгая и скучная история.
– Все, что касается Мэддоксов, не может быть скучным.
Коби засунул ложку в рот и подождал моего ответа. Когда он ничего не принимал, то как будто перерождался. Проявлял заботу и внимание. Слушал других.
– Мы проводили много времени вместе, почти каждый день.
– Это я знаю.
– Он поцеловал меня. – Я вздохнула. – А я психанула. Потом он сказал, что любит меня.
– Какие ужасные поступки, – кивнул брат.
– Не надо нравоучений.
– Прости.
– Это действительно ужасно. Я рассказала Ти-Джею про поцелуй, и он забронировал мне билет до Калифорнии.
– Если взглянуть на это с мужской стороны, вполне оправданно.
– Трент умолял меня не лететь. Он в аэропорту признался мне в любви, а я ушла.
На глаза навернулись слезы, когда я оживила в памяти эту сцену и то, как смотрел на меня Трентон.
– Пока я была там, мы с Ти-Джеем решили, что любим друг друга, но у нас ничего не выйдет.
– И вы расстались?
– Вроде того. Не совсем.
– Да ладно тебе, Камилла. Вы же взрослые люди. Если это подразумевалось…
– Уже неважно, – сказала я, вылавливая из бульона морковку. – Трент со мной почти не общается. Теперь он меня ненавидит.
– Ты рассказала про то, что случилось в Калифорнии?
– Нет. Что я должна сказать? «Ти-Джею я не нужна, так что забирай меня»?
– Это действительно так?
– Нет. В смысле, вроде того. Но Трентон не запасной вариант. Не хочу, чтобы он так думал. Даже если он каким-то чудом простит меня, неправильно вот так уходить от одного к другому.
– Они взрослые мужчины, Кэми. Как-нибудь сами с этим разберутся.
Мы молча доели наш ужин, Коби взял у меня миску и бросил остатки еды в раковину.
– Мне нужно идти. Просто хотел завезти тебе вот это.
Он достал из бумажника чек.
– Спасибо. – Я выпучила глаза при виде суммы. – Тебе не обязательно отдавать все сразу.
– Я устроился на вторую работу. С меня не убудет.
Я крепко обняла брата:
– Люблю тебя. Я так горжусь тобой и рада, что у тебя все будет отлично.
– У нас всех все будет отлично, – слегка улыбнувшись, сказал он. – Вот увидишь.
* * *В следующую субботу Трентон пришел в «Скин дип» на час позже обычного и весь красный. Внедорожник его отца сломался, и он пытался починить его. Конечно же, это рассказал мне не Трентон. Со времен поездки в Калифорнию мне приходилось узнавать все у Хейзел.
Подошла к концу первая неделя ноября. За это время Ти-Джей позвонил только раз – сказать, что приехал в город по работе, но не сможет заглянуть ко мне и поздороваться, а с Трентоном мы практически не общались. Несколько раз он приходил в «Ред дор», заказывал напитки у Рейган, Блии или Джори и каждый вечер прямо перед последним заказом уходил с новой девушкой.
В «Скин дип» я старалась вести себя по-прежнему. Одурачить Кэлвина было проще простого, а вот Хейзел знала всю историю. Бывало, она сидела в зале у Трентона, потом выходила и подмигивала мне. Не знаю, подбадривала ли она меня таким образом или намекала на некую общую тайну, о которой я даже не догадывалась.
Дверь зазвенела, вошли Трэвис и Шепли.
– Привет, парни, – улыбнулась я.
– Ты что, торгуешь красотой в каждом притоне города? – спросил Трэвис, обращая ко мне свою самую очаровательную улыбку.
– Смотрю, кое-кто в хорошем настроении. Чем вам сегодня помочь?
– Даже не спрашивай, – сказал Шепли.
Очевидно, ему хорошего настроения не хватило.
– Хочу сделать пару татуировок. Где там мой несносный братишка?
Трентон высунул голову из дверей своего зала:
– Засранец!
Я отметила Трэвиса в журнале, и, как только он подписал все бланки, братья Мэддокс удалились в зал Трентона.
– Ты шутишь! – крикнул Трентон, заходясь смехом. – Какой же ты подкаблучник!
– Заткнись, придурок, и просто сделай это!
Хейзел вышла в коридор и встала на пороге в зал Трентона. Вскоре она тоже хохотала. Зажужжала татуировочная машинка, и весь следующий час в зале Трентона раздавались всплески смеха и перебранка.
Когда парни вернулись к стойке, запястье Трэвиса было перебинтовано. Сам он сиял от счастья. А вот Шепли нет.
– Ты мне свинью подложил, – проворчал он.
– Шеп, все будет хорошо. – Трентон хлопнул по плечам Шепли и сжал их. – Трэвис включит свое обаяние, и Эбби успокоится.
– Эбби? Я говорю об Америке! Вдруг она взбесится, что я не сделал себе татуировку с ее именем? Что, если Эбби не успокоится и бросит Трэвиса, а это приведет к проблемам между нами с Мер? Как меня все достало!
Братья захохотали, и Шепли передразнил их, огорченный, что ему никто не сочувствует.
– Я счастлив за тебя. – Трентон улыбнулся своему младшему брату.
– Спасибо, засранец. – Трэвис не сдержал улыбки, которая озарила все его лицо.
Последовали крепкие братские объятия, потом Трэвис и Шепли сели в «чарджер» и уехали. Трентон все еще улыбался, но тут повернулся, увидел меня, и его улыбка померкла. Он ушел к себе.
Я осталась сидеть за стойкой в одиночестве, пока они с Хейзел о чем-то шептались. Потом я встала и направилась к нему в зал. Трентон протирал сиденье, Хейзел выпрямила спину, посмотрела на Трентона, потом перевела взгляд на меня, давая ему понять, что я пришла.
– О чем шепчетесь? – спросила я, пытаясь изобразить улыбку.
– Мой клиент скоро придет? – спросила Хейзел.
– Через одиннадцать минут. – Я посмотрела на небольшие металлические часы на стене. – Трент, у тебя пока нет клиентов. Если кто-нибудь не зайдет случайно, можем обсудить рисунок татуировки, про которую я тебе раньше говорила.
Не отрываясь от своего занятия, он поднял на меня взгляд и покачал головой:
– Кэми, сегодня не смогу.
– Почему?
Хейзел медленно вышла, оставив нас наедине.
Трентон сунул руку в чашу с леденцами на столешнице, развернул крохотную конфетку и бросил в рот.
– Джейсон сказал, что, возможно, зайдет днем, если тренировка закончится вовремя.
Я нахмурилась:
– Трент, просто скажи, что не хочешь ее делать. Не надо врать.
Я ушла и сердито плюхнулась на стул за стойкой. Минут через десять возле салона остановился внедорожник, и внутрь залетел Джейсон Брэзил:
– Трент занят?
Я ссутулилась и вжалась в стул. Все лицо запылало от стыда.
– Ты в порядке? – спросил Брэзил.
– Да. Он у себя.
День за днем Трентон игнорировал меня, но больше я ничего ему не говорила. Мне было особенно обидно, потому что его общение с Хейзел не изменилось, а в «Ред дор» он в основном болтал с Рейган. Он намеренно избегал меня, и это ужасно задевало.
Во вторую субботу ноября Трентон зашел в бар в одиночестве и устроился на своем новом излюбленном месте напротив Рейган. Она обслуживала своего постоянного клиента, Марти, и Трентон терпеливо ждал, когда она освободится, даже не глядя в мою сторону. Мое сердце сжалось. Находясь все это время рядом с Трентоном, я поняла, что испытывал Коуди с тех пор, как они расстались с Рейган, – каждую неделю со среды по воскресенье. Я посмотрела на Коуди: тот бросал на Рейган печальные взгляды. И так по несколько раз за вечер.
Я поставила кружку пива перед своим постоянным клиентом, Бейкером, и перешла на сторону бара Рейган. Открыла любимое пиво Трентона и передала ему.
Он кивнул и потянулся к бутылке, но на меня что-то нашло, и я отдернула ее.
Трентон на долю секунды поднял на меня взгляд, на его лице отразилось удивление и недоумение.
– Ладно, Мэддокс. Прошло пять недель.
– Пять недель чего?
– «Миллер лайт»! – выкрикнул стоящий за Трентоном парень.
Я кивнула ему, потом в упор посмотрела на Трентона, скрестив руки на груди и поставив бутылку на локоть.